Катынь: история и политика в свете документов

[Александр Васильевич]

Дмитрий Медведев: «За это преступление отвечает Сталин и его приспешники»

К сожалению приходится констатировать, что свободно говорящий на иврите президент Медведев всё более повторяет то, что вещает его соплеменник злобный русофоб "Карлуша" Сванидзе с его жидовской командой. Так что либералы у власти ничего хорошего России не принесут.

Помоги нам, Господи! Не дай торжествовать либеральному антирусскому  злу.

Во Христе Иисусе
А.В.

[Anna]

Президент России Дмитрий Медведев в интервью польским СМИ в преддверии своего визита в Варшаву высказал мнение о том, что о правду Катынской трагедии должно знать большинство россиян.

«Знаете, в чём, на мой взгляд, трудность российско-польских отношений и некоторых отношений нашей страны с другими странами? Что существует целый набор исторических проблем, трагедий. Одна из них (очень страшная трагедия) — это катынская трагедия. Выросло целое поколение людей, которое, может быть, не так много знает об этой трагедии. И я считаю, что наша задача в Российской Федерации рассказать правду об этом. Мне пришлось дать определённые оценки. Могу Вам прямо сказать, значительная часть людей с этими оценками согласна в нашей стране, а кто-то с ними не согласен» — сказал президент РФ.

«Что же касается моей позиции, то она предельно проста. Для меня нет никакой необходимости рассматривать наши отношения в каком-то конъюнктурном измерении, это не входит в число моих внешнеполитических приоритетов — достижение каких-то результатов для каких-то конъюнктурных целей. И уж точно это не касается Польши. Я считаю, что у нас действительно сложная история. Это первое. И второе. Я считаю, что мы действительно можем изменить будущее наших отношений при наличии доброй воли и доверия с двух сторон», — заключил Медведев.
http://www.regnum.ru/news/polit/1353658.html

[Александр Васильевич]

Дмитрий Медведев наградил орденом польского режиссера Вайду, снявшего фильм о Катыни



Президент России Дмитрий Медведев в ходе визита в Польшу вручил государственную награду Орден Дружбы кинорежиссеру Анджею Вайде, указ о вручении которой был подписан в августе этого года, сообщает корреспондент «Газеты.Ru» из Варшавы.

«Я хотел бы пожелать вам здоровья и хотел бы надеяться, что все, что было создано вами за последние десятилетия останется в копилке мирового кино», – заявил Медведев. В ответ он поблагодарил президента за решение раскрыть правду о преступлениях в Катыни. «Вы первый Президент России, который принял решение, чтобы рассекретить документы по Катыни и отдать должное жертвам этих преступлений», – сказал Вайда.

Фильм «Катынь», снятый Анджеем Вайдой в 2007 году долгое время не показывался на российских экранах и вышел в прокат лишь в 2010 года. Премьера фильма в Польше состоялась 17 сентября, то есть в день ввода советских войск в Польшу в 1939 году. Отец режиссера, польский офицер конной артиллерии Якуб Вайда был расстрелян в Катыни.

Ранее «Газета.Ru» сообщала, что Президент России Дмитрий Медведев назвал «несерьезными попытки ставить под сомнение документы о Катыни».

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/12/07/dmitrij_medvedev_nagradil_ordenom_polskogo_rezhissera_vajdu_snyavshego_film_o_katyni/

[Александр Васильевич]

Польские солдаты на службе Гитлера



В нынешней ситуации, когда «катынская песнь» о том, как жестоко СССР провинился перед Польшей, превратив ее из немецкого генерал-губернаторства в государство и разрешив полякам обосноваться на восточногерманских землях достигла, кажется, максимально возможной громкости, можно вспомнить и о других любопытных аспектах российско-польских отношений.

Например, о том, какая часть современного польского населения является прямыми потомками гитлеровских солдат. Любопытно также было бы понять, по какую сторону линии фронта Второй мировой войны больше поляков воевало.

Профессор Рышард Качмарек, директор Института Истории Силезского Университета, автор книги «Поляки в вермахте», например, заявил по этому поводу польской «Gazeta Wyborcza»: «Мы можем считать, что у 2-3 млн. человек в Польше есть родственник, который служил в вермахте. Сколько из них знают о том, что с ними стало? Наверно немногие. Ко мне постоянно приходят студенты и спрашивают, как установить, что произошло с дядей, с дедом. Их родные об этом молчали, они отделывались фразой, что дед погиб на войне. Но третьему послевоенному поколению этого уже недостаточно».

У 2-3 миллионов поляков дедушка или дядя служили у немцев. А сколько же из них погибли «на войне», то есть на стороне Адольфа Гитлера, сколько осталось в живых?

«Точных данных не существует. Немцы считали поляков, призванных в вермахт, только до осени 1943 года. Тогда с присоединенных к Рейху польских Верхней Силезии и Поморья поступило 200 тысяч солдат. Однако набор в вермахт длился еще в течение года и в гораздо более широком масштабе. Из докладов представительства польского правительства в оккупированной Польше следует, что до конца 1944 года в вермахт было призвано около 450 тысяч граждан довоенной Польши. В общем можно считать, что через немецкую армию во время войны их прошло около полумиллиона», - считает профессор.

То есть, призыв осуществлялся с территорий (упомянутых выше Верхней Силезии и Поморье) присоединенных к Германии. Тамошнее население немцы разделили на несколько категорий по национально-политическому принципу.

Польское происхождение не мешало уходить служить в гитлеровскую армию с энтузиазмом: «Во время отправления рекрутов, которые вначале проводились на вокзалах с большой помпой, часто пели польские песни. В основном в Поморье, особенно в польской Гдыне. В Силезии же в районах с традиционно сильными связями с польской речью: в районе Пщины, Рыбника или Тарновске-Гуры. Начинали петь рекруты, затем подключались их родные, и вскоре оказывалось, что во время нацистского мероприятия поет весь вокзал. Поэтому немцы отказались от торжественных проводов, потому что это их компрометировало. Правда, пели в основном религиозные песни. Ситуации, когда кто-то бежал от мобилизации, случались крайне редко».

В первые годы полякам у Гитлера было хорошо служить: «Поначалу казалось, что все не так уж и плохо. Первый набор состоялся весной и летом 1940 года. Пока рекруты прошли через обучение и попали в свои части, война на Западном фронте уже завершилась. Немцы захватили Данию, Норвегию, Бельгию и Голландию, разбили Францию. Военные действия продолжались только в Африке. На стыке 1941 и 1942 годов служба напоминала мирные времена. Я был в армии, поэтому могу себе представить, что спустя некоторое время человек привыкает к новым условиям и убеждается, что жить можно, что никой трагедии не произошло. Силезцы писали о том, как им хорошо живется в оккупированной Франции. Присылали домой снимки на фоне Эйфелевой башни, пили французское вино, проводили свободное время в обществе француженок. Служили в гарнизонах на отстроенном в то время Атлантическом Вале. Я напал на след силезца, который всю войну провел на греческих Кикладах. В полном покое, словно был в отпуске. Сохранился даже его альбом, в котором он рисовал пейзажи».

Но, увы, это безмятежное польское существование на немецкой службе с француженками и пейзажами жестоко «обломали» злые москали в Сталинграде. После этой битвы и поляков в большом количестве стали посылать на Восточный фронт: «Все изменил Сталинград… что в один момент оказалось, что призыв в армию означает верную смерть. Наиболее часто погибали новобранцы, иногда всего лишь после двух месяцев службы… Люди не боялись того, что кто-то с ними рассчитается за службу на немцев, они боялись внезапной смерти. Немецкий солдат тоже боялся, но в центре Рейха люди верили в смысл войны, в Гитлера, в то, что немцев спасет какое-нибудь чудо-оружие. В Силезии же, за небольшими исключениями, этой веры никто не разделял. Зато силезцы панически боялись русских... Понятно, что самые большие потери были на Восточном фронте… если учесть, что погиб каждый второй солдат Вермахта, то можно принять, что на фронте могло погибнуть до 250 тысяч поляков».

По данным директора Института Истории Силезского Университета, воевали поляки за Гитлера: «на Западном и Восточном фронтах, у Роммеля в Африке и на Балканах. На кладбище на Крите, где лежат погибшие участники немецкого десанта 1941 года, я находил и силезские фамилии. Такие же фамилии я находил и на военных кладбищах в Финляндии, где хоронили солдат Вермахта, поддержавших финнов в войне с СССР».

О том, сколько красноармейцев, солдат США и Великобритании, партизан Югославии, Греции и мирных жителей убили поляки Гитлера, профессор Качмарек данных пока не приводил. Наверное, еще не подсчитал…

Максим Купинов

http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=13&newsid=13055

[Александр Васильевич]

Максим Хрусталев

Поляки обрекли русских на мучительную смерть




Справка KM.RU

«Помимо пленных красноармейцев, в польских лагерях находилось еще две группы российских пленных. Это были солдаты старой русской армии, которые по окончании Первой мировой войны пытались вернуться в Россию из немецких и австрийских лагерей для военнопленных, а также интернированные солдаты белой армии генерала Бредова. Положение этих групп также было ужасающим: пленные находились на подножном корму, не получали дров для обогрева и приготовления пищи. Помощь этим пленным со стороны западных государств польскими властями блокировалась. По воспоминаниям Циммермана, бывшего адъютантом Бредова, «в военном министерстве сидели почти исключительно пилсудчики, относившиеся к нам с нескрываемой злобой. Они ненавидели старую Россию, а в нас видели остатки этой России».

Т.Симонова «Поле белых крестов» (Журнал «Родина», № 1, 2007 г.)

_____________________________________________

4 декабря мы должны отдать дань памяти бойцам Красной армии, которые были подвергнуты пыткам, издевательствам, казнены, а также намеренно умерщвлены голодом и болезнями в польском плену в 1921–1922 гг. С такой заслуживающей внимания и общественной поддержки инициативой выступил блогер «Живого Журнала» Максим Акимов.

Официальная дата поминовения солдат, зверски уничтоженных Польшей в 1921–1922 гг., все еще не установлена, отмечает он. И потому пока единственной датой, которую можно считать знаковой в этой истории, является 4 декабря 2000 года. В этот день было заключено двустороннее соглашение между Россией и Польшей, согласно которому российский Государственный военный архив и польская Генеральная дирекция государственных архивов должны были совместно попытаться найти истину в данном вопросе на основе детального изучения архивов.

Попытка эта увенчалась успехом лишь частично, «поскольку польская сторона стремится всячески уклониться от раскрытия достоверной информации и уйти от ответственности за это преступление», рассказывает Акимов.

А вот российские либералы, в т. ч. из пресловутого «Мемориала», напротив, восхваляют это «продуктивное сотрудничество». Типичный их представитель Алексей Памятных еще 5 лет назад выражал удовлетворение тем, что российские и польские историки и архивисты после нескольких лет работы сумели подготовить совместное исследование «Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг.».

Впрочем, даже из текста его статьи «Пленные красноармейцы в польских лагерях» следует, что в итоге поляки там говорили о своем видении вопроса – совсем отличном от позиции российской стороны, о чем «свидетельствует и наличие в сборнике двух отдельных предисловий – российского и польского».

Памятных приводит цитату профессора Г.Матвеева, представляющего российскую сторону: «Если исходить из среднестатистического, «обычного» уровня смертности военнопленных, который был определен санитарной службой Министерства военных дел Польши в феврале 1920 года в 7%, то численность умерших в польском плену красноармейцев составила бы порядка 11 000. При эпидемиях смертность возрастала до 30%, в некоторых случаях – до 60%. Но эпидемии длились ограниченное время, с ними активно боролись, опасаясь выхода заразных болезней за пределы лагерей и рабочих команд. Скорее всего, в плену умерло 18-20 тыс. красноармейцев (12-15% от общей численности попавших в плен)».

Профессора З.Карпус и В.Резмер в предисловии польской стороны пишут: «Исходя из приведенных документальных данных, можно утверждать, что за весь трехлетний период пребывания в Польше (февраль 1919 – октябрь 1921 гг.) в польском плену умерло не более 16-17 тыс. российских военнопленных, в т. ч. около 8000 – в лагере Стшалкове, до 2000 – в Тухоли и около 6000–8000 – в других лагерях. Утверждение, что их умерло больше (60, 80 или 100 тыс.), не находит подтверждения в документации, хранящейся в польских и российских гражданских и военных архивах».

«Эти согласующиеся между собой документальные оценки вместе с другими представленными в сборнике материалами, по-моему, закрывают возможность политических спекуляций на теме», – удовлетворенно делает вывод Памятных. И тем самым вносит свою посильную лепту в попытку подтасовок с польской стороны.

Хотя бы потому, что вырывает цитату профессора Матвеева из контекста. Потому что Матвеев говорит: «если исходить из среднестатистического, «обычного» уровня», а есть все основания полагать, что он был куда выше «среднестатистического «обычного». Вдобавок Матвеев указывает на «неопределенность судьбы» по крайней мере 50 000 советских военнопленных – помимо тех, кто попал в «среднестатистический уровень», и утверждает при этом: «Сложность проблемы заключается в том, что доступные в настоящее время польские документы не содержат сколько-нибудь систематических сведений о численности попавших в польский плен красноармейцев». Указывает Матвеев и случаи расстрела польскими военными пленных красноармейцев на месте, без отправления их в лагеря для военнопленных.

Не все однозначно и с цитатой польской стороны – точнее, с приведенными в ней данными, якобы «совпадающими» с российскими. Российская исследовательница Т.Симонова пишет, что цифры, которые называет З.Карпус, вообще нельзя принимать всерьез. Польский профессор, оказывается, определял количество погибших пленных красноармейцев в концлагере Тухоли на основании кладбищенских списков и актов смерти, составленных лагерным священником, в то время как священник не мог отпевать коммунистов (и, тем более, иноверцев – татар, башкир, евреев и т. д.). Кроме того, могилы умерших, по воспоминаниям очевидцев, были братскими, и зарывали туда без всякого счета.

В отчете о деятельности совместной делегации РСФСР и УССР, занимавшейся пленными, сообщалось, что «военнопленные в Польше рассматривались не как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы. Жили военнопленные в построенных германцами старых деревянных бараках. Пища выдавалась негодная для потребления и ниже всякого прожиточного минимума. При попадании в плен с военнопленного снимали все годное к носке обмундирование, и военнопленный оставался очень часто в одном лишь нижнем белье, в каком и жил за лагерной проволокой».

Русских пленных польские власти фактически не считали за людей. Например, в лагере в Стшалкове за три года не смогли решить вопрос об отправлении военнопленными естественных надобностей в ночное время. Туалеты в бараках отсутствовали, а лагерная администрация под страхом расстрела запрещала выходить после 6 часов вечера из помещений. Поэтому пленные «принуждены были отправлять естественные потребности в котелки, из которых потом приходится есть». Те же, кто выходил по нужде наружу, рисковали жизнью. Так однажды и случилось: «В ночь на 19 декабря 1921 года, когда пленные выходили в уборную, неизвестно по чьему приказанию был открыт по баракам огонь из винтовок».

Пленных систематически избивали, они подвергались глумливым издевательствам и наказаниям. В некоторых лагерях пленных заставляли вместо лошадей возить собственные испражнения, телеги и бороны на лесозаготовках, пашне и дорожных работах. По свидетельству полпреда РСФСР в Польше, «дисциплинарные наказания, применяемые к военнопленным, отличаются варварской жестокостью... В лагерях процветает палочная и кулачная расправа над военнопленными… Арестованных ежедневно выгоняют на улицу, и вместо прогулок обессиленных людей заставляют под команду бегать, приказывая падать в грязь и снова подниматься. Если пленные отказываются ложиться в грязь или если кто-нибудь из них, исполнив приказание, не может подняться, обессиленный тяжелыми условиями своего содержания, то их избивают прикладами».

Справедливости ради стоит указать, что таким же образом поляки расправлялись не только с нашими пленными, но и с поляками-коммунистами, несколько тысяч которых тоже умерло в тех же лагерях. В этой связи стоит привести очень любопытное свидетельство.

В письме начальника II Отдела (разведки и контрразведки) генштаба польской армии И.Матушевского генералу К.Соснковскому от 1 февраля 1922 года, посвященном проблеме побегов коммунистов из лагерей, указывается: «Эти побеги вызваны условиями, в которых находятся коммунисты и интернированные: отсутствие топлива, белья и одежды, плохое питание, а также долгое ожидание выезда в Россию. Особенно прославился лагерь в Тухоли, который интернированные называют «лагерем смерти» (в этом лагере умерло около 22 000 пленных красноармейцев)». Из этой оговорки можно судить о масштабах смертности в польских лагерях, что бы теперь ни говорили польские профессора вроде Карпуса и их российские подпевалы из «Мемориала».

В свете приведенных свидетельств по-другому начинаешь воспринимать традиционные заявления поляков и их российских либеральных друзей: «Каким же все-таки цинизмом надо обладать, чтобы поставить на одну доску смерть военнопленных от эпидемий в измученной и истерзанной непрерывной войной стране и хладнокровное, преднамеренное и обдуманное убийство десятков тысяч ни в чем не повинных людей в мирное время (это – о катынском расстреле. – Прим. KM.RU)?! Причем даже и не военнопленных, а вообще непонятно кого: войны-то ведь формально объявлено не было».

Отвечая в том же стиле, можно указать, что «каким же все-таки цинизмом надо обладать, чтобы поставить на одну доску мучительную смерть от голода, холода и болезней десятков тысяч простых людей, виноватых только в том, что они – русские, и заслуженное наказание для кучки откровенных врагов и преступников»?!

Но, в отличие от польских авторов, нам голыми лозунгами разбрасываться не пристало. И вышесказанное попробуем мотивированно подтвердить.

Начнем с пресловутых «жертв НКВД». Собственно, если даже безоговорочно поверить версии Геббельса, то в ее классическом варианте речь шла никак не о «десятках тысяч» поляков, а о 4000 человек. Разумеется, еще далеко не факт, что это именно сотрудники НКВД расстреляли их в Катыни в 1940 году, а не сами немцы в 1941–1942 гг. Тем не менее, справедливости ради приведем свидетельство Лазаря Кагановича, который уж точно ни с Геббельсом, ни с поляками сговориться бы не смог.

Так вот, согласно его словам, «весной 1940 года руководством СССР было принято вынужденное, «очень трудное и тяжело давшееся», но «абсолютно необходимое в той сложной политической обстановке решение» о расстреле 3196 преступников из числа граждан бывшей Польши. Согласно свидетельству Кагановича, приговорены к расстрелу были в основном польские военные преступники, причастные к массовому уничтожению в 1920–21 гг. пленных советских красноармейцев, и сотрудники польских карательных органов, «замазанные» преступлениями против СССР и польского рабочего движения в 1920-30-е гг. Кроме них, были также расстреляны уголовники из числа польских военнопленных, совершившие на территории СССР тяжкие общеуголовные преступления уже после своего интернирования в сентябре-октябре 1939 года, – групповые изнасилования, разбойные нападения, убийства и т. д.».

В отличие от вышеперечисленных категорий, жертвы польских лагерей Тухоли, Стшалково и прочих заслуживают куда большего сочувствия.

Во-первых, большая часть т. н. «красноармейцев» была обыкновенными крестьянами, мобилизованными в массовом порядке для тыловых работ и обслуживания обозов. Это был один из элементов «гениальной» деятельности товарища Троцкого по военному строительству: в средней стрелковой дивизии было до 40 000 т. н. «едоков» и порядка 6000–8000 «штыков». Некоторым оправданием для Льва Давыдовича может служить лишь то обстоятельство, что и у белых, и у тех же поляков количество «едоков» также обычно в несколько раз превышало число «штыков» и «сабель».

Так вот, после августовского (1920 года) прорыва на Вепше большая часть именно «штыков» и «сабель» пробились или в Восточную Пруссию, где были интернированы, либо в Белоруссию, к своим войскам. В данном случае я могу свидетельствовать, опираясь на воспоминания собственного деда, Александра Хрусталева, тогда – командира конно-пулеметного взвода 242-го Волжского полка Краснознаменной 27-й Омской им. Итальянского пролетариата дивизии. За эти бои по прорыву от варшавского пригорода Яблонной к Бресту он был награжден своим первым орденом Красного Знамени.

В плен же поляки забрали в первую очередь десятки тысяч обозников и тыловиков. Впрочем, доблестные шляхтичи не брезговали и отловом чисто гражданских лиц. Так, 21 августа 1920 года командование Северного фронта польской армии издало приказ об аресте и предании суду гражданских лиц, сотрудничавших с советскими властями. Всем начальникам гарнизонов предписывалось выявлять «всех жителей, которые во время большевистского нашествия действовали во вред польской армии и государства, поддерживая активную связь с неприятелем, развертывали агитацию в его пользу, создавая большевистские комитеты, и т. д.». Арестовывались также лица, в отношении которых имелись «основательные подозрения», но не было достаточно улик.

Тех, кого поляки могли счесть сознательными врагами своего государства – командиров, комиссаров, коммунистов и, до кучи, евреев – они убивали обычно сразу, что особо и не скрывали. А вот прочая «серая скотинка», никакой угрозы Речи Посполитой никогда не представлявшая, была обречена на долгое и мучительное вымирание.

Собственно, поэтому до сих пор и нет ясности с общим количеством «красных» узников польского плена. Хотя еще в 1921 году наркоминдел Г.В. Чичерин отправлял поверенному в делах Польши в РСФСР Т.Филиповичу ноту протеста на издевательское содержание российских пленных, в которой оценивал их количество в 130 000, из которых 60 000 погибло. Это, кстати, убедительный ответ на традиционный выпад современной польской и российской либеральной пропаганды. Мол, если российская сторона так озабочена судьбой своих сгинувших на чужбине граждан, то кто мешал выяснить их судьбу сразу же после подписания Рижского мира в 1921 году? Не потому ли, что России глубоко начхать на каких-то красноармейцев, от которых в истории уже и следа не осталось? А вот в качестве антикатынского «аргумента» они – в самый раз...

Как видите, это – неправда, и советское правительство поднимало этот вопрос еще в 1921 году. Другое дело, что польские власти во главе с Пилсудским и его наследниками на подобные ноты искренне поплевывали. А в послевоенные годы, когда Польша стала «братской социалистической страной», советским руководителям стало неудобно беспокоить своих варшавских товарищей по такому давнему вопросу. Те же, в свою очередь, не заикались ни о какой Катыни. Впрочем, едва стоило «старшему брату» дать слабину, как вполне себе коммунистические руководители ПНР в 1987–89 гг. стали требовать от Горбачева ответить за Катынь. Горбачев в своей манере, естественно, не смог в итоге не «прогнуться», и первым выступил с «покаяниями».

Но даже у Горбачева все-таки хватило ума отдать 3 ноября 1990 года распоряжение, в котором, в частности, поручалось «Академии наук СССР, Прокуратуре СССР, Министерству обороны СССР, Комитету государственной безопасности СССР совместно с другими ведомствами и организациями провести до 1 апреля 1991 года исследовательскую работу по выявлению архивных материалов, касающихся событий и фактов из истории советско-польских двусторонних отношений, в результате которых был причинен ущерб советской стороне». Полученные данные «использовать в необходимых случаях в переговорах с польской стороной по проблематике белых пятен».

Как рассказывал КМ.RU депутат Госдумы Виктор Илюхин, такая работа действительно проводилась под руководством Валентина Фалина, и соответствующие материалы хранились в здании ЦК КПСС на Старой площади. Однако после августовских событий 1991 года все они якобы исчезли, и дальнейшая работа в этом направлении была прекращена. «Ее, как мы считаем, необходимо возобновить, ибо судьба пленных красноармейцев – частичка истории нашего Отечества», – вполне резонно считает Виктор Илюхин. КМ.RU также считает необходимым проведение такой работы.

http://news.km.ru/polyaki_obrekli_russkix_na_muchi

[Александр Васильевич]

«Это наглая попытка ревизии истории»

Депутат Виктор Илюхин назвал Госдуму «опасной для общества и государства» и осудил Президента за соглашательство с фальсификаторами «катынского дела»



Депутат Государственной Думы (фракция КПРФ), Заслуженный юрист России, профессор, доктор юридических наук Виктор Илюхин обратился к Президенту России Дмитрию Медведеву с открытым письмом, в котором выражается протест против позиции, занятой главой государства в отношении т.н. «катынского дела», сообщает сайт КПРФ.

Комментируя слова Президента, произнесенные им в интервью польским СМИ, В.Илюхин пишет: «Судя по ответам, Вам известно о том, что в России сложилось неоднозначное мнение о виновниках трагедии (в Катыни - РНЛ). Есть официальная версия власти о расстреле поляков НКВД СССР весной 1940 года. Она сложилась под влиянием польского лобби, активно действующего в кремлевских и правительственных кругах, в том числе и из российских ученых, до сих пор получающих из Варшавы солидные гранты, а проще говоря, деньги. И есть иная точка зрения, что поляки были уничтожены фашистами после оккупации ими Смоленской области. По мере того, как российские граждане вникают в суть проблемы, эта версия находит все большее понимание у нас в стране, да и за ее пределами».

«Длительное изучение обстоятельств Катынской трагедии и определенное знание исторических и правовых материалов позволяют мне заявить, что многие документы, находящиеся в уголовном деле №159 Главной военной прокуратуры о гибели поляков от рук НКВД, являются необъективными или сфальсифицированными, - пишет депутат. - С этим я выступил 26 ноября 2010 года с трибуны Государственной Думы. В ответ Вы заявили, что это не серьезно, это чуть ли ни провокация людей, которые хотели бы не замечать истории и природы сталинского режима, с чем я не могу согласиться».

«Конечно, - продолжает Илюхин, - от открытой полемики Вы откажетесь, а я хотел бы вести ее не только как депутат Госдумы, но, в первую очередь, как один из руководителей Главного следственного управления Генеральной прокуратуры Союза ССР, хорошо знающий в юриспруденции теорию и практику доказательств. Событиями, произошедшими в Катыни, я начал заниматься в то время, когда Вы были еще студентом юрфака. Но не в этом главное. К сожалению и Вы, глубоко не изучив суть вопроса, как и предшествующие российские Президенты, скатились на геббельсовскую версию о расстреле поляков НКВД СССР, которая широко стала распространяться немцами с весны 1943 года».

«Я не собираюсь защищать И.В.Сталина. Он не нуждается в этом. История сама все расставит и уже расставляет по своим местам. На фоне разваливающейся российской государственности, расцвета коррупции, всесильной оргпреступности и казнокрадства его значимость и весомость в отечественной истории будут укрепляться и усиливаться. Это неоспоримая закономерность, которую невозможно перечеркнуть антисталинскими административными мерами, указами, постановлениями, отвратительным голосованием послушного Кремлю большинства думских депутатов или грязными теле- и радиопередачами. А встань на Вашу позицию, то получается: в СССР были репрессии, поэтому и вали все на Сталина. Именно на него, как будто фашисты не уничтожили десятки миллионов людей. Однако это огульное охаивание лишь дискредитирует в первую очередь русский, российский народ, порождает комплекс неполноценности и собственную ущербность. Его поставили на колени, требуя вечного покаяния даже и в том, чего он не совершал. Такая нация будет неспособной к великим созиданиям», - убежден депутат.

«Вы сказали: "За это преступление отвечает Сталин и его приспешники". Сославшись на то, что сами смотрели документы из так называемой "Особой папки", которые сегодня выставлены на интернет-сайты. Хочу сразу отметить Ваше выражение – "приспешники". Не знаю, как точно после окончания президентских полномочий назовут Ваше окружение, но убежден, что гораздо резче и нелицеприятней уж только потому, что краснодарский душегуб Цапок присутствовал в Кремле на Вашей инаугурации в составе делегации края», - отмечает В.Илюхин.

«Как старый криминалист, утверждаю, чтобы сделать глубокие и неоспоримые выводы, документы надо не смотреть, а изучать. Конечно, римское право, которым Вы увлекаетесь, этому не учит, - иронизирует депутат. - Мои коллеги, крупные ученые, специалисты многократно приводили аргументы, говорящие о подложности документов "Особой папки", в том числе со ссылкой на экспертные исследования. Из Вашего внимания ускользнуло то, что выписка из решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940г. не имеет подписи и на ней стоит печать ЦК КПСС. Вам не подсказали, что название КПСС появилось позже 1940 года на двенадцать лет, и оттиск печати ЦК КПСС на документе в момент его принятия не мог стоять. По нашим данным, выписка была сфальсифицирована в начале 90-х годов прошлого столетия ельцинским окружением или, как Вы изволите выражаться, приспешниками. Вы не заметили, что в выписке (даже фальшивой) указано: "Предложить НКВД рассмотреть дела на военнопленных поляков…", однако в материалах уголовного дела, в иных источниках нет никаких сведений об их рассмотрении, о реальной судьбе тех самых 27 тысяч поляков, упомянутых в выписке. Есть все, в том числе о перемещении пленных, о конвое, о питании, о другом, кроме как сведений об исполнении решений, приговоров. Такого в работе НКВД СССР быть не могло, ведь в этой организации фиксировалось все до мелочей. А тут расстрел стольких людей, но в документах о нем ни слова. Над этим стоит задуматься. Вы обвиняете Сталина и его приспешников в убийстве нескольких десятков тысяч поляков, но следовало бы знать, что после 14-летнего расследования дела Главная военная прокуратура не признала их виновными в уничтожении военнопленных под Катынью и никакого решения на этот счет не приняла», - указывает главе государства Заслуженный юрист России.

«Об этом умолчали и в Государственной Думе. Поэтому высшая российская власть, не замечая того сама, скатились на стезю политических репрессий, - резюмирует В.Илюхин. - Ведь Ваши предшественники – президенты извинялись перед поляками за гибель их сограждан до окончания следствия, которому только и осталось облечь политическую волю руководителей государства в правовую форму, признав НКВД СССР виновниками в гибели военнопленных. Иного решения здесь быть не могло, даже если следствие и пришло к другим выводам»

«Вы в столь сложном вопросе, имеющем международное значение, должны были потребовать исчерпывающую информацию. Если скрыли ее от Вас, то избавьтесь от нерадивых помощников и советников. Вам не доложили, что списки большинства погибших под Катынью представила следователям Польша, и они оставлены без тщательной проверки. Поэтому и стали появляться после войны 1941-1945 годов живые люди из числа объявленных мертвыми. Не доложили и о том, что следователи злоупотребляли служебным положением, выезжали на отдых в Польшу, для них устраивались застолья, они получали подарки, а, в конечном счете, все были награждены польскими государственными наградами. Только поэтому, основываясь на международном праве и практике, постановление следователей по гибели польских пленных должно быть объявлено несостоятельным, не порождающим никаких правовых последствий. Советский Союз обвиняют в расстреле десятков тысяч поляков, но предварительным расследованием проведена эксгумация лишь 1803 трупов поляков, а обстоятельства их гибели, как и других, так до конца и не установлены. Если нет трупов, то не может быть и обвинения в убийстве. Вам видимо не доложили, что все польские офицеры под Катынью были убиты немецкими пулями из немецкого оружия. В материалах Нюрнбергского трибунала имеются убедительные доказательства, представленные советской комиссией Н.Бурденко о расстреле поляков немцами, которых трибунал не оправдал и не возложил ответственности за эти злодеяния на СССР» - перечисляет депутат.

То, что происходит сейчас, убежден В.Илюхин – «это уже наглая попытка ревизии истории, пересмотра приговора трибунала»: «В его материалах есть показания начальника лагеря Ветошникова В.М., который за несколько часов до оккупации немцами Смоленска прибыл в город и просил выделить ему 75 вагонов для вывоза поляков в глубь страны. Вагонов ему не выдали из-за сложности положения, а сам он уже не смог вернуться в лагерь. Значит, поляки были еще живы, а не расстреляны НКВД СССР весной 1940 года, как утверждается сейчас. И таких показаний достаточно, в том числе собранных и после войны 1941-1945 годов. В материалах трибунала есть показания Михайловой О.А., Конаховской З.П., Алексеевой А.Н., которые осенью 1941 года работали на кухне столовой 537-го немецкого полка, оккупировавшего район Катынь под Смоленском. Они пояснили, что были очевидцами доставки в это местечко пленных поляков и расстрела их немцами. После каждого расстрела фашисты шли в баню, а потом в столовой им выдавалось усиленное питание и двойные порции спиртного. Плохо, если Вам не сообщили, что болгарский ученый М.Марков и чешский профессор медицины Ф.Гаек, участвовавшие в 1943 году в работе геббелевской комиссии по исследованию трупов под Катынью, заявили о чудовищной необъективности медицинских документов, составленных немцами. О том, что еще в декабре 1945 года два профессора, два ведущих польских специалиста в области судебной медицины Ольбрихт и Сингилевич доказали, что пленных поляков под Катынью расстреляли немцы осенью 1941 года. Об их выводах сейчас пытаются не вспоминать»

«Вам не доложили, - продолжает Илюхин, - что группа российских ученых, которых мы считаем настоящими патриотами, летом 2010 года подготовила рецензию на заключение экспертов от 2 февраля 1993 года по уголовному делу №159 о расстреле поляков и полностью опровергла его выводы, с чем потом согласилась и Главная военная прокуратура. Добавлю, что эта рецензия мною была передана в администрацию Президента. Вас не поставили в известность, что Конституционный суд РФ, рассматривая так называемое дело о запрете КПСС, отказался исследовать документы, представленные ему президентской стороной по Катынской трагедии из-за сомнительности их происхождения. Вас не проинформировали даже о наиболее существенных и важных обстоятельствах гибели польских пленных под Смоленском, тем более о материалах, опровергающих версию об их расстреле НКВД СССР».

«Вы ссылаетесь на Заявление Госдумы о виновных в Катынской трагедии. Вам и российскому правительству наверное удобно, что в фальсификацию истории втянут и законодательный орган – есть на кого переложить ответственность. Поэтому Вы и не хотите знать, что три комитета – по международным делам (К.Косачев), по делам ветеранов (Н.Ковалев) и по делам содружества независимых государств и связям с соотечественниками (А.Островский), возглавляемые представителями "Единой России" и ЛДПР, даже не обсудили, как это положено по регламенту работы, проекты Заявления и Постановления Госдумы на своих заседаниях. Не представили депутатам никаких информационных материалов по обсуждаемой проблеме. Госдума голосовала "в темную". Как я считаю, в ней есть большая группа депутатов, которая ради сохранения своих кресел, тем более по команде из Кремля и из правительства, проголосует за любое решение, в том числе и подрывающее отечественные интересы. Про таких говорят в народе – "Мать родную продадут". И в этом смысле Госдума стала опасной для нашего общества и государства», - пишет политик.

«Больше всего волнует то, что Вы, соглашаясь с фальсификаторами, скорее всего хотите вычеркнуть из истории нашего Отечества весь советский период, а он героический, созидательный, хотя одновременно и трагический. Смею утверждать, не получится. В связи с этим, напомню известное высказывание У.Черчилля, который сказал, что если кто-то объявил войну своему прошлому, то он вскоре обнаружит, что у него нет будущего. У России должно быть будущее. Заканчивая свое открытое обращение, сообщаю, что я и мои товарищи – крупные ученые, исследователи Катынской проблемы, готовы к любой дискуссии на любом уровне. А чтобы установить и защитить истину, было бы правильным направить уголовное дело №159 Главной военной прокуратуры в Верховный Суд РФ для публичной оценки имеющихся в нем доказательств с участием сторон. Одну из них - по защите интересов России готов представлять», - заключает депутат Виктор Илюхин.

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/12/08/eto_naglaya_popytka_revizii_istorii/

[Александр Васильевич]

Виктор Алкснис: «Заискивание перед Польшей меня поражает»

Известный политик не видит нужды в особых отношениях Москвы и Варшавы



«Мне непонятно, почему Россия уделяет столько внимания отношениям с Польшей, поскольку ни экономических, ни политических, ни военных интересов у России в Польше нет. Но это заискивание перед Польшей меня поражает», - заявил в интервью сайту LentaCom.ru известный политик Виктор Алкснис.

«Как бы там ни было, но эта позиция России, которую она занимает в последние годы, унизительная позиция оправдывающейся страны, которая кается перед всеми и за все, меня удивляет, мне обидно за мою страну, тем более мне непонятно, с какой стати мы должны извиняться перед Польшей. В нашей совместной истории было всякое, но почему мы не требуем извинений за то, что в свое время польская шляхта сидела в Кремле? Можно найти другой повод, например, когда было знаменитое восстание Костюшко: восставшие поляки перебили наш гарнизон в Варшаве, безоружных солдат, которые молились в православном соборе. Почему не требовать извинений за это? Меня поражает и возмущает, когда в угоду каким-то совершенно непонятным интересам мы начинаем вставать в позицию, брать на себя все грехи и действительные, и ложные», - заметил политик.

«Я не очень верю в то, что наши отношения с Польшей могут развиваться без оглядки на историческое прошлое, - продолжил В.Алкснис. - Как бы там ни было, у поляков существуют серьезные, сформированные уже на протяжении столетий русофобские настроения и вряд ли Польша когда-нибудь от этих настроений избавиться, во всяком случае, в обозримом будущем. Да, мы соседи, но у нас нет нужды в каких-то особых отношениях. Пока Польша была членом соцлагеря и Варшавского договора, да, она представляла для нас жизненные интересы, отношения действительно были важны. Но сегодня, когда мы находимся фактически по разные стороны баррикад, поскольку Польша – член НАТО, и в принципе занимает по отношению к России достаточно жесткие военно-политические позиции, я не вижу необходимости уделять особое внимание этим отношениям. Ведь есть масса других стран, которые действительно представляют для нас интересы, та же Германия, которая, кстати, не требует извинений за тех 100 миллионов немок, которых наши солдаты якобы изнасиловали в мае 1945 года. А ведь если так дело пойдет и дальше, то я не исключаю, что это в свое время будет сделано нашим руководством».

«Повторю, что я не вижу нужды в каких-то особых отношениях с Польшей. Да, если бы она занимала дружественную нам позицию, то это имело бы смысл, но в условиях, когда там существуют серьезные антироссийские, я бы даже сказал русофобские настроения, причем в общественном мнении, каяться и извиняться ни к чему», - заключил Виктор Алкснис.

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/12/08/viktor_alksnis_zaiskivanie_pered_polshej_menya_porazhaet/

[Александр Васильевич]

Сергей Михеев: Польская элита сделала из катынской трагедии прибыльное предприятие

По мнению политолога, Польша пытается зарабатывать политические и экономические дивиденды на разговорах о вине России



Получивший скандальную известность портал WikiLeaks продолжает раскрывать секреты Полишинеля евро-атлантической дипломатии. Так, например, из опубликованных посланий читатели могут узнать о том, что американский и германский послы в НАТО в прошлом году проинформировали Генерального секретаря Альянса Андерса Фог Расмуссена и представителей прибалтийских стран о решении расширить действия плана «Eagle Guardian» по чрезвычайной военной защите Польши. «От кого – нетрудно догадаться», - пишет портал KM.ru.

«Если эта информация соответствует действительности, то возникает масса вопросов по поводу дальнейших рассуждений относительно "перезагрузки" отношений с Западом, а также возможности расширения контактов и сотрудничества между РФ и НАТО, - заявил изданию в связи с этим генеральный директор Центра политической конъюнктуры Сергей Михеев. - Не так давно появился доклад о перспективах интеграции нашей страны в Североатлантический альянс, в котором говорится о том, что интеграция или, по крайней мере, сближение с НАТО для России очень полезны или как минимум перспективны. В нем учитывались «качественные изменения» внутри западного военно-политического блока, которые якобы имеют место и будут развиваться в ближайшем будущем. Если верить авторам этого документа, то НАТО чуть ли не превращается в такую "белую и пушистую" организацию. Дескать, это будет вовсе не военным блоком, а лишь структурой по обеспечению гибкой системы безопасности...»

«Однако если доверять информации с WikiLeaks, то совершенно очевидно, что никаких серьезных изменений внутри НАТО по части ее военно-политической доктрины не происходит. Де-факто получается, что Россия по-прежнему рассматривается в качестве одного из вероятных противников, при этом против нас развертываются не только оборонительные, но и наступательные системы. В том, что касается разного рода планов и тактических схем, Россия рассматривается как цель для нанесения удара. Это говорит о том, что ни о какой "гибкой системе обеспечения безопасности" или "новом качестве" в XXI веке речи пока не идет. А значит, бессмысленными и откровенно манипулятивными являются рассуждения о пользе и необходимости сближения России с НАТО. Если сейчас утверждаются планы, в которых наша страна представляется в качестве потенциального военного соперника, то о каких вообще изменениях может идти речь?» - задается вопросом политолог.

«Очевидно, - продолжает С.Михеев, - что Запад, пользуясь нашим стремлением организовать нечто вроде новой перестройки, пытается получить от очередной российской кампании все возможные дивиденды, а по сути, сохраняет те же самые установки, которые имел и 5, и 10, и даже 25 лет назад, когда еще существовал Советский Союз. Такое положение дел может только огорчать. С другой стороны, это лишь делает нас трезвее в оценке всего того, что происходит в отношениях между Россией и НАТО. Я считаю, что НАТО остается военно-политическим блоком, в котором первую роль продолжают играть США. Они на сегодняшний день рассматривают РФ в качестве соперника. Что же касается восточноевропейских государств, которые в свое время входили в Варшавский блок, они выступают в качестве ближайших союзников США. При этом используется тот "комплекс мести", который всячески культивируется в восточноевропейских элитах, для выстраивания нового геополитического кордона против распространения российского влияния. А точнее, даже для выдавливания РФ из традиционной сферы ее влияния».

«Дипломатические депеши, опубликованные на WikiLeaks, сообщают о недовольстве польских элит задержками в поставке американских комплексов "Пэтриот". А когда позавчера состоялась встреча российского и польского президентов, в ходе нее Дмитрий Медведев напомнил о том, что Москва пошла на беспрецедентный шаг, возложив вину за расстрел польских офицеров в Катыни на политическое руководство Советского Союза. Конечно, может быть, все эти мероприятия позволят нам с чистой совестью сказать, что мы сделали все, что могли, и больше нам двигаться некуда, так что нужно поставить точку во всей этой истории. Может быть, в этом контексте такое поведение с нашей стороны и имеет определенный смысл. Но не нужно думать, что все наши проблемы с Польшей в этом случае будут окончательно урегулированы. Очевидно, что польская элита использует вопрос о Катыни лишь как рычаг для получения определенных дивидендов в двусторонних отношениях. Они, по большому счету, сделали из этой трагедии прибыльное предприятие и пытаются зарабатывать политические и экономические дивиденды на разговорах о том, что Россия виновата. А значит, по этой логике, они могут позволить себе все что угодно, начиная от размещения ракет "Пэтриот" и т.д.» - заключил политолог.

http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/12/08/sergej_miheev_polskaya_elita_sdelala_iz_katynskoj_tragedii_pribylnoe_predpriyatie/

[Александр Васильевич]

Игорь Чебыкин

Не надо играть с Польшей в подкидного дурака



Польша ненасытна. С жадностью изголодавшегося хищника, почуявшего наконец вкус крови, она требует от России все новых и новых жертв – в прямом и переносном смыслах.

Пока польский президент Коморовский, находясь с рабочим визитом в США, заявляет о намерении строить новые отношения с Россией, у него дома, в лучших традициях многовековой польской русофобии, продолжают изображать Россию страхолюдиной, чьи преступления против Польши так же безграничны, как и ее уродство. Очередным проявлением этой не меняющейся с годами и веками основы мировоззрения поляков (по крайней мере, значительной их части) стала публикация во влиятельнейшей польской газете Rzeczpospolita, посвященная итогам завершившегося на днях официального визита президента России Дмитрия Медведева в Польшу.

Автор статьи Анджей Новак – эксперт по России, профессор Ягеллонского университета, сравнивая ни к селу ни к городу визит Медведева с визитом императора Николая II в Варшаву в 1897 году, преподносит России новый букет требований и претензий. Преподносит, ясное дело, не только от себя лично, но и от широких политических и общественных кругов Польши, стоящих на антироссийских позициях и желающих не только и не столько «исторической правды», сколько примерного наказания русских.

«К сожалению, в сфере исторических вопросов встреча Медведева и Коморовского не принесла никаких существенных изменений, помимо того, что польский министр иностранных дел принял ту версию Катынского дела, которой придерживается премьер Путин (в последний раз он полностью изложил ее 7 апреля в Смоленске после встречи с Дональдом Туском), – разочарованно констатирует Новак. – Министр Сикорский (глава польского МИД. – Прим. авт.) заявил, что «мы можем гордиться» достижениями на ниве преодоления дурного наследия истории. Пожалуй, преждевременно. Правительство Российской Федерации в ответ на жалобу членов катынских семей, направленную в Страсбургский суд, недавно повторило, что Россия не обязана выяснять судьбу жертв катынских событий. Если бы польский президент и правительство смогли убедить российских гостей изменить позицию, тогда, возможно, мы могли бы говорить о поводах, но не для гордости, а для того, чтобы элементарно быть этим довольными».

Здесь имеется в виду письмо, направленное Министерством юстиции России в Европейский суд по правам человека в Страсбурге в ответ на иски семей польских жертв «катынских событий». В своем послании российский Минюст действительно заявляет об отсутствии у России каких-либо обязательств выяснять судьбу погибших в Катыни польских офицеров и чиновников – на том основании, что срок давности этого преступления давно истек. Кроме того, российская сторона выражает сомнение относительно способа получения поляками документов, называемых «списками НКВД», которые семьи катынских жертв и используют в своих судебных исках. А способ получения сих «документов» не только у юристов, но и у любого здравомыслящего человека вызовет не то чтобы сомнения, но и серьезные подозрения в их подлинности. Дело в том, что документы, называемые «рассекреченными протоколами», были переданы российской стороной президенту Коморовскому лишь в сентябре 2010 года, а родственники погибших впервые обратились в Страсбургский суд еще в 2006 году (суд принял иски к рассмотрению в 2009 году). Где и как истцы достали документы, подтверждающие, что именно их родственники были убиты в Катыни? Как Польша установила фамилии жертв Катыни, которые сегодня значатся на табличках мемориала в Катынском лесу? Открытый в 2000 году мемориал был спроектирован польской стороной, которая не обращалась к России с просьбой предоставить список жертв, что также отмечается в письме российского Минюста.

Так что же мешает полякам сегодня быть «элементарно довольными», коли они в своем расследовании так превосходно обходятся без участия России и предоставляемых ею документов? Очевидно, что поляков не устраивает только одно: то, что Россия, несмотря на свои покаянные заявления, не желает все же безоговорочно принимать все то, что ей пытается навязать Польша, включая поименные «списки жертв». Да, родственники погибших в Катыни поляков официально заявили, что не будут требовать от России материальных компенсаций, потому что «нет цены смерти мужа, отца или брата», однако далеко не все в Польше руководствуются этим принципом: призывы о компенсациях звучат в стране все чаще и громче. Тех, кто выступает с этими призывами, вряд ли смущают такие частности, как уважение к смерти и исторической правде.

Что проявляется в т. ч. и в ситуации вокруг расследования обстоятельств авиакатастрофы под Смоленском, в которой погибли польский президент Лех Качиньский, а также ряд польских военачальников, чиновников, политиков, религиозных и общественных деятелей. Истерия, нагнетаемая в этой связи антироссийскими силами в Польше, давно уже перешла границы здравого смысла и приличий. Чего стоит хотя бы рассказ бывшего польского министра иностранных дел Анны Фотыги о том, как «криминальный дуэт» двух премьеров – Путина и Туска – «угробил» Качиньского под Смоленском!

Профессор Новак в своей публикации старается выглядеть более сдержанным, но дается это ему с трудом. «Должны ли мы также тактично молчать по поводу необходимости безотлагательного возврата материальных свидетельств катастрофы? – задается профессор Новак. – Почему президент Медведев не привез с собой в ознаменование «окончания застоя» и так уже четвертованный остов президентского самолета? Почему польский президент и премьер не напомнили о возврате черных ящиков? Ведь российское следствие уже сделало свои выводы».

Да, именно так: привезти обломки самолета и вернуть черные ящики. Притом, что в ст. 26 Чикагской конвенции о международной гражданской авиации, ратифицированной Польшей, черным по белому написано: «В случае происшествия с воздушным судном одного договаривающегося государства, имевшего место на территории другого договаривающегося государства и повлекшего смерть или серьезные телесные повреждения либо свидетельствующего о серьезном техническом дефекте воздушного судна или аэронавигационных средств, государство, на территории которого произошло происшествие, назначает расследование обстоятельств происшествия в соответствии с процедурой, которая может быть рекомендована Международной организацией гражданской авиации, насколько это допускает его законодательство. Государству, в котором зарегистрировано воздушное судно, предоставляется возможность назначить наблюдателей для присутствия при расследовании, а государство, проводящее расследование, направляет этому государству отчет и заключение о расследовании».

И польские следователи, и уполномоченный польский представитель Эдмунд Клих имели полный доступ к информации, которой располагала российская комиссия, расследующая обстоятельства катастрофы, что официально подтвердил премьер Туск. Россия передала Польше уже не один десяток томов материалов расследования. Более того, еще в мае польской стороне были переданы копии записей бортовых самописцев президентского самолета – случай беспрецедентный в международной практике, ибо подобные процедуры не прописаны в Чикагской конвенции. Однако в Польше этот жест доброй воли не оценили. Польше всего этого мало. «Президентский Ту-154 был приписан к спецполку польских ВВС и являлся не гражданским, а государственным воздушным судном, так что Чикагская конвенция здесь ни при чем», – говорят те, кто недоволен ходом расследования.

Но позвольте, ведь это польское правительство приняло решение использовать при расследовании обстоятельств авиакатастрофы Чикагскую конвенцию! И именно это им сейчас и ставят в вину антироссийские силы в Польше – те поляки, которым хочется верить в то, что Качиньского убили, а также некоторые представители российской оппозиции. Правительство обвиняют в том, что оно не настояло на прописанной в приложении № 13 к Конвенции возможности «полностью или частично передать расследование другому государству (в данной ситуации – Польше. – Прим. авт.)», не использовало нормы российско-польского соглашения «О полетах военных воздушных судов РП и РФ». В глубине этой юридической чащи скрывается одно очевидное желание: расследование обстоятельств катастрофы должно быть передано исключительно в польские руки. А в идеале – еще и в американские, к чему призывает брат погибшего президента Ярослав Качиньский. Потому что русским нельзя доверять. Русские – разгильдяи и враги Польши. Русские могут сфальсифицировать материалы расследования, наврать, подтасовать, исказить, скрыть, умолчать. Вероятность того, что подобные неблаговидные поступки могут совершать в своих интересах и поляки, даже не допускается. Такого не может быть в природе. Врать, разгильдяйствовать и мошенничать могут только русские...

И грабить – тоже. «Я также не слышал, чтобы польская принимающая сторона напомнила наконец о возврате сокровищ польской культуры и истории, которые были похищены захватнической Красной армией в сентябре 1939 года и находятся сейчас в Российском государственном военном архиве в Москве, – пишет профессор Новак в Rzeczpospolita. – Речь идет о таких собраниях, как архив Польских легионов, практически полный архив разведки Второй Польской Республики, архив правительства, сейма и даже канцелярии польских примасов. Почему эти бесценные для поляков собрания должны оставаться в Москве? Почему мы должны об этом молчать?»

А почему, собственно, пан Новак так беспокоится об этих архивных документах? Не потому ли, что их обнародование может изменить сложившиеся в Польше и во всем мире представления об истинных виновниках развязывания Второй мировой войны, о роли Польши в событиях тех лет? Не потому ли, что в этих архивах могут сыскаться документы, подобные, например, докладу 2-го отдела (разведывательный отдел) главного штаба Войска Польского, который датирован декабрем 1938 года и содержит в т. ч. такие положения: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель – ослабление и разгром России».

Не потому ли так беспокоятся профессор Новак и его единомышленники, что в архивах, находящихся сегодня в распоряжении России, могут оказаться документы, относящиеся к плану войны Польши против СССР, разработанному польским командованием к весне 1939 года? Плану, который сорвался потому, что Польша из союзника гитлеровской Германии вдруг превратилась в ее жертву, вследствие чего в сентябре 1939 года СССР счел необходимым в связи с фактическим исчезновением Польши как государства взять под свою защиту преимущественно непольское население Западной Украины и Западной Белоруссии, отошедших к Польше по Рижскому мирному договору. Договор этот, как известно, завершил советско-польскую войну 1919–1921 гг., отмеченной в т. ч. варварским поведением польских военных на оккупированных территориях.

Вот лишь пара примеров. Как сообщалось в советской ноте от 2 июня 1920 года, направленной Англии, Франции, Италии и США, после того, как во время майского наступления советского Западного фронта польские войска оставили город Борисов, они с другого берега реки Березины подвергли его уничтожающему артиллерийскому обстрелу и превратили в груды дымящихся развалин. В огне погибли сотни людей, а 10 000 человек оказались под открытым небом. Как свидетельствуют историки, отступая из Киева, польские части вывели из строя электростанцию, городскую канализацию, пассажирскую и товарную станции, мосты. Правительства РСФСР и УССР указывали в обращенной к странам Антанты ноте от 11 июня, что «прекрасный собор Святого Владимира, эта не имеющая себе равных жемчужина русского религиозного зодчества и уникальный памятник с бесценными фресками Васнецова, был уничтожен поляками при отступлении только потому, что они желали выместить свою злобу, хотя бы на неодушевленных предметах».

Естественно, профессор Новак и его единомышленники не хотят об этом вспоминать, предпочитая возмущаться деяниями «захватнической Красной армии». Значит, им нужно напоминать об этом вне зависимости от их желания слушать, и напоминать почаще. Россия должна напоминать. Да, речь в данном случае идет о событиях, произошедших на территории ныне независимых Украины, Белоруссии и Литвы, но это – наша общая история. И ради восстановления исторической справедливости полякам нужно напоминать о таких вещах. Причем я не предлагаю делать это только в ответ на очередные требования и претензии Польши к России, не призываю это делать по принципу «Ах, вы нам – это?! А мы вам тогда – вот это!». Это – не карточная игра в подкидного дурака, а сложный процесс примирения и строительства новых отношений, о необходимости которого вроде как сегодня заявляет польская сторона. Тогда давайте быть обоюдно честными, панове.

http://news.km.ru/ne_nado_igrat_s_polshej_v_podkid

[Александр Васильевич]

Медведеву написали открытое письмо про Катынь

Депутат Госдумы Виктор Илюхин направил открытое письмо президенту РФ Дмитрию Медведеву, полный текст которого мы приводим:



Господин Президент!

Совсем недавно Вы дали интервью польским СМИ, в котором наряду с другими проблемами затронули и вопросы гибели польских военнопленных под Катынью Смоленской области.

Судя по ответам, Вам известно о том, что в России сложилось неоднозначное мнение о виновниках трагедии. Есть официальная версия власти о расстреле поляков НКВД СССР весной 1940 года. Она сложилась под влиянием польского лобби, активно действующего в кремлевских и правительственных кругах, в т. ч. и из российских ученых, до сих пор получающих из Варшавы солидные гранты, а проще говоря, деньги. И есть иная точка зрения – что поляки были уничтожены фашистами после оккупации ими Смоленской области. По мере того, как российские граждане вникают в суть проблемы, эта версия находит все большее понимание у нас в стране, да и за ее пределами.

Длительное изучение обстоятельств Катынской трагедии и определенное знание исторических и правовых материалов позволяют мне заявить, что многие документы, находящиеся в уголовном деле № 159 Главной военной прокуратуры о гибели поляков от рук НКВД, являются необъективными или сфальсифицированными. С этим я выступил 26 ноября 2010 года с трибуны Государственной Думы. В ответ Вы заявили, что это несерьезно, это – чуть ли не провокация людей, которые хотели бы не замечать истории и природы сталинского режима, с чем я не могу согласиться.

Конечно, от открытой полемики Вы откажетесь, а я хотел бы вести ее не только как депутат Госдумы, но в первую очередь как один из руководителей Главного следственного управления Генеральной прокуратуры СССР, хорошо знающий в юриспруденции теорию и практику доказательств. Событиями, произошедшими в Катыни, я начал заниматься в то время, когда Вы были еще студентом юрфака. Но не в этом главное.

К сожалению, и Вы, глубоко не изучив суть вопроса, как и предшествующие российские президенты, скатились на геббельсовскую версию о расстреле поляков НКВД СССР, которая стала широко распространяться немцами с весны 1943 года.

Я не собираюсь защищать И.В. Сталина. Он не нуждается в этом. История сама все расставит и уже расставляет по своим местам. На фоне разваливающейся российской государственности, расцвета коррупции, всесильной оргпреступности и казнокрадства его значимость и весомость в отечественной истории будут укрепляться и усиливаться. Это – неоспоримая закономерность, которую невозможно перечеркнуть антисталинскими административными мерами, указами, постановлениями, отвратительным голосованием послушного Кремлю большинства думских депутатов или грязными теле- и радиопередачами.

А встань на Вашу позицию, то получается: в СССР были репрессии, поэтому и вали все на Сталина. Именно на него, как будто фашисты не уничтожили десятки миллионов людей. Однако это огульное охаивание лишь дискредитирует в первую очередь русский, российский народ, порождает комплекс неполноценности и собственную ущербность. Его поставили на колени, требуя вечного покаяния даже и в том, чего он не совершал. Такая нация будет неспособной к великим созиданиям.

Вы сказали: «За это преступление отвечают Сталин и его приспешники», сославшись на то, что сами смотрели документы из т. н. «Особой папки», которые сегодня выставлены на интернет-сайты. Хочу сразу отметить Ваше выражение – «приспешники». Не знаю, как точно после окончания президентских полномочий назовут Ваше окружение, но убежден, что гораздо резче и нелицеприятней – уж только потому, что краснодарский душегуб Цапок присутствовал в Кремле на Вашей инаугурации в составе делегации края.

Как старый криминалист, утверждаю: чтобы сделать глубокие и неоспоримые выводы, документы надо не смотреть, а изучать. Конечно, римское право, которым Вы увлекаетесь, этому не учит.

Мои коллеги, крупные ученые, специалисты многократно приводили аргументы, говорящие о подложности документов «Особой папки», в т. ч. со ссылкой на экспертные исследования.

Из Вашего внимания ускользнуло то, что выписка из решения Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 года не имеет подписи и на ней стоит печать ЦК КПСС. Вам не подсказали, что название «КПСС» появилось позже 1940 года на 12 лет, и оттиск печати ЦК КПСС на документе в момент его принятия не мог стоять. По нашим данным, выписка была сфальсифицирована в начале 90-х годов прошлого столетия ельцинским окружением (или, как Вы изволите выражаться, приспешниками).

Вы не заметили, что в выписке (даже фальшивой) указано: «Предложить НКВД рассмотреть дела на военнопленных поляков…», однако в материалах уголовного дела и в иных источниках нет никаких сведений об их рассмотрении, о реальной судьбе тех самых 27 000 поляков, упомянутых в выписке. Есть все, в т. ч. о перемещении пленных, о конвое, о питании, о другом, кроме как сведений об исполнении решений, приговоров. Такого в работе НКВД СССР быть не могло: ведь в этой организации фиксировалось все до мелочей. А тут – расстрел стольких людей, но в документах о нем – ни слова. Над этим стоит задуматься.

Вы обвиняете Сталина и его приспешников в убийстве нескольких десятков тысяч поляков, но следовало бы знать, что после 14-летнего расследования дела Главная военная прокуратура не признала их виновными в уничтожении военнопленных под Катынью и никакого решения на этот счет не приняла.

Об этом умолчали и в Государственной Думе. Поэтому высшая российская власть, сама того не замечая, скатились на стезю политических репрессий. Ведь Ваши предшественники-президенты извинялись перед поляками за гибель их сограждан до окончания следствия, которому только и осталось облечь политическую волю руководителей государства в правовую форму, признав НКВД СССР виновником гибели военнопленных. Иного решения здесь быть не могло, даже если следствие и пришло к другим выводам.

Вы в столь сложном вопросе, имеющем международное значение, должны были потребовать исчерпывающую информацию. Если ее скрыли от Вас – избавьтесь от нерадивых помощников и советников.

Вам не доложили, что списки большинства погибших под Катынью представила следователям Польша, и они оставлены без тщательной проверки. Поэтому и стали появляться после войны 1941–1945 гг. живые люди из числа объявленных мертвыми.

Не доложили Вам и о том, что следователи злоупотребляли служебным положением, выезжали на отдых в Польшу; для них устраивались застолья, они получали подарки, а в конечном счете все они были удостоены польских государственных наград. Только поэтому, основываясь на международном праве и практике, постановление следователей по гибели польских пленных должно быть объявлено несостоятельным, не порождающим никаких правовых последствий.

Советский Союз обвиняют в расстреле десятков тысяч поляков, но предварительным расследованием проведена эксгумация лишь 1803 трупов поляков, а обстоятельства их гибели, как и других, так до конца и не установлены. Если нет трупов, то не может быть и обвинения в убийстве.

Вам, видимо, не доложили, что все польские офицеры под Катынью были убиты немецкими пулями из немецкого оружия.

В материалах Нюрнбергского трибунала имеются убедительные доказательства, представленные советской комиссией Н.Бурденко, о расстреле поляков немцами, которых трибунал не оправдал и не возложил ответственности за эти злодеяния на СССР.

То, что происходит сейчас, – наглая попытка ревизии истории, пересмотра приговора трибунала. В его материалах есть показания начальника лагеря В.М. Ветошникова, который за несколько часов до оккупации немцами Смоленска прибыл в город и просил выделить ему 75 вагонов для вывоза поляков в глубь страны. Вагонов ему не выдали из-за сложности положения, а сам он уже не смог вернуться в лагерь.

Значит, поляки были еще живы, а не расстреляны НКВД СССР весной 1940 года, как утверждается сейчас. И таких показаний достаточно, в т. ч. собранных и после войны 1941–1945 гг.

В материалах трибунала есть показания О.А. Михайловой, З.П. Конаховской, А.Н. Алексеевой, которые осенью 1941 года работали на кухне столовой 537-го немецкого полка, оккупировавшего район Катынь под Смоленском. Они пояснили, что были очевидцами доставки в это местечко пленных поляков и расстрела их немцами. После каждого расстрела фашисты шли в баню, а потом в столовой им выдавалось усиленное питание и двойные порции спиртного.

Плохо, если Вам не сообщили, что болгарский ученый М.Марков и чешский профессор медицины Ф.Гаек, участвовавшие в 1943 году в работе геббельсовской комиссии по исследованию трупов под Катынью, заявили о чудовищной необъективности медицинских документов, составленных немцами. О том, что еще в декабре 1945 года два профессора, два ведущих польских специалиста в области судебной медицины Ольбрихт и Сингилевич доказали, что пленных поляков под Катынью расстреляли немцы осенью 1941 года. Об их выводах сейчас стараются не вспоминать.

Вам не доложили, что группа российских ученых, которых мы считаем настоящими патриотами, летом 2010 года подготовила рецензию на заключение экспертов от 2 февраля 1993 года по уголовному делу № 159 о расстреле поляков и полностью опровергла его выводы, с чем потом согласилась и Главная военная прокуратура. Добавлю, что эта рецензия была передана мною в администрацию президента.

Вас не поставили в известность, что Конституционный суд РФ, рассматривая т. н. дело о запрете КПСС, отказался исследовать документы, представленные ему президентской стороной по Катынской трагедии, из-за сомнительности их происхождения.

Вас не проинформировали даже о наиболее существенных и важных обстоятельствах гибели польских пленных под Смоленском, тем более – о материалах, опровергающих версию об их расстреле НКВД СССР.

Вы ссылаетесь на заявление Госдумы о виновных в Катынской трагедии. Вам и российскому правительству, наверное, удобно, что в фальсификацию истории втянут и законодательный орган: есть на кого переложить ответственность. Поэтому Вы и не хотите знать, что три комитета – по международным делам (К.Косачев), по делам ветеранов (Н.Ковалев) и по делам содружества независимых государств и связям с соотечественниками (А.Островский), возглавляемые представителями «Единой России» и ЛДПР, даже не обсудили, как это положено по регламенту работы, проекты заявления и постановления Госдумы на своих заседаниях, не представили депутатам никаких информационных материалов по обсуждаемой проблеме. Госдума голосовала «в темную». Как я считаю, в ней есть большая группа депутатов, которая ради сохранения своих кресел (тем более – по команде из Кремля и из правительства) проголосует за любое решение, в т. ч. подрывающее отечественные интересы. Про таких говорят в народе: «Мать родную продадут». И в этом смысле Госдума стала опасной для нашего общества и государства.

Больше всего волнует то, что Вы, соглашаясь с фальсификаторами, скорее всего, хотите вычеркнуть из истории нашего Отечества весь советский период, а он – героический, созидательный, хотя одновременно и трагический. Смею утверждать: не получится.

В связи с этим напомню известное высказывание У.Черчилля, который сказал, что если кто-то объявил войну своему прошлому, то он вскоре обнаружит, что у него нет будущего. У России должно быть будущее.

Заканчивая свое открытое обращение, сообщаю, что я и мои товарищи – крупные ученые, исследователи Катынской проблемы, – готовы к любой дискуссии на любом уровне. А чтобы установить и защитить истину, было бы правильным направить уголовное дело № 159 Главной военной прокуратуры в Верховный Суд РФ для публичной оценки имеющихся в нем доказательств с участием сторон. Одну из них – по защите интересов России – готов представлять.

Заслуженный юрист РФ, доктор наук, профессор В.И. Илюхин

7 декабря 2010 г.

http://news.km.ru/medvedevu_napisali_otkrytoe_pism

[Александр Васильевич]

О Катынской трагедии. Экспертиза записки Берии № 794/Б

В связи с поднятым 26 ноября 2010 г. в ГД вопросом «О Катынской трагедии и ее жертвах», мною были осуществлены специальные экспертизы.  В рамках исследования версии Катынского расстрела польских военнопленных органами НКВД я провел в том числе почерковедческую экспертизу записки Берии № 794/Б в ЦК ВКП(б) Сталину, в которой предложено расстрелять военнопленных поляков.



Из рассмотрения подписей членов Политбюро ЦК ВКП(б) на указанной записке Берии и текста самой записки неопровержимо следует, доказывается:

1) Все четыре подписи членов Политбюро на записке поддельны.
2) Все четыре подписи членов Политбюро на записке выполнены одним человеком.
3) Рукописные пометки на т.н. выписке из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б), направленной Берии, и на листах № 9-10, изъятых из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) № 13 «Особая папка» за 17 февраля - 17 марта 1940 г., выполнены тем же человеком, который выполнил подписи членов Политбюро на указанной записке Берии, что, впрочем, находится под легким сомнением, так как текста для исследования критически мало.
4) Подделал подписи членов Политбюро непрофессионал - человек, ни малейшего понятия не имевший о почерковедении и тем более о судебных экспертизах по данному предмету.
5) Подделал подписи членов Политбюро человек с психическими отклонениями шизофренического круга.
6) Подделал указанные исторические документы Д.А. Волкогонов, умерший в 1995 г. от рака мозга (и имевший психические отклонения вследствие органического поражения головного мозга, что доказано, см. ниже ссылки на материалы). Действовал он один, на свой страх и риск, из бредовых побуждений.
7) Если существует судебная почерковедческая экспертиза указанной записки Берии в рамках известного уголовного дела № 159 о расстреле польских военнопленных, возбужденного, кажется, в 1990 году, то она сфальсифицирована, намеренно или нет, по невежеству: профессионал не мог принять данную фальшивку за подлинник - сработана она предельно грубо, хуже некуда, даже с грамматической ошибкой в подписи Микояна (это психические отклонения автора подписи).

Более полное рассмотрение правовой фальсификации Катынского дела находится по адресу: http://www.dm-dobrov.ru/history/katyn/katyn-2.html
С данной страницы доступна и вся статья о Катынской фальсификации с рассмотрением доказательств, в т.ч. возраста эксгумированных трупов и документов по делу.

В связи не только с решением ГД, но и с последовавшим заявлением президента Медведева о том, что предположение о фальсификации исторических документов по Катынскому расстрелу «несерьезно», данный материал имеет очень высокую общественную значимость и нуждается в широком обсуждении. Все это не только весьма серьезно, но и очевидно для всякого думающего человека: в тексте указанной записки есть, например, немотивированный вывод, который совершенно неоспоримо указывает на психические отклонения его автора. Полагаю, если бы, например, президенту Медведеву дали ведомость на получение зарплаты, где было бы указано, что начислено ему с удержанием всех отчислений 250 125 руб., а в графе «к выдаче» стояло бы 182 228 руб., то он бы назвал это не просто «несерьезным», а совершенно абсурдным, так как мотивации вывода в документе не нашел бы, а ведь именно такого рода немотивированный вывод и содержится в указанной записке Берии - не считая прочих следствий психических отклонений. Так что же лучше - сделать «несерьезный» вывод или согласиться с абсурдом, бредом?

Добров Дмитрий Евгеньевич

____________

Прим. ред сайта ДЗВОН. Мы высоко оцениваем экспертную работу Д.Е.Доброва. Участие в фальсфикациях катынских документов психически нездорового генерала вполне вероятно, но с учетом информации, представленной депутатом Госдумы Виктором Илюхиным о наличии в данном деле следов деятельности целой комагды фальсификаторов, связанной с тогдашним руководством страны, объяснить фальсификации бредом одиночки уже никак невозможно. За спинами ельцинистов, сплачивающихся ныне, как и тогда - при Ельцине,  в окружении президента,  прглядывает безнаказанно орудовавшая и сохраняющая сегодня свои позиции иностранная клиентура. Ее истинной мишенью является не прошлое нашей страны, а будущее Российской Федерации, которую они подрядились ликвидировать. Впрочем, из полного текста экспертного заключения Д.Е.Доброва с очевидностью выступает соучастие в процессе широкого круга политически ангажированных  фальсификаторов.

http://www.za-nauku.ru//index.php?option=com_content&task=view&id=3585&Itemid=39

[Александр Васильевич]

Добров Дмитрий Евгеньевич

Правовая фальсификация Катынского дела

Как я уже сообщил выше, три первых очевидца «исторических» документов, подтверждающих вину советской власти в Катынском расстреле, описали их как совершенно различный набор, не похожий к тому же на опубликованный, причем это были отнюдь не пьяные дворники или забуревшие канцелярские крысы, а люди, занимавшие очень высокое общественное положение.

Вот как описал исторический миг обретения «правды» М.С. Горбачев:

    Что касается других документов, относящихся к катынской трагедии, то я помню о двух папках, которые показывал мне Болдин еще накануне моего визита в Польшу. Но в них была документация, подтверждающая версию комиссии академика Бурденко. Это был набор разрозненных материалов, и все под ту версию. На подлинный документ, который прямо свидетельствовал бы об истинных виновниках катынской трагедии, мы вышли только в декабре 1991 года, по сути дела, за несколько дней до моей отставки с поста Президента СССР. Именно тогда работники архива через Ревенко — руководителя аппарата президента — добивались, чтобы я обязательно ознакомился с содержимым одной папки, хранившейся в особом архиве. Печатался проект моего последнего выступления в качестве президента. Этими и другими делами я был занят целиком.

    Тем не менее Ревенко продолжал настаивать и вручил мне папку накануне встречи с Ельциным, в ходе которой было условлено передать ему дела. Я вскрыл папку, в ней оказалась записка Берии о польских военнослужащих и представителях других сословий польского общества, которых органы содержат в нескольких лагерях. Записка заканчивалась предложением о физическом уничтожении всех интернированных поляков. Эта последняя ее часть отчеркнута, а сверху написано синим карандашом Сталина: «Постановление Политбюро». И подписи: «За — Сталин, Молотов, Ворошилов…»

    […]

    В папке находилась и другая бумага, написанная от руки и подписанная Шелепиным в бытность его председателем КГБ. В обращении на имя Хрущева он предлагал ликвидировать все документы, связанные с действиями НКВД по уничтожению польских военнослужащих, поскольку-де уже принята и утвердилась версия комиссии академика Бурденко.

    _{М.С. Горбачев. Жизнь и реформы. Книга 2. Глава 32. Войцех Ярузельский — союзник и единомышленник, см. в интернете.}

Стало быть, документы нарисовались не ранее декабря 1991 года. На той записке Берии, которую мы имеем счастье нынче исследовать, нет надписи синим карандашом Сталина «Постановление Политбюро», да и подписи идут в ином порядке: Сталин, Ворошилов, Молотов… Невозможно, согласитесь, предположить, что М.С. перепутал надпись «О.П. Вопрос НКВД СССР», под которой нет никаких подписей, с надписью «Постановление Политбюро», за которой идут подписи членов Политбюро во главе со Сталиным, ведь форму другого документа пакета, записку Шелепина, он описал точно. Горбачев видел шизофреническую версию письма Берии, несколько потом поправленную, ведь документы, переданные Ельцину в декабре 1991 г., необъяснимым образом задержались у него:

    Обо всем этом я рассказывал польским журналистам в 1992 году после того, как уже почти под занавес процесса по делу КПСС в Конституционном суде РФ президентская команда вдруг сочла «своевременным» предъявить документ по Катыни суду и передать копию польской стороне, заявив, что этот документ Горбачев скрыл от поляков. Польские журналисты спрашивали: почему так долго этот документ лежал у Ельцина и почему я, встречаясь с Валенсой, не сказал ему, что такое свидетельство имеется? Но именно такой вопрос возникал у меня самого: почему Ельцин не использовал свою официальную встречу с Президентом Польши, чтобы передать ему документы, касающиеся трагедии в Катынском лесу? Ведь между нами была договоренность о том, что передача документа полякам — компетенция Президента России.

    _{Там же.}

А.Н. Яковлев, участник великой встречи по передаче «исторической правды» Ельцину, находившийся рядом с М.С. Горбачевым, описывает тем не менее совсем иные документы:

    И вот в декабре 1991 года Горбачев в моем присутствии передал Ельцину пакет со всеми документами по Катыни. Когда конверт был вскрыт, там оказались записки Шелепина, Серова и материалы о расстреле польских военнослужащих и гражданских лиц, особенно из интеллигенции (более 22 тысяч человек). Михаил Сергеевич сидел с каменным лицом, как будто ничего и никогда не говорилось по этому поводу.

    _{А.Н. Яковлев. Сумерки России.
    См.: http://www.lebed.com/2005/art4364.htm}

В пакете документов, который мы знаем, нет никакой записки Серова и никогда не было, а также нет и не было никаких «материалов» о «расстреле гражданских лиц, особенно из интеллигенции». Числа «более 22 тысяч человек» в известных нам документах тоже нет.

Третий очевидец, Д.А. Волкогонов, описывает уже новый набор все тех же документов и новый образ их появления:

    На счету «ленинского Политбюро» под руководством Сталина множество преступлений. Но есть одно, которое особо выделяется своим изуверством, цинизмом и жестокостью. Речь идет о решении Политбюро от 5 марта 1940 года. Приведу в сокращении этот документ. У меня с ним связаны особые воспоминания, ибо именно мне и еще трем членам президентской комиссии удалось отыскать в залежах цековских сверхсекретных архивов этот потрясающий до ужаса документ. Приведу лишь часть его.

    «1. Предложить НКВД СССР

    1) дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек — бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков;

    2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек — членов различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.

    П. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения…» [ссылка: Протокол Политбюро от 5 марта 1940 г. № П13/144.]

    Прочитав десятки страниц этого дела, хранившегося в «Особой папке» [сноска: «Особые папки» были только в архиве Политбюро. Я вынужден, в ряде случаев, пользоваться такими сносками потому, что пока эти документы еще не «фондированы», т.е. не зарегистрированы в обычном архивном порядке.] архива Политбюро, я действительно испытал потрясение. Это были даже не «военнопленные». Ведь Польша не вела с нами войну в 1939 году… Мысль спотыкалась на словах: к «высшей мере наказания»… Наказание — за что? «Ответы» Политбюро чудовищны по своей бессмыслице и жестокости.

    Я не мистик, но почему-то бросились в глаза детали: протокол № 13 от 5 марта 1940 года. Ровно через 13 лет, именно 5 марта, не станет самого кровавого ленинца. Стенограммы обсуждения вопроса о расстреле поляков не существует. Вопрос решался устно, вербально. Но выдержку из постановления Политбюро я в книге привел. Стоит добавить, что, хотя советская сторона до конца пыталась скрыть злодеяния Сталина, Берия и других большевистских руководителей, с документами о расстреле поляков были знакомы все основные лидеры СССР. Например, Хрущев ознакомился с делом в марте 1959 года, Андропов — в апреле 1981 года. Были эти документы и у помощников Горбачева (в частности, у В.И.Болдина) в апреле 1989 года, видимо, для ознакомления генсека. И тем не менее все утверждали, что документов этих не существует…

    Имеется около десятка различных постановлений Политбюро, начиная с 1971 года, направленных на то, как скрыть, закамуфлировать дикое преступление. К этому сокрытию причастны Брежнев, Андропов, Черненко, Громыко и другие партийные бонзы, в том числе и некоторые здравствующие поныне.

    Добавлю, что личным решением Сталина осуществление чудовищной «миссии» по реализации решения Политбюро было возложено на Меркулова, Кобулова, Баштакова (начальника 1-го спецотдела НКВД СССР). Возможно, это одно из самых страшных решений высшей партийной коллегии.

    _{Д. Волкогонов. Ленин. Книга II. Вожди. М., 1999.}

Здесь видим откровенную ложь: в представленной нам худенькой папочке не было «десятков страниц», и никаких коварных постановлений Политбюро, направленных на сокрытие тайны, никто никогда не видел. Публичная ложь обычно, если лжет не мудрый отец народа в высших своих целях, представляет собой психические отклонения лгущего, например бредовую систему. Это очень нехорошо, особенно вкупе с убеждением, что особые папки не «фондированы», которое действительности не соответствует. Отсюда можно допустить, что Волкогонов причастен к фальсификации документов по Катынскому делу: как и не известный нам пока фальсификатор, Волкогонов ни малейшего представления не имел об особой папке и молол чушь: «особая папка» — это гриф вроде «совершенно секретно», а не тайное хранилище вне архива; все документы с грифом «особая папка» были, разумеется, «фондированы» в архиве ЦК, т.е. содержались в порядке, как и документы с грифом «совершенно секретно», и любые иные.


(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Как это ни поразительно, правдивость слов Волкогонова подтверждают некоторые прочие сторонники Ельцина:

    В июле 1992 г. в Архиве Президента РФ тогдашний руководитель президентской администрации Ю.В. Петров, советник Президента Д.А. Волкогонов, главный архивист РФ Р.Г. Пихоя и директор архива А.В. Коротков просматривали его совершенно секретные материалы. 24 сентября они вскрыли «особый пакет № 1». Как рассказал Коротков, «документы оказались настолько серьезными, что их доложили Борису Николаевичу Ельцину. Реакция Президента была быстрой: он немедля распорядился, чтобы Рудольф Пихоя как главный государственный архивист России вылетел в Варшаву и передал эти потрясающие документы президенту Валенсе. Затем мы передали копии в Конституционный суд, Генеральную прокуратуру и общественности».

    Когда Р.Г. Пихоя привез 14 октября 1992 г. в Варшаву документы из «пакета № 1» и старался там объяснить, почему они так долго были запрятаны в тайниках власти, он подчеркнул следующее: это было преступление политического характера…

    _{Катынский синдром, гл. 6, см. ссылку выше.}

Здесь вызывает подозрения и Коротков, который явно привирает, что «реакция президента была быстрой»: торопиться в данном случае было некуда — торопиться мог лишь фальсификатор, передать свою работу хозяину, полякам, да и Борис Николаевич «быстрыми реакциями» вообще не отличался — мог проспать даже важнейшее международное мероприятие.

Если вы вдруг решили уже, что Михаил Сергеевич способен был на бесчестный поступок, то поспешу вас успокоить: его слова подтверждаются пакетом, в котором находились фальсифицированные документы, см. документы, включая пакет [1]. На «пакете № 1» стоит печать «для пакетов» аппарата президента СССР и дата 24 декабря 1991, т.е. за день до отставки Горбачева, причем нынешние опубликованные документы на пакете перечислены точно.

Спрашивается, каким же образом одновременно возможны две совершенно разные версии происхождения очень неопределенного набора документов по Катынскому делу, причем обе подтвержденные в той или иной степени? Нормально ли это? Не отдает ли психическим заболеванием по имени шизофрения? Может быть, забуревшие крысы канцелярские немного перестарались? Нет?

Объяснение случившемуся я могу предложить. Вероятно, Борис Николаевич был в конце 1991 года очень сильно загружен работой, поэтому полученную от Михаила Сергеевича папочку с фальшивыми документами он куда-то сунул, даже не просмотрев, и забыл о ней навсегда. Ну, что тут делать? Канцелярские сварганили документы снова и доложили Борису Николаевичу о находке уже «в архивах» самим Волкогоновым… На сей раз, впрочем, документы в руки Борису Николаевичу не дали из-за его загруженности работой, а сразу с его согласия отправили в Польшу, откуда, вероятно, грязные эти делишки и оплачены были.

Даже при весьма критическом отношении к Ельцину с учетом его главного недостатка, пьянства даже в патологической форме, я не могу допустить, что он намеренно пошел на государственный подлог в пользу Польши с целью обеспечить полякам контрибуцию с России. Я не верю, что он был на это способен. Это немыслимо вообще и в частности даже унизительно — шпионаж в пользу Польши, причем за любые деньги. Не верю я и в то, что на это мог пойти Горбачев или, положим, Яковлев.

Ельцина очень многие справедливо критиковали, справедливо ругали и даже справедливо материли, но все же, хотя бы и отматерив его хорошенько, каждый вынужден будет признать: совесть-то у него была. При всех своих недостатках он нашел в себе силы уйти от власти сам и даже публично извинился перед всеми, перед народом. Негодяй бы так никогда не поступил — даже бы и в голову не пришло.

Посмотрим теперь на представленные «документы», фальсифицированные неким шизофреником. Письмо Берии Сталину за № 794/Б, где содержится предложение расстрелять поляков, снабжено фальшивыми подписями членов Политбюро. Что любопытно, при первом же взгляде на подписи сразу же в глаза кидается, что все они последовательно нанесены одним человеком:



Отметим по пунктам признаки того, что этот текст создан одним человеком, который просто менял почерк под каждую подпись, но общие свойства своего почерка неосознанно сохранил, рефлексно:

   1. Почти весь текст выполнен с единым наклоном, что очень хорошо видно по нанесенной сетке. Даже буква И в слове «Сталин» имеет тот же наклон, хотя остальные буквы в том же слове гораздо сильнее наклонены вправо.
   2. Почти весь текст выполнен с единым межстрочным интервалом, только на последней подписи (Микояна) фальсификатор почувствовал, что получается очень уж ровно, и решил немного иначе направить подпись, но тоже неосознанно уложился в межстрочный интервал. На рисунке показано, как сломалась подпись Микояна, изменила направление в результате неосознанных усилий фальсификатора направить ее вниз, вразрез с предыдущими. Несмотря на его усилия, наклон букв в подписи Микояна остался тем же, что и выше.
   3. Весь текст выполнен с единым отступом от условного левого края, определенного первой подписью. Текст четко выровнен по линии, так как каждый раз фальсификатор неосознанно делал один и тот же отступ.
   4. Во всем тексте вертикальный штрих заметно сильнее, выполнен с нажимом. Исключение составляет только перекладина буквы Т в первой подписи и подчеркивание этой подписи.
   5. Размеры строчных букв во всех подписях очень близки, несмотря даже на усилия фальсификатора.
   6. Подписи Ворошилова и Микояна, соответственно вторая и четвертая сверху, выполнены с единообразным окончанием — буквой В с падающим завитком. И это несмотря на то, что фамилия Микоян кончается буквой Н. Разумеется, Микоян не мог написать свою фамилию неправильно.
   7. Буква М в подписях Молотова и Микояна, соответственно третей и четвертой сверху, выполнена единообразно — с нажимом на левом внутреннем ее плече и правом внешнем.
   8. Первая буква О в подписях Ворошилова и Молотова, соответственно второй и третьей сверху, выполнена единообразно — с разрывом вверху и одинаково исполненным соединительным завитком, что не соответствует ни действительной подписи Ворошилова, ни действительной подписи Молотова. Это почерк фальсификатора.

Да, с точки зрения обывательской подписи сделаны неплохо, «похоже», но с точки зрения почерковедения это полный абсурд: человек, имевший хотя бы малейшее представление об исследованиях почерка, этакую чушь никогда бы не спорол. Можно заключить совершенно точно, со стопроцентной уверенностью, что ни единый профессионал, например из спецслужб, знающий, как подделать подпись, к этой шизофренической бумажонке не причастен.

Рассмотрим теперь подписи по одной, сравнивая их с подлинными. Начнем с первой — подписи Сталина.



На рисунке фальшивая подпись Сталина — из разбираемого пакета документов — находится внизу. Отметим различия ее с подлинными по пунктам.

   1. Букву Т Сталин в своей фамилии никогда не писал так, как она написана в фальшивой подписи — с отрывом карандаша от бумаги. Везде букву Т Сталин писал не отрывая карандаша от бумаги, иногда лишь с ослабленным нажимом.
   2. У фальсификатора совсем не вышла буква И перед словом «Сталин»: она не читается, написана, как строчная буква П, хотя у Сталина даже в страшных каракулях, на третьем снизу автографе, ее можно принять за И. Обычно у Сталина есть хоть небольшой хвостик у правого плеча данной буквы или хотя бы небольшое отклонение правого плеча вправо от оси буквы, как на двух верхних рисунках. Вообще говоря, у Сталина есть то или иное графическое завершение буквы И перед фамилией, а у фальсификатора нет на него даже намека.
   3. В действительной подписи Сталина всегда стоит точка после буквы И, расположенной перед фамилией, а у фальсификатора этой точки нет.
   4. Совсем не получилось у фальсификатора слово «Сталин»: посмотрите, какие резкие угловатые буквы в фальшивой подписи; ничего подобного в действительных автографах Сталина нет. Особенно неуклюже вышло у фальсификатора сочетание «лин» — с разным наклоном букв: у Л и Н один наклон, а у И другой, см. рисунок всего текста выше.
   5. Слово «За» написано прямо в строку или почти прямо, см. рис. под данным абзацем, а дальнейшее неуклюже падает вниз, причем наклон букв после черты точно соответствует наклону черты, см. рисунок всего текста выше, т.е. в зависимости от черты изменился наклон букв. Иначе говоря, не писавший вел подпись, а она его. У Сталина черта не гармонирует с подписью, не образует со словами нечто целое, а напротив — разделяет их, очень четко или не столь четко, но разделяет, в том числе выделяясь размером своим. А на фальшивой подписи высота разделительной черты лишь немного больше высоты заглавной буквы в слове «Сталин» и приблизительно равна высоте сочетания «Ст», т.е. разделения нет — есть продолжение черты. Эта неуклюжесть следствие неотработанного написания сложной фигуры «За/И. Сталин».



   6. Стоит еще заметить, что Сталин расписывался скупо: часто стоит даже неполная подпись — «И. Ст.», причем подчеркивал он свою подпись редко, только в том случае, если писал в строку: «Утвердить. Ст.», т.е. подчеркивал-то не подпись, а вывод, ключевое слово резолюции, которое в разбираемом автографе уже подчеркнуто чертой, следующей за словом «За». Фальсификатор подчеркнул подпись для отвлечения внимания, переноса акцента, так как подделка вышла из рук вон плохо — совсем не похоже на подпись Сталина.

 Посмотрим теперь на следующую по порядку подпись — Ворошилова.



На рисунке фальшивая подпись Ворошилова расположена внизу.

   1. Фигурная буква Р, как в фальшивой подписи, с игривым уголком внизу, у Ворошилова не встречается.
   2. Ворошилов иначе писал букву В: она у него с пузом, выдающимся вперед, а у фальсификатора никакого пуза нет или почти совсем нет, т.е. буква смотрится не искаженной. Впрочем, у Ворошилова можно встретить букву В почти без пуза, но все же приведенное написание характерно.
   3. Буква О, расположенная между В и Р, в сочетании «Вор», у Ворошилова имеет очень низкий соединительный хвостик, даже напоминает букву А, а у фальсификатора соединительный хвостик этой буквы расположен гораздо выше, более или менее нормально.
   4. Верхний хвостик буквы К у фальсификатора заметно больше, чем у Ворошилова в двух приведенных случаях, но это у Ворошилова несколько разнообразно.
   5. После характерного первого длинного хвостика буквы Ш высота букв или просто штрихов у фальсификатора заметно уменьшается, хотя у Ворошилова этого нет, да и высота характерного хвостика относительно букв у Ворошилова заметно меньше.
  6. В конце подписи у фальсификатора заметно уменьшается ширина букв (штрихов), а у Ворошилова этого нет.
   7. Вообще, у Ворошилова почерк более убористый, плотный, чем у фальсификатора. Именно из-за этого нет даже общего сходства фальсифицированной подписи Ворошилова с подлинными: если бы была фальсификатором написана иная фамилия тем же его почерком, то с подписью Ворошилова она бы уже никакого сходства не имела. Занятно также, что в фальсифицированной подписи Ворошилова конец тоже скомкан — как в фальсифицированной подписи Сталина.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Следующей по порядку на фальсифицированном письме Берии идет подпись Молотова.

Внизу рисунка помещена фальсифицированная подпись Молотова.



   1. У Молотова буква М очень убористая, а у фальсификатора левая ее половина сойдет даже за Л. Также нижний зуб буквы М у Молотова заметно более скруглен, чем у фальсификатора, а на левом внешнем ее плече и правом внутреннем нажим сильнее, чем у фальсификатора.
   2. Стойка буквы В у фальсификатора заметно искривлена, а у Молотова она прямая или почти прямая. Это значит невыработанное движение фальсификатора, не рефлексное.
   3. В фальшивой и подлинных подписях по-разному написана буква О: у Молотова в двух случаях перечеркивающий букву соединительный хвостик начинается ниже середины, а у фальсификатора — выше.
   4. Сложное сочетание «то» в фамилии Молотов фальсификатор в отличие от Молотова не смог выполнить без отрыва карандаша от бумаги: линии на верхнем и нижнем краю буквы О, находящейся перед конечной В, разомкнуты — левый полукруг ее был дорисован потом, другим движением. У Молотова на второй сверху подписи полукруг в той же букве О тоже кажется пририсованным другим движением, но пририсован он с иной стороны, справа, а не слева, как у фальсификатора. Также и сложная в написании Молотова буква Т у фальсификатора не вполне вышла — с сильным закруглением наверху, хотя у Молотова этот фрагмент далеко не так скруглен, даже коряв.
   5. Вообще, почерк у фальсификатора выработан лучше, чем у Молотова: ему не удалось изобразить некоторую общую корявость подписи Молотова; линии у него плавно скругляются и переходят одна в другую.

И последней на фальсифицированном письме идет подпись Микояна.



Фальсифицированная подпись Микояна расположена внизу рисунка.

   1. Как это ни поразительно, окончание подписи Микояна буквой В не соответствует фамилии Микоян.
   2. Наклон букв вправо у Микояна заметно более силен, чем у фальсификатора.
   3. Завиток нижнего хвостика буквы К у фальсификатора исполнен горизонтально, а у Микояна он вертикальный. Кроме того, этот завиток у фальсификатора выполнен с очень слабым нажимом.
   4. Буква А у фальсификатора несколько искривлена, раздулась, что говорит о неуверенности движений, отсутствии рефлекса. Подобное было также в первой букве подписи В. Молотова.
   5. Почерк Микояна более коряв, чем почерк фальсификатора: опять видим у фальсификатора более плавные линии, полное неумение имитировать корявый почерк.

Из рассмотрения фальсифицированной подписи Микояна заключаем, что поддельные подписи исполнял сам автор фальсифицированных документов — шизофреник: нормальный человек, прежде чем копировать подпись Микояна, все же внимательно бы с ней ознакомился, но шизофреник мог обойтись и без этого, более того, мог решить, что он лучше знает, как должен был расписываться Микоян.

Приведенных рассуждений вполне достаточно для заключения о подложности главного документа пакета, но нам важно еще установить, что все это сляпал один человек, обладавший психическими отклонениями шизофренического свойства. Поэтому посмотрим на пакет документов несколько подробнее (ссылка на опубликованные в интернете документы выше, напомню).

Посмотрим теперь на шизофренические выверты в самом пакете документов. Вот весьма любопытная запись нашего шизофреника на листах якобы протокола заседания Политбюро (запись идет на левом поле документа снизу вверх, вдоль листа):



Здесь написано: «Изъято из протокола "ОП" 4.III.1970 года в закрытый пакет. Согласовано с т. Черненко К.У.». Безотносительно к тексту документа возникает вопрос: что такое «протокол "ОП"»? Как понять сочетание «протокол особой папки»? Протокол папки? Не слишком ли хитро даже для шизофреника? Голос комода? Протокол может быть заседания или слушания, но не папки же, если протокол есть записанные речи выступающих или перечень фактов? Или, может быть, речь идет о некоем протоколе под названием «ОП»? Нет, ОП значит особая папка, да и протоколам не присваивают собственные имена. Вы скажете, что в словосочетание особая папка вложен иной смысл, нам не понятный? Согласен, это типичная шизофреническая черта. Приведенная запись имеет смысл только с точки зрения создавшего ее шизофреника. Человеку в своем уме не ясно, откуда именно изъяты машинописные листы, на которых красуется приведенная запись, а если не ясно, то с какой же целью сделана приведенная запись? Да и цель изъятия не ясна: если уж изъято даже из-под грифа «особая папка», то почему не уничтожено, а сохранено в «закрытом пакете»? Чтобы продать его полякам?

«Особая папка» — это гриф хранения документов, а здесь сочетание «ОП» приравнено к словосочетанию заседание Политбюро, протокол которого, заметим, вполне уместен. И в шизофреническом пакете мы видим подтверждение сделанному предположению: вопрос о поляках в шизофренической фальшивке действительно был вынесен на рассмотрение Политбюро, т.е. ОП в представлении шизофреника нашего.

Шизофренические выверты находим и в письме Берии Сталину в ЦК за № 794/Б, где сначала указано одно число врагов советской власти, а расстрелять ниже предлагается совсем другое:

    В лагерях для военнопленных содержится всего (не считая солдат и унтеp-офицеpского состава) — 14.736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников и разведчиков - по национальности свыше 97% поляки.

    […]

    В тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии всего содержится 18.632 арестованных (из них 10.685 поляки), в том числе:

    […]

    Исходя из того, что все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, HКВД СССР считает необходимым:

    I. Предложить HКВД СССР:

    1) Дела о находящихся в лагерях военнопленных 14.700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков,

    2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11.000 человек членов различных к-p шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков —

    — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.

Возникает вопрос, каким путем получены числа 14 700 и 11 000, если ранее стоят 14 736 и 18 632 (из них 10 685 поляки)? По какой причине произведено округление или, может быть, иное действие? Каким образом приведенные числа следуют друг из друга? А ведь связь указана в тексте: «Исходя из того, что все они», т.е. 14 736 человек и 18 632 (из них 10 685 поляки), «являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, HКВД СССР считает необходимым» дела 14 700 и 11 000 человек рассмотреть в особом порядке. Позвольте, если все они являлись закоренелыми врагами советской власти, то не логично ли было предложить к рассмотрению дела всех их, а не только избранных по неизвестному правилу? Нет, для шизофреника логично было именно написанное. Дело в том, что с объективной точки зрения поступки выраженного шизофреника бывают не мотивированы и часто даже поняты быть не могут, если сам он не объяснит, отчего судебные эксперты очень часто признают шизофреников невменяемыми — в советское время почти всегда, сейчас реже, суды сажают их иной раз даже без принудительного лечения, что в советское время было совершенно немыслимо: в «литературе» были даже предложения признавать шизофреников невменяемыми в неукоснительном порядке, только по болезни, без т.н. психологического критерия невменяемости. В общем случае шизофрения — это самый тяжелый и самый страшный психоз из всех известных, хотя, справедливости ради следует добавить, шизофреник, избравший антисоциальную адаптацию (нормально адаптироваться они часто не способны), бывает гораздо умнее и, главное, изворотливее многих здоровых людей.

В данном случае я понимаю мотивы шизофреника, указавшего в записке разные числа — второй раз «округленно», как выразился какой-то либеральный балбес. Дело в том, что в опубликованных по делу документах НКВД царит неразбериха, трудно понять, сколько именно польских пленных было в СССР, ибо от документа к документу числа меняются. Шизофреник наш просто решил отразить эту правдоподобную черту — да, в одном документе, а не в разных (впрочем, в фальсифицированной записке Шелепину Хрущеву указаны другие числа). Увы, в основе своей шизофрения — это очень тяжелые отклонения, в т.ч. интеллекта. При слабых поражениях, относительно вялом течении шизофренического процесса, логичное мышление пропадает в той или иной степени, уступая место ассоциациям, установлению произвольной связи между объектами мышления, что очень хорошо видно, например, в разбираемом случае: у НКВД неразбериха с числом пленных — и мы тоже сделаем неразбериху. Вывода здесь нет, он гасится, вероятно, за счет лабильности (хаотичности) процесса торможения, лежащего в основании умеренных такого рода поражений, как полагал И.П. Павлов. Далее же в рефлексной деятельности наступает хаос, потом возможно ее прекращение, возможна утрата даже безусловных рефлексов, «инстинктов». При ее завершении шизофрения — это одна из самых страшных болезней. К счастью, завершение наступает не всегда, возможны ремиссии — временные и даже полные, в том числе спонтанные.

Стоит отметить также грамматическую неразбериху в приведенной выдержке: «pассмотpеть [дела] в особом порядке, с применением к ним [к делам?] высшей меры наказания — расстрела».— Нормальные люди так не пишут.

Удивление в разбираемом документе вызывают также разные отступы и разные интервалы между абзацами — равные межстрочным или чуть более. Кроме того в записке использованы разные маркеры абзацев одного уровня: сначала цифры — 1), а потом буквы — а). Нормальные люди так не делают.

Шизофренический характер указанное письмо Берии носит и с точки зрения «генеральной линии партии» того времени. В письме Берия предлагает Сталину организовать для расстрела поляков судебную тройку НКВД, но в вышедшем незадолго до того Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) № П65/116 от 17 ноября 1938 года сказано, в частности, следующее:

    2. Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских Управлениях РК милиции.

    Впредь все дела в точном соответствии с действующими законами о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого Совещания при НКВД СССР.

    […]

    СНК СССР и ЦК ВКП(б) предупреждают всех работников НКВД и Прокуратуры, что за малейшее нарушение советских законов и директив Партии и Правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, не взирая на лица, будет привлекаться к суровой судебной ответственности.
    АП РФ, ф. 3, оп. 58, д. 6, л. 85-87.


    _{См.: http://www.memo.ru/history/document/pbnadzor.htm}

Ну? Неужели тов. Берия позабыл о трагической судьбе своего предшественника тов. Ежова, которого, «не взирая на лица», расстреляли как врага народа в том числе за организацию судебных троек? Мне кажется, весной 1940 года послать Сталину в ЦК предложение об организации судебной тройки НКВД способен был даже не шизофреник, а только благополучный идиот в клиническом смысле.— Письмо Берии вообще никакого отношения к действительности не имеет.

Еще одна любопытная черта письма Берии за № 794/Б была отмечена исследователями этой фальсификации:

    В настоящее время авторами доказано, что «записку Берии № 794/Б» следует датировать 29 февраля 1940 г. Основанием для этого послужили предыдущая и последующая за письмом «№ 794/Б» корреспонденции, отправленные из секретариата НКВД в феврале 1940 г. В 2004 г. в Российском Государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) в рабочих материалах Политбюро ЦК ВКП(б) было выявлено письмо Л.П. Берия с исходящим номером «№793/б» от 29 февраля 1940 г. (РГАСПИ, ф.17, оп.166, д.621, лл.86-90).

    Два последующих письма — «№795/б» «Товарищу Сталину. О ходе работы известных авиаконструкторов по постройке самолетов» и «№796/б» были зарегистрированы в секретариате Наркома внутренних дел СССР также 29 февраля 1940 г. Об этом сообщается в ответах №10/А-1804 от 31.12.2005 и 10/А-120 от 19.01.2006 г. за подписью начальника Управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ генерал-майора В.С. Христофорова на запросы депутата Государственной Думы Андрея Савельева.

Естественно, записка Берии с исходящим номером 794/Б могла быть подписана и зарегистрирована в секретариате НКВД СССР только 29 февраля 1940 г. Однако в ней фигурируют уточненные статистические данные о численности военнопленных офицеров в спецлагерях УПВ (Управления по делам военнопленных) НКВД, которые поступили в Москву — внимание!— в ночь со 2 на 3 марта и были оформлены начальником УПВ НКВД П.К. Сопруненко в виде «Контрольной справки» только 3 марта 1940 г. (Катынь. Пленники. С. 430). Попасть в текст документа, зарегистрированного 29 февраля 1940 г., эти данные не могли.

    _{В. Швед. Тайна Катыни. М.: Алгоритм, 2007, стр. 154 — 155.
    См.: http://katynbooks.narod.ru/shved/mysteryofkatyn.html}

Я не понимаю, почему у осведомленного В.С. Христофорова, имеющего, надо полагать, журнал регистрации исходящих писем Берии, не спросить было прямо о письме за № 794/Б? В журнал регистрации исходящей корреспонденции регистратор вносит обычно дату письма, проставленную автором, номер его, номер дела, коли есть такой, указывает адресата, тему письма, автора письма и отмечает исполнение, например «отправлено фельдсвязью». Это совершенно стандартная процедура при делопроизводстве, известна она каждому, кто имел дело с классическим бюрократизмом (пособие по делопроизводству наверняка найдется в интернете).

Если на письме нет точной даты, как на фальсифицированном письме Берии, то не будет ее и в журнале регистрации: регистратору просто нечего будет указать в соответствующей графе, где обычно ставятся вместе дата и номер письма. Этот пробел мог восполнить только сам Берия. Поэтому если в журнале регистрации исходящих писем Берии окажется точная дата письма за № 794/Б, любая, представленное нам письмо уже на данном основании можно будет считать недействительным, поддельным, т.е. иным, не тем, которое было зарегистрировано. Утверждать же, что письмо без даты было зарегистрировано именно 29 февраля, невозможно: регистратор обычно не ставит дату регистрации (это никому не нужно и только засоряло бы документы) — только дату письма, которая, конечно, имеет значение. Дата же регистрации косвенно может содержаться лишь в графе «Исполнение» — если там указано, когда было отправлено письмо. Но письмо Берии не было отправлено в ЦК, так как на нем нет штампа регистрации его как входящего документа. Такое могло быть, если Берия отправил письмо не обычным порядком, через регистрацию, а лично принес его в кабинет Сталина. Да, но на письме стоит регистрационный номер… Ну, можно допустить, что Берия зарегистрировал письмо и сам отнес его Сталину. В таком случае в графе «Исполнение» должно стоять «доставлено лично» или что-нибудь вроде того. Странно, что Берия не забыл зарегистрировать письмо, но забыл поставить дату: при регистрации, конечно, возник бы вопрос, какую поставить дату.

Скорее всего, в журнале регистрации писем Берии написано что-нибудь совсем отвлеченное, например: «29.02.1940 № 794/Б — письмо т. Берии тт. Жарову и Кайдан-Дешкину, авторам песни «Взвейтесь кострами, синие ночи…», с предложением написать бодрую песню для спортивного общества «Динамо» — 2 экз. отправлено по почте».

Казалось бы, если имеются письма за №№ 793/б, 795/б и 796/б, датированные 29 февраля, то можно утверждать, что письмо № 794/Б датировано тем же днем, но ведь на этом письме нет даты… Формально тут ничего утверждать нельзя — можно лишь допустить, что дата 29 февраля для письма за № 794/Б логична.

Если вообразить письмо за № 794/Б подлинным, то Берия не мог написать его ранее 5 марта 1940 года, так как помянутый в тексте письма как начальник 1‑го спецотдела НКВД Л.Ф. Баштаков стал таковым только 5 марта 1940 г., причем приказ о его назначении подписать должен был сам Берия. Вот для сведения выдержка из книги о руководстве НКВД:

    Самостоятельные оперативно-чекистские отделы НКВД СССР

    1-й спец. отдел (оперативный учет, регистрация и статистика)

    Шапиро И.И. 29.09.38 – 13.11.38

    Петров Г.А. 22.12.38 – 30.11.39

    Баштаков Л.Ф. 05.03.40 – 26.02.41

    _{Н.В. Петров, К.В. Скоркин. Кто руководил НКВД. 1934–1941. Справочник. М., 1999.
    См.: http://www.memo.ru/history/nkvd/kto/index.htm (сайт либеральный: у всех страниц книги один адрес)}

Если бы письмо было написано ранее 5 марта и приказ о назначении Баштакова уже был подписан, то нормальный бы человек, не шизофреник, написал: …Баштакова, назначенного начальником 1-го спецотдела с 5 марта с.г. Если же приказа еще не было, то Баштаков назван бы был заместителем начальника 1-го спецотдела, каковым он являлся до 5 марта 1940 г.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Судя по тому, что на письме Берии нет штампа регистрации его как входящего документа в аппарате ЦК, доставлено оно было Берией лично в кабинет Сталина, т.е. 5 марта 1940 года, поскольку, как утверждают сторонники нацистов, историческое заседание Политбюро, приговорившее поляков к смерти, состоялось именно 5 марта, что отмечено даже в фальсифицированных документах. Беда для гитлеровцев, однако же, в том, что 5 марта 1940 года Берия не мог доставить письмо в кабинет Сталина, так как в этот день он не был в кабинете Сталина, см. журнал регистрации посетителей Сталина [2]: первый раз в марте месяце Берия посетил кабинет Сталина только седьмого числа. Не было у Сталина 5 марта и Микояна, который подписал письмо Берии синим карандашом Сталина. Молотов же был у Сталина 5 марта, но подписал письмо Берии почему-то иным карандашом, простым, хотя все прочие подписи выполнены синим карандашом, в том числе подпись Ворошилова, который тоже присутствовал 5 марта в кабинете Сталина.

Надо заметить, что журнал посещений Сталина должны были вести очень аккуратно: это была не блажь, а общепринятая мера безопасности на режимных объектах — местах, куда можно пройти только после предъявления документов  или выписанного пропуска и обязательной записи в журнал. Не отметить Берию не могли, это исключено совершенно (он бы лично взгрел охранника). Охранники отмечали приход посетителя и уход буквально по минутам. Иной раз последняя запись на дню гласит: «последние вышли» и время, отстоящее от ухода последнего посетителя на минуты или даже часы. Поскольку в это время никого, кроме Сталина, в кабинете его уже не было, то эта весьма тактичная запись относится к самому Сталину, а не к тем посетителям, которых охрана якобы проворонила. Охрана не могла никого проворонить: дело это серьезное — режимный объект. И никакой «личный гонец» от Берии, родившийся в бредовых вымыслах, пройти в кабинет Сталина тоже не мог: не было оснований его пропускать. Обычным же порядком поступившее письмо должны были зарегистрировать в ЦК, куда оно и адресовано.

Стало быть, если отвлечься от вполне возможных бредовых вымыслов (Берия прошел тайно), у нас нет формальных оснований считать письмо Берии подлинным — написанным и подписанным 5 марта 1940 года. Оно противоречит действительности — как обычно поделки шизофреников.

Столь же чудовищно, как письмо Берии, выглядит выписка из протокола № 13 Политбюро, куда с грамматическими ошибками перепечатана часть его письма («военно‑пленных» против «военнопленных» в том же тексте и «Кабулов» вместо Кобулов). На левом поле рассматриваемого документа вдоль листа снизу вверх написано красным предупреждающим шрифтом:

    К сведению.

    Товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специальной оговорки ЦК.

    Копировка указанных документов и делание выписок из них категорически воспрещается.

    Отметка и дата ознакомления делается на каждом листе лично товарищем, которому документ адресован, и за его личной подписью.

    Основание: Постановление Пленума ЦК РКП(б) от 19/VIII—24 г.

Несмотря на ясное, кажется, предупреждение ЦК, на посланной Берии выписке нет ни единой пометки Берии, т.е. он этот документ не читал.

На верхнем поле документа тем же предупреждающим красным шрифтом написано: «Подлежит возврату в течение 24 часов во 2-ю часть Особого Сектора ЦК (Пост. ПБ ЦК от 5.V.27 г., пр. № 100, п. 5)», однако же на обратной стороне листа мы видим сложнейший шизофренический выворот:



За исключением фамилии «Лряпкина» записи выполнены почерком фальсификатора или чуть измененным. Наклон здесь тот же самый, что в фальсифицированных подписях, причем нижняя подпись «Силина» выполнена буквально с той же сменой наклона на сочетании «лин», что и в фальсифицированной подписи Сталина (верхняя сломана, но тоже похожа), да и соединение И с Л в фамилии Силина соответствует оному в фальсифицированной подписи Сталина. Слово «Шелепину» ломается вниз, и это похоже на излом подписи Микояна: близко к штампу взял шизофреник наш и на ходу немного отступил вниз.

В правом нижнем углу, обратите внимание, стояло сначала ТС, но потом шизофреник наш уразумел неким загадочным образом, что данными инициалами, под которыми шизофреник явно имел в виду Татьяну Константиновну Силину, подписана предыдущая приведенная запись на ином документе, выполненном несколько иным почерком, и поправил букву С на что-то иное, видимо К. Это можно считать указанием на то, что обе записи принадлежат одному человеку. К тому же предыдущая запись содержит шизофренический выворот, как разобрано выше, «протокол особой папки», а банда шизофреников выглядит неубедительно (часто шизофреник стоит во главе компании психопатов, например секты). Кроме того в приведенной патологической записи с «ОП» уже знакомым образом ложится буква Л в слове «согласовано», гляньте выше внимательно. Очень похоже на то, что все фальшивки один человек сляпал.

Разумеется, ни та запись, ни эта Силиной не принадлежит. Она долго работала в ЦК, в частности заведующей 6 сектора Общего отдела (архив Политбюро), и если бы была почерковедческая экспертиза, эксперт бы, конечно, запросил образцы почерка Силиной. Установить, кто скрывается за инициалами ТС, было несложно: Татьяна Константиновна была человеком, широко известным в узких кругах,— самая старая сотрудница, начавшая работу в секретариате ЦК 1923 году. Следствие же, увы, вели люди невежественные и не хваткие:

    В Архиве Президента РФ, тщательно осмотрев подлинные документы Политбюро того времени, следователь ГВП А.Ю. Яблоков получил подтверждение существовавшей тогда практики принятия решений. Среди протоколов заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) за период от 17 февраля до 17 марта 1940 г. № 13/13-ОП он обнаружил «особую папку» «Подлинники постановлений и материалы». В ней имеется следующая справка за подписью заведующего особым сектором ЦК КПСС Т. Силина: «Подлинник постановления Политбюро ЦК ВКП(б) П 13/144-ОП от 5 марта 1940 г. — записка НКВД № 794/Б от марта 1940 г. за подписью Берия с голосованием т.т. Сталина, Ворошилова, Молотова, Микояна (роспись) и т.т. Калинина, Кагановича по телефону находится в папке совершенно секретных документов».

    _{Катынский синдром. Гл. 6.}

Если это не наглое вранье, то следователь обязан был изъять бумагу и отправить ее эксперту на предмет изучения почерка «заведующего Силина», не его ли пометки стоят на найденных документах. Как же иначе устанавливать подлинность документов? По положению планеты Марс в месяце апреле? По приказу начальника?

Особенно мне в приведенной выше фотографии документа нравится запись «Берия + один в запас» (экземпляр), когда на том же документе ясно написано, да еще и красным цветом: «Подлежит возврату в течение 24 часов». Фамилия «Лряпкина» тоже звучит отлично — просто сказка. Фамилию эту, стало быть, шизофреник наш переписывал с рукописного текста и неправильно разобрал из Хряпкина.

Мне легко удалось выяснить, что Управлении делами Совета народных комиссаров была сотрудница по фамилии именно Хряпкина, а не «Лряпкина», так как имеются заверенные ею, например, копии документов ГКО 1941 года [3]. Трудно понять, как люди в своем уме смогли проглотить столь чистый шизофренический выворот, как «Лряпкина». Да какие же ослы способны глотать подделки с грамматическими ошибками? Или, может быть, Хряпкина, как и Микоян, просто свою фамилию писала неуверенно? Да ведь это ужас кромешный… Наверно, в рукописном тексте, откуда переписывал шизофреник, начальная буква Х в фамилии Хряпкина была написана с очень высоко расположенным перекрестьем, очень похоже на Л. Ну, шизофреник естественным образом подошел к вопросу «формально» — иного трудно было ожидать. Это просто отличный пример для учебника по патологической психологии — классика шизофренического мышления.

Странно также видеть шизофренические вымыслы с количеством отпечатанных экземпляров, которых должно быть отпечатано столько, сколько существует исполнителей, каковое общее правило делопроизводства обычно выполняется даже при отсутствии в учреждении секретности. Можно бы было еще понять копию отосланного документа, оставленную в деле по данному вопросу или в некоем текущем употреблении, но печатать производственные копии документа, который должен быть возвращен исполнителем в течение суток… Возврат документов обеспечивается именно для того, чтобы в целях секретности снизить количество копий до необходимого минимума, а здесь «отпечатано 4 + 2», да еще и «в запас». На кой черт? Вероятно, шизофреник намалевал это с той целью, чтобы в 1959 году «отослать» свободный экземпляр Шелепину за подписью Сталина. Весьма продуманная связь, правда?

Обратите также внимание на дату, когда Берии был послан экземпляр «в запас»,— 4 декабря 1941 года, последний день пассивной обороны Москвы перед переходом в наступление. В это время ЦК наверняка уже давно находился в эвакуации со всеми своими «конспиративными» документами, а Берия был в Москве: Сталин-то оставался в столице, и Берия просто не мог быть в ином месте. С какой же загадочной целью нарочный ЦК из неразберихи эвакуации добирался бы до Москвы, где царил самый суровый комендантский режим, военное положение, чтобы передать Берии бессмысленный с точки зрения тяжелой текущей обстановки документ и в тотчас же отвезти его обратно в ЦК? Видите ли, что такое шизофрения? Это полный отрыв от действительности — как фамилия Лряпкина.

Забавную шизофреническую новизну содержит экземпляр, якобы посланный Шелепину: такой же бланк ЦК ВКП(б), как в выписке для Берии, тот же текст под копирку, но внизу после подписи «СЕКРЕТАРЬ ЦК» допечатано И. СТАЛИН и поставлена печать ЦК КПСС. Выходит, выписка Шелепину в 1959 году пришла из ЦК ВКП(б) от Сталина, а подпись кто-то заверил печатью ЦК КПСС? Умно, ничего не скажешь. У пришедшего Шелепину документа нет автора, он пришел не от человека, нарисовался из воздуха, из шизофренического вымысла. Шелепин этого документа, конечно, не читал — хотя бы потому, что в его письме Хрущеву стоит совсем иное число якобы расстрелянных, чем указано в выписке из решения Политбюро. Да и напомню, что если бы Шелепин читал данный документ, на нем бы стояла его подпись.

Ход мыслей шизофреника нашего вроде бы понятен. Выписка из решения Политбюро двадцатилетней давности приходит Шелепину 27 февраля 1959 г. явно от Хрущева, так как вопрос о рассылке документов с грифом «из О.П.» должен был решаться на самом высоком уровне. Шелепин некоторое время думает и 3 марта пишет Хрущеву письмо, в котором предлагает уничтожить ряд документов, связанных с расстрелом поляков… Все очень логично, правда? И вопросов никаких не возникает, да? Здесь нет вывода — только ассоциации, что, как я уже сообщил, свойственно шизофреникам.

В письме Шелепина Хрущеву предлагаемое уничтожение документов мотивировано по правилу «как бы чего не вышло», что выглядит даже смешно:

    Для Советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями.

Логика, помилуй Бог, узнаваемая: выше написано, «все дела в количестве 21.857 хранятся в опечатанном помещении» в КГБ, но тем не менее «какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации»; следовательно, помянутые дела нужно уничтожить. И нас хотят уверить, что этот бред написал Шелепин, вроде бы не страдавший от бредового шизофренического состояния? Нет, это написал шизофреник: мотивация предлагаемых действий абсурдна с объективной точки зрения, логики нет.

В письме Шелепина, кстати, тоже видим, что особая папка воспринимается автором как тайное хранилище, а не архивный гриф: «По объему эти документы незначительны и хранить их можно в особой папке».— Шизофреник наш, конечно, не подозревал, что документы с грифом «особая папка» из хранилищ ЦК наверняка можно было вывозить грузовиками… Сомневаюсь, что там было много захватывающих тайн — обычные «конспиративные» документы, «текучка».

С точки зрения оформления письмо Шелепина тоже вызывает недоумение, как и письмо Берии: оно почему-то написано от руки, причем тоже малограмотным человеком, который не знал, например, как в русском языке расставлять запятые. Вообразить столь безграмотного болвана в секретарях у председателя КГБ, согласитесь, очень трудно. От руки же письмо написано, вероятно, потому, что дегенерат наш не нашел подлинного бланка КГБ пятидесятых годов. Что ж, это раритет, нечего и говорить: в пятидесятых годах КГБ существовал недолго (создан в 1954 году), да и деятельность его ведь только начиналась под рукой Никиты… Большого оборота документов поначалу, возможно, не было, а бланками могли пользоваться еще старыми — оставшимися в тех же кабинетах Лубянки от МГБ.

Стоит также отметить, что на письме Шелепина Хрущеву нет ни единой пометки Хрущева, хотя это совершенно прямое предложение, направленное ему лично, на которое он обязан был отреагировать тем или иным образом. Почему же Хрущев не оставил на письме резолюции, если читал шизофреническую эту дурь? Почему на письме Шелепина нет и прочих пометок, если оно поступило в секретариат Хрущева? Если, положим, Хрущев не читал разбираемого письма, то хоть кто-то же должен был его прочесть, не так ли? Что еще любопытно, в архиве Политбюро письмо Шелепина было зарегистрировано как входящий документ текущего делопроизводства, т.е. текущий запрос в архив. Умно, правда? Да, это шизофреник. В нижнем правом углу оборота последнего листа письма Шелепина стоит штамп регистрации его как входящего в архивный сектор документа с рукописной датой 16.III.69 или 16.III.65 (штамп этот должен стоять на первой странице, в правом нижнем углу, верно), а на первой странице в правом верхнем углу с неизвестной целью поставлен штамп архива, 6 сектора Общего отдела ЦК КПСС, от 9 марта 1965 года, т.е. документ начал использоваться ранее, чем поступил. Это, конечно, шизофреник. А поверит ли хоть один человек в своем уме, что по меньшей мере за шесть лет письмо председателя КГБ не успело дойти до первого секретаря ЦК КПСС, а потому и было отправлено в архив в 1965 или 1969 году? Неясно также, почему письмо Хрущеву без разбирательства было передано через шесть лет в архив — когда Никита, отправленный «по его просьбе» на пенсию, уже сидел на даче и писал насквозь лживые воспоминания о днях своей отважной молодости. Почему же письмо первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву не передали его преемнику, Л.И. Брежневу, который бы и принял решение по предложенному вопросу, оставив на документе надлежащую резолюцию, например «в архив»? Вот логика шизофреника: тогда не было принято ставить на документы резолюции, т.е. Хрущев решение-то принял, но никто об этом не знает.

Стоит еще добавить по разбираемому письму, что шизофреник не способен тепло относиться к людям, ему это даже претит в большинстве случаев, откуда очень показательно выглядит «формальное» и безличное обращение к Хрущеву — «Товарищу Хрущеву Н.С.», хотя обычно подобные письма писали через «Дорогой Никита Сергеевич» или схожее теплое демократическое приветствие, см., например, выше письмо Н.Н. Бурденко В.М. Молотову. Это тоже очень показательно и типично для шизофреника — бесчувственность, эмоциональная холодность. Да, Сталину в ЦК еще и можно было писать безлично, «товарищу Сталину», потому как обращение «Дорогой Иосиф Виссарионович» звучало бы для иных просто преступной фамильярностью, кощунством, но Хрущев был уже вполне открыт и доступен, также Брежнев и все прочие после него.

Излишне, наверно, повторять, что число «расстрелянных» в письме Шелепина не имеет ничего общего с числом, которое запросил Берия и на которое якобы было поручено одобрение ЦК: числа расходятся на несколько тысяч человек, причем объяснений, почему нарушено было решение высшего в стране законодательного и исполнительного органа власти, в письме Шелепина нет и в помине, да шизофренику это и не требуется: будет и того, что он лично свою пачкотню понимал хорошо.

Шелепин дожил о расследования фальсифицированного дела № 159 и даже встретился с одним из фальсификаторов 11 декабря 1992 г., следователем А.Ю. Яблоковым, с которым ближе мы познакомимся при рассмотрении протокола допроса бывшего начальника Калининского УНКВД Токарева. Разумеется, через тридцать лет после событий Шелепин не мог уверенно ни подтвердить свою подпись под документом, ни тем более опровергнуть ее: он попросил предъявить ему подлинник якобы его письма, а также назвать имя исполнителя, который якобы писал письмо. Яблоков описал эту встречу, нагородил от имени Шелепина всякого вздора, но из его же откровений следует, что под протокол Шелепин не сказал ничего. Болтовня же Яблокова едва ли кого заинтересует, а протоколы фальсифицированного дела никому пока не доступны (а надо бы опубликовать их до последней точки с опровержениями лжи и фальсификаций). Самый любопытный отрывок из писанины Яблокова касается «документов», которые мы разбираем:

    Готовясь к допросу Шелепина и выполняя его предварительные условия, я 10 декабря 1992 г. переговорил по телефону с директором Архива Президента РФ Коротковым. Он сказал, что подлинники документов ни при каких условиях выдаче из архива в Кремле не подлежат.

    _{Катынский синдром, гл. 6, см. ссылку выше.}


(Продолжение следует)