Лазарева Суббота

[Александр Васильевич]

Лазарева Суббота



27 марта — Воскрешение праведного Лазаря

Многим известно короткое и жестокое изречение: «Кто сильный, тот и прав»... И как мы привыкли к тому, что грубая сила, подминающая под себя маленьких, ничего не значащих в сём мире людей, провозглашает свой произвол, господство и торжество, нисколько не смущаясь воплями и протестами «униженных и оскорблённых», не правда ли?

Такова смерть! Страшна её власть, ужасно неумолимое приближение! Смерть подобна хищному зверю, не знающему сострадания к выбранной ею жертве. То крадётся, сливаясь в сумерках с окружающими предметами, так что лишь самое чуткое ухо различит за спиной её напряжённое дыхание, то набрасывается с шумом и рёвом, не считая нужным скрываться, и опрокидывает навзничь, на виду у всех «тварей дрожащих»... Смерть... Поднимая вместо скипетра свою загнутую и зазубренную косу, в развевающейся белой мантии, которая лишь подчеркивает отталкивающее безобразие костлявой фигуры с чёрными пустыми глазницами, верхом на «бледном коне», она в течение многих тысячелетий безраздельно господствовала над порабощённым ею несчастным родом человеческим, почтенным некогда даром безсмертия... И казалось, некому было положить предел её всеразрушающей тирании...

Впрочем, Этот Некто, имеющий в конце времён «стереть главу змия» (т.е. победить смерть), являл в мире Своё присутствие через пророков, мужей, осенённых силой Божией. Вот пламенный Илия вдыхает жизнь в умершего сына вдовицы Сидонской; вот святой Елисей свершает чудо воскрешения, подобно своему вознесённому на небо учителю... Но это были лишь малые и редкие отблески той Молнии Божества, Которая озарила вселенную, явившись на земле под завесой человеческой плоти, в смиренном «образе раба». Эта Молния — Слово Воплощённое, Владыка неба и земли, Победитель ада и смерти, Господь и Бог наш Иисус Христос!

Он не спешит навестить разболевшегося друга Своего Лазаря, извещая учеников, что болезнь эта не к смерти, но к славе Божией. Он испытывает мужество апостолов, изъявляющих готовность пойти в Иудею и «умереть вместе с Ним», Учителем, Который восхотел «разбудить» уже умершего. Он утешает плачущих сестёр почившего Лазаря, Марфу и Марию, словами, которых ещё никогда не слышал мiр: «Аз есмь восресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек...» (Ин. 11,25-26).

Видя слёзы сестёр, глубокую печаль прочих сродников и друзей Лазаря, пришедших сюда, в Вифанию, из Иерусалима и окрестных селений, Иисус «Сам восскорбел духом, возмутился и прослезился...». Тот, Кто создал некогда человека для нетленной жизни, Тот, Кто не сотворил смерти (завистью диавола вошедшей в мiр посредством греха), Тот ныне, скорбя внутренне, как человек, подходит к пещере, служившей гробом, и просит отвалить камень от входа в склеп...

Смерть уже засвидетельствовала о своей безпощадной власти над бренной человеческой плотью ужасным запахом тления, убивающем, кажется, всё живое... Из отверстого входа в пещеру тянуло сыростью. Непроходимый мрак сокрывал ведущие вниз ступени, как будто налагая запрет на всякого, кто только ни покусился бы нарушить вечное безмолвие могилы... Спаситель, встав перед входом, возвёл очи к небу и изрёк: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11,41 — 42). Так Предвечное Слово беседовало с Небесным Отцем в преддверии события, которого ещё не видела вселенная...

Сказав это, «Он воззвал гласом великим: Лазарь, гряди вон». Кто слышал когда, чтобы дракон, проглотивший свою жертву, исторг её из пасти живую и невредимую? Легче возвратиться минувшему дню и вновь зажечься погаснувшей звезде, чем ожить человеку, душа которого вышла из тела, а самоё тело разложилось и разрушилось... Между тем, «вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него» (Ин. 11,44— 45)... Так ученик просто и непредвзято свидетельствовал о страшном и великом чуде, увенчавшем Божественное деяние Искупителя в преддверии Его собственной живоносной смерти и Воскресения.

Вот тогда-то содрогнулся ад и подвигнулись его безчисленные «вереи и заклепы». На прежде угрюмом и неподвижном лике смерти вдруг явилось выражение испуга и растерянности... Птицей выпорхнула душа друга Христова из мрачных подземелий, послушная Божественному гласу, который проник в отдалённые уголки ада... Она стала первой ласточкой, предвозвестив грядущую весну всеобщего воскресения!

Как во мгновение ока обновились ткани распадшегося на составные части тела? Как восстал со смертного одра воскрешённый и, связанный по рукам и ногам погребальными пеленами, шёл по ступеням, в то время как плат ещё закрывал его очи? Всё это было делом Божественного всемогущества, объясняет святой Иоанн Златоуст, который негодовал на ожесточение сердец гонителей Христа. Ведь они положили с того времени убить Иисуса, явившего власть над жизнью и смертью...

А мы, благоговейные чада и ученики Христовы, вместе со всею Церковью поклоняясь в эту субботу Господу Живодавцу, сокроем глубоко в душе, запечатлеем на сердце богодухновенное евангельское свидетельство о Лазаревой воскрешении. Будем жить в чаянии всеобщего Воскресения, тёплой молитвой к Победителю смерти прочь отгоняя всякое сомнение и неверие в вечную жизнь, если только они когда посмеют приблизиться к нам!

Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже. Темже и мы, яко отроцы победы знамения носяще, Тебе победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне.

Протоиерей Артемий ВЛАДИМИРОВ

http://www.russdom.ru/node/2686

[Александр Васильевич]

Суббота 6-й седмицы Великого поста.
Воскрешение праведного Лазаря

Всякий живущий и верующий в Меня, не умрет вовек.
Ин. 11, 27


_{Воскрешение прав. Лазаря}

Лазарь был еврей и фарисей, сын Симона фарисея (Мф. 26, 6), родом из Вифании. Господь часто во время своей земной жизни заходил в дом Лазаря, которого с сестрами его Он любил и называл другом Своим (Ин. 11, 3, 5, 11). Лазарь умер, но Господь воскресил его, придя на четвертый день после его смерти. Услышав о воскресении Лазаря, Иудейские первосвященники говорили об Иисусе Христе: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом (Ин. 11, 47-48).

Архиерей Каиафа дал Синедриону совет, послуживший пророчеством о спасительной силе крестной смерти Иисуса Христа: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб (Ин. 11, 49-50). С того дня они решили непременно убить Иисуса Христа, обнародовав повеление взять Его, где только увидят (Ин. 11, 53). Воскрешение Лазаря так озлобило книжников и первосвященников, что они решили убить не только Воскресителя, но и воскрешенного (Ин. 12, 10). Лазарь удалился на остров Кипр, где в последствии он поставлен был от Апостолов епископом. Богоматерь даровала ему омофор, сделанный ее руками. Жил Лазарь после воскрешения 30 лет и хранил строгое воздержание. Вторично преставился он в Кипре. В IX веке Византийский император Лев Философ перенес мощи праведного Лазаря из Кипра в Константинополь.

Протоиерей Г.С. Дебольский,
«Дни богослужения Православной Церкви» т.2

Тропарь праздника

Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже. Темже и мы, яко отроцы победы знамения носяще, Тебе победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне.

Евангелие от Иоанна

Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий. Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря. Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился.

После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним. Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему. Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним.

Иисус, придя, нашел, что он уже четыре дня в гробе. Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати; и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их. Марфа, услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир. Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя. Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему. Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.

Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб – плакать там. Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его. А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер? Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.

Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.

С этого дня положили убить Его. Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими. Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою, чтобы очиститься. Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придет ли Он на праздник? Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.

Ин., гл. 11

http://www.pravoslavie.ru/put/1685.htm

[Александр Васильевич]

Воскрешение праведного Лазаря.
Святоотеческие толкования трудных мест

«Наступает время, когда мертвые услышат
глас Сына Божия и, услышав, оживут»
(Ин.5: 25)

I. Вера Моисею и пророкам, исцеление слепорожденного,
притча о богаче и нищем Лазаре

«Если Моисея и пророков не слушают,
то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят»
(Лк. 16: 31)

Невообразимое количество чудес сотворил Господь над народом израильским. Но большее из всех — воскрешение Лазаря. Дивный Ловец человеков избрал непокорных иудеев очевидцами чуда, и те сами показали гроб умершего, отвалили камень от входа в пещеру, вдохнули смрад разлагающегося тела. Своими ушами услышали призыв мертвецу воскреснуть, своими глазами увидели первые его шаги по воскресении, своими руками развязали погребальные пелены, убедившись, что это не призрак[1].



Что же, все иудеи уверовали во Христа? — Отнюдь. Но пошли к начальникам и «с этого дня положили убить Иисуса» (Ин. 11: 53). Так подтвердилась правота Господа, изрекшего устами Авраама в притче о богаче и нищем Лазаре: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16: 31). А ведь Израиль ждал Мессию именно в это время. Знали иудеи, что заканчиваются прореченные Даниилом семьдесят седьмин лет от указа о восстановлении Иерусалимского Храма до помазания Святого (Дан. 9: 24), что потомков Иуды покинул царственный скипетр (Быт. 49: 10), а в Назарете появился Учитель, по слову Которого мертвые восстают и прокаженные очищаются. «Исследуйте Писания, …они свидетельствуют обо Мне» (Ин. 5: 39) — обращался Христос к знатокам Писаний. Но те не верили ясным пророчествам и требовали чудес и знамений с неба. Когда же Господь творил чудеса, не верили и им[2].

Воскрешение Лазаря неотделимо от другого, всколыхнувшего Израиль чуда — исцеления слепорожденного (см. Ин. 9: 1-41). Если излечение больного глаза ещё можно приписать человеческому врачебному искусству, то учреждение зрения — одному лишь Божественному действию. Иудеи это чудо отвергли, ибо «не поверили, что он (слепорожденный) был слеп и прозрел, доколе не призвали родителей сего прозревшего и спросили их: это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? как же он теперь видит?» (Ин. 9: 18-19).

— Как же он видит? — Очевидно, — ответим мы, — силою Того, Кто воскрешал мертвых, повелевал стихиям, умножал хлебы, изгонял бесов, ходил по воде. Силою Того, Кто волен был сотворить и другое неслыханное чудо — воскресить разлагающегося мертвеца и тем самым явить Свое Божество, иудеев сделать безответными, усопшим проповедать разрушение Ада, а живым — всеобщее воскресение.

II. Воскрешение Лазаря
как великое и небывалое чудо



Господь, узнав от посланников Марфы и Марии о болезни Лазаря, пришёл в Вифанию лишь на третий день по его смерти, пробыв «два дня на том месте» (Ин. 11: 6). Промедление Господа прийти на помощь другу Святые Отцы[3] согласно объясняют желанием воскресить настоящего мертвеца, четверодневного и смердящего — чудо, дотоле неизвестное Израилю: «Для чего же ‘пробыл’? Для того, чтобы скончался и был погребен, чтобы потом никто не мог сказать, что Он воскресил его тогда, как тот еще не умер, что то был только глубокий сон, или расслабление, или лишение чувств, но не смерть. По этой-то причине Он и остался на столько времени, что произошло даже тление, так что говорили: ‘уже смердит’ (Ин. 11: 39)»[4].

«Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами» (Ин. 11: 43-44).

Весьма образно описывает это чудо святитель Амфилохий Иконийский: «Только Господь возгласил: ‘Лазарь, иди вон!’ (Ин. 11: 43), и тотчас тело исполнилось жизнью, волосы вновь произросли, пропорции тела пришли в надлежащее соотношение, жилы снова наполнились чистой кровью. Ад, пораженный в самые недра, отпустил Лазаря. Душа Лазаря, вновь возвращенная и призванная святыми ангелами, соединилась с собственным телом»[5].

Случалось и раньше, что величайшие пророки Израиля воскрешали мертвых, но никогда они не воскрешали тех, чьих тел коснулось тление. «Кто виде, кто слыша, яко воста человек мертвый смердящий? Илиа убо воздвиже и Елиссей, но не от гроба, но ниже четверодневна», — возглашает святая Церковь устами прп. Андрея Критского на повечерии пятка седмицы ваий[6].

К чуду воскресения присоединилось и другое чудо — Лазарь, «обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами» (Ин. 11: 44), свободно двигался[7]: «Связан ногама Лазарь хождаше, чудо в чудесех: ибо болий явися возбраняющаго укрепляяй и Христос: Егоже слову вся раболепно служат, яко Богу и Владыце работающа»[8].

III. Воскрешение Лазаря как проявление
истинного Боговоплощения Иисуса Христа

По учению Православной Церкви, выраженному в песнопениях Лазаревой субботы, Христос явил свои истинные Божество и человечество в воскрешении Лазаря: «Уверяя Слове, Воскресение Твое, призвал еси Лазаря из гроба, и воздвигл еси яко Бог, да покажеши людем Бога же и Человека вкупе воистинне суща»[9], «Два предлагая действа Твоя, показал еси существ Спасе сугубство: Бог бо еси и Человек»[10], «Всем Пребожественнаго познание Божества показал еси, из мертвых возставив четверодневнаго Лазаря Владыко»[11], «Бог сый истинный, Лазарево ведал еси успение, и сие учеником Твоим провозвестил еси, уверяя Владыко Божества Своего неопредельное действо»[12].

«Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер» (Ин. 11: 14).
Всеведение Божие

В этих словах Иисуса Христа, телесно находившегося вдалеке от места болезни и кончины друга, проявилось Всеведение Божие: «Темже апостолом яко проведец Бог, Лазареву смерть предрекл еси. В Вифании же присутствуяй людем, друга Твоего гроба не неведый, уведети вопрошал еси яко Человек. Но Тобою четверодневен воскресый, Божественную Твою державу яви»[13].

«Иисус прослезился» (Ин. 11: 35).
Непризрачное боговоплощение

Слезы Спасителя свидетельствовали о Его истинном, а не призрачном Боговоплощении, как пишет о том святитель Иоанн Златоуст: «Для чего евангелист тщательно и не раз замечает, что Он плакал и что Он удерживал скорбь? Для того, чтобы ты знал, что Он истинно облечен был нашим естеством»[14]. Творцы канонов седмицы ваий и Лазаревой субботы преподобные Андрей Критский, Иоанн Дамаскин, Косьма Маюмский и Феофан Начертанный с большим умилением и сердечным чувством описывают слёзы Богочеловека: «Прослезился еси Господи, над Лазарем, показуя воплощение смотрения Твоего, и яко естеством Бог сый, естеством по нам был еси Человек»[15], «Пролияв над другом слезы смотрения ради, показал еси плоть от нас вземлемую, существом не мнением Спасе, соединившуюся Тебе, и яко Человеколюбец Бог, сего абие возгласив воздвигл еси»[16], «Представ Ты гробу чудотворче Господи, в Вифании над Лазарем прослезился еси, законом естества, плоть Твою уверяя, Иисусе Боже мой, юже восприял еси»[17], «Плотию описан сый Неописанный, в Вифанию пришед, яко Человек Владыко слезиши над Лазарем, яко Бог же хотя воскрешаеши четверодневнаго»[18], «Ходиши, и слезиши, вещаеши же Спасе мой, человеческое показуя Твое действо: Божественное же являя, воздвизаеши Лазаря»[19].

Впрочем, некоторые обстоятельства совершения чуда могли дать повод к сомнению в Божественности Спасителя. Действительно, зачем Всеведущему Богу спрашивать иудеев о Лазаре: «где вы положили его» (Ин. 11: 34)? Зачем Всемогущему молиться кому бы то ни было, чтобы сотворить чудо (Ин. 11: 41-42)? В IV веке подобными доводами свою ересь оправдывали аномеи, отрицавшие не только единосущность Отца и Сына, но и само подобие Сына Отцу. Вплоть до нашего времени лукаво спрашивают об этом иудеи и гностики.

«Где вы положили его?» (Ин. 11: 34).
Иудеи — главные свидетели

Действительно, зачем Всеведущему Богу спрашивать, где положили Лазаря: «Чудо странное и преславное, како Создатель всех, еже не неведяше, яко не ведый вопрошаше: где лежит, егоже рыдаете? где погребеся Лазарь, егоже помале из мертвых жива вам воскрешу Аз»[20]?

Ясно, что мнимое неведение Христа здесь не при чём, как пишет о том Златоуст: «Ты говоришь, иудей, что Христос не знал этого, если сказал: ‘где вы положили его?’ Так и Отец не знал в раю, где скрылся Адам, если Он ходил как бы ища его в раю, и говорил: ‘Адам, где ты (Быт. 3: 9)?’ … Что же скажешь, когда услышишь Бога, говорящего Каину: ‘где Авель, брат твой (Быт. 4: 9)?’ … Если то означает неведение, то и это означает неведение»[21].

Зачем же тогда Господь спрашивает об этом? По мысли святителей Иоанна Златоуста[22] и Василия Великого, преподобных Андрея Критского[23] и Ефрема Сирина, вопрос «Где вы положили его?», был задан с одной только целью: привести вопрошавших иудеев на место намечавшегося чуда в качестве свидетелей воскрешения: «Конечно, дает сие повод дерзким совопросникам, но яснее солнца, что не имел Он нужды спрашивать. А тем, что сказал ‘Где положили его?’ хотел подтвердить, что Лазарь действительно был погребен. Спросил не о том, ‘где гроб?’, но о том, ‘где положили мертвеца?’. Знал упорство иудеев, с каким отрицали славные дела Его и связал Своим вопросом ‘Где положили умершего?’ Не о том спросил, где положен или погребен Лазарь, но ‘где положили его?’ Покажите Мне это вы сами, неверующие»[24].

Странная молитва.
Единство воли Отца и Сына

«Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал [сие] для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11: 41-42).

Прежде чем уразуметь, для кого была сотворена эта молитва и была ли она нужна для воскрешения Лазаря, зададимся вопросом, унизило ли Сына Его молитвенное обращение к Отцу? Еретики-аномеи считали, что да, унизило: «Как молившийся может быть подобным принимающему молитву? Один молится, а другой принимает молитву», равно как и служащий меньше того, кому служит. Однако Христос, пришедший «не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10: 45), собственноручно умыл ноги двенадцати апостолам, в числе которых был и Иуда: «и вы чисты, но не все. Ибо знал Он предателя Своего» (Ин. 13: 10-11). Но, очевидно, Христос выше и Апостолов и, тем более, предателя-Иуды, а значит, и молитва Его ко Отцу никак не умалила Его Божественного достоинства.

Аномеи усматривали в молитве Иисуса источник чудес, Им совершённых: «Если бы Он не помолился, то и не воскресил бы Лазаря». Однако, Христос творил многие чудеса, никому не молясь. Святитель Иоанн Златоуст перечисляет: «Как же другое Он без молитвы совершал, говоря, например: тебе говорю, демон, ‘выйди из него’ (Мк. 9: 25), и еще: ‘хочу, очистись’ (Мк. 1: 41), также: ‘возьми постель твою и ходи’ (Ин. 5: 8 ), и: ‘прощаются тебе грехи твои’ (Мф. 9: 2), и говоря морю: ‘умолкни, перестань’ (Мк. 4: 39)»? [25]

Спросим и ещё, воскрес ли Лазарь после этой молитвы? — Очевидно, нет: «Когда совершилась молитва, то мертвый не воскрес; а когда Он сказал: ‘Лазарь, иди вон!’, тогда мертвый воскрес. О ад! Совершилась молитва, и ты не освобождаешь мертвого? — Нет, говорит ад. Почему? — Потому, что мне не дано повеления. Я — страж, удерживающий здесь виновного; если не получаю повеления, то и не отпускаю; молитва же была не для меня, а для присутствовавших неверных; не получая повеления, я не отпускаю виновного; ожидаю голоса, чтобы освободить душу»[26].

Вчитаемся внимательно в слова Христовой молитвы: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал [сие] для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11: 41-42).

Нет здесь прошения ко Отцу воскресить умершего Лазаря, ослабить оковы смерти, восстановить истлевшее тело и вернуть в него душу. В этой молитве вообще нет никакого прошения, а значит, не она стала источником чуда[27]. Значит, не о мнимой неравночестности Сына Отцу свидетельствовала эта молитва, но о единстве воли и природы Отца и Сына, как пишет о том преподобный Андрей: «так Он говорит для Иудеев, показывая, что Он пришел с неба, и что Он есть Сын Божий и Бог, и что все творит по намерению Отца, как имеющий с Ним одну волю и природу. И поскольку был человек, то и говорит по-человечески, дабы не показалось несущественным вочеловечение»[28].

— Зачем же тогда молился Христос?

— Ради Марфы, просившей: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог» (Ин. 11: 21-22). Марфа просила Христа помолиться — Господь помолился.

— Ради иудеев, устами лукаво чтивших Отца, но не признававших Сына: «Почитая Твоего Отца, и показуя, яко не богопротивен еси, молитву дееши Христе, самовластно воздвиг четверодневнаго»[29].

IV. Воскрешение Лазаря как начаток разрушения ада
и образ будущего воскресения мертвых

«Наступает время, когда мертвые услышат
глас Сына Божия и, услышав, оживут»
(Ин. 5: 25)

Грехопадением Адама и Евы в мир вошла смерть. Все люди, включая ветхозаветных праведников и пророков, по смерти своей шли в ад. Его держава казалась столь непоколебимой и вечной, что даже среди богоизбранного народа появилось немалое число тех, кто «говорил, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа» (Деян. 23: 8 ). И саддукеев, и Марфу, и всех нас, читающих евангельские строки, следовало научить воскресению, уверив в его реальности: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря Христе Боже»[30]. На Лазаре исполнились пророческие слова Господа, сказанные Им ранее: «Наступает время, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5: 25).



Воскрешением истлевающего мертвеца устои ада поколебались, и для томящихся в нём появилась надежда. В каноне на повечерие пятка седмицы ваий Церковь живописует ад ревнивым существом, которое впервые за тысячелетия владычества над умершими испугалось разорения собственных владений и оттого готово пожертвовать одним пленником, лишь бы не потерять многих: «Молю тя Лазаре, ад рече, востани, изыди от заклепов моих скоро, отыди убо: добро бо мне единаго рыдати горце отъемлема, нежели всех, ихже прежде алча поглотих»[31], «Что не востанеши Лазаре скоро, воззва из долу ад рыдая? что не абие воскрес течеши отсюду? Да не и других ми пленит Христос, воскресив тя»[32]. Святые Отцы единодушно замечают, что не призови Господь конкретного имени, весь ад преждевременно опустел бы, ибо тогда все умершие бы воскресли: «Чтобы, обратив речь вообще к мертвым, не вызвать всех из гробов, Он поэтому и говорит: ‘Лазарь, иди вон!’, тебя одного Я вызываю в присутствии этого народа»[33].

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В воскрешении Лазаря Господь ясно показал черты и всеобщего воскресения — великого и страшного таинства, имеющего случиться в последний день. Так, рассуждая о всеобщности воскресения, преподобный Ефрем Сирин замечает, что неслучайно Господь воскресил 3 людей: девочку, лишь только усопшую, юношу, несомого на кладбище, и истлевающего Лазаря: «В доме, на пути и из гроба возвращал Он умерших к жизни, чтобы на всей дороге смерти поставить путемерия, по всей стезе умерших рассеять надежду жизни, и в начале, и в середине, и в конце ее явить воскресение»[34]. Как и воскрешение Лазаря, всеобщее воскресение произойдёт в одно мгновение ока. Ибо не выветрился из пещеры смрад разлагающегося тела, как Лазарь, повинуясь властному слову Господа, вышел навстречу потрясенным иудеям, вышел живой, здоровый, наполненный жизненными соками. Громкий голос Спасителя, воззвавшего: «Лазарь, иди вон!» символизировал великую трубу, которая однажды возгласит всеобщее воскресение. Удивительно и то, насколько вифанское чудо совпадает в деталях с откровением апостола Павла о последнем дне мира: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1 Кор. 15: 52).

Наконец, явив свою власть над смертью, Христос показал, что и Сам может воскреснуть, если Ему придётся вкусить смерть и сойти во ад. Для нас же особенно важны слова Господа, обращенные к Марфе и сказанные Им перед совершением чуда: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11: 25-26). Евфимий Зигабен, византийский монах-собиратель святоотеческих толкований Четвероевангелия, пишет, что «здесь говорится о верующих во Христа, которые, хотя и умирают смертью на земле, будут жить блаженной жизнью будущего века. А живущие здешней жизнью и верующие не умрут вечной смертью будущего века. Говоря это, Иисус Христос показал, что только в будущем веке есть истинная жизнь и смерть, потому что они не могут изменяться и сменять одна другую, — и что о них-то и нужно больше всего заботиться»[35].

Какую же жизнь выбрали иудеи?

V. Воскрешение Лазаря как отвержение иудеев

«Если бы Я не сотворил между ними дел,
каких никто другой не делал, то не имели бы греха;
а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего»
(Ин. 15: 24)

Иудеи — главные свидетели чуда



Господь, призвавший Апостолов стать ловцами человеков, расставил великолепные ловушки строптивым иудеям, чтобы те, кто с талмудическим упрямством и изворотливостью находили опровержения пророчествам Моисея, Исайи, Даниила и всех вообще пророков о Рождённом от Девы, кто находил изъяны в Его чудесах, сами стали свидетелями такого чуда, которое ни опровергнуть, ни превратно истолковать было бы невозможно.

Вся пятерица чувств пришедших ко гробу иудеев свидетельствовала о воскрешении Лазаря, как пишет о том Златоуст: «Для того и спрашивает: ‘где вы положили его’ (Ин. 11: 34)? — чтобы те, которые сказали: ‘пойди и посмотри’, и которые привели Его, не могли сказать, что Он воскресил другого; чтобы и голос, и руки свидетельствовали: — голос, говоривший: — ‘пойди и посмотри’, — руки, отвалившие камень и разрешившие повязки; также — зрение и слух, — слух, так как слышал голос, — зрение, так как видело исшедшего (из гроба); равно и обоняние, так как оно чувствовало смрад, — ‘уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе’»[36].

Для того Христос медлил два дня, чтобы пеленавшие мертвеца убедились в его смерти и тлении. Для того всеведущий Господь спрашивал, где положили Лазаря, чтобы погребавшие Лазаря привели Христа к месту погребения и сами стали свидетелями чуда[37]. Для того всемогущий Христос, обещавший верующим власть переставлять горы (Мф. 17: 20), не захотел отодвинуть гробовой камень, чтобы отодвинувшие его почувствовали смрад мертвеца. Для того Христос просил развязать воскресшего, чтобы, осязав Лазаря, иудеи убедились, что это не призрак и именно тот, кого они сами пеленали[38].

Выбор иудеев — выбор смерти

Где еврейское безумие? где неверие? доколе чуждии, доколе лестцы, зрите умершаго гласом исходяща, и не веруете Христу, воистинну сынове тьмы вси вы[39].

Воскрешением Лазаря Иисус с несомненностью открыл о Себе, что Он Мессия, Сын Божий и Бог. Хранители Виноградника поняли, что пришёл его законный Наследник. И, как было предречено в горькой притче о злых виноградарях, решили убить «Хранящего Израиль» (Пс. 120: 4), совершить поступок столь же чудовищный, сколь и безумный: «Вместо того, чтобы изумиться и подивиться, — совещаются убить Его, — Его, который воскресил мертвого. Какое безумие! Думали предать смерти Того, Кто в телах других побеждал смерть»[40].

Страшный приговор был предварён клеветой: «Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом» (Ин. 11: 48). Иудеи представили Христа мятежником, покушающимся на царскую власть, самозванцем, Который увлечёт за Собой народ на расправу римлян. Но, как пишет Евфимий Зигабен, «Иисус Христос не только не учил восставать против правительства, а напротив, Он повелел платить дань кесарю и уклонился от народа, который хотел сделать Его царем; при Своем путешествии Он всегда соблюдал скромность во всем и заповедовал всем проводить лучшую жизнь, что могло послужить скорее к потере всякой власти»[41]. Да и что за люди произнесли эти слова? — Те, кто призывали впоследствии отпустить мятежника и убийцу Варраву, те, что кричали, что не имеют царя, кроме кесаря.

«Этот Человек много чудес творит. Что нам делать?» (Ин. 11: 47) — вопрошали иудеи. Очевидный ответ даёт Златоуст: «Следовало уверовать, послужить и поклониться, и уже не почитать Его человеком»[42]. Но иудеи «положили убить Иисуса» (Ин. 11: 53) и тем самым обрекли себя на вечную смерть и отвержение. Сами же и изрекли себе приговор: «Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои» (Мф. 21: 40-41).

Напрасно иудеи заучивали наизусть слова Моисея о Пророке, Которого надо слушаться, напрасно читали о карах, которые последуют за нарушением этого повеления. Впереди их ожидало разрушение храма, разорение Иерусалима, убийство более миллиона соплеменников, болезни и страшный голод, во время которого матери пожирали своих же детей, позорное рассеяние.

Именно о них прослезился Господь, а не о Лазаре, ибо, как пишет преподобный Андрей, Христос «пришел воскресить Лазаря, и потому бесполезно было бы плакать о том, кто должен воскреснуть. А об иудеях поистине надлежало плакать, поскольку Он предвидел, что и по соделании чуда они останутся в своем неверии»[43].

Хотевшие сохранить земную власть[44], эту власть потеряли: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23: 38).После Распятия Богочеловека Виноградник перешёл в другие руки: «Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21: 43).

Что же мы, тот самый народ, которому передано Божие Царство, можем почерпнуть в святых евангельских строках, описывающих воскрешение Лазаря?

VI. Воскрешение Лазаря как назидание христианам

«Господи! вот, кого Ты любишь, болен» (Ин. 11:3).
Отношение к несчастьям праведников

Как не поколебаться в вере, видя несчастья праведников? Как не посчитать тех, кого посещают болезни и скорби, отверженными Самим Богом? Подобные вопросы задавали всегда и будут задавать до скончания века. Надо просто принять как факт (в том числе и евангельской истории), что угождающие Богу часто страдают и не вдаваться в более тонкие рассуждения. Вот что пишет святитель Иоанн Златоуст в связи с болезнью Лазаря: «Многие соблазняются, когда видят некоторых угодных Богу людей в каком-либо бедствии, когда видят, например, что они подверглись болезни, или бедности, или чему-нибудь другому подобному; а того не знают, что такие страдания свойственны тем, которые особенно любезны Богу. Так вот и Лазарь был из друзей Христовых, а был болен, как это именно говорили и пославшие: ‘вот, кого Ты любишь, болен’ (Ин. 11: 3)»[45].

Спустя несколько веков после смертельной болезни Лазаря подобными вопросами мучился преподобный Антоний Великий: «Господи! отчего некоторые из человеков достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, — другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою?»

И он получил ответ, который можно адресовать всем нам, маловерным и сомневающимся в Божием о нас попечении: «Антоний! внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это — душевредно» [46].

«Иисус прослезился» (Ин. 11: 35).
Мера христианского плача

Часто мы видим, как безутешны христиане, потерявшие близкого им человека, словно не христиан хоронят они, словно нет Царства Небесного и не будет всеобщего воскресения. Бывает, наоборот, что смерть близких никак не трогает очерствелые людские сердца.
И то и другое поведение противоестественно человеческой природе, что показал Богочеловек, прослезившись над другом, «образы нам предлагая сердечныя любве»[47]. Преподобный Андрей Критский, творец процитированной песни канона, раскрывает её смысл в «Беседе на четверодневного Лазаря»: «‘Прослезился Иисус’. И тем показал пример, образ и меру, как мы должны плакать об умерших. Прослезился, видя повреждение нашей природы и безобразный вид, какой дает человеку смерть»[48]. То же и святитель Василий Великий: Христос «в некоторую меру и пределы заключил необходимые страстные движения, предотвращая несострадательность, потому что это зверонравно, и не дозволяя предаваться скорби и проливать много слёз, потому что это малодушно»[49].

«Когда же услышал, что [Лазарь] болен,
то пробыл два дня на том месте, где находился» (Ин. 11: 6).
Смиренное поведение

Всемогущий Господь отложил свой приход в Вифанию не только для того, чтобы Лазарь умер, был погребён и начал истлевать, но и для того, чтобы «кто-нибудь не почел неприличным то, что Он по первому слуху спешит показать чудо»[50]. Христос учит нас, насколько бережно и нетщеславно следует распоряжаться Божиими дарами: «Божества Твоего Христе, подавая учеником Твоим образ, в народех смирял еси Себе, утаитися хотя»[51].

Насколько небезопасно тщеславиться полученными от Бога дарами благодати, видно из истории, описанной в «Древнем Патерике» об иноке высокой жизни, который прилюдно сотворил некое чудо:

Авва Антоний услышал об одном молодом монахе, что сотворил на пути такое чудо: увидев некоторых старцев, которые путешествовали и утомились на пути, он велел диким ослам подойти к ним и на себе нести старцев, пока не дойдут до Антония. Когда старцы рассказали об этом авве Антонию, он сказал им: «Мне кажется, что монах сей есть корабль, исполненный благ, но не знаю, войдет ли он в пристань». Спустя несколько времени авва Антоний вдруг начал плакать, рвать на себе волосы и рыдать. Ученики спросили его: «О чем плачешь, авва?» Старец отвечал им: «Сейчас пал великий столп Церкви!» Это он говорил о молодом монахе. «Но пойдите сами к нему, — продолжал он, — и посмотрите, что случилось!» Ученики идут, и находят монаха сидящим на рогоже и оплакивающим грех, который он сделал. Увидев учеников Антония, монах говорит им: «Скажите старцу, чтобы он умолил Бога дать мне только десять дней жизни, — и я надеюсь очистить грех свой и покаяться». Но по прошествии пяти дней он скончался[52].

Каиафа, «будучи на тот год первосвященником,
предсказал, что Иисус умрет за народ» (Ин. 11: 51).
Уважение к священному сану

Каиафа, за деньги получивший должность первосвященника и осудивший Господа на смерть, произнёс пророчество, знаменующее саму суть искупительного подвига Иисуса Христа: «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 50). Почему же Дух говорил устами нечестивца? — Потому, отвечает Златоуст, что Каиафа, несмотря на все свои преступления и злой нрав, был законным архиереем: «Удостоившись вполне архиерейства, хотя был недостоин, он пророчествовал, сам не разумея того, что говорил. Благодать воспользовалась только его устами, но не коснулась нечистого сердца… Однако же и при этом Дух еще присущ был им. Только тогда, когда они воздвигли руки на Христа, Он оставил их и перешел на апостолов»[53].

Так и священнослужитель, как бы плохо не жил, является орудием Духа Божия и исполнителем Его Таинств до тех пор, пока с него не сняли священный сан. Оттого так страшно впасть в осуждение священников, пусть даже проводящих нечестивую жизнь, хотя и это часто бывает одной лишь видимостью, ибо, как пишет святитель Игнатий, «бесчестие, нанесенное служителям алтаря, относится к алтарю, к Присутствующему в нем и Поклоняемому Богу».

VII. Воскрешение Лазаря как аллегория исцеления души

Лазарь, четверодневный обитатель мрачной страны мертвых, есть образ нашей души, мертвой добродетелями и издающей смрад греховных навыков. Мало кто из христиан, читающих святые строки о восставлении четверодневного мертвеца, не вздыхал затем вместе с преподобным гимнографом о собственном восставлении и прощении грехов: «Лазаря воздвигл еси Божественным Христе глаголом: и мене многими прегрешеньми умерша возстави, молюся»[54], «Мертва смердяща Лазаря воздвигнувый Христе четверодневна, возстави мя умерша ныне грехи моими, и положена в рове, и темней сени смертней, и яко благоутробен избави и спаси мя»[55], «исхити мя от страстей моих, якоже прежде четверодневна Твоего друга Лазаря»[56], «Мертвеца смердяща, связана повойми, Владыко, воздвигнул еси, и мене связанаго пленицами прегрешений, возстави поюща» [57].

Преподобный Андрей Критский видит в воскрешении Лазаря торжество благодати над мертвящей буквой Закона: «Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера — мрачное сердце иудеев, и камень лежал на ней — грубое и жестокое неверие. Сказал Иисус: отнимите камень. Тяжелый — непослушания — отвалите камень, чтобы извлечь мертвенное из буквы Писания. Отнимите камень — неудобоносимый ярем Закона, чтобы могли принять животворное Слово благодати. Отнимите камень — покрывающий и отягощающий ум»[58].

Но все вообще Отцы аллегорический смысл воскрешения Лазаря относят к воскрешению нашего внутреннего человека. Наиболее образно, живо и полно пишет об этом блаженный Феофилакт Болгарский[59]: «Ум наш — друг Христов, но часто побеждается слабостью человеческой природы, впадает в грех и умирает смертью духовною и самою жалкою, но со стороны Христа удостаиваемою сожаления, ибо умерший — друг Его. Пусть же сестры и сродницы умершего ума — плоть, как Марфа (ибо Марфа телеснее и вещественнее), и душа, как Мария (ибо Мария набожнее и благоговейнее), придут к Христу и припадут пред Ним, ведя вслед за собою и помыслы исповедания, как те — иудеев. Ибо Иуда — значит исповедание. И Господь, без сомнения, предстанет при гробе, лежащее на памяти ослепление повелит отнять, как бы камень какой-нибудь, и приведет на память будущие блага и муки. И воззовет великим голосом евангельской трубы: выйди вон из мира, не погребайся в житейских развлечениях и страстях; — подобно как и ученикам Своим Он говорил: ‘вы не от мира’ (Ин. 15: 19), а апостол Павел: ‘и мы выйдем к Нему за стан’ (Евр. 13: 13), то есть мир, — и таким образом воскресит от греха умершего, которого раны пахли злобой. Умерший издавал запах потому, что был четверодневен, то есть умер для четырех кротких и светлых добродетелей и был празден и недвижим к ним. Впрочем, хотя и был неподвижен и связан по рукам и ногам, сжат узами собственных грехов и казался совершенно бездеятельным, хотя и по лицу был покрыт платком, так что при наложении плотского покрова не мог видеть ничего божественного, кратко сказать, был в самом худом положении и «по деятельности», которая обозначается руками и ногами, и «по созерцанию», которое обозначается покрытым лицом, — итак, хотя он находится в таком бедственном положении, но услышит: развяжите его добрые и служащие спасению ангелы или священники и дайте ему прощение грехов, пусть он идет и приступит к деланию добра».

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Чего да сподобит нас милосердный Господь!

Литература

    * Библия. М.: Российское Библейское общество. 2004.
    * Триодь постная. В 2-х ч. М.: Издание Московской Патриархии. 1992.
    * Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский. Творения. СПб.: Изд. СПбДА, 1898. Т. 1, ч. 2. Репринт.
    * Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский. Творения. СПб.: Изд. СПбДА, 1902. Т. 8, ч. 1. Репринт.
    * Амфилохий Иконийский, святитель. Слово на воскрешение Лазаря// http://www.portal-slovo.ru/theology/37620.php
    * Василий Великий, святитель. О скорби и слезах Иисуса Христа перед воскрешением Лазаря. Цит. по: Барсов М. Толкование // Сб. ст. по истолковательному и назидательному чтению Четвероевангелия, с библиографическим указателем. СПб.: Синодальная типография. 1893. Т. 2. С. 300. Репринт.
    * Ефрем Сирин, преподобный. О воскрешении Лазаря. Цит. по: Барсов М. Толкование. С. 292-295.
    * Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря // Христианское чтение. 1826. XXII.
    * Игнатий Брянчанинов, святитель. Проповеди // Собр. соч. в 7-ми т. М.: Благовест, 2001. Т. 4.
    * Игнатий Брянчанинов, святитель. Отечник // Собр. соч. в 7-ми т. Т. 6.
    * Древний патерик, изложенный по главам. М.: Изд-во Афонского Русского Пантелеимонова монастыря. 1891. Репринт.
    * Евфимий Зигабен, монах. Толкование Евангелия от Иоанна, составленное по древним святоотеческим толкованиям византийским XII века. Киев, 1887. Т. 2. Репринт.
    * Феофилакт Болгарский, блаженный. Толкование на Евангелие от Иоанна // Феофилакт Болгарский, блаженный. Толкование на Четвероевангелие. М.: Сретенский монастырь, 2000. Т. 2.

________________________________________________

[1] Вот как описывает воскрешение четверодневного Лазаря один из великих каппадокийцев, святитель Амфилохий Иконийский: «Только это чудо они не могли оклеветать. Они оклеветали исцеление слепорожденного, говоря: 'Это он. Это не он. Похож на него' (Ин. 9: 9). Они оклеветали воскрешение дочери Иаира, говоря, что она находилась в глубоком сне и не была предана совершенной смерти. Они оклеветали воскрешение единородного сына вдовы, говоря, что он только принял на себя вид смерти и не был поглощен властью смерти. Они оклеветали чудо с засохшей смоковницей, говоря, что она засохла от скудости почвы, а не по слову Господа. Они оклеветали превращение воды в вино, говоря, что это была шутка над теми, кто уже опьянел на пиру и ничего не чувствовал. Только воскресение Лазаря они не могли оклеветать. Они знали Лазаря. Он был известный муж. Они пришли на погребение, они видели запечатанный гроб, они, согласно обычаю, на поминальном обеде утешали Марфу и Марию, сестер Лазаря. Они знали, что уже ровно как четыре дня он положен в гроб, и что четверодневный мертвец весь подвергся разложению: тело истлело, составы с костьми окоченели, жилы ослабли, внутренности распались, чрево истекло. Зная это, они смутились, когда увидели воскресшего Лазаря целым, здравым, совершенным, только что созданным, сияющего возвращенной жизнью. Они едва не лишились чувств, поскольку не находили слов для объяснения и не знали, как им оклеветать воскресение Лазаря, поскольку Господь учинил это» (Амфилохий Иконийский, святитель. Слово на воскрешение Лазаря).

[2] Отчего так? Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своей «Беседе о чудесах и знамениях» пишет «Существенный деятель — слово. Не нужны там знамения, где приемлется слово, по причине понятого достоинства, принадлежащего слову. Знамения — снисхождение к немощи человеческой. Иначе действует слово, и иначе знамения. Слово действует непосредственно на ум и сердце; знамения действуют на ум и сердце посредством телесных чувств. Последствия подействовавшего слова сильнее, определеннее, нежели последствия от действия знамений. Когда действуют вместе и слово и знамения, тогда действие знамения остается как бы непримеченным, по причине обильного действия от слова». (Игнатий Брянчанинов, святитель. Собр. соч. М., 2001. Т. 4: Проповеди. С. 377-378).

[3] Вот что пишет прп. Андрей Критский в своей «Беседе на Четвертодневного Лазаря»: «Христос предвидел, что больной непременно умрет. И потому, желая отклонить сомнения от людей подозрительных, отсрочивает на некоторое время путь свой, ожидая, пока он испустит дыхание, и погребен будет». То же пишут блаженный Феофилакт и Евфимий Зигабен, чьи толкования на Евангелие от Иоанна вторичны по отношению к трудам свт. Иоанна Златоуста, прпп. Ефрема Сирина и Андрея Критского.

[4] Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна // Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский. Творения. СПб.: Изд. СПбДА, 1902. Т. 8, ч. 1. Беседа LXIII. С. 413.

[5] Амфилохий Иконийский, святитель. Слово на воскрешение Лазаря.

[6] Андрей Критский, преподобный. Канон на повечерии пятка седмицы ваий. Песнь 4.

[7] «И более всего славно было то, что он беспрепятственно шествовал, хотя ноги и лицо его были со всех сторон обвиты погребальными пеленами» (Амфилохий Иконийский, святитель. Слово на воскрешение Лазаря).

[8] Иоанн Дамаскин, преподобный. Канон на утрене Лазаревой субботы. Песнь 5.

[9] Андрей Критский, преподобный. Канон на повечерии пятка седмицы ваий. Песнь 8.

[10] Иоанн Дамаскин, преподобный. Канон на утрене Лазаревой субботы. Песнь 3.

[11] Канон на утрене Лазаревой субботы. Творение господина Феофана. Песнь 1.

[12] Иоанн Дамаскин, преподобный. Канон на утрене Лазаревой субботы. Песнь 5.

[13] Там же.

[14] Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIV. С. 423.

[15] Андрей Критский, преподобный. Канон на повечерии пятка седмицы ваий. Песнь 1.

[16] Там же. Песнь 3.

[17] Иоанн Дамаскин, преподобный. Канон на утрене Лазаревой субботы. Песнь 3.

[18] Там же. Песнь 5.

[19] Там же. Песнь 8.

[20] Андрей Критский, преподобный. Канон на повечерии пятка седмицы ваий. Песнь 3.

[21] Иоанн Златоуст, святитель. Против аномеев слово девятое // Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский. Творения. СПб.: Изд. СПбДА, 1898. Т. 1, ч. 2.

[22] «Для того и спрашивает: ‘где вы положили его’ (Ин. 11: 34)? — чтобы те, которые сказали: ‘пойди и посмотри’, и которые привели Его, не могли сказать, что Он воскресил другого; чтобы и голос, и руки свидетельствовали: — голос, говоривший: — ‘пойди и посмотри’, — руки, отвалившие камень и разрешившие повязки; также — зрение и слух, — слух, так как слышал голос, — зрение, так как видело исшедшего (из гроба); равно и обоняние, так как оно чувствовало смрад, — ‘уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе’». Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIV. С. 424.

[23] «Где вы положили его? Вас, говорит, спрашиваю, которых хочу иметь свидетелями. Сами идите, и покажите гроб. Где вы положили его? Не от незнания вопрошает. Иначе как Он, будучи в дальнем расстоянии от места, могбы сказать: ‘Лазарь умер’?» (Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря. Христианское чтение. 1826. XXII. С. 5).

[24] Ефрем Сирин, преподобный. О воскресении Лазаря. Цит. по: Барсов. М. Толкование // Сб. ст. по истолковательному и назидательному чтению Четвероевангелия, с библиографическим указателем. СПб.: Синодальная типография. Т. 2. С. 293.

[25] Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIV. С. 431.

[26] См.: Иоанн Златоуст, святитель. Против аномеев слово девятое.

[27] Святитель Иоанн Златоуст: «‘Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня’ (Ин. 11: 41). Что это? По виду своему разве это молитва, разве это прошение?‘Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня: Я же, говорит, и знал, что Ты всегда услышишь Меня’ (ст. 42). Если же Ты, Господи, знаешь, что Отец всегда слушает Тебя, то для чего приступаешь к Нему с тем, что знаешь? ‘Я знаю, — говорит Он, — что Отец всегда слушает Меня, но для народа, здесь стоящего, сказал, чтобы поверили, что Ты послал Меня’ (ст. 42). Молился ли Он о покойнике? Просил ли, чтобы воскрес Лазарь? Сказал ли: ‘Отче, повели, чтобы смерть повиновалась?’ Сказал ли: ‘Отче, повели аду, чтобы он не заключал врат, но скоро возвратил мертвеца?’‘Но для народа, — говорит Он, —здесь стоящего, сказал, чтобы поверили, что Ты послал Меня’. Таким образом это действие было не для чуда, но для поучения присутствовавших» (см.: Иоанн Златоуст, святитель. Против аномеев слово девятое).

Ту же мысль развивает преподобный Андрей Критский в своей «Беседе на Четверодневного Лазаря»: «Благодарит Отца, не потому, чтобы что-нибудь получил от Него. Ибо не просил. ‘Хвалу Тебе воздаю, — говорит, —что Ты услышал Меня’. Но совсем не просил, не умолял. Посему излишними кажутся слова:‘что Ты услышал Меня’. Впрочем, так Он говорит для иудеев, показывая, что Он пришел с неба, и что Он есть Сын Божий и Бог, и что все творит по намерению Отца, как имеющий с Ним одну волю и природу. И поелику был человек, то и говорит по-человечески, дабы не показалось несущественным вочеловечение». (Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря. С. 5.)

[28] Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря. С. 5.

[29] Иоанн Дамаскин, преподобный. Канон на утрене Лазаревой субботы. Песнь 8.

[30] Тропарь праздника.

[31] Андрей Критский, преподобный. Канон на повечерии пятка седмицы ваий. Песнь 7.

[32] Там же.

[33] См.: Иоанн Златоуст, святитель. Против аномеев слово девятое.

[34] Ефрем Сирин, преподобный. О воскресении Лазаря. Цит. по : Барсов. М. Толкование. С. 293.

[35] См.: Евфимий Зигабен, монах. Толкование Евангелия от Иоанна, составленное по древним святоотеческим толкованиям византийским XII века. Киев, 1887. Т. 2.

[36] Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIV. С. 424.

[37] «Неужели не знал место Владыка каждого места? Знал Он место, но сделал так, чтобы все были вынуждены вновь последовать за Иисусом, чтобы, увидев воочию воскресение, стать неложными вестниками» (см.: Амфилохий Иконийский, святитель. Слово на воскрешение Лазаря).

[38] «Тот, Кто разрешил душу от уз смерти, разрушил врата ада, сокрушил врата медные и двери железные, Тот, освободив душу от уз смерти, неужели не мог освободить мертвого и от погребальных пелен? Конечно, мог; но Он повелевает иудеям развязать пелены, которыми они обвили Лазаря при погребении, чтобы они признали эти пелены, и на основании того, что сами сделали, убедились, что это тот самый Лазарь, которого они приготовляли к погребению, и что здесь — Христос, пришедшей в мир по благоволению Отца, имея власть над жизнию и смертию» (см.: Иоанн Златоуст, святитель. Против аномеев слово девятое).

То же говорит в своей «Беседе» преподобный Андрей Критский: «Чтобы не могли ничего сказать коварные иудеи, самих их заставляет развязать Лазаря, как бы так говоря: собственными руками вы развяжите его, и будьте свидетелями чуда».

А обобщает Евфимий Зигабен: «Но для чего Иисус Христос не воскресил Лазаря, когда лежал камень при гробе? Для того, чтобы самыми важными свидетелями чуда были те, которые отняли камень и первыми почувствовали сильный запах трупа. Поэтому-то Иисус Христос не воскресил Лазаря заочно, но пришел в сопровождении многих на гроб, воскресил его, обвитого погребальными пеленами и платком, и повелел развязать, чтобы истина этого несказанного чуда была засвидетельствована чрез все это, и чтобы опять не возникло какое-либо сомнение, как относительно исцеления слепорожденного» (Евфимий Зигабен, монах. Толкование Евангелия от Иоанна).

[39] Андрей Критский, преподобный. Канон на повечерии пятка седмицы ваий. Песнь 3.

[40] Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIV. С. 433-434.

[41] См.: Евфимий Зигабен, монах. Толкование Евангелия от Иоанна.

Толкование Евфимия восходит к толкованию Златоуста: «Что такое замышляют они сделать? Хотят уже возмутить народ, как будто бы им угрожает опасность по подозрению в похищении верховной власти. Как скоро, говорят, римляне узнают об Нем, как о предводителе народа, они заподозрят нас, возьмут и разрушат наш город. Почему же, скажи мне? Разве Он учил измене? Не заповедал ли Он давать дань кесарю? Не хотели ли вы сделать Его царем, и Он — скрылся? Не скромную ли и простую проводил Он жизнь, не имея ни дома, ни чего-либо подобного? Очевидно, они говорили так не из опасения, но из зависти. И однако же это случилось, хотя и против их ожидания: (римляне) взяли и народ и город, взяли потому, что они умертвили Его» (Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIV. С. 434).

[42] Там же.

[43] Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря. С. 5.

[44] Как тут не вспомнить ещё об одном святом Лазаре — короле сербов, у которого также был выбор между земным и Небесным Царством! Лазарь выбрал Царство Небесное и погиб со всем своим войском в великой и славной Косовской битве, сохранив себя и сербский народ для Горнего Иерусалима.

[45] Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIII. С. 412.

[46] Цит. по: Игнатий Брянчанинов, святитель. Отечник // Собр. соч. в 7-ми т. М.: Благовест, 2001. Т. 6. № 195. С. 33.

[47] Андрей Критский, преподобный. Канон на повечерии пятка седмицы ваий. Песнь 7.

[48] Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря. С. 5.

[49] Василий Великий, святитель. О скорби и слезах Иисуса Христа пред воскрешением Лазаря. Цит. по: Барсов. М. Толкование. С. 293.

О малодушии, которое должно быть чуждо христианам, святитель Иоанн Златоуст пишет подробнее: «Ты рвешь на себе волосы, раздираешь одежду, громко рыдаешь, составляешь вокруг себя позорище, являешься в образе неистовых женщин, — и не думаешь, что оскорбляешь Бога? Как велико твое безумие! Не станут ли смеяться над этим язычники? Не подумают ли, что все у нас — басни? Так, они скажут: воскресения нет, и учение христиан — это смех, обман и выдумка. Женщины у них рыдают так, как бы после настоящей жизни ничего уже не было; они не внимают словам, начертанным в их книгах, а этим сами показывают, что все то вымысел. Если бы они веровали, что умерший не умер, но преставился к лучшей жизни, то не оплакивали бы его, как уже несуществующего, не терзались бы так и не произносили бы этих слов, исполненных неверия: уж не видеть мне тебя больше! Уж не будешь ты опять со мною! Все у них басня. Если они так не веруют высшему из благ, то тем менее всему другому, что у них считается священным». (Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXIII. С. 418).

И далее: «Печалься лучше о грехах: это — хорошая печаль, это — величайшее любомудрие» (Там же. С. 421).

[50] Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря. С. 5.

[51] Иоанн Дамаскин, преподобный. Канон на утрене Лазаревой субботы.

[52] Древний патерик, изложенный по главам. М.: Изд. Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, 1891. Гл. 8: О том, что ничего не должно делать напоказ. С. 133.

[53] Иоанн Златоуст, святитель. Беседы на Евангелие от св. Иоанна. Беседа LXV. С. 437.

[54] Иоанн Дамаскин, преподобный. Канон на утрене Лазаревой субботы. Песнь 3.

[55] Там же. Песнь 5.

[56] Там же.

[57] Там же. Песнь 7.

[58] Андрей Критский, преподобный. Беседа на Четвертодневного Лазаря. С. 5.

[59] Феофилакт Болгарский, блаженный. Толкование на Евангелие от Иоанна. Т. 2. Гл. 11. С. 197.

Антон Поспелов

http://www.pravoslavie.ru/put/30002.htm

[Александр Васильевич]

Святитель Иннокентий Херсонский

Воскрешение Лазаря



Дом вифанского друга Иисусова не был уже те­перь тем мирным убежищем, в котором Он со учениками Своими не раз уклонялся от шум­ного и враждебного Иерусалима; место пре­жней тишины и довольства, которыми наслаждалось до­бродетельное семейство, заступили теперь скорбь и сле­зы о потере, столько же непредвиденной и невознагра­димой, сколько драгоценной. Лазарь умер вскоре после того, как посланные возвратились от Иисуса; смерть его была ничем невознаградимой потерей для его сестер, которым он заменял собой родителей. Чем более он был любим, тем более сокрушались у его гроба. Таинствен­ное обещание Господа — явить в болезни Лазаря Свою Божественную славу — не было понято, а потому и не могло доставить утешения, в нем заключавшегося. Ког­да вспоминали воскрешения юноши наинского (Лк. 7, 11-15) и дочери Иаировой (Мф. 9, 18; Мк. 5, 22), совер­шенные Иисусом в Галилее, то луч надежды мог мгно­венно озарять сердца, омраченные скорбью, но эта надежда тем более ослабевала, чем долее Лазарь продол­жал лежать во гробе, а Иисус медлил. Признаки совер­шенного разрушения, обнаружившиеся в бездушном трупе, побуждали оставить и последнюю надежду видеть его снова одушевленным; и теперь, спустя четыре дня после смерти Лазаря, Иисуса, по-видимому, уже не ожи­дали в Вифанию, полагая, что если Он и зайдет утешить друзей Своих, то перед самым праздником, когда будет идти в Иерусалим, или после него, при Своем возвраще­нии в Галилею.

Между тем, дом Лазарев представлялся многолюд­нее, нежели когда-либо. По древнему обыкновению иу­деев, отчасти сохранившемуся до сих пор, родственни­ки, друзья и знакомые умершего должны были в продол­жение семи дней после кончины навещать его дом, до­ставлять утешение осиротевшему семейству и участво­вать в печальных обрядах, которые оканчивались не раньше восьмого дня. Число таких утешителей было те­перь весьма велико уже потому, что дом Лазарев почи­тался между значительнейшими домами в Вифании. Кроме того, Лазарь своими добродетелями и дружелю­бием невольно привлекал к себе общее уважение и лю­бовь, которые, как известно, никогда не обнаруживают­ся с такой живостью, как после смерти лица уважаемо­го. Между посетителями находились многие из иерусалимлян, и притом из людей высшего сословия, едва ли даже не членов синедриона, потому что Евангелист Ио­анн под общим названием иудеев (которое употреблено в настоящем случае) почти всегда разумеет старейшин и начальников иудейских. Чтобы тем вернее исполнить долг любви и дружбы, а вместе соблюсти обычай, неко­торые из иерусалимских посетителей оставались в доме Лазаря на всю печальную седмицу.

О знакомстве умершего с Иисусом мог знать всякий, но что Иисуса нарочно приглашали к болящему другу, а равно и о таинственном ответе Его и замедлении в пути, по-видимому, не было известно посетителям; скром­ность сестер Лазаревых не позволяла открывать этих об­стоятельств, которые весьма легко могли быть перетол­кованы в неблагоприятную сторону для Иисуса Христа, для них самих и умершего брата.

Слух о Божественном Учителе и Чудотворце всегда предварял приход Его. Марфа (вероятно, выйдя из дома по нуждам домашним, которыми она особенно занима­лась (Лк. 10, 38-42)), первая услышала, что Иисус при­ближается к Вифании, и тотчас, не заходя в дом, чтобы уведомить сестру, поспешила навстречу Ему тем путем, по которому надлежало идти Господу. Он находился еще вне селения, когда печальная Марфа пала к ногам Его. При виде всемогущего друга в душе ее невольно со всей живостью пробудилась мысль: как было бы все иначе, если бы Иисус пришел в надлежащее время, то есть, ког­да Лазарь еще был жив. «Господи, аще бы еси зде был, не бы брат мой умер! Но, — продолжала Марфа, желая ис­править мысль свою и показать, что ее вера в Учителя не изменилась, — но и ныне вем, яко елика аще просиши у Бо­га, даст Тебе Бог!» Оставалось досказать: «и что Ты мо­жешь воскресить брата». Но скромность, по замечанию блаженного Августина, не позволяла обнаружить это желание, ибо откуда, продолжает он, знала Марфа, что брату ее полезно воскреснуть? Потому-то и сказала про­сто: знаю, что можешь; если хочешь, сделай; ибо Тебе одному известно, должно ли сделать».

«Воскреснет брат твой!» — отвечал Господь — как бы в оправдание медленности Своего прихода. Вели­чественная простота и спокойствие, с какими произнесены слова эти, должны были вдохнуть надежду в душу Марфы, убитую печалью.

Но для нее само это спокойствие было безотрадно, с последними словами ее излился уже, так сказать, весь остаток ее надежды. Мысль, что Господь просто и так внезапно обещает ей чудесное воскресение бра­та — четверодневного, смердящего мертвеца, — была выше ее воображения; сердце искало для слов Учителя обыкновенного и ближайшего смысла, который не требовал бы новых усилий веры. Смысл тот представ­лялся сам собой, ибо выражение — «воскреснет», употребленное Иисусом, у иудеев постоянно означало будущее всеобщее воскресение мертвых. На этом-то воскресении остановилась скорбная мысль Марфы. «Вем, — отвечала она с некоторым прискорбием и как бы сухостью, — что воскреснет — в общее воскресение, в последний день».

Явно было, что сердце Марфы, пораженной скор­бью, имеет нужду в сильном движении, чтобы пробу­диться от безнадежности. И Господь начал вещать к ней тем возвышенным языком, который приличествовал только Сыну Божьему, имеющему жизнь в Самом Себе и могущему даровать ее кому и когда угодно.

«Я есмь, — продолжал Иисус, — воскресение и живот! Веруяй в Мя, аще и умрет (телесно), оживет, и всяк живый и веруяй в Мя, не умрет во веки. (Ибо смерть телес­ная, которой подвергаются верующие, не есть собствен­но смерть, а только перемена бытия худшего на лучшее). Емлеши ли веру сему?»

Такое требование безусловной веры заставляло ожидать от Требовавшего чего-то необыкновенного. Казалось, Иисус Христос хотел внушить, что для Него не нужно никакого условия, чтобы получить что-либо от Бога (как говорила Марфа), — что Он Сам есть ис­точник всех благ и всех даров.

Марфа чувствовала, что ею сказано нечто не так; ви­дела, что Господь не совсем доволен ее словами; не зна­ла, на что именно нужна ей вера и чего ей должно ожи­дать от Господа, но напоминание о вере было чувстви­тельно для сердца нежного; им предполагалось в ней со­мнение о достоинстве Учителя, которое она почла бы для себя величайшим несчастием. Это как бы пробуди­ло ее. «Ей, Господи, — воскликнула она, — я всегда ве­рила и теперь верую, что Ты Христос, которому надле­жало придти для спасения мира!»

Справедливо замечено еще отцами Церкви, что после исповедания Иисуса Сыном Бога живого (Мессией), ко­торое произнес некогда Петр, еще никто не исповедовал Его с такой силой обетованным Мессией и Спасителем мира, как делает теперь Марфа. Но несмотря на живость и искренность ее веры, мысль о воскресении брата, кото­рую именно хотел возбудить в ней Господь, и теперь оста­лась для нее чуждой. Она могла ожидать от Господа все­го, — только не возвращения своей потери, которую по­читала невозвратимой. Таково свойство тех, которые до­лгое время колебались между надеждой и страхом и нако­нец предались печали: истощенное сердце становится бесчувственным; как прежде, когда оно еще могло над­еяться, все ободряло и питало его, в чем человек с холод­ным размышлением не нашел бы для себя никакого обод­рения, так после ничто не может его воодушевить. Поэто­му не должно удивляться, если Марфа как бы противоречит самой себе; и начав верой, когда Иисус Христос еще не подал признака надежды, потом, несмотря на явные намеки на предстоящее чудо, представляется безутешной и непонимающей. Сердцу, пораженному скорбью, такие противоречия весьма естественны: и в Марфе верующей, колеблющейся, недоумевающей видим изображение всех страдальцев. Впрочем, и последние слова Господа при всей их разительности и способности возбудить надежду на воскрешение Лазаря заключали в себе довольно темно­ты, чтобы служить испытанием веры. Безутешной Марфе могло казаться, что Учитель преподает ей наставление о том, что всякому верующему в Него не должно заботиться о земном и временном, ниже о самой жизни и смерти, по­тому что его ожидает блаженство вечное, перед которым временные потери и страдания ничего не значат.

Господь не сказал ничего на слова Марфы, хотя раз­говор казался еще неоконченным. Смущенная Марфа не могла не почувствовать, что гораздо лучше было бы, если бы при ней находилась сестра ее, которая, чаще беседуя с Господом, привыкла понимать Его возвышен­ные беседы. Тем приятнее было, когда Учитель, как бы желая вывести ее из замешательства, велел идти домой и пригласить Марию. Сам Он не пошел в дом их, скорее всего, потому что иначе пришлось бы снова возвращать­ся на гроб Лазаря, который, по обыкновению иудеев, находился вне селения. Но Марфе представилось, что Ему неугодно появляться в многочисленном собрании иудеев, находившихся с Марией. Потому, придя домой, она тайно от гостей сказала сестре, что Учитель (так на­зывали они своего Божественного Друга, Который всег­да поучал их чему-нибудь) здесь и зовет ее.

Мария немедленно последовала за сестрой, не ска­зав никому, куда она идет и зачем.

Иисус оставался на том же месте, где встретила Его Марфа, отдыхая от пути и занимаясь беседой с учениками.

Первая мысль, возникшая в Марии при взгляде на своего Учителя, была та же самая, которая обнаружена Марфой. «Ах, Господи!— воскликнула она, упав к стопам Его, — если бы Ты был здесь, брат наш не умер бы!» В этом восклицании выражалась вся полнота ее чувствова­ний — и прежняя надежда, и настоящая безутешность, и любовь к брату, навсегда потерянному, и уважение к Учителю, нечаянно явившемуся. Более ничего не могла она сказать: одни слезы свидетельствовали о том, что происходило в ее сердце!

Иисус Христос еще не начал Своей беседы с Мари­ей, как явилось перед Ним все печальное общество иу­деев, находившихся в доме Лазаря. Как только Мария по первому знаку сестры оставила их, им пришло на мысль, что она пошла на гроб брата, чтобы там снова предаться слезам. Не идти за ней казалось неблагоприс­тойностью. Но выйдя из селения, они, к удивлению сво­ему, нашли ее у ног Иисуса. Взгляд на первое свидание друзей и знакомых после того, как одни из них потерпе­ли какую-либо великую потерю, всегда имеет в себе не­что трогательное. Величие Иисуса, о Котором все дума­ли, что Он повелевает природой, слабость и беспомощ­ность осиротевших сестер, которые, обливаясь слезами, искали у ног Его утешения, еще более усугубляли эту трогательность. Из иудеев многие не могли удержаться от слез; других побуждало к тому же само приличие: все молчали и все плакали!

Любвеобильное сердце Иисуса всегда было испол­нено сострадания к страждущим. Мы увидим, что один взгляд на Иерусалим, одно представление бедствий, грядущих на его жителей, будут для Него причиной слез. Теперь все располагало к скорби — и мысль о бренности естества человеческого, и воображение дру­га, который лежит бездыханным во гробе, и вид плачу­щих сестер, которые ожидали, но еще не получили от Него помощи. Между тем невнимание к словам Иису­са Христа, которыми Он хотел возбудить веру, злонаме­ренность некоторых из иудеев, которые становились свидетелями величайшего из чудес, Им совершенных, самый недостаток веры в друзьях Своих, когда она осо­бенно была необходима, — невольно возбуждали го­рестное чувство… Огорчися духом и возмутися. «Где вы положили его?» — сказал Он наконец тоном, который показывал, что говорящий гораздо более чувствует, не­жели говорит.

«Господи, пойди и посмотри», — отвечала одна из сестер. В настоящем положении и то уже казалось уте­шением, чтобы вместе с Учителем и другом посетить гроб брата. Новые потоки слез показывали, как нужно теперь утешение.

Такое положение сестер могло тронуть всякого. Мог ли не сочувствовать им Иисус? Совершенная уверен­ность, что Лазарь скоро будет Им воскрешен и слезы плачущих друзей будут отерты и пременены на радость, не препятствовала отдать долг природе человеческой. Сердце истинно человеколюбивое не может не скорбеть со страждущим, хотя готовит ему полную отраду. Самая радость, особенно, если она следует за огорчением и как бы борется в душе с печалью, любит выражаться в сле­зах. Иосиф, плачущий при свидании с братьями, служит тому трогательным примером.


(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Прослезися Иисус!.. «Смотри, как Он любил его», — говорили иудеи, идя вслед за Иисусом. Слезы Его для них были чем-то необыкновенным: между тем как во всяком другом недостаток их показался бы теперь не­обыкновенным. Если такой великий Пророк, думали, Который не печется ни о чем земном, не возмущается ничем плотским, весь живет в Боге, если Он плачет, то предмет, им оплакиваемый, должен быть крайне дорог Его сердцу. «Но, — шептали другие, вероятно, не со­всем расположенные к Иисусу, — Тот, Кто отверз не­когда очи слепому, не мог ли сделать, чтобы друг Его не умер? Если не хотел, зачем теперь так скорбит? Если же хотел, для чего не спешил на помощь? Больного может исцелить каждый врач, а возвратить зрение слепорож­денному никто не может. Что же сталось с Его чудот­ворной силой? Ужели ее нет для одной дружбы? — Та­кой язык свидетельствовал, что эти люди едва ли не со­мневались и в чудесном исцелении слепорожденного и припоминали о нем единственно для того, чтобы иметь теперь возражение против чудодейственной силы Ии­суса Христа.

Для Господа, сердце Которого весьма болезновало уже о печальном положении друзей Своих, такое неве­рие иудеев было тем чувствительнее. Слезы не струи­лись более из очей Его, но по взорам и движениям обна­руживалось, что душа Его сильно страдает.

Пришли на гроб. Это была высеченная в скале пе­щера, устье которой заваливалось камнем, чтобы пог­ребаемые тела не сделались добычей плотоядных зве­рей. Таковы были гробы всех богатых людей в Палес­тине. Почва, усеянная небольшими каменными скала­ми, благоприятствовала этому обычаю; а пример Авра­ама и других праотцов, которые все погребены были в подобных пещерах, располагал поддерживать его во всей силе.

Никто не ожидал чуда. Думали, вероятно, что Иисус хочет только видеть место, где лежат бездыханные ос­танки друга, отдать ему последнюю дань слезами и по­том преподать утешение сестрам. Тем удивительнее бы­ло, когда Он велел отвалить заграждавший вход камень по обычаю, сделавшемуся почти законом, почитался не­прикосновенным и который отваливали только в случае особенной необходимости. Для внимательной Марии и подобных ей такое поведение могло служить предвести­ем чего-либо чудесного; но заботливой Марфе, которая привыкла смотреть на вещи проще, отваливание камня показалось даже неуместным]; она почла нужным пре­дупредить Учителя, что исполнение Его приказания со­единено с неприятностью: «Господи, уже смердит: ибо четыре дня, как он во гробе!»

Это было последнее усилие маловерия. «Не рех ли ти, — отвечал Господь, — яко аще веруеши, узриши славу Божью!»

Камень тотчас отвалили. Стоявшие ближе к устью пещеры могли видеть обвитый погребальными пелена­ми труп, который уже начинал разлагаться. Но взоры всех более устремлены были на Иисуса: каждому хотелось знать, что Он будет делать; ибо не напрасно, дума­ли, заставил Он отвалить камень.

В положении, подобном настоящему, Сам Иисус еще никогда не находился. Весьма часто совершая чу­деса, Он совершал их, так сказать, между делом, то есть проповедью о спасении человеческом. Чем они бывали разительнее, тем менее искал Он свидетелей и даже запрещал иногда рассказывать о них. Теперь над­лежало совершить самое великое чудо, и совершить — всенародно! Обстоятельства служения Его требовали именно подобного чуда и знамения. Ибо благотворное впечатление в уме народа от прежних чудес Иисусо­вых, совершенных в Иерусалиме (где Он, впрочем, го­раздо менее творил их, нежели в Галилее), могло осла­беть частью с течением времени, а еще более от злона­меренных толков фарисейских. С другой стороны, для друзей и почитателей Иисусовых предстояло теперь самое великое искушение — в Его страданиях и смер­ти, от которого неукрепленная вера могла пасть. Над­лежало поэтому новым решительным чудом оживить в уме народа память о прежних знамениях и даровать ученикам и последователям Своим твердую опору ве­ры и залог надежды. Настоящее время, место и другие обстоятельства совершенно благоприятствовали это­му. Никогда чудо не могло произвести большего впе­чатления, как теперь, будучи совершено близ Иеруса­лима, в присутствии многих из его жителей, — перед праздником Пасхи, когда святой град наполнен был иудеями со всего света, и следовательно, все, в нем случившееся, могло вскоре сделаться известным всю­ду, где только были иудеи.

Возвед очи к небу, — туда, где всегда было сердце Его, — Отче, — сказал Богочеловек, — благодарю Тя, яко услышал еси Мя; Аз же ведех, яко всегда послушаеши Мя; но, народа ради, стоящего окрест, рех, да веру имут, яко Ты Мя послал еси [29]. Сказав сие, Иисус воззвал гласом велиим: «Лазаре, гря­ди вон!»

При этом гласе четверодневный мертвец тотчас встал и вышел из гроба — в том самом виде, в каком пол­ожили его во гроб, — с лицом, обвязанным убрусом, по рукам и ногам обвитый погребальными пеленами. Сила, разрешившая узы смерти, разрешила действие и этих преград [31]. Господь повелел однако же снять пелены и раз­вязать лицо.

Столь внезапное, чрезвычайное чудо должно было произвести не удивление только, но и ужас. Перед очами всех стоял живым тот, кто за мгновение перед тем нахо­дился в другом мире, которого самые ближние не прежде надеялись увидеть, как в последний день на всемирном суде! Можно ли было смотреть на Лазаря и не веровать в Иисуса? Многие из иудеев, тут находившихся, действи­тельно уверовали в Него. Но были и такие, которые са­мым опытом доказали истину слов Спасителя: «Аще кто из мертвых воскреснет, не имут веры». Вместо того чтобы остаться долее в доме Лазаря, разделить общую радость и насладиться беседой и лицезрением Сына Божьего, по­гибельные люди сии поспешили в Иерусалим, чтобы уведомить скорее первосвященников и книжников о том, что случилось в Вифании. Таким образом, величай­шее из чудес и следовательно, священнейшее из дейст­вий Богочеловека для тех людей с сожженной совестью послужило, может быть, случаем высказать привержен­ность свою к какому-либо знатному фарисею!

Здесь как бы прерывается нить повествования Иоаннова. Он не говорит ничего более ни о первых чувствах и выражениях воскрешенного Лазаря, ни о радости и вос­торгах сестер его; умалчивает даже о том, чем кончилось это трогательное зрелище и был ли Иисус в доме Лазаря; уже — по соображению — находим, что Господь с учени­ками Своими, скоро оставив Вифанию, удалился в один из смежных уединенных городков. Краткость удивитель­ная! Там, где писатель, водимый собственным воображе­нием, дал бы ему всю волю, почел бы за долг показать, что он умеет понимать великое, трогаться дивным и сообщать свои переживания другим, — там писатель, движимый Духом Божьим, глаголющий не в наученных человеческия премудрости словесех (1 Кор. 2, 13), молчит, не заботясь о том, что его рассказ может показаться неполным. Между тем, он полон, цель достигнута, предсказание Иисуса ис­полнилось, в воскрешении Лазаря открылась Его Божес­твенная слава; этого довольно: остающиеся подробности при всей занимательности их для ума и воображения ни­чего не значили в очах писателя, целью который было, да­бы читающие веровали, яко Иисус есть Сын Божий, и ве­руя, наследовали во имя Его жизнь вечную (Ин. 20, 31).

Из трех прочих евангелистов ни один не упоминает о воскрешении Лазаря. Причина этого открывается сама собой, коль скоро обращаем внимание на свойство и цель их повествования. Из всего видно, что евангелисты не имели намерения описывать всех деяний Иисуса Христа [33]: каждый, сообразно со своей частной целью (главная цель — породить веру в Иисуса Христа — была у всех одна), избирал известные деяния и беседы Его; от­того находим, что у евангелистов есть сказания, им всем общие, и у каждого есть нечто такое, чего нет у других. В частности, Матфей, Марк и Лука, как видно из их Еван­гелий, занимались более описанием тех деяний Иисуса Христа, которые совершены Им в Галилее; о последних событиях — от праздника кущей до последней Пасхи — они ничего не говорят. Напротив, св. Иоанн повествует более о том, что Иисус Христос совершал в Иудее, и осо­бенно о том, что происходило от праздника кущей до последней Пасхи. Поэтому, как прочим евангелистам весьма удобно было не упомянуть о воскрешении Лаза­ря, так св. Иоанну нельзя было умолчать о нем. Для до­казательства, что Иисус Христос воскрешал мертвых, могли служить другие чудеса, совершенные Им в Гали­лее; и действительно — у св. Матфея (Мф. 9, 18) и Мар­ка (Мк. 5, 42) описано воскрешение дочери Иаировой (Лк. 8,41), а у св. Луки — воскрешение юноши Наинского. Иоанн, напротив, имея более в виду Иудею, уже не упоминает об этих чудесах, довольствуясь воскрешением Лазаря, которое он излагает особенно подробно.

Довольно правдоподобна также мысль некоторых, что Лазарь находился еще в живых, когда первые три евангелиста описывали деяния Иисуса Христа и что по­этому упомянуть о его воскрешении значило бы подвер­гнуть его новым гонениям со стороны иудеев, которые и без того хотели его умертвить. А св. Иоанн, как извест­но, писал Евангелие свое весьма поздно, когда Лазаря, как можно полагать, не было уже в живых, — и, следова­тельно, не было причины для подобных опасений.

Присовокупим нечто из древних преданий к сказа­нию евангельскому. Лазарю было около 30 лет, когда он воскрешен из мертвых, и столько же почти лет прожил он после того. По воскресении своем он будто вопросил Господа: должно ли ему будет умереть в другой раз? Об­раз жизни и поступков воскресшего Лазаря был так строг, что никто не видел на лице его улыбки; много вместе с сестрами своими он содействовал распростра­нению веры христианской и скончался епископом Массилийским на острове Кипр.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=9034&Itemid=3

[Александр Васильевич]

Библия, изложенная для семейного чтения.
Воскрешение Лазаря


_{Воскрешение Лазаря}

В Вифании ту семью, которая была предана всей душой Иисусу, посетило большое горе: захворал тяжкой болезнью Лазарь, брат Марфы и Марии, бывший одним из приверженцев учения Иисуса Христа. В страхе за его жизнь сестры поспешили послать сказать об этом Иисусу, находящемуся в то время в Перее: «Господи! вот, кого Ты любишь, болен». «Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий» и не спешил пойти на помощь другу Своему, еще «пробыл два дня на том месте, где находился».

«После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним. Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.

Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему».

Тогда Фома, такой же пламенный и порывистый в преданности своей к Иисусу, как и Петр, сознавая опасность, которой подвергается Учитель, воскликнул: «Пойдем и мы  умрем с Ним».

Когда Иисус пришел в Вифанию, то уже прошло четыре дня после смерти Лазаря. И многие из иудеев были тогда в доме Марфы и старались утешать ее и сестру ее Марию в печали о брате их. Марфа, услышав, что идет Иисус, вышла навстречу Ему и сказала: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог».

«Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веруешь ли сему?

Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.

Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря ей: Учитель здесь и зовет тебя. Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.

Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа». Иудеи, которые были с нею в доме, соболезнуя Марии и полагая, что она пошла на гроб брата плакать там, последовали за ней. Она же, «придя туда, где был Иисус, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой».

«Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его. А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?

Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней.

Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.

И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.

Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.

Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.

С этого дня положили убить Его. Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими».  (Ин. 11, 3–54)

«Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим; и послал вестников пред лицем Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское, чтобы приготовить для Него; но там не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим. Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение». (Лк. 9, 51–56)

«Восходя в Иерусалим, Иисус дорогою отозвал двенадцать учеников одних, и сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет».

Предсказание Христа о том, что предстоит Ему, было совершенно определенное и ясное, но и на этот раз ученики Его не поняли его или не хотели принять, так как они были убеждены в Божественном всемогуществе их Учителя.

«Когда выходили они из Иерихона, за Ним следовало множество народа». И вот, «Вартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни. Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Многие заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус остановился и велел его позвать к Себе».

«Чего ты хочешь от Меня?» — спросил Он у несчастного слепца.

Тот отвечал Ему:

— Раввуни! «чтобы мне прозреть».

«Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге». (Мф. 20, 17–19, 29. Мк. 10, 46–48, 51–52)

Одновременно Иисус обратил Свое внимание и на другого человека. Это был «некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый», но у которого также было горе на душе, потому что его, как мытаря, презирали сограждане его, несмотря на то что он был добр и благотворителен. Узнав, что проходит Иисус, Закхей искал видеть, «кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом, и, забежав вперед, влез на смоковницу, чтобы увидеть Его».

Проходя же мимо смоковницы, Иисус «взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме». «И он поспешно сошел и принял Его с радостью. И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку». Закхей же, в смиренном чувстве своего недостоинства благодарный за милостивое обращение к нему Иисуса, воскликнул с полной искренностью: «Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо». «Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама, ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее». Проходя в Иерусалим, за шесть дней до Пасхи Иисус остановился в Вифании, «где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых».

Во время Его пребывания в Вифании приготовили Ему вечерю «в доме Симона прокаженного», и в это время «приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову». «Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала». (Лк. 19, 2–10. Ин. 12, 1. Мф. 26, 6–13)

http://www.pravoslavie.ru/put/3110.htm

[Александр Васильевич]

Синаксарь в Лазареву субботу

Стихи:
Ты плачешь, Иисусе, — это от человеческой природы,
А друга воскрешаешь — Божественной (Твоею) силой.



В этот день мы празднуем воскрешение святого праведного Лазаря Четверодневного, друга Христова. Он был по рождению иудей, по вероисповеданию — фарисей, сын фарисея Симона, как где-то говорится, родом из Вифании. Когда же Господь наш Иисус Христос совершал Свой земной путь ради спасения человеческого рода, Лазарь стал Его другом таким образом. Поскольку Христос часто беседовал с Симоном, ибо и тот чаял воскресения мертвых, и много раз приходил в их дом, то Лазарь вместе с двумя своими сестрами, Марфой и Марией, полюбился Ему как родной.

Приближались спасительные Страсти Христовы, когда уже подобало тайне воскресения открыться с достоверностью. Иисус пребывал за Иорданом, прежде воскресив из мертвых дочь Иаира и сына вдовы (наинской). Друг же Его Лазарь, тяжело заболев, умер. Иисус, хотя и не был там, говорит ученикам: Лазарь, друг наш, уснул, а через некоторое время снова сказал: Лазарь умер (Ин. 11: 11, 14). Позванный сестрами его, Иисус, оставив Иордан, пришел в Вифанию. Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати (Ин. 11, 18). И встретили Его сестры Лазаря, говоря: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат наш. Но и теперь, если Тебе угодно, Ты воздвигнешь его, ибо (все) можешь» (ср.: Ин. 11, 21—22). Иисус спросил иудеев: где вы положили его? (Ин. 11, 34). Тогда все пошли ко гробу. Когда же хотели отвалить камень, Марфа говорит: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе (Ин. 11, 39). Иисус, помолившись и прослезившись над лежащим, воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон (Ин. 11, 43). И тотчас вышел умерший, его развязали, и он пошел домой.

Это неслыханное чудо возбудило у иудеев зависть, и они решили убить Иисуса; но Тот снова, уклонившись от них, ушел. Первосвященники же задумали убить и Лазаря, так как многие, видя его, уверовали во Христа. Но Лазарь, узнав об их замысле, удалился на остров Кипр и жил там, а впоследствии апостолами был поставлен епископом города Китий[1]; пожив свято и богоугодно, он через тридцать лет после того, как ожил, снова умер и был погребен на Кипре, совершив (при этом) многие чудеса. Предание говорит, что после воскрешения он хранил строгое воздержание и что (епископский) омофор подарила ему Пречистая Матерь Божия, сделав Своими руками. Император Лев Мудрый после одного божественного видения перенес честные и святые мощи Лазаря с Кипра в Константинополь, в созданный царем храм во имя этого святого, с почестями положив их в драгоценной раке справа от входа, напротив святого алтаря. И теперь еще честные его мощи пребывают там, источая какое-то неизъяснимое благоухание.

Праздновать же в сегодняшний день воскрешение Лазаря установили святые и богоносные отцы наши, а скорее святые апостолы, после сорокадневного поста для очищения намереваясь священнодействовать святые Страсти Господа нашего Иисуса Христа. Поскольку они считали воскрешение Лазаря первым и основным поводом для злоумышления иудеев против Христа, то и поместили здесь это необычайное чудо, которое описывает один евангелист Иоанн[2], в то время как другие евангелисты опускают, — ведь (при них) Лазарь был еще жив, и его можно было реально видеть. Ибо тогда необходимо было доказать[3], что Христос — Сын Божий и Бог, что Он воскрес и будет воскресение мертвых, в чем лучше всего убеждал Лазарь. — Говорят, будто для (уверения в этом) и все Евангелие (от Иоанна) было написано, так как другие евангелисты вовсе не упоминают о безначальном рождении Христа.

Лазарь ничего не поведал о находящемся в аду, поскольку ему или не пришлось видеть тамошнего, или повелено было молчать об увиденном.

Отсюда и любой человек, недавно умерший, называется лазарем, и погребальная одежда называется таинственным словом лазарома[4], — чтобы напоминать о первом Лазаре. Ибо как тот по слову Христа восстал и вновь ожил, так и этот, хотя и умер, но будет жить вечно, воскреснув при последней трубе.

Христе Боже, молитвами друга Твоего Лазаря помилуй нас. Аминь.

_________________________

<sub>[1] Китий — город на южном берегу острова Кипр, близ нынешнего местечка Ларнака.

[2] Святой апостол Иоанн Богослов писал Евангелие позже всех, уже после смерти Лазаря. (Кончина Иоанна последовала в начале II века). Время написания первых трех Евангелий: Матфеем — около 41 г.; Марком — 46 г.; Лукой — 61—62 г. Праведный Лазарь преставился в 63 г. по Р. Х.

[3] По Софронию, Иоанн Богослов написал свое Евангелие в противовес ереси евионитов, утверждающих, будто Христос не существовал прежде рождения от Марии.

[4] Лазарома (евр.) — погребальная одежда, плащаница, которой у евреев обычно обвивали тела усопших.</sub>

___________________________

http://www.pravoslavie.ru/put/2221.htm

[Александр Васильевич]

«Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой»

Лазарева суббота



«Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». В этих словах Марфы ― вера во Христа, и одновременно упрек, который люди так часто произносят в подобных скорбных обстоятельствах. Бога нет рядом, когда нужно. Отсутствие Бога, молчание Его такое, что, кажется, что Он безразличен к человеческому горю. Как одинок человек в этом мире! Отчаянно одинок ― перед лицом торжествующего зла, беззакония, страдания и смерти. Не лучше ли забыть обо всем, оглохнуть ко всему, жить, как все живут, ибо завтра умрем?

Не в этом ли заключалось падение Адама? Бог создал его, Бог дал ему заповедь, ограничивающую свободу человека, и удалился. Бог пребывает на небесах ― Судия далекий и взыскующий. И Адам был побежден страхом. Он взял свою судьбу в свои руки, он сам решил разобраться ― что есть добро и что есть зло, сам решил стать строителем своего счастья.

Бога нет. Может быть, Он по-прежнему где-то есть ― но здесь Его нет. И Адам и Ева, действительно, вошли после этого в обезбоженную страну ― страну смерти, страну Каина ― их будущего сына, туда, где нет больше Бога Живаго, откуда жизнь ушла. Адам возвратился в землю, в прах, из которого он был создан. И вот теперь Христос, намеренно отсутствовавший во время болезни и смерти Своего друга Лазаря, показывает, что человек, отделенный от Бога, находится в стране смерти.

Наш Пост завершается там, где он начался, ― воспоминанием Адамова изгнания из рая, из жизни. Христос ― Новый Адам, Сын Человеческий ― являет в Своем лице, что человек, пребывающий в присутствии Божием, может пройти через страдания и смерть, что жизнь, единая с Богом, крепче всего. Он показывает, что человек оставляет Бога, а не наоборот. Евангелие от Иоанна, которое мы услышим завтра за Божественной литургией ― то слово Божие, которое цветет многими знаменьми, дает сегодня высшее знамение победы человека над смертью. Победа эта совершается, когда человек находится в совершенном соединении с Богом. Скоро Христос Сам станет знамением победы Божией. Сегодня мы еще не празднуем Пасху, хотя воспеваем: «Воскресение Христово видевше». Еще не наступило Воскресение Господне, а только благовестие о нем. Лазарь возвращается к жизни, и его уже мертвое, распадающееся тело снова станет живым. И это есть знамение бесконечно более глубокой реальности, чем ту, которую знает человек. Знамение воскресения, вхождения человека в жизнь Самого Бога, где смерти больше нет.

«Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». Марфа! Неужели ты не понимаешь, что Христос Бог никогда не отсутствует для тех, кто всецело предает Ему себя? Неужели ты не понимаешь, что ничего страшного, ничего безнадежного не может случиться, если мы пребываем с Ним? Вспомни ужас учеников в лодке посреди бури и слово Господне: «Что устрашилися маловеры?» Бога нет, Бог отсутствует, но неужели мы решительно ничего не поняли, хотя бы из того, что значит творение Богом человека? Бог всегда существенно присутствует в Своем творении, созданном по Его образу и подобию Духом Святым, дыхание Которого Он вдохнул в него и Которым Он приобщает его Своей жизни. Бог не отсутствует никогда. Это человек не перестает отсутствовать. Он уже отсутствует и в самом себе ― очень редко присутствует в своем подлинном «я», в своей подлинной личности, которая есть свобода и ответственность. Человек теряет себя, исчезая в событиях и просто в материальных вещах. Христос пришел к нам, Он ― Сын, и дадеся нам, чтобы мы могли однажды увидеть Его и узнать себя в Нем. Бог стал человеком, и Человеком, Который Своею жизнью и смертью являет совершенное доверие Богу.

Ему предстоит еще пройти через смерть, но Он есть Воскресение и Жизнь, Он имеет власть над смертью. И Он прежде Воскресения Своего уже Воскресший, потому что Он уже сейчас живет в Воскресении и живет Воскресением. И воскрешением Лазаря, «общее воскресение прежде Своей смерти уверяя», являет знамение воскресения всех ― всего человечества. Он имеет власть открыть все гробы и вывести оттуда живыми тех, от кого остался только прах. Он имеет власть разрушить все страхи отчаяния, все системы на земле ― религиозные, философские, политические, экономические, которые пытаются занять место Бога и заключить всех в темницу вечности. Ради этого воскресения Бог стал человеком, отрицаемым, отвергаемым, уничтожаемым ― ради того, чтобы живые и мертвые узнали, что они призваны к жизни. «Веруешь ли сему?» ― как Марфу спрашивает каждого из нас сегодня Господь. Да будет дано нам в эти пасхальные дни ожить как Лазарю четверодневному, прозреть как евангельскому слепорожденному и сказать: «Верую, Господи!» и поклониться Ему.

Протоиерей Александр Шаргунов

http://www.pravoslavie.ru/put/61100.htm

[Александр Васильевич]

«Не двенадцать ли часов во дне?»

Слово протоиерея Александра Шургунова в Лазареву субботу



Сегодня утром мы воспевали: «Душеполезную совершивши Четыредесятницу», предстоя перед Лазаревым воскрешением. То, что Пост завершается Лазаревой субботой, неслучайно. Жизнь наша завершается смертью и Пост — нашей смертью. Пост — время, которое мы ощущаем как образ всей нашей жизни.

Конечно, Господь мог бы всех нас воскресить, как Лазаря, когда кончается наша жизнь. Но смерть, о которой идет речь, — не только физическая смерть, но смерть духовная, наше пребывание в грехах. Смысл Поста заключается в том, чтобы увидеть, что мы — в таких грехах, которые невозможно исцелить никаким воскрешением к временной жизни, и нам надо пройти через смерть.

Тем не менее, Господь воскрешает четверодневного Лазаря, «общее воскресение прежде Своея страсти уверяя». Чтобы мы видели, что в Его власти и жизнь, и смерть рода человеческого, каждого из нас. Что у Него достаточно любви сокрушить эту смерть, и Он явит еще большую любовь, разрушив ту глубину смерти, которая не преодолевается внешним воскрешением.

Мы слышали сегодня утром в Евангелии за литургией слова о том, что пока есть день, мы должны ходить в свете. «Не двенадцать ли часов во дне?» — вопрошает Господь. Этот день есть срок нашего Поста, срок нашей жизни. И времени достаточно много: сорок дней и вся жизнь. Достаточно много, но не слишком много. Это время — время Поста, которое является образом нашей жизни, и нельзя выкинуть из него ни одного часа.

Милостив Господь, эти «двенадцать часов» нам даны, и раньше срока не могут кончиться. Промыслом Божиим день жизни каждого человека может быть кратким или длинным, но пока не пройдут эти «двенадцать часов», жизнь продолжается. Времени во дне — целых двенадцать часов, однако всего только двенадцать. Невозможно ни сократить, ни продлить этот день, о котором говорит Господь.

Пост завершился, и мы стоим перед смертью. Потому что день не может быть продлен. Все имеет предел, и конец приближается. «Душе моя, восстани, что спиши» — то, что звучало в главных службах Великого поста, теперь звучит как свидетельство наступления этого конца — конца Поста, во образ конца всей нашей жизни. Времени достаточно было в течение Поста для того, чтобы приобрести на него вечность, которая откроется в Страстные дни и в Пасху. Но времени было дано всего столько и не больше, и мы не имели право так бездарно растрачивать его. Церковь предупреждала нас, что «дух праздности», напрасной траты времени, является причиной всех наших поражений.

Но время уже завершилось. Господь говорит, что наступает ночь, когда никто не может делать. Он говорит о смерти и о конце Поста. Он говорит о смерти, которая приходит к человеку, когда уже поздно что-либо делать. И жизнь кончилась, и Пост тоже кончился. Он говорит о том познании нашем, когда мы понимаем, что сами уже ничего не в состоянии изменить.

Наступает ночь мира, когда никто ничего не может делать, только один Христос. Он вступает в Страстные дни, и мы приносим Ему ветви той чистоты, того добра, которые мы могли произрастить за время Поста, отпущенное нам. Наступает время Страстных дней, когда может делать один Господь. От нас зависит одно-единственное — то, как мы прошли этот Пост, как подготовились к сегодняшнему празднику, насколько оказались способными участвовать в наступающих святых и великих днях. Осознаем ли мы свою мертвость до такой степени, что можем, каждый из нас, как в стихирах церковных, принести Ему молитву: «Как Лазаря четверодневного, мертвого грехами воздвигни меня, Господи». Да, в этом, оказывается, заключается все. Такое приношение ждет от нас идущий на вольную страсть нашего ради спасения Господь.

Мы обычно воспринимаем «осанна» как восклицание приветствия. Но первоначально это был вопль о немедленном избавлении и помощи в день бедствий. Угнетенный и униженный народ взывает к своему Спасителю и Царю: «Осанна!», что означает: «Спаси же нас, мы погибаем!» Мы знаем, что есть два проявления подлинной молитвы ко Господу — покаяние и хвала. Этим «осанна» из этого нашего состояния будем взывать к Нему. Чтобы то, что один Господь может совершить в Страстные дни, стало нашим незаслуженным даром, нашею победою над смертью. Не только временным обновлением жизни, а приобщением нетленной Пасхе Христовой.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма Святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2013/04/27/ne_dvenadcat_li_chasov_vo_dne/

[Александр Васильевич]

Лазарева суббота

Слово протоиерея Александра Шаргунова в канун Вербного воскресенья



Лазарева суббота — конец Поста, праздник Входа Господня в Иерусалим — вступление в Страстную нашу седмицу. Вслед за воскрешением Лазаря сегодняшний праздник вводит нас в Страстные дни.

«Господи, — говорят посланные сестрами Лазаря ко Христу, — тот, кого Ты любишь, болен». Нет ничего нового в том, что те, кого любит Бог, болеют. Мы все знаем, как во время Великого поста обостряются у нас искушения, скорби, выявляются наши недуги, не только душевные, но и телесные. И великое утешение для нас, когда мы болеем, в том, что многие молятся за нас. И в этом также смысл наших болезней. Многие молятся за нас, возносят свои молитвы к Богу. Кто-то сказал, что чудо — это молитвы многих, на которые Бог ответил.

Сам Господь любит нас и знает все, что происходит с нами, и заботится о нас там, где кажется, что Он не торопится с помощью, откладывая ее. При первом нашем слове Он слышит нас, но как бы медлит, желая явить большую милость. Он ждет, когда покаяние наше станет подлинно глубоким. Когда наш молитвенный плач, с которого начинался Великий пост: «Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю», — будет у нас исходить поистине из глубины.

Так и теперь, среди безутешного горя Своих друзей в Вифании Господь все время помнит о них, но не спешит к ним. Но когда все доходит до последнего предела, Бог показывает, что наступило Его время. Например, когда умирает священник и гроб с его телом обносят вокруг храма, поют «Помощник и Покровитель бысть мне во спасение». Бог Помощник, когда уже никто и ничто не может помочь. Пусть и нас сегодня выведет из глубин греховных, из глубин отчаяния знание того, что предел нашей беды — Божий час.

Завершился наш Великий пост, мы стоим радостно со свечами и вербами в храме. Завтра вечером мы услышим, что Господь грядет на вольную страсть. «Не двенадцать ли часов во дне?» — говорит Он, вступая в Свои Страдания. Жизнь человеческая — день. И Великий пост — день. Кто ходит днем, тот не спотыкается, тот твердо идет, потому что свет дня освещает его путь, и он видит, куда он идет. Когда кончается день, наступает ночь. И когда кончается Четыредесятница, приходит мрак Креста, оттого что среди полудня солнце погаснет, от шестого часа до девятого. А вернее сказать, такой ослепительный свет исходит от Креста, что ничего не видно для наших слабых глаз.

Да, на самом деле, — все наоборот. Жизнь наша — ночь, а смерть — день. Великий пост — ночь, а Страстная Седмица — день. Ночь — это жизнь без Христа, жизнь, где господствует грех. Но нужен Свет мира — Христос, чтобы мы увидели тьму, в которой мы идем, спотыкаясь и вновь поднимаясь, к Его Кресту. Смысл всей нашей жизни и нашего Великого поста заключается в том, чтобы мы увидели это до последней глубины.

Но есть иная ночь — полная слепота, когда человек не отличает жизнь от смерти. Ночь, в которую вышел Иуда с Тайной Вечери, после того, как омочил руку в солило. В мире теперь ночь, та самая ночь, когда человечество уходит от Христа Бога и грех всецело овладевает им. Наступает в мире тьма, когда никто не может делать, только Христос.

Да будет дано нам в эти Страстные дни не быть среди тех, кто сегодня со всеми приветствует Его, а завтра со всеми будет кричать: «Распни Его». А быть среди друзей Христовых, среди учеников Господа. Не как Иуда, но как Фома, который, услышав о смерти Лазаря, о том, что Господь идет в убийственный Иерусалим, в отчаянии и в верности своему Господу взывает: «Идем и мы умрем с Ним». Или как Петр, который наТайной Вечери от полноты любящего сердца скажет: «Господи, с Тобой готов на смерть и в темницу». Хотя и Фома, и Петр споткнутся в своей вере, но когда их отчаяние, их устремленность ко Господу достигнут предела, Господь явит им славу Своего Креста и Воскресения.

Эта болезнь, говорит Христос о Лазаре, — не к смерти. Не к смерти, но к славе Божией. Пусть будет дана нам сегодня радость узнать, что все болезни, которые посылает нам Господь, все наши поражения, которым Он попускает быть, — не к смерти, но к славе Его. Если Бог прославляется нашими скорбями, задумаемся, как мы должны переносить их. Пусть все, кого любит Христос, знают, что для того даются нам эти сегодняшние страшные испытания, чтобы Сын Божий прославился и в нас, совершив великое чудо, подобное воскрешению мертвых.

Он дает возможность злу показать в полноте свою силу, чтобы все увидели, что может сделать Бог. Поэтому никто пусть не смущается, глядя на то, что происходит вокруг нас. Никто пусть не страшится своих грехов, если взор его всегда устремлен ко Господу, как в праздник Входа Господня в Иерусалим. Он вступает во Святой Град среди нашего ликования, чтобы заплатить за эту славу дорогой ценой — Своей Крестной смертью.

Праздник Лазаревой Субботы и Вербного воскресенья — единое торжество. Мы приобщаемся этой славе, чтобы и нам, когда неизбежно придет наш час, и мы будем испытаны в верности Господу, было дано не оттолкнуть свой крест, а с радостью принять его и увидеть, что испытания, которые мы должны понести, — честь и милость, дарованные Господом. Наша слава и путь к еще большей славе, к вечной Пасхе Его.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма Святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2014/04/11/lazareva_subbota/

[Александр Васильевич]

О духовном воскресении

Слово в Лазареву субботу


_{Воскрешение Лазаря. XVI в. Афон, монастырь Дионисиат}

Лазаре, гряди вон! (Ин. 11: 43)

Возлюбленные верующие!

Чудо воскрешения Лазаря известно всем нам. Мы слышали о Марфе и Марии, сестрах Лазаря. Слышали, что они жили неподалеку от Иерусалима, в Вифании, где часто останавливался Иисус Христос с учениками, утомившись в пути. Мы знаем также, что Лазарь заболел и умер, был похоронен, но наконец был воскрешен Господом, Который на глазах у всех вызвал его из могилы словами: Лазаре, гряди вон!

Итак, мы можем рассказать об этом чуде, знаем, что Иисус так любил Лазаря, что даже прослезился (см.: Ин. 11: 35), но нам трудно понять всё значение этого чуда.

Несомненно, воскрешение Лазаря было прообразом Воскресения Господа, которое совершилось через несколько дней. Таким образом, Иерусалим олицетворяет собой небо, Вифания – землю, Лазарь – Иисуса Христа, воплотившегося спасения нашего ради. Марфа и Мария олицетворяют собой род человеческий, мертвый душой и телом, а плач Иисуса являет любовь, с какой Бог возлюбил этот мир. Воскрешение Лазаря олицетворяет также общее воскресение всех людей на последнем Суде.

Но есть и другое толкование воскрешения Лазаря, на котором мы остановимся подробнее. Это чудо, в самом таинственном смысле слова, служит образом воскресения каждого христианина в истинном покаянии для жизни новой, чистой. Таким образом, это воскресение повторяется с каждым из нас каждый раз, когда мы каемся со слезами.

Лазарь прежде своей смерти являет нам образ души до вкушения ею греха. Марфа олицетворяет собой ум человека, постоянно занятый земными, житейскими попечениями. Мария, обладающая более тонким восприятием, олицетворяет совесть человеческой души.

Болезнь Лазаря являет нам преклонность воли человеческой ко греху, а его смерть – само совершение человеком смертного греха. Скорбь Марфы и Марии о Лазаре указывает на глубокую печаль, смятение и отчаяние, охватывающие ум и совесть человека, совершившего грех. Утешения, которыми множество собравшихся старается отвлечь сестер, чтобы они не думали о смерти брата, – это разные земные удовольствия и наслаждения, которыми люди пытаются обмануть свой ум и совесть, когда согрешат, чтобы забыть о совершённом грехе и перестать плакать о нем. Так сатана привык делать с нами всегда.

Погребение Лазаря означает погружение души человеческой в мрак всякого греха, а обвитие его погребальными пеленами и запечатание могилы камнем означает скручивание души цепями привычки и отдаление благодати Духа Святого от оскверненной темницы души. Погребение Лазаря на окраине Вифании и оставление его всеми друзьями означает выход грешника из круга добрых людей и оставление его всеми естественными чувствами. Одни только Марфа и Мария, то есть ум и совесть человека, не покидают его какое-то время, после того как он совершит грех, и всё тянутся к нему, как к изголовью дорогого покойника.

Четырехдневное пребывание Лазаря в могиле толкуется по блаженному Августину так. Первый день – это сладость греха, второй – согласие совести на грех, третий день – само совершение греха, а четвертый – привыкание человека ко греху. Человек, привыкший к тяжким грехам, подобен четверодневному мертвецу: он тяжко смердит, как непогребенный труп, душа его взята в рабство сатаной, ум помрачен и более не может судить верно, совесть уже не слышит собственного голоса, силы оставляют его, благодать отходит, чувства грубеют, радость его покидает; друзья и родные, то есть Ангелы и люди, изолируют его от себя, выносят вон, хоронят в глубокой и темной могиле, как раба диавола, связанного по рукам и ногам цепью привычки.

Ум и совесть не могут вырвать человека из греха. Здесь требуется помощь Церкви

Выброшенный вон, покинутый всеми, погребенный и запечатанный… Кто вспоминает еще о мертвом человеке, христианине, замаранном всяческим грехом? Только два слабых создания – ум и совесть. Беспомощные, они вздыхают у двери его гроба. Но слишком поздно: сами они не могут вырвать человека из греха, оживить его покаянием. Здесь требуется помощь Церкви, благодать священства, великая милость Иисуса Христа, чтобы им можно было спасти эту грешную душу.

И вот Марфа и Мария зовут своего Друга, Иисуса Христа, то есть просят помощи у священника и Церкви. «Где вы положили его?» – спрашивает Господь (см. Ин. 11:34). То есть в какой грех впала душа? Когда? Как долго она пребывает в нем?

Воздыхание Господа о Лазаре говорит нам о любви, с какой любит нас Христос, делающий всё для нашего спасения, ищущий нас даже до ада, чтобы, найдя, оживить нас, спасти.

Отваление камня от гроба и тяжелый запах, исходящий из него, являют собой отвержение грехов у духовника путем искреннего исповедания их такими, какими мы их совершили. Молитва Господа возле умершего означает молитву духовника о прощении исповедавшегося. Воззвание Господа к Лазарю: «Лазаре, гряди вон!» – это громкий и повелительный призыв Христа, Церкви, священника ко грешнику: «Человек, оставь греховную привычку, выйди вон из могилы, восстань к жизни новой».

Возвращение Лазаря к жизни и его выход из гроба олицетворяют собой пробуждение к жизни того, кто кается со слезами. Высвобождение воскресшего из погребальных пелен означает освобождение души от греховных привычек, чтобы они больше не связывали ему ни рук, ни ног, ни чувств и он, свободный, мог бы идти вслед за Христом всю свою жизнь.

И, наконец, негодование фарисеев в ответ на воскресение Лазаря являет собой ярость диавола и его слуг, вызываемую воскресением грешника, человека кающегося: они делают всё, чтобы снова ввергнуть его в прежнее состояние.

Возлюбленные верующие!

Самым важным моментом в этом чуде является, конечно, миг, в который Лазарь воскресает по сладкому гласу Иисусову: Лазаре, гряди вон! Как счастлив был бы христианин, если бы тоже услышал голос Господа, Церкви, священника, непрестанно зовущий его к покаянию, говоря: «Человек, приходи на исповедь чаще; человек, постись, молись, подавай милостыню, ведь идет Великий пост! Человек, приходи чаще в храм, помирись с братом своим, ведь ты христианин. Человек, мало исповедаться поверхностно раз или два в году, нужно изменить свою жизнь. Ты, человек, молишься, а ведь сначала надо простить ближнего своего. Приходишь раз в неделю в храм, а надо бы и дома молиться побольше. Стоишь в воскресенье утром в храме, а надо бы и после обеда не убивать время в корчме или в пустословии. Человек, ты – достойный или недостойный – причащаешься Святых Таин, а надо бы сначала изменить свою жизнь. Итак, брось ты сначала блуд, пьянство, сквернословие, курение, всякую похоть и гордость житейскую и тогда приходи принять Божественные Тайны».

Как счастлив был бы христианин, если бы он покаялся всем сердцем, а не формально! Как счастлив был бы грешник, если бы услышал голос Господа, зовущий его к покаянию! И как хорошо было бы, если бы он расслышал воздыхание своих сестер – совести и ума, убеждающих его постоянно ходить в церковь, на исповедь, ко Христу! Как счастлив был бы христианин, если бы хранил себя чистым от всякого греха!

Когда душа привыкает к греху, она делается рабыней врага – рабыней блуда, пьянства, гнева, погибели. Тогда она забывает о Христе, начинает ненавидеть священников, высмеивает Церковь, отчаивается в спасении, умирает вся целиком, превращается в труп зловонный, потому и выбрасывается вон, в мрачную могилу, чтобы стать пищей червей и гореть вовеки.

Напрасно плачет Марфа вместе с Марией у изголовья бедного Лазаря! Уже слишком поздно! Они сами ничего не могут, как только призвать Друга своего, Христа, Который один может вернуть к жизни…

Если уж мы не ангелы, ибо много согрешаем, то не будем хотя бы уподобляться диаволу, который не кается.

Итак, если уж мы не ангелы, ибо много согрешаем, то не будем хотя бы уподобляться диаволу, который не кается. Станем каяться чисто, исповедуясь, мирясь с ближними, обновляя нашу жизнь, чтобы стать подобными ангелам и Лазарю, другу Господню!

Что может быть отраднее, чем видеть христианина, кающегося по-настоящему, полагающего начало новой жизни? Однако, увы, как редко встречаются такие люди! Видишь их приходящими в храм первыми, любуешься на то, с каким благоговением они молятся и слушают Святую Литургию, и смотришь – они последними уходят из дома Божия. Видишь их всегда довольными, мирными, улыбающимися, преисполненными любви ко Христу! Ни с кем они не ругаются, не сквернословят, не блудят, не пьют лишнего, не курят, не бывают поглощены мирскими попечениями. Храм для них – это дом, жена – сестра, дети – ангелы, христиане – братья, нищие – друзья, хлеб – манна небесная, болезни – радость, несчастья – наказание за грехи. Церковь для них – небо, священник – Сам Христос, Священное Писание – единственное увеселение, молитва для них – пища живая, пост – облегчение, странники – гости дорогие. Жизнь для них – жительство со Христом, смерть – радость. Ни из-за чего они не гневаются, ничем не возмущаются, ничему так не радуются, как чистой жизни.

Как редки и дороги такие христиане!

Самая великая боль для нас – то, что большинство христиан не исповедуются вообще. Или если исповедуются, то не хотят открыть всех своих грехов, не хотят начать новую жизнь, не хотят выйти из могилы, кишащей червями греха, не хотят отбросить погребальные пелены злой привычки, держащей их связанными по рукам и ногам. Они омываются и опять погружаются в грязь. Выходят из могилы и снова скатываются в нее, в смертельные страсти, в ужасающие беззакония. Наши христиане исповедуются, причащаются, молятся, но остаются почти не изменившимися потому, что не бросают грехов со всей решительностью.

Что же нам делать, братья? Пожалеем Марфу и Марию, плачущих по нам. Отправим их на поиски Христа! И когда Он придет в образе священника, разорвем окончательно узы греха и оковы страстной привычки. Потом, выйдя на голос Господа из мрака к свету жизни, начнем жить совершенно новой жизнью, полной любви, мира, милости и молитвы.

И в знак примирения устроим для Господа вечерю в доме нашего сердца. Тогда Марфа, то есть ум наш, исполненный усердия, приготовит нам угощение, а Мария, то есть наша совесть, полная любви, омоет ноги Жениха Христа. А мы, братья Лазаря, будем одними из возлежавших с Ним (Ин. 12: 2).

Попробуйте изменить свою жизнь – и тогда вы поймете тайну Воскресения Христова!

Радость этой вечери так велика, что не может быть выражена словами. Но попробуйте изменить свою жизнь, а затем приступите к Пречистым Тайнам со многой верой, и радость Духа Святого тотчас наполнит ваши сердца! Только тогда вы поймете тайну Воскресения Христова! И будете тогда самыми богатыми людьми на земле! Вы будете самыми счастливыми на свете смертными!

Архимандрит Иоанникий (Бэлан)

Перевела с румынского Зинаида Пейкова Arhimandrit Ioanichie Bălan. Predici la Postul mare. Mănăstirea Sihăstria, 2007. P. 138–144.

http://www.pravoslavie.ru/put/69873.htm

© Православие.Ru

[Александр Васильевич]

О победе над смертью

Слово протоиерея Александра Шаргунова в Лазареву субботу



В сегодняшнем празднике — предвкушение пасхальной радости. Господь идет сразиться со смертью — не Своей, а нашей, которой нам не избежать. Накануне Своей Крестной смерти Он совершает воскрешение четверодневного Лазаря. «Я есмь воскресение и жизнь», — говорит Христос. Это слово сказано не только Марфе, оно обращено ко всем нам. «Господи, уже смердит», — говорит Ему Марфа. Так непереносим запах тления, что невозможно даже приблизиться. Но Христос не из таких. Если бы Он был таким, Он не пришел бы туда, где злосмрадие грехов и тлен всего человечества.

Слишком поздно, нельзя помочь, нет никакой надежды. Но «не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, узришь славу Божию?» Перед лицом смерти Господь заключает с нами завет. «Верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек». Это не значит, конечно, что верующий в Него не умрет. Нам не избежать смерти, как всякому человеку. И Лазарь четверодневный воскрешается из мертвых, чтобы снова умереть. Но жизнь каждого человека, какой бы они ни была, так воспринята совершенной жизнью Господа, Его любовью даже до смерти, что она станет благодатной жизнью. А это совершится в полноте только через смерть — Его и нашу.

Сколько раз в течение Великого поста Бог давал нам узнать, что Он стал человеком не только для того, чтобы привести нас с Собой на небо, но чтобы уже здесь на земле, в условиях нашего смертного существования, мы могли прикоснуться к Его Божественной жизни! Смысл Великого поста заключается в том, чтобы жизнь каждого из нас — оттого что она прикоснется ко Кресту Христову — стала воскресшей жизнью. Чтобы каждому из нас в меру его любви ко Христу открылось сугубым образом Великим постом через чудо Евхаристии, что «уже не мы живем, но Он живет в нас». И что даже если жизнь из-за грехов утратила все, что делает ее достойной названия жизни, Христос может снова сделать ее живой. И не первый раз мы вступаем сегодняшним праздником в Страстные дни, когда, достигнув конца Четыредесятницы, мы видим по дару Христа, что по-прежнему мертвы грехом. И хуже того, уже смердит.

Однако Он, свидетельствует Церковь, воскрешал миллионы людей, и Его прикосновение не потеряло своей Божественной силы. И даже если кому-то из нас не будет дано узнать в эти дни и сейчас благодать Господню, мы должны вынести из Великого поста самое главное — способность видеть нашу жизнь в свете смерти Его и нашей смерти.
 
Вот почему Великий пост, Четыредесятница, заканчивается Лазаревой субботой и переходит в праздник Вербного воскресенья. Никогда не кажется нам жизнь столь драгоценной, чем когда ей угрожает смерть. Мертвое тело Лазаря окружено плачем близких. Сам Господь плачет и трепещет. Он плачет об утрате Своего друга. Он так глубоко входит в человеческое горе, Он настолько человек, что берет на Себя всю скорбь, которая Его окружает. Скорбь умершего друга и скорбь его друзей.

Перед нами человеческая жизнь в горе, в надежде и в смерти. Мы не можем представить в этой ситуации ни сестер, ни Лазаря без присутствия Господа. И не должно быть ни одного горя, ни одной смерти без присутствия Его. Он не просто слезы проливает над Своим другом. И смерть не может разорвать узы дружбы. Хотя этот человек умер, но он по-прежнему — наш друг. Смерть не может разлучить нас от любви Христовой, поставить нас в недосягаемости Его зова.

«Лазаре, гряди вон», — взывает громким голосом Господь. И это голос, который поистине пробуждает мертвых. Каждый раз на отпевании мы слышим слова Спасителя: «Грядет час и ныне есть, егда мертвые услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут». Лазарь, являя послушание Господу, воскресает из мертвых. А души наших умерших оживают от слышания голоса Бога и трепетно ждут того часа, когда будет повеление Божие о всеобщем воскресении.

Господь зовет его по имени: «Лазарь». Как каждого из нас по имени позовет в день последнего воскресения. Выйди, — говорит Он, — человек, из этой области, где грех и смерть. Как сестре Лазаря Он сказал: «Воскреснет брат твой», — так каждому из нас говорит сегодня: «Воскреснет твой отец, твоя мать и твой сын, твой муж, твой друг. Я воскресение и жизнь». Однако, радуясь тому, что ничто, даже смерть, не могут противиться сегодня слову Христову, мы должны снова и снова услышать, что Господь ждет от нас в ответ веры. Потому что не над кем-нибудь, а, прежде всего, над народом, избранным Богом, исполнилось слово Христово: «Если кто из мертвых воскреснет, не поверят» (Лк. 16, 31). Он от смерти их избавляет, а они предают Его смерти.

Будем радостно помнить, как бы ни было темно, что бы ни ждало нас впереди, мы на пути не к смерти, а к жизни. Этот праздник нам дан, чтобы мы были абсолютно уверены в Его любви к нам. Он за нас Себя отдает на смерть, исчезает страх смерти, и смерть трепещет перед Тем, Кто так любит нас.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России

http://ruskline.ru/news_rl/2015/04/04/o_pobede_nad_smertyu/

[Александр Васильевич]

Протоиерей Андрей Ткачев

Воскрешение Лазаря



Христос достаточно показал Свою власть над смертью, воскресив дочь Иаира и сына Наинской вдовы. Однако те оживленные были только что умершими. Не успела остыть еще отроковица, которой было сказано: «Талифа куми». И юноша, выносимый вон из города, отдал душу недавно, поскольку в тот же день хоронят на Востоке.

Лазарь же был четверодневен. То есть никаких, даже самых изощренных, сомнений в подлинности его смерти ни у кого не было. И там, где еще мог сомневаться ум, всякое сомнение отгонялось обонянием. «Господи, уже смердит», – говорила одна из сестер Христу. В этом жутком запахе смерти спрятана немалая доля страха смерти вообще. Мысль о том, что любимый тобою человек разлагается, что телесный его состав охвачен гниением, может быть нестерпимой. Отсюда, быть может, и слезы Самого Богочеловека над закрытым гробом Лазаря. Отсюда и любовь православных христиан к святым мощам, которые фактом своего многолетнего благоухания побеждают не что иное, но саму смрадную гниль, и делают очевидной победу над самим грехом, эту гниль родившим.

То, что Христос воскресил очевидно умершего человека, уже ставшего добычей тления, не могло утаиться и требовало решительных выводов. У Иезекииля Господь говорит: «И узнаете, что Я Господь, когда открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших» (Иез. 37: 13). Либо нужно было признать, что Иисус – Господь и начали сбываться самые великие пророчества, либо…

У неверующих выбор невелик. Собственно, коридор сужается до одних единственных дверей, на которых написано: «Убить Иисуса, а вместе с Ним и Лазаря как очевидное доказательство произошедшего чуда». Так и решили, о чем Христос знал, и, восходя в Иерусалим, говорил ученикам об ожидающем Его отвержении, оплевании, распятии, воскресении. Знал и тем не менее шел, по написанному, все умножая и умножая Свою славу, а вместе с ней умножая и умножая злобу врагов.

Но мы можем остановиться перед вопросом: «А почему Иисус, будучи сильнее смерти, не смирил ее до конца одним лишь внешним воздействием?» Многие люди задают этот вопрос себе, небу или в невысказанном виде носят его в сердце. «Нельзя ли просто упразднить смерть и уничтожить диавола?» – так звучит этот вопрос. И оказывается, что нельзя.

То «знамение Ионы пророка» (Мф. 12: 39), которое одно только и дастся роду лукавому и прелюбодейному, не означает ли, что Сыну Божию предстояло неизбежное схождение в само чрево адово, а не просто внешняя победа нам ним? Означает именно это. Будучи сильным, как Пастырь, Он, вместе с тем, и слаб слабостью невинного ягненка. Он и Авель, приносящий жертву, и Ягненок, в жертву приносимый, и Бог, эту жертву принимающий.

Господь благоволил войти в область смерти, поддаться ей, чтобы таким образом наполнить ее Собою. Жгучее желание смерти – жить автономным бытием, таким способом жизни, которая с Богом ничего общего не имеет. Не иметь причастия Богу и ненавидеть благодать – это сущность духовной смерти. Поэтому Господу предстояло перехитрить хитрейшего змея (см.: Быт. 3: 1) и, подчинившись слабости, дать аду Себя проглотить. Змей же – начальник смерти и хозяин тьмы – привык глотать всех оказавшихся с ним рядом. Пасть его широка, и чрево его не знает сытости. Отпуская от себя на время людей, воскрешаемых Иисусом, диавол терпел непривычные потери и распалялся злобой. Не умея отдавать, а умея лишь забирать навеки, он ждал удобного времени, чтобы проглотить и Самого обидчика, Чей голос вызывал из гробов мертвых.

Не умолчим и о том, что воскрешенные Христом люди не были введены Христом еще в полноту жизни, но были лишь живым знамением силы Христовой. А так, в жилах их продолжала течь отравленная смертью кровь, и смерть, как общий долг, оставалась за ними. Окончательным воскресением и изменением они изменятся вместе со всеми в день Второго пришествия. Потому, воскрешая Лазаря и иных, Христос действует вдвойне премудро: и являет невиданную Свою власть, и не уничтожает смерть одним лишь внешним действием. Он действует и раздражает Своих врагов – диавола и вождей народа, как некогда Моисей – фараона, чем делает Свою смерть неизбежной, а вместе с ней делает неизбежной и Свою победу над смертью вообще.

***

Он будет осужден, и в день осуждения многим будет казаться слабым и беспомощным. Таким же Он покажется и в день Искупительного страдания. Тогда Ему со смехом припомнят все: и воскрешение Лазаря, и обещание в три дня восстановить храм. «Других спасал, а Себя не может спасти», – скажут ему не раз и не два. И только когда смерть проглотит Его, диавол, сей левиафан, почувствует, что «веревкою схватили за язык его и кольцо вдели в ноздри его» (см.: Иов 40: 20–21).

Не снаружи, но изнутри Господь пленил плен и расторг ненасытную адскую утробу. С тех пор и смертная тьма озарилась Божиим светом, и верующий человек видит в этом событии исполнение Давидового пророчества: «Если я и пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною» (Пс. 22: 4).

***

А что же Лазарь? Замотанный по рукам и ногам, как бабочка в коконе, он выходит в ответ на призыв Спасителя. Он похож на овцу, выхваченную Давидом из львиной пасти (см.: 1 Цар. 17: 35), и, как и спасенная овца, он изранен. В его глаза страшно смотреть, потому что испытанное им еще никем не испытано. Он есть живое пророчество о будущем всеобщем воскресении, и он же – исполнение сказанного: «Наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5: 25).

Позади Лазаря – черный зев могилы, а перед ним – Сказавший: «Лазарь, гряди вон!»

http://www.pravoslavie.ru/52763.html