Катынь: история и политика в свете документов

[Александр Васильевич]

Внук Сталина будет судиться с Государственной Думой


_{Евгений Джугашвили}

Внук Сталина Евгений Джугашвили подал в Верховный суд иск к Госдуме о защите чести и достоинства деда, сообщается на официальном сайте КПРФ.

Поводом к иску стало принятие 26 ноября 2010 года депутатами заявления "О Катынской трагедии и ее жертвах". Согласно этому документу, "катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей". При этом депутаты выразили "глубокое сочувствие всем жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким". Поводом для принятие заявления стала публикация большого количества ранее секретных документов.

Внук Сталина утверждает, что решении Государственной Думы противоречит обвинительному заключение Международного Военного Трибунала от 1946 года, который, как говорится в заявлении, признал расстрел польских офицеров одним из 18 военных преступлений нацистской Германии.

Джугашвили требует признать заявление депутатов не соответствующим действительности, а также взыскать с проголосовавших в пользу этого заявления 342 депутатов в качестве компенсации 100 миллионов рублей. Примечательно, что "за" голосовали фракции "Единой России", "Справедливой России" и ЛДПР, в то время как КПРФ выступала против.

Примечательно, что еще 21 сентября Тверской суд Москвы отказал Джугашвили в аналогичном иске против Росархива, который внук Сталина обвинял в фальсификации документов по трагедии.

Всего в Катыни были расстреляны около 22 тысяч поляков, в том числе несколько тысяч офицеров.

http://www.lenta.ru/news/2010/12/12/stalin/

[Александр Васильевич]

БУМЕРАНГ ЛИЦЕМЕРИЯ

В ноябре месяце 2010 г. Государственная дума РФ выступила с заявлением «О Катынской трагедии и ее жертвах», в котором ответственность за массовый расстрел пленных польских граждан под Смоленском возлагается на НКВД.

    По этому поводу вспоминается русская пословица: «Не рой яму другому – сам в нее попадешь». Именно такая беда произошла с депутатами Думы, которые под нажимом внешнего управления намеривались объявить виновниками трагедии русский народ, а вместо него попали в заказчика. Виной тому было официальное лицемерие. Оно до того въелось в плоть и кровь представителей власти и СМИ, что депутаты просто забыли о настоящем значении простых понятий. В результате обвинение обернулось против тех сил, чей заказ депутаты отрабатывали.

    Прежде всего, следует напомнить, по каким причинам США потребовалось ворошить историю. Катынский расстрел польских военнопленных вновь выплыл на поверхность политической жизни вследствие постигшего США финансового кризиса.

    После развала Советского Союза, осуществленного Соединенными Штатами под прикрытием разговоров о демократии, на территории одного государства образовались несколько государств. Однако новые образования наравне со странами, в прошлом объединенными Варшавским договором, оказались нежизнеспособными в экономическом отношении. В результате США вынуждены были поддерживать эти страны финансовыми вливаниями. Взамен денежной помощи новоиспеченные государства были обязаны противостоять России. Затруднений в таком деле не было до тех пор, пока печатный станок исправно изготовлял «зеленую массу» долларов. С началом финансового кризиса положение изменилось: США сами стали нуждаться в поддержке.

    Выход нашелся сам собой. Поскольку Россия была побеждена, то на нее и следовало возложить заботы о странах-изменниках. Нельзя же было, в самом деле, допустить, чтобы победитель сам расплачивался наличными за свою победу.

    В частности для поддержки Польши в Вашингтоне вспомнили о Катынской трагедии. Разумеется, для предъявлений претензий к России Соединенным Штатам пришлось принять версию Геббельса о тех событиях, выдав ее за действительность. Кроме того, необходимо было олицетворить Россию с русской державой. Иначе к русскому народу невозможно было бы предъявить претензии.

    На самом деле Россия была под русским управлением только до 1917 г. После революции формально было принято считать страну интернациональной. При расчленении СССР те же власти, прежде считавшими себя таковыми, сменили флаг и герб на дореволюционные знаки государственной власти. Однако национальная природа правительства вместе с заменой внешней атрибутики страны на русские символы не изменилась. Об этом свидетельствует телевизионный показ расстрела Верховного Совета России в 1993 г. После каждого выстрела из танкового орудия по «Белому Дому» на экранах телевизоров демонстрировалось лицо президента США Б. Клинтона. Населению надо было показать, кто в доме хозяин, а также, что природа власти неизменна. Тем не менее, главное препятствие было убрано. Теперь русский народ можно было обвинять во всех действиях как советских, так и российских властей.

    Враги государства «Россия» автоматически превратились во врагов русского населения. В частности, у чеченских боевиков возник лозунг: «Убей русского». На самом деле русское население со времен Октябрьской революции не имеет своего национального правительства. По этой причине русские люди не могут нести ответственность за действия как прежнего, так и нынешнего правительств. С таким же успехом им можно было бы предъявить счет за действия Чингисхана или Батыя во время татаро-монгольского нашествия.

    Если не обращать внимания на действительное положение русского населения, то с официальной точки зрения решение Думы выглядит вполне логичным: если русские власти, представленные органами НКВД, расстреляли польских офицеров в Катыни, то, значит, им теперь следует каяться в содеянном преступлении, и им предстоит оплачивать компенсацию Польше за нанесенный ущерб. Все действия должны происходить по накатанному сценарию, по примеру того, как обвиненный в холокосте немецкий народ до сих пор выплачивает компенсацию Израилю.

    Однако, если Государственная дума РФ вытащила на свет гитлеровскую версию расстрела польских граждан, то в таком случае естественно вспомнить, с какой властью в Советском Союзе воевали фашисты. Как известно, немцы во время Второй мировой войны, прежде всего выявляли и расстреливали евреев, большевиков и комиссаров. По их мнению, именно эта категория людей была истинным представителем власти в якобы русской стране. Главную ставку на победу в войне с советами Гитлер делал на неустойчивость установившегося в стране режима. При этом он недооценил чувства русских людей к своей родине. Ему было понятно только то, что после Октябрьской революции 1917 г. власть в стране перешла к большевикам. Это известно всем и каждому. Сами большевики являлись большею частью бунда, меньшая группа той же организации называлась меньшевиками. В члены организации принимали только евреев, руководствуясь исключительно национальными признаками. Любопытно знать, что Император Николай 11 до конца своих дней не догадывался о том, что среди большевиков кроме евреев находились представители каких-то других народов. Для него социальная революция оставалась лишь национальным захватом власти у русских людей. Такой факт упоминается в книге М. Касвинова «Двадцать три ступеньки вниз». Название соответствует годам правления последнего императора. А Проханов в газете «Завтра» в № 48 за 2010 г. отметил бессмертие бунда, организации, мелькнувшей на заре советской власти.

   В сороковые годы прошлого столетия исполнителями политической воли в СССР были органы НКВД. Можно не сомневаться, что национальный состав руководства НКВД хорошо известен депутатам Думы. Остается непонятным, по каким соображениям депутаты обвинили русских людей в расстреле польских офицеров, если в организации НКВД они могли быть только послушными исполнителями приказов вышестоящего начальства. Объяснение можно найти лишь в неприкрытом лицемерии и измене народу.

    При этом в отличие от депутатов здоровое большинство народа понимает, что евреи в этом преступлении также не повинны. Поляков расстреляли сами немцы в сентябре1941 г.

    В пользу такой уверенности красноречивее всего свидетельствует само место расстрела и захоронения 10 тысяч человек. Оно находится под Смоленском и называется Козьей Горой. В предвоенные годы эта территория была излюбленным местом отдыха горожан, или, иначе говоря, самым людным местом города. В таких условиях произвести тайное убийство и захоронение громадной массы трупов невозможно.

    Кроме того, вся трагедия происходила в 500 метрах от действовавшего в то время дома отдыха НКВД. Расстрелы проводились у дороги, соединяющей автотрассу и дом отдыха. Всякому понятно без дополнительных разъяснений, что органы НКВД не могли позволить производить тайное массовое убийство людей со столь ясным указанием на организаторов преступления.

   Тем не менее, депутаты Государственной думы и следом за ними президент России перед всем миром обвинили в злодеянии органы НКВД. Учитывая национальный состав руководства НКВД, Дума своим решением обвинила евреев в убийстве польских граждан. Неожиданно привычное лицемерие официальной точки зрения сыграло с ними злую шутку.

   В конечном счете подобный оборот дела справедлив только по документам. Судя по вещественным доказательствам и реальным обстоятельствам дела, расстрел поляков совершили все-таки гитлеровцы, т. е. немцы. Бумажные документы, на которые ссылаются депутаты Думы, не могут считаться бесспорным фактом потому, что их можно тайно переписать, вставив в них любое содержание. В отличие от бумаг изменение места расстрела и, главное, места захоронения невозможно, а одно это обстоятельство исключает НКВД из списка подозреваемых.

    Таким образом, все складывается к лучшему. Только хлопоты США по этому делу оказались излишними. Изначально была видна бессмысленность обвинения в злодеянии евреев вместо действительных виновников преступления, т. е. гитлеровцев.

    Даже при беглом взгляде со стороны на происходящий парад лицемерия властей невольно поражаешься незамедлительностью ответного удара по высокопоставленным лжецам. Хочешь, не хочешь, сама по себе начинает вырисовываться реальность существования некоего подобия бумеранга лицемерия, возвращающего удар создателям лжи.
  
Игорь ХОМУТОВ

http://www.rv.ru/content.php3?id=8789

[Александр Васильевич]

ПОЕЗД ИСТОРИЧЕСКОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ ВСТАЛ НА СТАНЦИИ «КАТЫНЬ».
Будет ли движение во встречном направлении?



Двоюродный брат моего прадеда Сергея, Иван Яухимович Таляронок, в тридцатые годы был схвачен польскими жандармами и замучен в Виленской тюрьме. Сторонники воссоединения Белоруссии числились не просто преступниками. Уголовный Кодекс 1932 года гласил: «Кто предпринимает усилия для отделения части территории Польского государства, подвергается смертной казни».

_________________________________________________

26 ноября 2010 года Госдума приняла заявление «О Катынской трагедии и ее жертвах», в котором возложила ответственность за расстрел тысяч польских граждан на сталинский режим. Эксперты отмечали, что, идя навстречу Варшаве, России логично было бы намекнуть Польше на необходимость встречных шагов по восстановлению исторической справедливости. Именно это и сделал Дмитрий Медведев в Варшаве 6 декабря, призвав Польшу до конца пройти совместный путь по разрешению трудных вопросов истории ХХ века. Станция «Катынь» является лишь одной из остановок на этом пути – есть, к сожалению, и другие. «Десятки тысяч красноармейцев, которые оказались в Польше в годы Гражданской войны, пропали или погибли», напомнил Дмитрий Медведев, выступая в ходе пресс-конференции.

Какой-либо внятной реакции на эти слова российского лидера с польской стороны до сих пор нет. Нам же придется еще раз напомнить о том, чем российским и польским историкам придется заняться после того, как будут расставлены все точки над «i» в вопросе о Катыни. Компанию им могут составить также историки из Белоруссии, которым тоже есть о чем спросить польских коллег.

Уже не раз говорилось о том, что в годы Гражданской войны было уничтожено огромное количество русских военнопленных (по разным оценкам от 18 до 60 тысяч человек). По воспоминаниям узника польского концлагеря в Брест-Литовске: «13 дней мы хлеба не получали... умирало до 180 человек в день». Так поступали с пленными красноармейцами, но немногим лучше было положение русских белогвардейцев, пытавшихся спастись в Польше от «красных». Корпус деникинского генерала Бредова вместе с примкнувшими гражданскими беженцами полностью оказался за колючей проволокой. Верхом жестокости стала коллективная казнь миссии Советского Красного Креста в 1919 году. Кто оплатит эти жертвы?

А ведь их причиной был не «Червонный марш» Тухачевского в Европу, как утверждают современные польские летописцы, а колониальный поход Пилсудского на восток. «Червонный марш» летом 1920 года был всего лишь ответным выпадом. Первый ход сделали польские агрессоры в феврале 1919-го, когда без объявления войны начали строительство Второй Речи Посполитой «от можа до можа». Катынь для поляков стала своего рода религией, поминаемой утром и вечером, в будни и в праздники. Суть этой религии выражена в единственном постулате: СССР был исчадием ада, а Речь Посполита – невинной жертвой. Но Речь Посполита довоенного образца никак не годится на роль невинного ягнёнка.

Пока предметом общеевропейского обсуждения стала лишь трагедия местечка Евдабне, где польские партизаны летом 1941 года вырезали почти поголовно еврейское население – за симпатии Советам. Однако название Евдабне в Польше звучит гораздо реже, чем Катынь. А если и звучит, то горделиво именуется: «действиями героев-подпольщиков» (S. Gawrychovsky, Na placywce AK). Между прочим, «герои-подпольщики» были бойцами официально признанной в Польше армии «подпольного государства», а убитые ими еврейские мещане на тот момент имели советские паспорта. У России, как преемника СССР, есть все правовые основания предъявить Варшаве международные претензии на уровне Катыни.
«Армия Крайова» на белорусской земле: пепел сожженных деревень

Про насилие над евреями Польше регулярно напоминают Фонд Симона Визенталя и другие влиятельные международные организации. А кто напомнит полякам про трагедию белорусов? Мне за примерами далеко ходить не надо. Двоюродный брат моего прадеда Сергея, Иван Яухимович Таляронок, в тридцатые годы был схвачен польскими жандармами и замучен в Виленской тюрьме. Замучен за то, что открыто говорил: в Советской России у белорусов есть своя республика и свои школы, а под Варшавой нас не считают за людей. Сторонники воссоединения Белоруссии числились не просто преступниками. Уголовный Кодекс 1932 года гласил: «Кто предпринимает усилия для отделения части территории Польского государства, подвергается смертной казни».

А как было не желать этого отделения? К тридцать девятому году на всю западную Беларусь осталось лишь четыре школы на белорусском языке. Творился тотальный культуроцид. В Докшицкой гмине белорусы составляли 70% населения, поляки – 15%, но полякам принадлежало две трети земли (Ф. Палачанiн, Докшыцкi край). Стандартный надел белорусской семьи – два-три гектара, «лишь бы не сдохли». А польским «осадникам», ветеранам колониальных походов 1919-20 годов, давали бесплатные парцеллы в 45 гектаров. Дивиться нечему – в 1939 году белорусы встречали красноармейцев цветами. И за это в годы войны немало людей пострадало от польских «мстивцев».

АК – «Армия Крайова» – так назывались подпольные части, подчинённые правительству Польши в изгнании. Хотите знать, как расшифровывали это название белорусские крестьяне? АК – «Армия Катов» (палачей) ... Мы с детства помним, что на территории Белоруссии немецкими оккупантами сожжено дотла 900 деревень. Однако принято стыдливо умалчивать, сколько деревень сожжено польскими карателями.

Напомню: только в Заславском и Дзержинском районах Минской области отрядами АК сожжено 11 белорусских деревень, при этом уничтожено 200 мирных жителей. Напомню также, что АК – не самочинная группировка, а официально признанная сегодня в Польше национальная армия. Между тем, солдаты Новогрудского округа АК только во второй половине 1943 года исполнили более 300 смертных приговоров в отношении белорусов. В Лидском районе число жертв АК доходит до шести тысяч (и это подтверждается публикациями в самой Польше!). Кто и кому заплатит за эти жертвы?
Кого уничтожали «героические подпольщики»?

Под предлогом борьбы за освобождение Польши аковцы уничтожали тех, кто не годился в лояльные граждане будущей Речи Посполитой. Убивали не только «агентов НКВД» (ходовое оправдание польских историографов). Смерти предавались семьи советских работников и офицеров Красной армии. Уничтожению подлежала национальная интеллигенция, учителя белорусского языка, православные священники. В Щучинском повете был убит иерей Алехнович с матушкой, близ Новогрудка живьём сожжён иеромонах Лукаш. В Креве казнили священника Леванчука вместе с дочерью и племянницей, припомнив, что в довоенные времена батюшка выступал за сохранение белорусской мовы.

В целом к 1944 году у польского подполья изменилось представление о «враге номер один». Как признаёт сам главный комендант АК Тадеуш Комаровский (знаменитый «Бур», вождь Варшавского восстания): «На первый план нашей деятельности выдвинулась самозащита от враждебной советской партизанщины и жидовско-коммунистических банд». По риторике даже трудно понять, кому принадлежит эта фраза: то ли коменданту Армии Крайовой, то ли гебитскомиссару Рейха? Неудивительно, что в марте 1944 года генерал СС Готтберг на совещании в Минске с гордостью заявил, что на его стороне против красных действуют три крупные группировки польских «партызантов»: отряды Пильха, Свиды и Зайончковского. Видимо, вместе бороться с «жидовско-коммунистическими бандами» им было удобнее.

Оставшись в тылу советских войск, АК продолжали вести «свою войну». От их рук в Белоруссии, начиная с осени 1944 года, пало около тысячи советских солдат и почти четыре тысячи мирных жителей. Будет ли предъявлен Польше, героизирующей подвиги Армии Крайовой, счёт за эти жертвы?

Дружба с польским народом после долгой истории противостояния и войн – хорошее дело. Но дружба может быть только взаимной. Она не должна приобретаться ценой односторонних уступок.

Иван Таляронок

http://www.win.ru/Mysteries-of-History/6058.phtml

[Александр Васильевич]

Андрей Николаев

«Катынское покаяние» разорит Россию



Похоже, что неумно затеянная Москвой еще во времена президента Ельцина история с «катынским покаянием» перед поляками стремительно приближается к «моменту истины», когда Варшава продемонстрирует всем главную цель, ради которой она годами добивалась от СССР, а затем РФ признания «вины» за расстрел 22 000 польских офицеров. А цель Польши заключается в том, чтобы стребовать с Москвы компенсации родственникам погибших, причем как можно больше. Некоторые польские оценщики ущерба уже начали называть цифры, которые гуляют в диапазоне от $100 млрд до ?100 млрд.

Правда, иные кремлевские советники президента РФ пока еще наивно надеются, будто, передавая полякам настоящие или фальсифицированные в угоду Варшаве документы из российских архивов, они обретут в Польше настоящего друга и партнера. Потому что именно это обещают им все польские деятели, начиная от президентов и премьеров и кончая мелкими журналистами, которые призывают Москву взять на себя вину за убийство офицеров, попавших в плен к Красной армии в 1939 году, и тем самым «очистить душу». Хотя на самом деле поляков уничтожили не в 1940 году войска НКВД, а ровно через год – гитлеровские айнзатцкоманды, когда захватили польских пленных после отступления Красной армии в Смоленской области и затем казнили их на месте бывшего пионерского лагеря под Катынью.

Историю о том, будто 22 000 поляков были расстреляны не нацистами, а Красной армией, первым пустил в обиход Геббельс еще в 1943 году. Он это сделал с прикладной целью – чтобы запугать собственных солдат «зверствами Красной армии» и предупредить их сдачу в советский плен. Тогда он организовал целую пропагандистскую кампанию, устроив на оккупированной немецкими войсками территории Смоленской области показательную эксгумацию трупов польских офицеров. В качестве «свидетелей» были привлечены представители нескольких зависимых от Германии стран, а также военнопленные англичане и американцы. Пресса всех оккупированных немцами стран Европы опубликовала тогда геббельсовские фальшивки почти одинакового содержания, будто бы польских офицеров расстреляли «палачи НКВД». Эту кампанию подхватило и раздуло польское правительство в изгнании в Лондоне, хотя ни один действительно независимый иностранный эксперт не был допущен в Катынь к месту раскопанных захоронений.

Детальное исследование того, что действительно произошло в Катыни, было произведено лишь в 1944 году, когда на месте расстрелов работала советская комиссия по расследованию немецких злодеяний во главе с хирургом Бурденко. В ходе эксгумации, осмотра вещественных доказательств и вскрытия трупов было установлено, что расстрелы производились не ранее 1941 года, т. е. тогда, когда эта территория Смоленской области была уже захвачена немцами. Причем в комиссию Бурденко входили и представители Польши, и они также установили, что польские офицеры расстреливались из немецкого оружия, немецкими боеприпасами, а руки казненных связывались немецкой бумажной веревкой, которая тогда даже не производилась в СССР.

Уже один этот факт говорил о том, что польские пленные никак не могли быть убиты советскими солдатами в 1940 году. Потому что в таком случае следовало бы допустить совершенно невероятную мысль, что в НКВД еще в 1940 году знали, что через год эта территория будет захвачена немецкими войсками, и для полной инсценировки заранее использовали десятки тысяч неведомо откуда взятых патронов германского производства.

Кроме того, даже способ расстрелов, а также характер раневых каналов в телах убитых с абсолютной точностью совпадал с методами убийства пленных германскими расстрельными командами – выстрелом в затылок, тогда как НКВД практиковал другой способ – в шею снизу вверх. В Катыни 98,5% поляков были убиты «по немецкому уставу» и из немецкого оружия.

Однако, несмотря на эти факты, поляки на протяжении всех послевоенных лет пытались добиться от Москвы признания в том, будто именно войска НКВД убили 22 000 польских офицеров, но безуспешно, поскольку убедительных доказательств такой версии попросту не существовало. Однако после прихода к власти в СССР Михаила Горбачева военная прокуратура страны вновь начала расследование «катынского дела». С особой спешкой им начали заниматься накануне вступления Польши в НАТО, видимо, глупо надеясь «покаянием» Москвы отвратить это неминуемое событие. Десятки не подлежащих разглашению следственных материалов были тогда опубликованы в печати и представлены в электронных СМИ, но и они «не потянули» на то, чтобы сфабриковать настоящий «состав преступления».

Поэтому после прихода к власти в России Бориса Ельцина было решено для умиротворения поляков просто сфабриковать несколько «документов», которые указывали бы на то, будто поляков в Катынских лесах расстрелял НКВД. Вечно хмельной Ельцин, недолюбливавший спецслужбы, быстро согласился, и специальная комиссия, вооруженная копиями старых бланков и печатей 40-х годов, приступила к изготовлению фальшивок в помещениях бывших дач ЦК КПСС в поселке Нагорный в Подмосковье.

По данным депутата Государственной Думы Виктора Илюхина, комиссию в начале 90-х годов возглавлял Михаил Полторанин, тогдашний министр печати и информации и одновременно зампред правительства, глава межведомственной комиссии по рассекречиванию документов КПСС. При этом фальсификаторы технически исполнили сотни и тысячи фальшивых страниц, которые были вставлены в архивные дела и документы.

Среди фальсифицированных документов – т. н. записка Лаврентия Берии от марта 1940 года, в которой он якобы просит Политбюро ВКП (б) дать согласие на расстрел 27 000 польских военнопленных. Факт ее фальсификации подтверждает экспертное заключение, имеющееся в Госдуме РФ. Кроме того, была сфальсифицирована и выписка из решения Политбюро партии, якобы давшего согласие на расстрел поляков, что также подтверждено выводами экспертов-графологов. Сегодня в распоряжении экспертов имеются использованные комиссией в 90-х годах поддельные печати, штампы, оттиски подписей Сталина, Берии и других чиновников, а также чистые бланки 30-40-х годов, на которых готовились фальшивки, сегодня уже представленные в Страсбургский суд для истребования с России компенсаций родственникам погибших поляков примерно на ?650 млн. Однако, по оценкам юристов, эту сумму поляки будут требовать с России как правопреемницы СССР лишь на первом этапе, затем иск будет вчинен уже от имени польского государства, и сумма ущерба превысит $100 млрд.

Так что вся эта история с «катынским покаянием», которой недальновидное российское руководство надеялось откупиться от мстительных поляков, далеко не закончена, потому что уже первое признание вины и принесение извинений от имени России президентом или премьером автоматически становится поводом для вчинения ей иска о компенсации людских потерь, как некогда получилось с послевоенной Германией. Она до сих пор выплачивает компенсации за убитых евреев, поляков, чехов, словаков, украинцев и т. д.

Сегодняшняя попытка обвинить Россию в «катынском расстреле» – это еще и способ уравнять нашу страну с Германией, обвинив советскую армию в совершении военных преступлений, аналогичных нацистским. Тогда вина за развязывание Второй мировой войны автоматически будет возложена не только на гитлеровскую Германию, но и на СССР и ее правопреемницу Россию. И, соответственно, наша страна превратится из победителя в войне в ее виновника. Будут подвергнуты пересмотру итоги Ялты и Потсдама, между прочим, включая и то, что СССР получил после разгрома Германии Калининградскую область.

Кроме того, все нынешние бедняки и попрошайки Европы в лице Литвы, Эстонии и Латвии получат шанс быстро обогатиться за наш счет, требуя с России уже «на законных основаниях» репарации в суммах, которые в их столицах никогда не видели, но которые уже заранее подсчитаны и составляют от $20 млрд до $100 млрд. И нашей стране придется десятилетиями платить и платить по счетам, уже не думая ни о будущих поколениях, ни о вложениях в современные технологии, не говоря уже об обычных школах и партах. Потому что купить все это нам будет уже не на что – все доходы пойдут на выплату компенсаций.

Вот чем обернулась для России неумная игра кремлевских сановников в поддавки с Польшей, которая уже практически открыто заявила, что будет требовать с России компенсацию за убитых польских офицеров.

http://news.km.ru/katynskoe_pokayanie_razorit_ross

[Александр Васильевич]

Татьяна СИМОНОВА,
кандидат исторических наук

Поле белых крестов

"Большая площадь земли обнесена колючей проволокой и решеткой. За решеткой стоят большие дощатые бараки: в них живут люди. А вне решетки - поле белых крестов. Ибо христианин на могиле христианина ставит крест".
Роман Гуль. Жизнь на фукса.

"…Там их ждали разоружение, концентрационные лагеря с колючей проволокой, скорбные дни и национальное унижение".
А. И. Деникин. Поход на Москву (очерки русской смуты).

"…Лишь один фактор оставался постоянно безразличным в отношении моей работы. Этим фактором были власти и учреждения советские".
Из письма Стефании Семполовской Юлиану Мархлевскому от 5 июля 1921 года.

      Отношения между Польшей и Россией в ушедшем XX веке были отягощены несколькими трагическими обстоятельствами. Среди них и пребывание русских в польских концентрационных лагерях после первой мировой и польско-советской войн. Эта проблема возникла в начале 90-х годов как своеобразная реакция на эхо Катынской трагедии. После того как главные документы по Катыни по распоряжению Б. Н. Ельцина были переданы польской стороне, у некоторых политиков, историков и журналистов возникла потребность при минимальном количестве информации развернуть малопродуктивную дискуссию по вопросу: кто больше виноват в трагедиях народов-соседей: поляки или русские?

После издания польскими историками фундаментальных сборников документов о русских и украинских военнопленных на территории Польши в 1918-1924 годах и о лагере Тухола, а также сборника документов "Польско-советская война 1919-1920 годов" дискуссия стала переходить в область научных исследований.

Сколько их было?

      После окончания Первой мировой войны в лагерях на территории молодой независимой Польши было около 30 тысяч человек. Цифра эта требует уточнения, поскольку специально этим вопросом никто не занимался. В конце февраля 1920 года границу Польши пересек отряд генерала Бредова в количестве 20 тысяч штыков и до 7 тысяч беженцев. Бредовцы были интернированы и размещены на территории трех польских лагерей - Домбе, Стжалково, Пикулицы. Во второй половине августа того же года подавляющая часть отряда Бредова была переправлена в Крым через Румынию в эшелонах, предоставленных польским военным командованием. Все чины, "непригодные в армии" (больные, раненые, члены их семей, а также гражданские пленные и беженцы), остались в Польше на положении беженцев, в том числе и в лагерях.

      Мы не располагаем данными о точном количестве военнопленных польско-советской войны до января 1920 года и принимаем на веру данные польского исследователя З. Карпуса и его соавторов: в ноябре 1919 года в польских лагерях насчитывалось 40 тысяч военнопленных, число которых к февралю 1920 года сократилось до 20 667 человек за счет освобождения галичан перед наступлением поляков на Киев. Они были размещены в лагерях Белосток, Брест-Литовск, Домбе, Гродно, Ковель, Ланьцут, Пикулице, Стжалково, Щипёрно, Стрый, Вадовице.

      В фонде II отдела Польского генштаба имеется полная хронология событий на польско-советском фронте с 1 января по 25 ноября 1920 года в форме почти ежедневных сообщений, адресованных военному атташе Польши в Вене. Трудно представить себе более точный источник. Результаты подсчетов дают нам цифру в 146 тысяч 813 человек и еще некоторое количество, записанное как: "много пленных", "значительное число", "два штаба дивизий".

      Промежуточные подсчеты, составленные в главном командовании польской армии, зафиксировали, что до битвы под Варшавой поляки взяли в плен 30 тысяч человек, а на 26 августа 1920 года большевики потеряли в целом 100 тысяч пленными, убитыми и ранеными. Справедливости ради заметим, что, согласно данным того же источника, красноармейцы добровольно сдавались в плен, как, например, одна из бригад конной армии Буденного, кавалерийский полк, полк донских казаков и др.

      Итак, в Польше к моменту окончания польско-советской войны могло бы быть до 180 тысяч русских и украинцев, однако не все из них были красноармейцами. В польские лагеря поступали и солдаты Первой мировой войны, возвращавшиеся в Россию из концентрационных лагерей Европы (прежде всего, Германии).

      Нет единства и в определении числа погибших в польских лагерях в результате жутких условий содержания, а также эпидемических заболеваний.

      Пандемия тифа, охватившая Россию и страны Восточной Европы в 1920 году, достигла пика осенью - зимой того же года. Проблема была столь серьезна, что явилось предметом рассмотрения Лиги Наций. В Польшу с инспекционной поездкой были отправлены верховный комиссар Лиги Наций по вопросам борьбы с тифом Норман Уайт и доктора Поттевен и Мадсен. Согласно их отчетам, положение в Польше требовало вмешательства международных организаций. Они установили, что источником заражения является Россия, где эпидемия поразила 3,5 млн человек, а динамика ежегодных заболеваний в Польше возросла в этот период в 960 раз. В местах наибольшего скопления людей, которыми были концентрационные лагеря, ситуация складывалась трагически. К тифу добавилась холера и дизентерия. В лагеря красноармейцы поступали уже больными или зараженными.

По данным II отдела генштаба польской армии, опубликованным уже в 1921 году в газете Б. Савинкова "Свобода", только в лагере Тухола с осени 1920 по весну 1921 года умерло 22 тысячи человек.

      З. Карпус, пересчитав цифру погибших в Тухоле за этот период на основе кладбищенских списков и актов смерти, составленных лагерным священником за период с конца августа 1920 по начало октября 1921 года, сделал вывод, что количество смертных случаев составило всего около 1800-1900 человек. Общее число погибших во всех лагерях составляет, по данным польского историка, 16-18 тысяч человек. Из них 8 тысяч умерли в Стжалково, остальные - в других лагерях6. Такая методика подсчетов вызывает множество вопросов. Велась ли картотека прибывающих и убывающих в лагерях? Кроме лагеря Тухола, да и то - периодические, нет.
Отпевал ли лагерный священник красноармейцев, комиссаров и коммунистов? Вряд ли. Могилы, как свидетельствуют современники и очевидцы событий, были братские. Один из заключенных в 1922 году утверждал, что в Тухоле "в свое время, благодаря ужасным антисанитарным условиям, умерло несколько десятков тысяч русских солдат старой армии, а затем, во время польско-большевистской войны, - несколько тысяч красноармейцев, похороненных на огромном братском кладбище, расположенном недалеко от лагеря".

      Безусловно, определенная часть пленных и интернированных бежала из лагерей, переправлялась в Германию и Чехословакию или оставалась в Польше на положении лиц, "осевших в окрестностях". В лагерях находились далеко не все военнопленные и интернированные. Так называемые "приписанные к лагерям" работали на государственных и общественных работах, в частных имениях: в лесничествах, на строительстве дорог и мостов, в авторемонтных мастерских, на аэродроме в Варшаве и пр.

Как они жили?

В польских лагерях голод, холод, разруха, болезни были ощутимее, чем где-либо. И не только потому, что территория молодого, независимого государства недавно была театром войны, но и потому, что эйфория в польском обществе часто способствовала перерастанию национального чувства в русофобию и антисемитизм. Особенно остро это ощущалось в бывшей русской части Польши и наиболее часто выражалось на бытовом уровне.

      В польских лагерях русским было плохо всегда и везде. Особенно ухудшалось положение пленных и интернированных в те моменты, когда к тем или иным контингентам (красноармейцы, казаки, балаховцы и пермикинцы) у военного руководства Польши пропадал интерес как к потенциальной военной силе или как к средству, которое можно было бы использовать в выгодном для польской стороны политическом смысле.

      Первые партии пленных, поступающие в лагеря с февраля 1919 года, пережили наибольшие испытания. Вот воспоминания одной из прибывших из польского плена (лагерь Брест-Литовск) в марте 1920 года: "Комендант обратился к нам с речью: "Вы, большевики, хотели отобрать наши земли у нас - хорошо, я вам дам землю. Убивать я вас не имею права, но я буду так кормить, что вы сами подохнете". 13 дней мы хлеба не получали, на 14 день, это было в конце августа, мы получили около 4 фунтов хлеба, но очень гнилого, заплесневелого... Больных не лечили и они умирали десятками… В сентябре 1919 года умирало до 180 человек в день".

      Вторая крупная партия, армия генерала Бредова, также находилась в отчаянном положении. Оно усугублялось тем, что к сторонникам единой и неделимой России ненависть со стороны поляков была еще сильнее, чем к пленным большевикам. Офицеры и солдаты белой армии воспринимались как "вековые угнетатели польского народа". В лагерях армия сохраняла внутреннюю структуру и управление. В штабе велись списки боевого состава, выбывших и умерших. Снабжение интернированных бредовцев было сведено до минимума, хищения на кухне заставляли солдат и офицеров переходить на подножный корм, которым они разживались у местного населения или на соседних огородах, и готовить пищу на кострах. На дрова шло все, что можно было обнаружить в лагерях, включая и матрацы. Хлеб зачастую получали с комками соли величиной с грецкий орех, обрывками веревок и обыкновенной грязью. Положение бредовцев облегчала некоторая финансовая поддержка, оказываемая руководством белой армии. Помощь со стороны западных держав блокировалась поляками. Как вспоминал Циммерман, адъютант Бредова, "один из полковников, заведовавший лагерями, в резкой форме спросил меня: понимаю ли я, что я нахожусь в пределах польского государства и что обращения к иностранным военным миссиям совершенно неуместны и могут иметь лишь отрицательные последствия… В военном министерстве сидели почти исключительно "пилсудчики", относившиеся к нам с нескрываемой злобой. Они ненавидели старую Россию, а в нас видели остатки этой России... Военное министерство систематически давало в газеты, особенно в левую прессу, ложные сведения о наших частях, а затем, под предлогом "общественного мнения", то же самое министерство принимало меры репрессий по отношению к своим беззащитным жертвам…"

http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=374&n=107

[Александр Васильевич]

282-я снова в действии: «виновных за Катынь» думцев назвали наследниками Геббельса



Возбуждено очередное уголовное дело по статье 282.1 УК РФ — на сей раз в отношении Ярослава Немчанинова. Поводом для этого стала листовка, в которой заявление о признании вины за расстрел польских офицеров под Катынью названо позором, а проголосовавшие за него депутаты Госдумы — «наследниками Геббельса».

«Её мы составили и раздавали на пикете, когда Госдума приняла позорное заявление о признании вины советской стороны за расстрел польских офицеров под Катынью, — пишет Немчанинов в своём блоге. — Мне вменяют то, что якобы этой листовкой мы разжигали ненависть и вражду к социальной группе — “депутаты Государственной Думы, кроме фракции КПРФ”».



По словам Немчанинова, вчера в 7:20 утра в квартиру его тещи, где он живёт (при этом прописан он по другому адресу), пришли с обыском следователь из СУ СК РФ и три оперативника из ЦПЭ УВД по Кировской области.
«Искали материалы, относящиеся к делу. В итоге «нашли» и изъяли компьютеры, принтеры и даже две флэш-карты, — пишет он. — Мои возражения, что ни имущество, ни квартира мне не принадлежат, никто не услышал. Технику обещают вернуть после экспертизы, которая, по опыту, может продлиться более месяца».

Немчанинов уверен, что в действиях правоохранительных органов прослеживаются «несоразмерность следственных действий характеру и масштабам предполагаемого "преступления"», а также политическая подоплека — давление на участника региональных выборов — Кировское областное отделение КПРФ.
 
Со своей стороны отметим, что попавший под 282 ст. УК Ярослав Немчанинов является функционером вполне себе легитимной думской партии, а не каким-нибудь отморозком из «антифа». Что, судя по всему, в глазах «правоохранителей» только усугубляет его «вину».

http://www.rus-obr.ru/days/9423

[Александр Васильевич]

Каптарь Дионис

«Катынь» до Нюрнберга доведет



Изучение событий, связанных с «Катынским инцидентом», заставляет вновь вернуться к Нюрнбергскому трибуналу. Депутат Госдумы Виктор Илюхин и доктор исторических наук Алексей Плотников написали статью, в которой рассказали о малоизвестных страницах Нюрнбергского процесса, имеющих непосредственное отношение к установлению истинных виновников трагедии в Катыни.

Напомним, что сейчас господствует версия, согласно которой ответственность за уничтожение пленных поляков несет руководство СССР, хотя долгое время Москва утверждала, что катынский расстрел устроили нацисты в 1941 году. Советская версия базировалась на выводах комиссии во главе с академиком Николаем Бурденко, которая расследовала это преступление в 1944 году.

Многие эксперты до сих пор считают, что СССР непричастен к преступлению в Катыни, и приводят целый ряд своих аргументов. В ответ на это им говорят, что, мол, на Нюрнбергском процессе Москве так и не удалось доказать вину фашистов за катынский расстрел. Хотя, казалось бы, что могло этому помешать? Германия повержена, большинство ее лидеров арестованы, в руки союзников-победителей попал колоссальный массив немецкой и прочей документации. И если даже в таких условиях трибунал не счел доводы СССР убедительными, значит, они совершенно несостоятельны.

Илюхин и Плотников с этим категорически не согласны. В своей статье они рассказывают, что советская сторона предоставила трибуналу официальные материалы комиссии Бурденко. После этого были опрошены свидетели как со стороны защиты, так и со стороны обвинения. В результате советская позиция стала еще более убедительной, и адвокаты в своих речах даже не решились ставить под сомнение вину нацистов и не потребовали исключить катынский эпизод из обвинения.

Таким образом, получается, что сейчас широкое распространение получила ошибочная трактовка решения трибунала. А это – опасный прецедент, который показывает, как в угоду сиюминутным политическим веяниям можно поставить под сомнение даже такие основополагающие для международного права вещи, как выводы Нюрнбергского процесса. Ступив на эту скользкую дорожку, можно дойти и до попыток реабилитации нацистских преступников. Кроме того, не стоит забывать, что Россия является преемницей СССР, поэтому вопрос отнюдь не сводится к чисто академическому спору «кто прав – кто виноват». Как знать, не придется ли России выплачивать компенсации родственникам погибших пленных поляков? В этом случае за советские «преступления» придется отвечать уже нам.

Желающим подробно ознакомиться с аргументацией Илюхина и Плотникова мы рекомендуем обратиться к их статье. А сейчас предлагаем вниманию читателей интервью доктора исторических наук Алексея Плотникова, который согласился ответить на наши вопросы:

– Исходя из совокупности материалов Нюрнбергского процесса, можно однозначно констатировать, что расстрел немцами поляков в Катынском лесу был признан Нюрнбергом. В обвинении трибунала представлено 18 конкретных примеров убийств иностранных военнопленных и издевательств над ними, включая катынский эпизод. Из них в текст приговора в качестве типичного примера был включен лишь 1 из 18. Означает ли это, что другие 17 примеров, включая катынский эпизод, не признаны? Нет. Тот факт, что из 18 случаев только 1 был включен в приговор, вовсе не означает, что остальные 17 отвергнуты. Это – абсурдная логика.

Фактически из-за огромной страсти повесить Катынь на нас подрывается правовая основа Нюрнбергского процесса. А ведь главное значение Нюрнберга – это осуждение фашизма как идеологии, как общественного явления, как политики. Нюрнберг ведь заложил всю международную правовую систему, по которой сейчас осуждается фашизм.

Справка KM.RU

«Катынский инцидент» – уничтожение польских граждан, осуществленное в лесу близ села Катынь (Смоленская область). Согласно официальной советской версии 1944 года, польские граждане были расстреляны в 1941 году немецкими оккупационными войсками. Этот вывод основывался на заключении комиссии под председательством академика Николая Бурденко, которая начала работать в январе 1944 года в Катыни. В ее составе были писатель Алексей Толстой, митрополит Николай, замнаркома иностранных дел Владимир Потемкин, а также представители армии и НКВД. Однако в 1990 году руководство СССР признало ответственность НКВД за расстрел польских граждан.

http://news.km.ru/katyn-do-nyurnberga-dovedet

[Александр Васильевич]

Верховный суд вернул иск внука Сталина к Госдуме


_{Евгений Джугашвили}

Верховный суд отказался рассматривать иск внука Сталина Евгения Джугашвили, который оспаривал заявление Госдумы "О Катынской трагедии и ее жертвах". Об этом сообщает "Интерфакс" со ссылкой на адвоката Джугашвили Леонида Журу.

Когда именно произошло это событие, неясно. По словам адвоката, отклоненный иск, в который в качестве ответчиков добавили премьера Владимира Путина и президента Дмитрия Медведева, уже успел рассмотреть Тверской районный суд Москвы. Согласно определению этой инстанции, с иском к Путину необходимо обращаться в Савеловский суд, а иск к Медведеву был отклонен, так как глава государства обладает неприкосновенностью.

Производство по жалобе на Госдуму было приостановлено, поскольку уже сам Джугашвили решил судиться не только с нижней палатой, но и с парламентским изданием, в котором было опубликовано оскорбившее его заявление.

Иск к Госдуме был подан 10 декабря 2010 года. Джугашвили возмутила фраза из заявления депутатов, согласно которому "катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей". Он потребовал с парламентариев 100 миллионов рублей. Причем не со всех, а только с тех, кто голосовал за принятие заявления - "Единой России", "Справедливой России" и ЛДПР.

Евгений Джугашвили ранее неоднократно проигрывал суды. Так, он безуспешно судился с Росархивом, обвиняя его в фальсификации документов, а также с радиостанцией "Эхо Москвы" и "Новой газетой".

http://www.lenta.ru/news/2011/02/03/vnuk/

[Александр Васильевич]

МИФ  И  ПРАВДА О КАТЫНИ\
\
Как создавался миф о Катынской трагедии?

ХХ съезд имел разрушительные последствия не только внутри СССР, но  и  для всего мирового коммунистического движения, ибо Москва утратила роль цементирующего идеологического центра,  и  каждая из стран народной демократии (за исключением КНР  и  Албании) начала искать свой собственный путь к социализму,  и  под этой личиной фактически стала на путь ликвидации диктатуры пролетариата  и  реставрации капитализма.

Первой серьёзной международной реакцией на «секретный» доклад  Хрущёва  были последовавшие вскоре после смерти лидера польских коммунистов Болеслава Берута антисоветские выступления в Познани – историческом центре великопольского шовинизма. Вскоре смута начала распространяться  и  на другие города Польши  и  даже перекинулась на другие восточноевропейские страны, в большей степени – Венгрию, в меньшей – Болгарию. В конце концов польским антисоветчикам под дымовой завесой «борьбы с культом личности Сталина» удалось не просто освободить из тюрьмы правонационалистического уклониста Владислава Гомулку  и  его сотоварищей, но  и  привести их к власти.

 И  хотя  Хрущёв  пытался поначалу как-то противодействовать, но, в конце концов, вынужден был принять польские требования, чтобы разрядить сложившуюся обстановку, готовую было выйти из-под контроля. Эти требования содержали такие малоприятные моменты, как безусловное признание нового руководства, роспуск колхозов, некоторую либерализацию экономики, гарантии свободы слова, собраний  и  манифестаций, отмену цензуры, а, главное, официальное признание гнусной гитлеровской лжи о причастности Компартии Советского Союза к Катынскому расстрелу военнопленных польских офицеров. Сгоряча дав такие гарантии,  Хрущёв  отозвал советского маршала Константина Рокоссовского, поляка по происхождению, занимавшего пост министра обороны Польши,  и  всех советских военных  и  политических советников.

Пожалуй, самым неприятным для  Хрущёва  было требование признать причастность своей партии к Катынскому расстрелу, но согласился он на это лишь в связи с обещанием В. Гомулки навести на след Степана Бандеры, злейшего врага Советской власти, руководителя военизированных формирований украинских националистов, боровшихся против Красной Армии в Великую Отечественную войну  и  продолжавших свою террористическую деятельность на Львовщине до 50-х годов ХХ века.

Организация украинских националистов (ОУН), возглавляемая С. Бандерой, сделала ставку на сотрудничество с разведками США, Англии, ФРГ, на постоянно действующие связи с различными подпольными кружками  и  группами на Украине. Для этого туда нелегальными путями проникали её эмиссары, имевшие целью создание подпольной сети  и  провозившие антисоветскую  и  националистическую литературу.

Не исключено, что во время своего неофициального визита в Москву в феврале 1959 года Гомулка сообщил, что его спецслужбы обнаружили Бандеру в Мюнхене,  и  поторопил с признанием «катынской вины». Так или иначе, но по заданию  Хрущёва  15 октября 1959 года сотрудник КГБ Богдан Сташинский ликвидирует , наконец, в Мюнхене Бандеру, а суд, состоявшийся над Сташинским в Карлсруэ (ФРГ) сочтёт возможным определить убийце относительно мягкое наказание – всего несколько лет тюремного заключения, поскольку основную вину возложит на организаторов преступления – хрущёвское руководство.

Выполняя взятое обязательство,  Хрущёв , опытный потрошитель секретных архивов, отдаёт соответствующие распоряжения председателю КГБ Шелепину, пересевшему в это кресло год назад с поста первого секретаря ЦК ВЛКСМ,  и  он начинает лихорадочно «работать» над созданием материального обоснования гитлеровской версии мифа о Катыни.

Первым делом Шелепин заводит «особую папку» «О причастности КПСС (уже один этот прокол говорит о факте грубейшей фальсификации – до 1952 года КПСС именовалась ВКП (б) – Л.Б.) к Катынскому расстрелу, где, как он считает, должны храниться четыре главных документа: а) списки расстрелянных польских офицеров; б) доклад Берия Сталину; в) Постановление ЦК партии от 5 марта 1940 года; г) письмо Шелепина  Хрущёву  (родина должна знать своих «героев»!)

С содержанием наспех состряпанных А.Шелепиным «секретных документов» из той «особой папки» сегодня может ознакомиться любой желающий. Они опубликованы в первом номере журнала «Вопросы истории» за 1993 год.

Именно эта «особая папка», созданная  Хрущёвым  по заказу нового польского руководства, подстёгивала все антинародные силы ПНР, вдохновляемые  папой   римским  Иоанном Павлом II (бывшим архиепископом Кракова  и  кардиналом Польши), а также помощником президента США Джимми Картера по национальной безопасности, бессменным директором «исследовательского центра, именуемого «институтом Сталина» при Калифорнийском университете, поляком по происхождению, Збигневом Бжезинским ко всё более и более наглым идеологическим диверсиям.

В конце концов, по прошествии ещё трёх десятилетий, история с визитом руководителя Польши в Советский Союз повторилась, только на сей раз в апреле 1990 года прибыл с официальным государственным визитом в СССР президент республики Польша В. Ярузельский с требованием покаяния за «катынское злодеяние» и вынудил Горбачёва сделать следующее заявление: «В последнее время найдены документы (имелась в виду хрущёвская «особая папка» - Л.Б.), которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных. Могилы польских офицеров – рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки».

Если учесть, что «особая папка» – фальшивка, то и заявление Горбачёва и гроша ломаного не стоило. Добившись от бездарного горбачёвского руководства в апреле 1990 года позорного публичного покаяния за гитлеровские грехи, то есть публикации «Сообщения ТАСС» о том, что «советская сторона, выражая глубокое сожаление в связи с Катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма», контрреволюционеры всех мастей благополучно воспользовались этим взрывом «хрущёвской мины замедленного действия» – фальшивыми документами о Катыни – в своих низменных подрывных целях.

Первым «откликнулся» на горбачёвское «покаяние» лидер пресловутой «Солидарности» Лех Валенса (палец в рот положили – руку покусал – Л.Б.). Он предложил разрешить ещё  и  другие важные проблемы: пересмотреть оценки послевоенных польско-советских отношений, включая  и  роль созданного в июле 1944 года Польского комитета национального освобождения, заключённые с СССР договоры, ибо якобы все они основывались на преступных принципах, наказать виновных в геноциде, разрешить свободный доступ к местам захоронения польских офицеров, а самое главное, разумеется само собой,возместить материальный ущерб семьям  и  близким погибших. 28 апреля 1990 года в сейме Польши выступил представитель правительства с информацией, что переговоры с правительством СССР по вопросу о денежных компенсациях уже ведутся  и  что в данный момент важно составить список всех претендующих на такого рода выплаты (по официальным данным, таких «родственников» насчиталось до 800 тысяч).

А завершилась подлая акция  Хрущёва  – Горбачёва разгоном Совета Экономической Взаимопомощи, роспуском военного союза стран Варшавского Договора, ликвидацией восточноевропейского социалистического лагеря. Причём считалось: Запад в ответ распустит НАТО, но – «фиг Вам»: НАТО делает «дранг нах Остен», нагло поглощая страны бывшего восточноевропейского социалистического лагеря.

Однако, вернёмся к кухне создания «особой папки». А. Шелепин начал с того, что, сорвав пломбу, проник в опечатанное помещение, где хранились учётные дела на 21 тыс. 857 пленных  и  интернированных лиц польской национальности с сентября 1939 года. В письме  Хрущёву  от 3 марта 1959 года, обосновывая бесполезность этого архивного материала тем, что «все учётные дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности», новоиспечённый «чекист» приходит к выводу: «Исходя из изложенного, представляется целесообразным уничтожить все учётные дела на лиц (внимание!!!), расстрелянных в 1940 году по названной операции». Так возникли «списки расстрелянных польских офицеров» в Катыни. Впоследствии сын Лаврентия Берия резонно заметит: «Во время официального визита Ярузельского в Москву Горбачёв передал ему лишь копии найденных в советских архивах списков бывшего Главного управления по делам военнопленных  и  интернированных НКВД СССР. В копиях значатся фамилии польских граждан, находившихся в 1939 – 1940 годах в Козельском, Осташковском и Старобельском лагерях НКВД. Ни в одном из этих документов речь об участии НКВД в расстреле военнопленных не идёт».

Второй «документ» из хрущёвско-шелепинской «особой папки» сфабриковать было совсем не трудно, так как существовал подробный цифровой доклад Народного комиссара Внутренних дел Союза ССР Л. Берия

 И .В. Сталину «О польских военнопленных». Шелепину оставалось одно –придумать  и  допечатать «постановляющую часть», где Берия якобы требует расстрела для всех военнопленных из лагерей  и  заключённых, содержащихся в тюрьмах западных областей Украины  и  Белоруссии «без вызова арестованных  и  без предъявления обвинения», – благо пишущие машинки в бывшем НКВД СССР ещё не были списаны. Однако подпись Берия Шелепин подделать не рискнул, так  и  оставив этот «документ» дешёвой анонимкой. Зато его «постановляющая часть», слово в слово скопированная, ляжет в следующий «документ», который «грамотей» Шелепин назовёт в своём письме к  Хрущёву  «Постановлением ЦК КПСС (?) от 5 марта 1940 года»,  и  сей lapsus calami , эта описка в «письме» до сих пор торчит, как шило из мешка (и, действительно, как можно исправлять «архивные документы», даже если они придуманы спустя два десятилетия после события? – Л.Б.).

Правда, сам сей главный «документ» о причастности партии обозначен как «выписка из протокола заседания Политбюро ЦК. Решение от 5.03.40.» ( ЦК какой партии? Во всех без исключения партийных документах всегда указывалась вся аббревиатура полностью – ЦК ВКП(б) – Л. Б.). Удивительнее всего, что  и  этот «документ» остался без подписи.  И  на этой анонимке вместо подписи всего два слова – «секретарь ЦК».  И  всё!

Так расплатился  Хрущёв  с польским руководством за голову своего злейшего личного врага Степана Бандеры, попортившего ему много крови в бытность Никиты Сергеевича первым руководителем Украины.

Не понял  Хрущёв  другого: что цена, которую ему пришлось заплатить Польше за этот, в общем-то неактуальный к тому времени теракт была неизмеримо выше – фактически она была равна пересмотру решений Тегеранской, Ялтинской  и  Потсдамской конференций о послевоенном устройстве государственности Польши  и  других восточноевропейских стран.

Тем не менее, покрытая архивной пылью фальшивая «особая папка», сфабрикованная  Хрущёвым   и  Шелепиным, дождалась своего часа спустя три десятилетия. На неё клюнул, как мы уже убедились, враг советского народа Горбачёв. На неё клюнул и ярый враг советского народа – Ельцин. Последний попытался использовать катынские фальшивки на заседаниях Конституционного суда РСФСР, посвящённых инициированному им «делу КПСС». Представляли эти фальшивки небезызвестные «деятели» ельцинской эпохи – Шахрай  и  Макаров. Однако даже покладистый Конституционный суд не смог признать эти фальшивки за подлинные документы  и  нигде в своих решениях о них не упомянул. Грязно сработали  Хрущёв  с Шелепиным!

Парадоксальную позицию по Катынскому «делу» занял Серго Берия. Его книга «Мой отец – Лаврентий Берия» подписана к печати 18. 04. 94 г., а «документы» из «особой папки» были, как мы уже знаем, обнародованы в январе 1993 года. Маловероятно, что сыну Берия об этом не было известно, хотя он  и  делает подобный вид. Но его «шило из мешка» – это почти точное воспроизведение рисунка цифры хрущёвского количества расстрелянных в Катыни военнопленных – 21 тыс. 857 ( Хрущёв )  и  20 тыс. 857 (С.Берия).

В своей попытке обелить отца, он признаёт «факт» Катынского расстрела советской стороной, но при этом обвиняет «систему» и договаривается до того, что его отцу якобы приказали в недельный срок передать пленных польских офицеров Красной Армии, а саму экзекуцию будто бы поручено было провести руководству Наркомата обороны, то есть Климу Ворошилову, и добавляет, что «это та правда, которую тщательно скрывают и по сей день… Факт остаётся фактом: отец отказался участвовать в преступлении, хотя и знал, что спасти эти 20 тыс. 857 жизней уже не в силах… Знаю совершенно точно, что отец мотивировал своё принципиальное несогласие с расстрелом польских офицеров и в письменной форме. Где эти документы?»

Правильно заявлял покойный Серго Лаврентьевич – этих документов нет. Потому что никогда и не было. Вместо того, чтобы доказать несостоятельность признания причастности советской стороны к гитлеровско-геббельсовской провокации по «Катынскому делу» и разоблачить хрущёвскую дешёвку, Серго Берия усмотрел в этом корыстный шанс отомстить партии, которая, по его словам, «всегда умела приложить руку к грязным вещам и при удобном случае переложить ответственность на кого угодно, только не на высшее партийное руководство». То есть, в большую ложь о Катыни, как мы видим, внёс свою лепту и Серго Берия.

При внимательном чтении «Доклада руководителя НКВД Лаврентия Берия» обращает на себя внимание следующая несуразность: в «Докладе» даются цифровые выкладки о находящихся в лагерях для военнопленных 14 тыс. 700 человек из числа бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков (отсюда – цифра Горбачёва – «около 15 тысяч расстрелянных польских офицеров» – Л.Б.), а также об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 тысяч человек – членов различных контрреволюционных и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов и перебежчиков».

Всего, стало быть, 25 тысяч 700. Эта же цифра фигурирует и в упомянутой выше якобы «Выписке из заседания Политбюро ЦК», так как была переписана в фальшивый документ без должного критического осмысления. Но в этой связи трудно понять утверждение Шелепина о том, что в «тайной опечатанной комнате» хранилось 21 тыс. 857 учётных дел и что расстреляны были все 21 тыс. 857 польских офицеров.

Во-первых, как мы видели, не все они были офицерами. По подсчётам Лаврентия Берия, вообще было только чуть свыше 4 тысяч собственно армейских офицеров (генералов, полковников и подполковников – 295, майоров и капитанов – 2080, поручиков, подпоручиков и хорунжих – 604). Это в лагерях для военнопленных, а в тюрьмах бывших польских военнопленных было 1207. Всего, следовательно – 4 тыс. 186 человек. В «Большом энциклопедическом словаре» издания 1998 года так и записано записано: «Весной 1940 года органы НКВД уничтожили в Катыне свыше 4 тысяч польских офицеров». И тут же: «Расстрелы на территории Катыни проводились в период оккупации Смоленской области немецко-фашистскими войсками».

Так кем же, в конце концов, проводились эти злополучные расстрелы – гитлеровцами, НКВД, или, как утверждает сын Лаврентия Берия, частями регулярной Красной Армии?

Во-вторых, явное несоответствие между количеством «расстрелянных» – 21 тыс. 857 и количеством людей, которых «велено» было расстрелять – 25 тыс. 700. Позволительно спросить, как могло получиться, что 3843 польских офицера оказались неучтёнными, какое ведомство их кормило при жизни, на какие средства они жили?  И  кто их посмел пощадить, если «кровожадный» «секретарь ЦК» велел расстрелять всех «офицеров» до единого?

 И  последнее. В сфабрикованных в 1959 году материалах по «Катынскому делу» утверждается, что судилищем для несчастных являлась «тройка».  Хрущёв  «забыл», что в соответствии с Постановлением ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре  и  ведении следствия» судебные «тройки» были ликвидированы. Это произошло за полтора года до инкриминируемого органам Советской власти Катынского расстрела.

Правда о Катыни

После позорно провалившегося похода на Варшаву, предпринятого одержимым троцкистской идеей мирового революционного пожара Тухачевским, к буржуазной Польше от Советской России отошли по Рижскому мирному договору 1921 года западные земли Украины и Белоруссии, а это скоро привело к насильственному ополячиванию населения столь нежданно-негаданно на халяву приобретённых территорий: к закрытию украинских и белорусских школ; к превращению православных церквей в католические костёлы; к экспроприации у крестьян плодородных земель и к передаче их польским помещикам; к беззаконию и произволу; к гонениям на национальной и религиозной почве; к жестокому подавлению любых проявлений народного недовольства.

Поэтому нахлебавшиеся буржуазного великопольского беспредела, истосковавшиеся по большевистской социальной справедливости и подлинной свободе западные украинцы и белорусы, как своих освободителей и избавителей, как родных, встречали Красную Армию, когда та пришла в их края 17 сентября 1939 года, и все её действия по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии продолжались 12 дней.

Польские воинские части и соединения войск, почти не оказывая сопротивления, сдавались в плен. Польское правительство Козловского, удравшее в Румынию накануне взятия Гитлером Варшавы, фактически предало свой народ, а новое эмигрантское правительство Польши во главе с генералом В. Сикорским было сформировано в Лондоне 30 сентября 1939 года, т.е. спустя две недели после национальной катастрофы.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

К моменту вероломного нападения фашистской Германии на СССР в советских тюрьмах, лагерях и местах ссылки содержалось 389 тыс.382 поляка. Из Лондона очень внимательно следили за судьбой польских военнопленных, которые использовались, в основном, на дорожно-строительных работах, так что если бы они были расстреляны органами Советской власти весной 1940 года, как об этом протрубила на весь мир лживая геббельсовская пропаганда, это стало бы своевременно известно через дипломатические каналы и вызвало бы большой международный резонанс.

К тому же Сикорский, добиваясь сближения с И.В. Сталиным, стремился выставить себя в наилучшем свете, играл роль друга Советского Союза, что опять же исключает вероятность «кровавой расправы», «учинённой» большевиками над польскими военнопленными весной 1940 года. Ничто не указывает на наличие исторической ситуации, которая могла бы явиться стимулом для проведения подобной акции советской стороной.

В то же время у немцев такой стимул в августе – сентябре 1941 года возник после того, как советский посол в Лондоне Иван Майский заключил с поляками 30 июля 1941 года договор о дружбе между двумя правительствами, в соответствии с которым генерал Сикорский должен был сформировать из военнопленных соотечественников в России армию под командованием военнопленного польского генерала Андерса для участия в боевых действиях против Германии. Вот это-то и было для Гитлера стимулом к ликвидации военнопленных поляков, как врагов германской нации, которые, как он знал, были уже амнистированы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 года – 389 тыс. 41 поляк, в том числе и будущие жертвы немецко-фашистских злодеяний, расстрелянные в Катынском лесу.

Процесс формирования Национальной польской армии под командованием генерала Андерса шёл полным ходом в Советском Союзе, и в количественном отношении она за полгода достигла 76 тыс.110 человек.

Однако, как выяснилось впоследствии, Андерс получил инструкцию от Сикорского: «России ни в коем случае не помогать, а использовать ситуацию с максимальной выгодой для польской нации». Одновременно Сикорский убеждает Черчилля в целесообразности переброски армии Андерса на Ближний Восток, о чём английский премьер пишет И.В. Сталину, и вождь даёт своё добро, причём не только на эвакуацию в Иран самой армии Андерса, но также и членов семей военнослужащих в количестве 43 тыс.755 человек. И Сталину, и Гитлеру было ясно, что Сикорский ведёт двойную игру. По мере того, как возрастала напряжённость в отношениях между Сталиным и Сикорским, происходило потепление между Гитлером и Сикорским. Советско-польская «дружба» завершилась откровенным антисоветским заявлением главы польского эмигрантского правительства от 25 февраля 1943 года, где говорилось, что оно не желает признать исторические права украинского и белорусского народов на объединение в своих национальных государствах». Иными словами, налицо был факт наглых притязаний польского эмигрантского правительства на советские земли – Западную Украину и Западную Белоруссию. В ответ на это заявление И.В. Сталин сформировал из поляков, лояльных Советскому Союзу, дивизию имени Тадеуша Костюшко численностью 15 тысяч человек. В октябре 1943 года она уже сражалась плечом к плечу с Красной Армией.

Для Гитлера это заявление явилось сигналом к взятию реванша за проигранный им коммунистам Лейпцигский процесс по делу о поджоге рейхстага, и он активизирует деятельность полиции и гестапо Смоленщины по организации катынской провокации.

Уже 15 апреля Германское информбюро передало по берлинскому радио, что немецкие оккупационные власти обнаружили в Катыни близ Смоленска могилы 11 тысяч польских офицеров, расстрелянных еврейскими комиссарами. На следующий день Советское информбюро разоблачило кровавую махинацию гитлеровских палачей, а 19 апреля газета «Правда» в передовой статье писала: «Гитлеровцы изобретают каких-то еврейских комиссаров, якобы участвовавших в убийстве 11 тысяч польских офицеров. Опытным мастерам провокации нетрудно придумать несколько фамилий никогда не существовавших людей. Таких «комиссаров», как Лев Рыбак, Авраам Борисович, Павел Броднинский, Хаим Финберг, названных германским информационным бюро, немецко-фашистские жулики просто выдумали, так как подобных «комиссаров» ни в Смоленском отделении ГПУ, ни вообще в органах НКВД не было и нет».

28 апреля 1943 года в «Правде» была опубликована «нота Советского правительства о решении прервать отношения с Польским правительством», в которой, в частности, говорилось, что «эта враждебная кампания против Советского государства предпринята Польским правительством для того, чтобы путём использования гитлеровской клеветнической фальшивки произвести нажим на Советское правительство с целью вырвать у него территориальные уступки за счёт интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы».

Сразу же после изгнания немецко-фашистских захватчиков из Смоленска (25 сентября 1943 года) И.В. Сталин посылает на место преступления специальную комиссию по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. В состав комиссии входили: член Чрезвычайной Государственной комиссии (ЧГК занималась расследованием злодеяний гитлеровцев на оккупированных территориях СССР и скрупулёзно подсчитывала ущерб, причинённый ими – Л.Б.), академик Н. Н. Бурденко (председатель Спецкомиссии по Катыни), члены ЧГК: академик Алексей Толстой и митрополит Николай, председатель Всеславянского комитета, генерал-лейтенант А.С. Гундоров, председатель исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С.А. Колесников, нарком просвещения СССР, академик В.П. Потёмкин, начальник Главного военно-санитарного управления РККА генерал-полковник Е.И. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников. Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла лучших судебно-медицинских экспертов страны: главного судмедэксперта Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной медицины В.И. Прозоровского, зав. кафедрой судебной медицины 2-го Московского мединститута В.М. Смольянинова, старших научных сотрудников НИИ судебной медицины П.С. Семеновского и М.Д. Швайкову, главного патолога фронта, майора медицинской службы, профессора Д.Н. Выропаева.

Денно и нощно, не покладая рук, в течение четырёх месяцев авторитетная комиссия добросовестно исследовала детали «Катынского дела». 26 января 1944 года во всех центральных газетах было опубликовано убедительнейшее сообщение специальной комиссии, которое камня на камне не оставило от гитлеровского мифа о Катыни и раскрыло перед всем миром подлинную картину злодеяний немецко-фашистских захватчиков в отношении польских военнопленных офицеров.

Однако в самый разгар «холодной войны» Конгресс США вновь предпринимает попытку реанимировать «Катынский вопрос», даже создаёт т.н. «Комиссию по расследованию «Катынского дела» во главе с конгрессменом Мэдденом.

3-го марта 1952 года «Правда» опубликовала ноту Госдепартаменту США от 29 февраля 1952 г., где, в частности, говорилось: «…возбуждение вопроса о Катынском преступлении через восемь лет после заключения официальной комиссии может преследовать лишь цель оклеветать Советский Союз и реабилитировать таким образом общепризнанных гитлеровских преступников (характерно, что специальная «катынская» комиссия Конгресса США была создана одновременно с утверждением ассигнования 100 миллионов долларов на диверсионно-шпионскую деятельность в ПНР – Л.Б.).

К ноте был приложен вновь опубликованный в «Правде» от 3 марта 1952 года полный текст сообщения комиссии Бурденко, собравшей обширный материал, полученный в результате подробного исследования извлечённых из могил трупов и тех документов и вещественных доказательств, которые были обнаружены на трупах и в могилах. Одновременно спецкомиссия Бурденко произвела опрос многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых точно устанавливаются время и обстоятельства преступлений, совершённых немецкими оккупантами.

Прежде всего в сообщении даётся справка о том, что представляет собой Катынский лес.

«Издавна Катынский лес был излюбленным местом, где население Смоленска обычно проводило праздничный отдых. Окрестное население пасло скот в Катынском лесу и заготовляло для себя топливо. Никаких запретов и ограничений доступа в Катынский лес не существовало.

Ещё летом 1941 года в этом лесу находился пионерлагерь Промстрахкассы, который был свёрнут лишь в июле 1941 года с захватом Смоленска немецкими оккупантами, лес стал охраняться усиленными патрулями, во многих местах появились надписи, предупреждавшие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте.

Особенно строго охранялась та часть Катынского леса, которая именовалась «Козьи горы», а также территория на берегу Днепра, где на расстоянии 700 метров от обнаруженных могил польских военнопленных находилась дача – дом отдыха Смоленского управления НКВД. По приходе немцев на этой даче расположилось немецкое военное учреждение, скрывавшееся под условным наименованием «Штаб 537-го строительного батальона» (которое фигурировало и в документах Нюрнбергского процесса – Л.Б.).

Из показаний крестьянина Киселёва, 1870 года рождения: «Офицер заявил, что по имеющимся в гестапо сведениям, сотрудники НКВД в 1940 году на участке «Козьих гор» расстреляли польских офицеров, и спросили меня, какие я могу дать по этому поводу показания. Я ответил, что вообще никогда не слыхал, чтобы НКВД производило расстрелы в «Козьих горах», да и вряд ли это вообще возможно, объяснил я офицеру, так как «Козьи горы» совершенно открытое многолюдное место и, если бы там расстреливали, то об этом бы знало всё население близлежащих деревень…».

Киселёв и другие рассказали, как из них буквально выбивали резиновыми дубинками и угрозами расстрела ложные показания, потом фигурировавшие в великолепно изданной германским МИДом книге, в которой были помещены сфабрикованные немцами материалы по «Катынскому делу». Кроме Киселёва, в этой книге были названы в качестве свидетелей Годезов (он же Годунов), Сильверстов, Андреев, Жигулёв, Кривозёрцев, Захаров.

Комиссией Бурденко было установлено, что Годезов и Сильверстов умерли в 1943 г., до освобожденя Смоленской области Красной Армией. Андреев, Жигулёв и Кривозёрцев ушли с немцами. Последний из названных немцами «свидетелей» – Захаров, работавший при немцах старостой в деревне Новые Батеки, рассказал комиссии Бурденко, что его сначала избили до потери сознания, а потом, когда он пришёл в себя, офицер потребовал подписать протокол допроса и он, смалодушничав, под воздействием побоев и угроз расстрела дал ложные показания и подписал протокол.

Гитлеровское командование понимало, что для такой крупномасштабной провокации «свидетелей» явно маловато. И оно распространило среди жителей Смоленска и окрестных деревень «Обращение к населению», которое было помещено в издававшейся немцами в Смоленске газете «Новый путь» (№ 35 (157) от 6 мая 1943 г.: «Вы можете дать данные про массовое убийство, совершённое большевиками в 1940 г. над пленными польскими офицерами и священниками (? – это что-то новое – Л.Б.) в лесу «Козьи горы», около шоссе Гнездово – Катынь. Кто наблюдал автотранспорт от Гнездово в «Козьи горы» или кто видел, или слышал расстрелы? Кто знает жителей, которые могут рассказать об этом? Каждое сообщение будет вознаграждено».

К чести советских граждан, на награду за дачу нужных немцам ложных показаний по Катынскому делу не клюнул никто.

Из обнаруженных судмедэкспертами документов, относящихся ко второй половине 1940 и весне – лету 1941 г., заслуживают особое внимание следующие:

1. На трупе № 92.
Письмо из Варшавы, адресованное Красному Кресту в ЦБ военнопленных, – Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке. В этом письме Софья Зигонь просит сообщить местопребывание её мужа, Томаша Зигоня. Письмо датировано 12.09. 1940 г. На конверте штамп – «Варшава. 09.1940» и штамп – «Москва, почтамт, 9 экспедиция, 8.10. 1940 г.», а также резолюция красными чернилами «Уч. установить лагерь и направить для вручения – 15.11.40 г». (Подпись неразборчива).

2. На трупе № 4
Почтовая открытка, заказная № 0112 из Тарнополя с почтовым штемпелем «Тарнополь 12. 11.40 г.» Рукописный текст и адрес обесцвечены.

3. На трупе № 101.
Квитанция № 10293 от 19. 12.39 г., выданная Козельским лагерем о приёме от Левандовского Эдуарда Адамовича золотых часов. На обороте квитанции имеется запись от 14 марта 1941 г. о продаже этих часов «Ювелирторгу».

4. На трупе № 53.
Неотправленная почтовая открытка на польском языке с адресом: Варшава, Багателя, 15, кв. 47, Ирине Кучинской. Датирована 20 июня 1941 года.

Надо сказать, что готовясь к своей провокации, немецкие оккупационные власти для работ по разрытию могил в Катынском лесу, извлечению оттуда изобличающих их документов и вещественных доказательств, использовали до 500 русских военнопленных, которые после выполнения этой работы были немцами расстреляны.

Из сообщения «Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров»: «Выводы из свидетельских показаний и судебно-медицинской экспертизы о расстреле немцами военнопленных поляков осенью 1941 года, полностью подтверждаются вещественными доказательствами и документами, извлечёнными из «Катынских могил».

Это и есть правда о Катыни. Неопровержимая правда факта.

http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fwww.stalin.su%2Fbook.php%3Faction%3Dheader%26id%3D17&text=%D1%85%D1%80%D1%83%D1%89%D0%B5%D0%B2%20%D0%B8%20%D0%BF%D0%B0%D0%BF%D0%B0%20%D1%80%D0%B8%D0%BC%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9&l10n=ru&sign=2c22c4b44a4692e37413b6d891ff2e4c&keyno=0

[Александр Васильевич]

Важнейший документ в истории современной Польши



Сейчас, когда польское возмущение Россией, законами аэродинамики, погодой над аэродромом под Смоленском и тем, что в 1944-45 годах победы 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов превратили немецкое генерал-губернаторство в польское государство стало хроническим явлением, уместно вспомнить главный документ в истории нынешней Польши:

«Послание президента Крайовой Рады Народовой и премьер-министра Польского временного правительства национального единства Председателю Совета Народных Комиссаров СССР
Варшава, 20 июля 1945 г.

От имени Польского временного правительства национального единства обращаемся к Вам, г-н генералиссимус, по жизненно важному для польского народа вопросу западных границ Польской республики. Польское временное правительство национального единства, выражая единодушную и непреклонную волю всего польского народа, считает, что только граница, проходящая на юге вдоль бывшей немецко-чехословацкой границы вдоль реки Западная Нейсе и левого берега реки Одер, включая Штеттин, западнее Свинемюнде, может быть справедливой границей, обеспечивающей польскому народу условия благоприятного развития, безопасности в Европе и прочного мира во всем мире. Польский народ, который понес огромные потери в войне против Германии, всякое другое решение западной границы рассматривал бы как обиду и угрозу для будущности польского народа и государства. Идентичные ноты мы одновременно направляем президенту США г-ну Трумэну и премьер-министру Великобритании г-ну Уинстону Черчиллю в том убеждении, что вопрос о западных границах Польши будет решен положительно во время происходящих сейчас столь важных переговоров (Послание было приурочено к Потсдамской конференции – авт.). Пользуемся случаем, чтобы передать Вам, г-н генералиссимус, выражение нашего cамого глубочайшего уважения.

Президент Крайовой Рады Народовой Болеслав Берут

Премьер-министр Временного правительства национального единства Эд. Осубка-Моравский».

Берут и Осубка-Моравский при этом, правда, не стали уточнять, где больше поляков воевало – в гитлеровском вермахте или в частях, сражающихся на стороне Красной Армии и западных союзников. Вычислять, сколько поляков призывного возраста весело проспекулировало в войну, не утомляя себя в окопах, они также не стали.

Профессор Рышард Качмарек, директор Института Истории Силезского Университета, автор книги «Поляки в вермахте», заявил по этому поводу польской «Gazeta Wyborcza»: «Мы можем считать, что у 2-3 млн. человек в Польше есть родственник, который служил в вермахте. Сколько из них знают о том, что с ними стало? Наверно немногие. Ко мне постоянно приходят студенты и спрашивают, как установить, что произошло с дядей, с дедом. Их родные об этом молчали, они отделывались фразой, что дед погиб на войне. Но третьему послевоенному поколению этого уже недостаточно».

Так или иначе, просьба поляков в 1945 году была удовлетворена. Сталин согласился обеспечить польскому народу «условия благоприятного развития», чтобы он не чувствовал себя обиженным. Штеттин переименовали в Щецин, Свинемюнде в Свиноуйсьце, немецкая Померания сделалась польским Поморьем.

Чувство благодарности попрошайкам обычно неведомо. Ни тем, которые деньги просят, ни тем, которые землицы у благодетеля клянчат. После получения милостыньки они частенько о дарителях гадости говорят. Вспоминать о том, что западную часть своей страны они в 1945 году у Иосифа Сталина выклянчили, поляки ужасно не любят. И своим национальным благодетелем не считают. Это недопустимо для их национального самосознания.

Территориальным подарком его, правда, пользуются, но с возмущением персоной дарителя.

Пожалуй, можно подсказать им еще один повод для претензий. А почему это Сталин им так мало земли подарил? Что это за скаредность такая? Почему западная граница Польши по Одеру проходит? А почему не по Рейну?

Максим Купинов

http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=56&newsid=13676

[Александр Васильевич]

От «катынского покаяния» к новой «перестройке»

Что означает и к чему приведет «проработка юридических аспектов» катынской трагедии на фоне повальной «десталинизации» в России



Вчера, на встрече с Брониславом Коморовским, Президент России Дмитрий Медведев очередной раз заявил, что за преступление под Катынью несут ответственность руководители Советского Союза. Медведев также сказал, что «соответствующие комментарии и заявление делала наша Государственная Дума, и в настоящий момент также прорабатываются некоторые другие юридические аспекты, связанные с катынской трагедией». В ответ на это Коморовский ответил: «Мы также рассчитываем и на полную реабилитацию жертв катынского преступления. Политическая реабилитация по сути дела уже состоялась благодаря заявлению Государственной Думы, но мы также рассчитываем и на правовую реабилитацию жертв этого преступления».

Перефразируя известную «народную мудрость», политическую реабилитацию от России поляки «в карман не положат». Вряд ли претензии и поползновения Польши в этом деле направлены исключительно на получение морального удовлетворения от официального признания Россией своей вины перед Польшей. Повсюду в мире за обвинениями какого-либо государства в «политических репрессиях» и «преступлениях против человечности» следует «принуждение к миру» или «принуждение к покаянию», что заканчивается для «агрессора» ощутимыми финансовыми и территориальными потерями.

Посему «проработка юридических аспектов» катынской трагедии Госдумой, о чем заявил Медведев, и расчет поляков на «правовую реабилитацию жертв этого преступления», о чем напомнил коллеге Коморовский, должно означать ничто иное, как конвертацию покаянно-политической стороны дела в финансовую. Для этого российским юристам остается только «поработать с бумагами» и определить правовой статус жертв катынской трагедии. После этого Россия совместно с польскими товарищами уже может приступить к подсчету круглой суммы от принесенного им ущерба. Но, разорившись на умиротворение поляков и признание Медведева со стороны Запада «надежным партнером», мы очередной раз нанесем колоссальный ущерб не только своему бюджету, но и своему политическому престижу в мире, который вряд ли можно подсчитать в долларах.

Опасность «польского прецедента» усиливается на фоне объявленного с подачи Президента четвертого раунда «десталинизации» и «десоветизации» российского общества (в этой связи принято упоминать, что первый раунд десталинизации проводился при Гитлере, второй - при Хрущеве и третий - при Горбачеве-Ельцине). Здесь угроза получения морального ущерба (провоцирование вечного комплекса вины за «преступления прошлого» и падение престижа страны в мире) и похудания государственного бюджета России существенно возрастает.



С началом повальной реабилитации «жертв сталинского режима» (число которых будет постоянно возрастать пропорционально выделяемым из госбюджета средствам на «десталинизацию») активизируются и без того активные либеральные «правозащитники» и коррумпированные чиновники, которые наперебой начнут подсчитывать «жертвы» и «осваивать» транши, выделяемые на «возмещение ущерба» семьям пострадавших и возведение бесчисленных памятников «жертвам политических репрессий» (о чем уже заявил советник Президента М.Федотов).

За признанием жертвами сталинских репрессий большинства граждан СССР-РФ немедленно последует требование признать таковыми и граждан других стран мира, в частности, в Восточной Европе, Прибалтике и даже, например, Японии. Не так давно эксперт Московского Центра Карнеги (один из самых влиятельных либеральных институтов) на «Эхе Москвы» уже озвучила (а, значит, передала настроения и чаяния либерального лагеря) мысль о том, что «Россия должна подумать о покаянии в отношении японцев», потому что «у нас с Японией своя «катыньская трагедия». Стоит ли говорить, что за соответствующее покаяние (перед той же Прибалтикой и Японией) России как «оккупанту» придется не только прилично раскошелиться, но и прилично потесниться (размеры территорий и «выплат за ущерб» уже давно подсчитаны).

Если сложить действующий «польский сюжет», санкционированную Президентом активность «десталинизаторов», явные признаки реванша «козыревщины» и «горбачевщины» (поведение России в ситуации вокруг Ливии, переговоры по европейским визам, дипломатические разведки американцев, награждение Медведевым Горбачева и мн. др.), то складывается ощущение, что в виде этих действий российский «правящий класс», как преданный поклонник (не получающий при этом никакой взаимности и оттого еще более усердствующий), преподносит Европе «цветочки». В качестве же «ягодок» уже вскоре может быть преподнесен проект новой «перестройки», о чем уже идут откровенные дискуссии в журналистском и экспертном сообществе.

Александр Жучковский

http://www.ruskline.ru/news_rl/2011/04/12/ot_katynskogo_pokayaniya_k_novoj_perestrojke/

[Александр Васильевич]

Медведев возложил вину за события в Катыни на руководство СССР



Вина за расстрел польских офицеров в Катыни лежит на руководстве СССР, заявил президент Дмитрий Медведев после переговоров со своим польским коллегой Брониславом Коморовским.

Как передает РИА "Новости", Медведев назвал неуместными попытки представить другие версии событий. "Ответственность за эти преступления несут руководители советского государства того периода. Попытки представить иные версии не основаны ни на исторических фактах, документах, ни на моральных соображениях. В этом плане позиция российского государства остается неизменной", — сказал президент.

По его словам, российское государство дало исчерпывающие оценки виновным "в этом тяжелейшем преступлении".

Бронислав Коморовский заявил, что рассчитывает на полную реабилитацию жертв Катыни, в том числе и в юридическом плане. "Ведутся действия, о которых сообщал господин президент (Медведев. — Ред.). Я согласен с тем, что логическим завершением будет рассекречивание документации", — добавил Коморовский.



Также президенты России и Польши договорились создать специальную международную группу по работе над памятником жертвам авиакатастрофы под Смоленском, в которой погибли президент Польши Лех Качиньский и часть руководства страны. Текст на будущем памятник будет согласован двумя странами, заявил Коморовский.

Ранее, как отмечали СМИ, российские власти заменили мемориальную доску в Смоленске, на которой было написано на польском языке, что "президент Качиньский умер по пути на 70-ю годовщину советского геноцида в отношении военнопленных, офицеров польской армии". Теперь текст таблички, который уже написан на двух языках, русском и польском, относится только к авиакатастрофе и вовсе не упоминает катынский расстрел.



"Мы считаем, что это очень плохое решение. Мы ждали более чуткого отношения… И мы думаем, что это отразится на атмосфере дня", – заявил пресс-секретарь польского МИДа Марчин Босацкий. 10 апреля в Варшаве несколько сотен человек устроили пикет у российского посольства. Участники митинга держали польские флаги и транспаранты, которые гласили: "Только страшная правда о Смоленске и Катыни может нас объединить, а ложь – никогда". Также митингующие держали плакаты с надписями: "Путин – убийца", "Туск – предатель".

Массовые расстрелы польских граждан сотрудниками НКВД происходили в 1940 году. В советское время ответственность за это преступление возлагалась на нацистов, однако в 1990 году Москва признала вину властей СССР, было начато расследование. Дело закрыли в 2004 году. В ноябре 2010 года Госдума приняла заявление, в котором возложила ответственность за расстрел польских граждан в Катыни на руководство Советского Союза.



Самолет Леха Качиньского разбился под Смоленском 10 апреля 2010 года. Все 96 человек, находившиеся на борту, погибли. Мемориальную доску в Смоленске возвели семьи погибших в авиакатастрофе.

http://nnm.ru/blogs/ashkaa777/medvedev_vozlozhil_vinu_za_sobytiya_v_katyni_na_rukovodstvo_sssr/

Недавно заявлял, что этой стране всего двадцать лет и вдруг сегодня слышу, что он гордится что живет в стране которая запустила первого человека в космос. Так вы определитесь г-н президент вы в какой стране — в СССР или в РФ?

Как космонавта запустить, так первые кричат что наш. А как отвечать, другие виноваты.

http://krisak-site.ucoz.ru/news/2011-04-12-1107

[Александр Васильевич]

КАТЫНЬ И АНТИКАТЫНЬ  



Как и обещано, мы публикуем отчет о заседании “круглого стола” на тему “Катынь — правовые и политические аспекты”, проведенного фракцией КПРФ в Государственной Думе.

Открывая заседание, лидер КПРФ Г. Зюганов сказал, что данный  “круглый стол” посвящен одной из самых актуальных тем, которые сегодня волнуют общественное мнение. Причем проходит это в атмосфере, когда силы, вчера разрушавшие Советский Союз, сегодня всячески стараются принизить нашу Победу. Они ведут мощный накат на прошлое. Часть этих усилий — так называемое катынское дело, заполнившее все каналы  информации. Чтобы противостоять этой кампании, нужна серьезная и аргументированная информация. Нужно не поднимать руки вверх, а сказать людям правду.

За что мы извиняемся?  

Ведущий заседание “круглого стола” Заместитель Председателя Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству В. Илюхин начал с того, что для участия в дискуссии приглашались сторонники как польско-немецкой версии, согласно которой 22 тысячи польских офицеров, попавших в советский плен в начале Второй Мировой войны, были расстреляны органами НКВД по приказу сталинского руководства весной 1940 года в катынском лесу, так и их оппоненты, доказывающие, что преступление совершено позже, уже во время Великой Отечественной войны немецкими оккупационными властями. “Мы это сделали осознанно, дабы продвинуться вперед к истине” — сказал В. Илюхин. — Но, к сожалению, первые, в том числе парламентарии, представители исторической науки, следователи на “круглый стол” не пришли”.

Кроме того, ведущий напомнил, что фракция КПРФ предложила на пленарном заседании Госдумы создать парламентскую комиссию по проверке причин и обстоятельств расстрела не только польских офицеров, но и установления судьбы 120 тысяч красноармейцев, попавших в польский плен в 1920 году. По разным данным от 32 до 86 тысяч из них погибли в плену от плохого содержания, издевательств, были расстреляны без суда и следствия.

Настораживает, сказал ведущий далее, что польская версия катынского расстрела практически не получает на официальном уровне должного отпора с российской стороны. Что не только унижает достоинство нашего государства, но и чревато ощутимыми материальными потерями.

Если уж говорить о расстреле польских граждан Советским Союзом, сказал В. Илюхин, то, скорее всего, надо признать, что такие расстрелы были, но к ним приговаривали  жандармов, легионеров и военных чинов, виновных в уничтожении пленных красноармейцев, в зверствах на оккупированных до начала Второй Мировой войны землях Западной Украины и Белоруссии, а также тех, кто, находясь в советском плену, пытался поднять мятеж, нападал на конвойных, совершал уголовные преступления. Число таких лиц, как указано в воспоминаниях члена сталинского руководства Л. Кагановича, составило 3196 человек.

С цифрами вообще получается, что называется, картина маслом. Немцы, раскручивая весной  1943 года катынскую акцию, заявили, что в катынском лесу ими обнаружены захоронения около четырех тысяч расстрелянных поляков. Назначенная в 1944 году советская комиссия под руководством Главного хирурга Красной Армии Н. Бурденко, обнаружив в Катыни явные следы “работы” гитлеровцев, исследовала с участием авторитетнейших судмедэкспертов еще около тысячи тел, извлеченных из захоронений. В ходе предварительного расследования катынского дела уже в девяностых годах следственной группой Главной военной прокуратуры РФ эксгумировано еще примерно тысяча тел. Итого — порядка шести тысяч. Нам же, Советскому Союзу, а теперь России, предъявляют обвинение в 22 тысячи убитых в Катыни.

За что российские руководители не устают извиняться. Нам говорят, что эти извинения  объясняются  нежеланием российских лидеров портить отношения с польскими соседями ввиду предстоящей прокладки трубопровода “Северный поток” по дну Балтийского моря. Если это так, то не представляю, как совместить подобный обмен с достоинством нашего государства. Кроме того, уступки с российской стороны, вопреки лукавым заверениям, ведут не к улучшению польско-российских отношений, а к новым и новым претензиям к нам со стороны соседей, требующих признать катынский расстрел геноцидом и преступлением против человечности, заявил В. Илюхин.

Что дальше? Где край этого процесса?

Ловушка для поляков и русских

Своего рода ключом к пониманию катынского дела может стать запись из дневника министра пропаганды третьего райха Й. Геббельса, сделанная через четыре дня после того, как берлинское радио объявило на весь мир, что близ Катыни, якобы совершенно случайно, обнаружены захоронения расстрелянных польских генералов и офицеров. Геббельс писал: “Катынское дело становится колоссальной политической бомбой, которая в определенных условиях вызовет не одну взрывную волну”. С напоминания об этом начал свое выступление доктор исторических наук профессор Ю. Жуков. Он привел также цитату из газеты “Нью-Йорк Таймс”, писавшей в те дни: “Как русские, так и поляки попали в нацистскую ловушку”.

Почему поляки? Потому что  коллаборационисты из польского Красного Креста и других организаций тотчас же и активнейшим образом включились в раскрутку нацистской версии о том, что польские военнопленные стали жертвами якобы НКВД.

Почему русские? Потому что ввиду явно враждебных действий польской стороны Советский Союз разорвал отношения с лондонским правительством. Раскол же между союзниками был необходим гитлеровцам, чьи дела после Сталинграда резко ухудшаться.

С самого начала катынское дело представляет собой игру с цифрами. Весной сорок третьего года немцы с помощью подконтрольных им экспертов из стран оккупированых райхом и его сателлитов установили, что в земле под Катынью лежит 4151 человек. Из них поляками признано 2730 человек. Кто остальные, неизвестно. При этом в общих могилах обнаружены как военные, так и  гражданские. Военные, причем, не только офицеры, но и рядовые, — как в зимней форме, так и в летней. Словом, ситуация сразу сложилась запутанная. Но поляков это  не смутило — виновны Кремль, НКВД, больше некому.

Но тут надо напомнить, что в результате  сентябрьской войны 1939 года польские потери военнопленными составили 450 тысяч человек, причем, большинство, естественно, попало в германский плен, так как активные боевые действия велись между Польшей и Германией. В советском же плену — тут Ю. Жуков ссылается на “заслуживающие доверия источники”, оказалось 130248 человек. Если не раздувать эту численность до 250 тысяч человек, что имело место позже, то далее счет идет такой: 42 тысячи польских военнопленных, призванных на территориях Западной Украины и Белоруссии, были из плена отпущены по домам. Еще столько же, призванных на территории собственно польской, но оккупированной немцами, направлено по договоренности с ними через линию разграничения.

Тогда же 25115 человек из польских военнопленных были направлены в польскую армию генерала Андерса, формируемую на советской территории. Еще какое-то число, как водится, из плена сбежало, сколько-то умерло. Что остается от ста тридцати тысяч? Никак не больше восьми тысяч человек. Откуда же взялись двадцать тысяч с лишним?

Попутно Ю. Жуков напомнил, что в последствии армия Андерса разрослась до 73 тысяч человек — эта сила мосгла стать серьезным подспорьем Красной Армии на самых трудных этапах ее сражений с вермахтом. Но не стала. Все воинство Андерса, а вместе с семьями это составляло более ста тысяч человек, в марте и августе 1942 года направилось в Иран, затем в Ирак, Палестину, а высшим его воинским достижением стало участие во вполне локальном сражении за местечко Монтекассино в Италии. Другое польское формирование — Армия Людова, созданная по инициативе поляков, проживавших в Советском Союзе, и начавшая свой боевой путь в том же 1943 году и также неподалеку от Смоленска, освобождала вместе с Красной Армией Польшу, брала Берлин, но ее воины и их подвиги в современной Польше, в отличие от жертв Катыни, — не предмет национального почитания.

Возвращаясь же к катынской истории, Ю. Жуков обратил внимание и на такое странное обстоятельство: представим — пленные польские офицеры  сконцентрированы  советскими властями в трех лагерях: в Старобельском в Ворошиловградской области, в Козельском Смоленской области и в Осташковском Калининской области, а собрали их и повезли на расстрел зачем-то в одно весьма не близкое место — в Катынь. Чего ради? Разве так делалось? Нормальный человек никогда не даст ответа на этот вопрос.

Так похоже на Гляйвиц

Еще одна нелепость, отмечаемая Ю. Жуковым, — в карманах каждого откопанного и обследованного немцами поляка — обязательно какие-то документы, даже дневники, награды. В НКВД, насколько известно, у приговоренных изымалось все. Катынский же вариант больше похож на то, как немцами готовилась операция в Гляйвице, использованная ими 31 августа 1939 года как повод для нападения на Польшу. Тогда у каждого из якобы напавших на местную радиостанцию, но перебитых немцами “поляков” обнаружились личные документы. Уже сама эта демонстративная “документальность” выдавала авторов провокации. В Катыни же этот номер прошел. Больше того, преподносится миру как веский “вещдок” виновности русских.

Зато других улик организаторы провокации скрыть не удосужились и сторонники их версии до сих пор не могут вразумительно объяснить, почему катынские жертвы расстреляны из немецких пистолетов, а их руки связаны немецким шпагатом.

Что же касается документов, относящихся к катынскому делу, то их, считает Ю. Жуков, необходимо не только рассекретить и обнародовать, но провести их криминалистическую, лингвистическую и археографическую экспертизу: проверить, на какой бумаге и на каких машинках они отпечатаны, правильны ли в них названия соответствующих органов и служб, соответствуют ли употребленные в них обороты логике и стилю своего времени. Ну а пока слишком много признаков того, что часть документов катынского дела это, скорее всего фальшивки, убежден историк.

“Катыноведение” на польские гранты

Известный поэт и публицист, главный редактор журнала “Наш современник” С. Куняев поделился таким наблюдением: если верить польской печати последних десяти лет, катынское дело объединяет все польское общество. Каждый год в Королевском замке Варшавы проходит Катынская конференция. Постоянно работает с новыми публикациями Институт национальной памяти. Кипит издательская деятельность. Союз катынских семей постоянно выдвигает всяческие ультиматумы. Венцом катынского шабаша было награждение в год 60-летия нашей Победы президентом Польши Квасьневским архитектора перестройки А. Яковлева, главного архивиста ельцинской эпохи Г. Пихоя, главных историков-”катыноведов” Н. Лебедевой и В. Парсадановой, отрабатывавших на польские гранты польскую версию.



Примечательно, что если вначале в польских СМИ жертвы катынского расстрела назывались польскими офицерами, то позже польские идеологи решили усилить пропагандистскую нагрузку катынской кампании, и в прессе стало утверждаться такое: “Интеллигенты, которые в сентябре 1939 года надели старые мундиры, чтобы защищать родину от нашествия гитлеровских войск, попали в руки Сталина”. Затем и этот накал  эмоций в Польше сочли недостаточным и подняли его градус еще выше: “Были расстреляны люди, составляющие костяк польского государства: офицеры, чиновники, адвокаты, врачи, учителя и поэты. Это была хладнокровная попытка уничтожить элиту общества”. Но и это не предел. В перечень были добавлены “знаменитые артисты”, ни один из которых, правда, почему-то, не назван.

Но на эту, так сказать, элиту существует и другой взгляд. В 1931 году, за десять лет до катынских событий, в журнале “Новый мир” были напечатаны воспоминания комиссара Красной Армии Я. Подольского, попавшего в польский плен в 1920 году. Описание мук, выпавших на долю наших военнопленных в польском ГУЛАГе, производят жуткое впечатление. Вряд ли ошибусь, пишет автор, сказав, что на каждого вернувшегося из плена, приходится двое похороненных в Польше”. И еще: “Ужасное отмщение готовит себе буржуазная шовинистическая Польша”.

Ну а что же наша российская элита? Посмотрев по ТВ серый, откровенно коньюнктурный фильм А. Вайды “Катынь”, на который в Польше военных водили взводами, а школьников классами, наши известные интеллектуалы, обсуждая в студии увиденное, с серьезным видом рассуждали о том, что общая причина всех бед, польских и наших,- общая: тупая сталинская машина, косившая всех без разбора.

К сожалению, констатировал С. Куняев, эту версию поддержал В. Путин, заявив 7 апреля в Катыни, что Сталин, проигравший в 1920 году поход на Варшаву, отомстил полякам катынским  расстрелом. Будь у премьера другие консультанты по истории, они подсказали ему, что Сталин был членом Военного Совета вовсе не на том фронте, войска которого рвались на Варшаву. Больше того, — тут С. Куняев процитировал  “Правду” той поры и харьковскую газету “Коммунист” — Сталин публично упрекал командование этих войск в легкомыслии. Буквально: “Я считаю неуместным бахвальство и вредным для дела самодовольство некоторых товарищей. Одни из них, не довольствуясь успехами на фронте, кричат о марше на Варшаву, другие, не довольствуясь обороной нашей республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на красной советской Варшаве”. “...Смешно говорить о марше на Варшаву”. Это было адресовано Тухаческому, Путне, Каменеву, Мархлевсому, Смилге, а заодно и Троцкому. Знают ли об этом советники В. Путина? — задается вопросом С. Куняев.

   Но и это не все. Надо же понимать, что “антисталинизм” польской версии катынского дела — лишь один, скажем так, внешний слой интриги. Другой слой, где расположен, возможно, главный нерв конфликта, по-своему верно почувствовал  и обозначил в газете “Коммерсант” от 12 апреля с. г. ее обозреватель, входящий, кстати сказать, в кремлевский журналистский пул: “В этом ПРОКЛЯТОМ РУССКОМ ЛЕСУ сгорел РУССКИЙ САМОЛЕТ с поляками, летевшими почтить память других поляков, РАССТРЕЛЯННЫХ РУССКИМИ ...”  Впрочем, выделять эти слова в цитате нам было, наверное, и не обязательно.              

Каким был польский ГУЛАГ

Истоки катынской трагедии С. Куняев видит также в том решении Верховного Совета Антанты, по которому земли Западной Украины и Белоруссии отданы после Первой Мировой войны только что созданному независимому польскому государству —  так называемой Второй Республике. По сути, они стали ее колониями, население которых сразу же развернуло партизанскую войну против колонизаторов. В одном только 1922 году на оккупированных Польшей землях произошло 878 восстаний против панского засилья, беспощадно подавлявшего политические, социальные, гражданские права украинцев и белорусов, вытравлявшего их язык, религию, культуру. С 1921 по 1936 год католики и униаты отобрали у православных общин 228 храмов, 7 монастырей, 133 православных церкви были закрыты. По-польски звучали даже православные церковные проповеди и преподавание Закона Божьего. В 1919 году в Западной Белоруссии было 400 национальных школ, в 1921 осталось только 37.

Конечно же, насильственная полонизация вызывала отпор коренного населения. В ответ польские хозяева требовали виселиц и крови. Так крупнейшая польская газета “Речь Посполитая” писала в 1921 году: “Если в продолжение нескольких лет не будет перемены, то мы будем иметь там, на восточных кресах всеобщее вооруженное восстание. Если не утопим его в крови, оно оторвет от нас несколько провинций. На восстание есть виселица, больше ничего. На все тамошнее белорусское население сверху донизу должен упасть ужас, от которого в его жилах застынет кровь”.

И у тех, кто знал, например, о концлагере в Березе-Картузской она наверняка стыла.

Разве уже в силу этого не ясно, почему украинцы и белорусы приветствовали приход Красной Армии в эти края в сентябре 1939 года, а своим вчерашним мучителям, так называемым “осадникам”, припомнили и карательно-полицейские  акции, и бессудные расправы, и лагеря. Бывший адъютант генерала Андерса Климонтовский писал в своих воспоминаниях: “Местное украинское население относилось к нам весьма враждебно. Только присутствию Красной Армии мы обязаны тем, что не дошло до крупных погромов или массовой резни поляков”.

До резни не допустили. Но наряду со множеством практически сразу отпущенных  на свободу из двухсот тысяч польских военнопленных — С. Куняев исходит из этой цифры —  выделили четыре тысячи, т. е. два процента, отнюдь не артистов, поэтов и адвокатов, а военных преступников, преданных советскому суду за содеянное ими в лагерях наших военнопленных и в землях, оккупированных Польшей. В чем тут вопрос? В том, что их деяния соответствовали законам одного государства, а судили их по законам другого. Но об этом мало кто вспоминает.

 

Еще об одной детали поведал участникам “круглого стола” С. Куняев: не так давно Бюро национальной безопасности Польши издало труд под названием “Историческая пропаганда России в 2004—2005 годах”. В предисловии к русскому изданию глава БНБ А. Щегло, погибший в апрельской авиакатасрофе под Смоленском, наряду с известными мифами о пакте Молотова — Риббентропа, о Катыни, написал и нечто совершенно новое. О том, например, что каждый второй неофашист мира проживает на территории России, что историк Н. Нарочницкая прошла в Госдуму как член шовинистической партии В. Жириновского, что представитель ВПК в той же Думе В. Илюхин известен своим антисемитизмом. Если так и дальше, то катынское тема себя не исчерпает никогда. “Пока мы будем врать друг другу, сказал в заключении С. Куняев,- катынский  яд будет отравлять как польские, так и русские души”.

Что же, собственно, рассекречено?

Тут надо заметить, что описываемое заседание “круглого стола” в Госдуме проходило за несколько дней до того, как Росархив со ссылкой на распоряжение Президента РФ Д. Медведева рассекретил, как заявлено, подлинные документы из Особой папки № 1 Политбюро ЦК КПСС, касающиеся катынского дела. Главных документов должно быть два:

1. Записка Л. Берии с предложением расстрелять более 25 тысяч поляков.

2. Решение Политбюро ВКП(б) по этому вопросу от 5 марта 1940 года.

Третий дополняющий их документ — более поздняя по времени записка председателя КГБ А. Шелепина Н. Хрущеву, касающаяся катынских событий.

Участники “круглого стола” об этих документах, тем не менее, вспомнили в связи с “Делом КПСС”, которое слушалось в Конституционном Суде РФ в 1992 году. Участвовавший в том процессе в качестве члена КС В. Лучин в сразу сказал на “круглом столе”, что  специально катынским делом Конституционный Суд не занимался — это совсем не в его компетенции. Но, поскольку президентская сторона настаивала на приобщении к делу  копий названных выше документов, возлагающих на компартию вину перед своим и польским народами, КС пришлось исследовать эти документы. Защита КПСС  сразу же выявила и показала их юридическую сомнительность. Конституционный Суд это учел и отказал в приобщении документов к делу.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

“Думаю, что позиция позитивного нейтралитета, занятая Конституционным Судом, дает определенную опору для тех, кто отстаивает справедливую, исторически оправданную позицию в решении катынского дела”, — заключил свое заявление В. Лучин.

Кто заказывал музыку?

Об этих же документах вспомнил в ходе обсуждения генерал В. Крук, представлявший Главную военную прокуратуру — ГВП Российской Федерации. Но не только о них, а о том предварительном следствии, которое  ГВП проводила по катынскому делу в течение четырнадцати лет и завершила практически ничем — прекратив его “в связи со смертью подозреваемых”. Каких именно? Кремлевских или подчиненных им исполнителей среднего и низшего звеньев? Или всех вместе? Трудно сказать, поскольку более половины из ста восьмидесяти трех томов дела до недавних пор  оставались засекреченными. Почему? Почему до завершения дела, тем более засекреченного! — следователи раздавали интервью, подтверждавшие  правильность лишь одной версии — польской,  и даже помогли сделать телефильм(!), только ее и обосновывающий.

В. Крук на “круглом столе” напомнил о вещах бесспорных: расследование дела должно отвечать двум принципам — беспристрастности и справедливости, а доказательства, которые кладутся в основу дела, должны отвечать требованиям допустимости и приемлемости. Обвинение может считаться обоснованным только тогда, когда все противостоящие ему доводы им опровергнуты.

Расследование же дела № 159, свидетельствует В. Крук, не отвечало ни одному из этих принципов. Ажиотаж, в котором началось расследование, свидетельствует о том, что дело было заказным и велось в соответствии с политической конъюнктурой восьмидесятых-девяностых годов. Подбор следователей  по делу вызывал, мягко говоря, удивление. В ГВП было достаточно людей более толковых и профессиональных. Настоящего надзора за делом не велось. Как можно говорить о беспристрастности следователей, если все — от писчей бумаги до множительной техники — им поставлялось польской стороной, а сами следователи ездили в Польшу не только в командировки, но и на отдых, находились в приятельских отношениях с польскими должностными лицами, которым передали массу материалов — как на официальной основе, так и нелегально.

Что же получается?  Для российских юристов, историков, журналистов, сомневающихся в польской версии, сто с лишним томов катынского дела до сих пор закрыты, а польским следователям и толкователям все карты в руки?

Как же все это в духе того времени, символом которого стало “Все на продажу”. Иностранцам за бесценок сбывались уникальнейшие предприятия, данные космической разведки, геологических изысканий. Страна открыла все окна и двери для проходимцев и авантюристов. Промышленный шпионаж стал законным промыслом, а политическая проституция таким же распространенным явлением, как уличная.

Ну где и как в ГВП раскопали и составили поименно списки на двадцать одну с лишним тысячу поляков? А все очень просто — их представила польская сторона. А в ее данных и доводах сомневаться было не положено. Необходимо было искать и находить им подтверждения.

А между тем, продолжает В. Крук, вызывает вопросы, кто и на каких основаниях включен в те списки и насколько они соответствуют данным раскопок в Катыни. Нормально ли, что найденные в ходе тех раскопок “вещдоки” родом позже 1940 года увезены в Польшу. И с концами.

Что же касается главного документа, пресловутого письма Л. Берии в Политбюро, то оригинала его следствие в глаза не видело, а имело дело лишь с цветной ксерокопией некоего документа. Каким процессуальным путем, и при каких обстоятельствах она добыта, никто не знает. Более того, вызывает вопрос, на одном или нескольких множительных аппаратах она изготовлена. Нуждается в экспертной проверке и стилистика документа. Не меньше вопросов возникает также и по поводу письма А. Шелепина Н. Хрущеву.

Словом, считает В. Крук, дело должным образом не расследовано. С учетом изложенных обстоятельств его необходимо расследовать заново, назначив соответствующие экспертизы, а по завершении следствия направить заключение по делу в суд для публичного рассмотрения.

И, наконец, В. Крук приводит еще одну подробность, на которую обратил внимание, когда, будучи помощником Главного военного прокурора по особым поручениям, исследовал ряд документов предвоенного времени, относящихся к деятельности иностранных разведок на территории нашей Советского Союза. Тогда, в 1939 и 1940 годах, наибольшими возможностями  располагали  и были наиболее активными  германская и польская разведки, сообщавшие в своих оперативных сводках о мельчайших подробностях жизни в СССР, о самых незначительных событиях.  Невероятно, чтобы они не знали и тут же не сообщили о расстреле даже двухсот человек, не говоря уже о тысячах иностранных офицеров. Но нет, полная тишина сохранялась до весны сорок третьего года. Тем большим, надо признать, был эффект, поистине дьявольский.     

Сомневаться запрещается?

Казалось бы, сказанного достаточно, чтобы усомниться в безупречности ряда положений польской версии, претендующей на статус единственно правильной. Но сомнений меньше не становится.

Вот что сказал доктор исторических наук А. Плотников:

Мы сталкиваемся с поразительной ситуацией: всякая попытка сомневаться в польской версии и перевести дискуссию в русло фактов, подвергается яростной обструкции. Хотя таких фактов, ставших известными в последнее время, все больше и больше. Так, у нас есть списки польских военнопленных, отправленных на станцию Гнездово в распоряжение Смоленского УНКВД. Из чего делается однозначный вывод: раз в распоряжение, значит на расстрел. Между тем в распоряжении  УНКВД было несколько лагерей, заключенные которых, в том числе поляки, строили автомобильную дорогу на Витебск. Это подтверждено множеством свидетельств местных жителей, встречавших поляков не только во второй половине 1940-го, но и в первой половине 1941 года.

Есть информация также о том, что во время немецкой оккупации в районе Красного Бора строился секретный бункер. На строительстве работали как советские, так и польские военнопленные, после завершения строительства в феврале 1942 года расстрелянные и захороненные в Катынском лесу в нескольких километрах от бункера.

Надо учесть и то, что урочище Козьи Горы было перед войной по сути пригородной зоной отдыха Смоленска.  Рядом автодорога Смоленск — Витебск, по которой прибывали туристские автобусы. Неподалеку — река Днепр с пристанью для катеров. Тут и пионерский лагерь, и дача все того же НКВД, при отступлении сожженная немцами. Словом, место  бойкое, неудобное для массовых расстрелов и захоронений.

К тому же, заметил еще один участник “круглого стола”, знаток проблемы В. Швед, известно, что летом 1940 здесь отдыхали члены Политбюро К. Ворошилов и Л. Каганович. Можно ли представить отдых столь высоких лиц рядом со свежими и едва присыпанными могилами тысяч людей? Практически посередине кладбища невинно убиенных! Верить в такое — это, согласимся, не столько версия, сколько диагноз.

О не менее любопытных вещах поведал участникам “круглого стол” доктор исторических наук  профессор В. Сахаров. Ну, например, на каком основании М. Горбачев в свое время поверил, что поляков в Катыни расстреляли не немцы, а НКВД? Все не так сложно. Дело опять же в списках. Ему представили упомянутый выше список польских офицеров, содержавшихся в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях и список тех, чьи тела выкопали и якобы опознали в Катыни. Совпадения были поразительными. Но слово “якобы” здесь стоит не зря, ибо когда немцы в сорок первом захватили  Смоленск, то в архиве местного УНКВД обнаружили среди прочего — ну конечно же, списки польских военнопленных, доставленных из трех вышеназванных лагерей. В дальнейшем возникла проблема приведения этих списков в соответствие с “населением” катынских могил. При этом, конечно же, не применялась генетическая экспертиза, как сегодня, не везли родственников для опознания, а сделали проще: рассовали по карманам расстрелянных документы,  а то, что не успели рассовать или не сочли необходимым, выдавали как  свидетельство идентичности расстрелянного и документа при нем. На это, уже после завершения всех работ по раскопке захоронений и идентификации тел, обратили внимание даже сотрудники Польского Красного Креста в своем письме в Международный Комитет Красного Креста от 13 октября 1943 года. Буквально: “...Проведенная работа дает основание только для того, чтобы утверждать, что при соответствующих трупах были обнаружены определенные документы, а о том, что эти документы принадлежали данным личностям до их расстрела — таких оснований нет”.

Иначе говоря, не исключено, что, отдавая почести погибшим в Катыни, иные их родственники кланяются не им, а чужим людям, возможно даже русским, представленным польскими  офицерами.

И еще деталь тех немецких изысков, приводимая В. Сахаровым: комиссия Н. Бурденко, работавшая в Катыни в 1944 году столкнулась с тем, что свидетельства некоторых местных жителей о расстрелах, произведенных немцами осенью 1941 года, противоречат их же показаниям, данным весной 1943 года, согласно которым польские пленные были расстреляны весной 1940 года. Наши  оппоненты, говорит Сахаров объясняют эту смену показаний давлением на  свидетелей с советской стороны, (исключая, таким образом, возможность давления со стороны немцев). Но дело в том, что их показания, данные ранее немцам, зафиксированы и подписаны немецкими чиновниками на немецком же языке, которым ни один русский свидетель не владел. По-русски ему зачитывали то, что он готов был подписать и подписывал, а что получалось в немецком “переводе”, он не представлял. Вот — методы!

И вот о чем еще необходимо сказать: в Польше пропаганда катынской трагедии стала, по сути, национальным проектом. Его финансирует государство. Его ведет солидная структура с немалым штатом сотрудников, с филиалами по всей стране. Важная часть проекта — а для нас россиян это главное — его направленность на нашу страну, на ее прошлое и настоящее. И если власть безучастна к этому сравнимому с агрессией информационному давлению, то в среде рядовых граждан зреют иные настроения. Примером этого может служить интернет-проект “Правда о Катыни”, о котором его координатор С. Стрыгин рассказал участникам “круглого стола”.

Против информационной агрессии

До 2005 года, сказал он, независимые расследования по данной теме проводились силами лишь отдельных энтузиастов, однако результаты их исследований публиковались крайне редко и в основном в малотиражных изданиях. С 2005 года это движение приняло организационно-правовую форму интернет-проекта “Правда о Катыни”. Современные информационные технологии открыли  новые возможности. Исследователи  получили широкий доступ к источникам по теме, возможности оперативно публиковать свои работы, обмениваться мнениями, информацией. В проекте принимают участие все заинтересованные лица независимо от политических взглядов и исторических концепций. В его рамках осуществляются контакты исследователями ряда других стран. Жаль, что в числе их нет граждан Польши. Но это — особый разговор.

Расследования ведутся в четырех направлениях:

1. Выявление наиболее содержательных публикаций по катынскому делу и размещение их в интернете.

2. Поиск живых свидетелей и документирование их показаний.

3. Поиск неизвестных или малоизвестных документов по теме и введение их в научный оборот.

4. Анализ уже выявленных материалов.

На сайте проекта собрана весьма обширная литература по теме. Здесь такие редкие издания как немецкий сборник 1943 года “Служебный  материал о массовом убийстве в Катыни”, изданная в 1946 году брошюра чешского автора Ф. Гаека “Катынские доказательства”. Готовятся к обнародованию новые книги.

Что касается живых свидетелей, то их  остается, к сожалению, все меньше и уходят они все быстрее. Тем ценнее то, что исследователям удается получить от них и зафиксировать. Так осталось свидетельство бывшего курсанта Смоленского стрелково-пулеметного училища Я. Кривого, который засвидетельствовал, что встречал подконвойных польских офицеров и рядовых в конце 1940-го и начале 1941 года в районах западнее Смоленска, где они работали на строительстве шоссе.

Бывший работник авиазавода № 5 в Кунцеве К. Агапов показал, что с 31 октября по 26 ноября 1941 года ехал  в Верхнюю Салду Свердловской области в одном эвакуационном эшелоне с восьмьюдесятью польскими офицерами, бежавшими из лагеря под Смоленском и едва дошедшими до станции Подрузки около Можайска. Все они были так истощены, что несколько человек по дороге умерли и похоронены на пристанционных кладбищах.

Жительница Минска Д. Иванова заявила, что летом 1944 года присутствовала при эксгумации польских рядовых солдат, служивших во вспомогательных частях вермахта, но расстрелянных в августе 1942 года за нежелание отправиться на фронт.  Их захоронили там же, в Козьих Горах.

Свидетель В. Свидерский пояснил, что до войны, будучи подростком, увлекался филателией. Когда же в 1943 году он увидел фильм о Катыни, — полицаи ходили по домам и буквально сгоняли на сеанс — то обратил внимание, что на конверте, найденном в кармане одного из расстрелянных почтовая марка, выпущенная ОСЕНЬЮ 1940 ГОДА в честь двадцатилетия взятия Красной Армией Перекопа. Почему запомнил? Потому что до войны охотился за этой маркой! Потом он смотрел фильм еще и еще и убедился, что не только он заметил это киносвидетельство подлога.

Можно ли сегодня найти этот фильм? Трудно сказать. Ведь гитлеровцы постарались уничтожить все, что могло пролить свет на их след, включая д-ра Бутца, руководившего весной сорок третьего раскопками и эксгумацией в Катыни.

О чем говорит опыт интернет-проекта “Правда о Катыни”?

О том, что агрессии, пусть даже в сфере информационной, моральной, политической должна встречать и встречает отпор.  О том,  что люди, объединившись, отстаивают правоту своей страны. О том, что правда, собранная ими по крохам, все-таки будет представлена суду. Если не Московскому, Страсбургскому и Гаагскому, то суду Истории, Людскому, Божьему.

В заключение прошу извинения перед теми участниками “круглого стола”, чьих выступлений я не привел во избежание повторов и информационной “перегрузки”  посетителей сайта. Добавлю лишь, что в  письме от имени участников “круглого стола” Президенту РФ Д. Медведеву В. Илюхин отметил: “Вызывает крайнее сожаление, что нынешнее российское руководство продолжает находиться в плену устаревших и очевидно заангажированных выводов так называемого Катынского дела 1990-х годов”.

Руслан ЛЫНЁВ,
редактор сайта “РФ сегодня”.

http://www.russia-today.ru/index.php?newsid=518