Миллиардный проект «Сколково» накормит многих

[Александр Васильевич]

«Помимо иннограда нужны и другие меры спасения науки»

И критики, и сторонники проекта «Сколкова» признают, что отечественная наука сегодня находится в катастрофическом состоянии

Создание инновационного центра в «Сколково» сопровождается не утихающей, серьезной и отнюдь не лишенной оснований критикой оппонентов данного проекта. Впрочем, и сторонники у этого проекта есть. Более того, по мере его продвижения представителями высших российских властей число тех, кто считает, что проект «Сколково» не безнадежен, растет. Возможно, это объясняется тем, что в идее создания иннограда, объективно говоря, есть и свои плюсы.


_{Московская школа управления «СКОЛКОВО»}

Член-корреспондент РАЕН, писатель Виктор Михин, обоснованно опасающийся того, что активное участие иностранцев к проекту приведет к оттоку российских идей, разработок и научных секретов на Запад, комментируя ситуацию KM.RU, говорит и об этих самых плюсах:

– Недавно прошла презентация Центра компетенций по инновационным технологиям добычи нефти и газа, создаваемого при поддержке Фонда «Сколково» ведущими учеными Московского физико-технического института совместно с международными партнерами – Delft University of Technology (Нидерланды) и Imperial College (Великобритания). Ожидается, что Центр свяжет потребности отрасли с возможностями современной науки, а также предоставит возможности вести исследования по самым современным тематикам в области эффективности добычи (гидроразрыв пласта, ядерный магнитный резонанс, трудноизвлекаемые запасы и др.) в новой для российских нефтегазовых компаний форме – исследовательском консорциуме. Среди участников мероприятия – руководители ведущих российских и международных нефтегазовых компаний в области инноваций и разработки месторождений – ЛУКОЙЛ, ТНК ВР, Роснефть, «Газпромнефть», Татнефть и др. Другими словами, если даже «Сколково» будет как бы связующим звеном между инновациями и хотя бы нефтегазовым комплексом (не следует забывать, что он у нас является основополагающим и валютоприносящим), то на первое время свою задачу центр выполнит. Но на этом, учитывая то, какие финансы туда закачиваются и какие научные кадры там работают или будут работать, останавливаться не следует. Не следует также забывать о научных городках, созданных не один десяток лет тому назад. И такая связка – «Сколково» плюс научные городки – могла бы принести огромную научную помощь и выдвинуть Россию на передовые рубежи.


_{Delft University of Technology}

А что же научные круги? Заседание Консультативного научного совета Фонда «Сколково», которое проходило в Москве с 1 по 3 февраля нынешнего года, началось с выступления сопредседателя Консультативного научного совета Фонда «Сколково», нобелевского лауреата, академика Жореса Алферова. В своей речи причины возникновения проекта создания иннограда Алферов охарактеризовал следующим образом:

– В России сегодня, с моей точки зрения, нет более важного проекта, чем «Сколково». Это видно хотя бы из того, что «Сколково», еще толком-то ничего и не сделав, уже привлекло к себе внимание многих ученых с мировым именем. Что касается его будущего… Еще в самом начале проекта приводились аналогии с американской Силиконовой долиной, и я считаю, что они вполне уместны. Своеобразным Моисеем этого места, т. е. человеком, который привел туда молодых исследователей, был известный физик Уильям Шокли. Он тогда выдвинул идею: «Научные работники создали все вокруг, почему же они не могут хорошо зарабатывать? Надо дать им такую возможность». И эта идея оказалась верной. Так должно быть и в «Сколково»: нужно создать такое место, где наши молодые талантливые специалисты смогли бы реализовывать свои идеи и получать за это хорошие деньги.


_{Лауреат Нобелевской премии Жорес Алферов принял предложение стать научным руководителем будущего иннограда}

Оптимистично настроен и проректор по управлению и развитию Российской экономической школы Алексей Ситников.

– Совершенно верно, начинать нужно с проектной работы, – заявил он на одной из пресс-конференций в Интернете. – Именно с этого, я надеюсь, и будет начинаться работа. Сейчас как раз идет планирование этого этапа. Так или иначе, строительство займет несколько лет. Но не строить нельзя, потому что в конечном итоге должно появиться место, которое станет центром притяжения этих процессов, новых технологий, где будет осуществляться создание экосистемы, производство новых технологий, продуктов… Проектные работы, конкурсы, финансирование проектов, продуктов, которые уже сейчас могут быть выведены на рынок, продуктов с высокой заложенной стоимостью будет осуществляться и уже осуществляется нашими институтами развития, Роснано, Российской венчурной компанией (РВК), отчасти «Внешэкономбанком». В наших условиях строить с нуля проще, чем перестраивать. Зеленоград вполне может стать частью «Силиконовой агломерации», если таковая получится. С чего-то надо начинать. Президент выбрал «Сколково» – значит, будет «Сколково». У проекта есть лидер, которому это интересно. Это – уже большой плюс.

А вот как в эксклюзивном интервью КM.RU перспективы создания инновационного центра в Сколково оценила директор по развитию Московской школы управления «Сколково» Ирина Прохорова:

– Идея на проектной модели (а инновационный центр – именно проектная модель в рамках страны) отработать механизм коммерциализации инновационных идей имеет право на существование. Есть некоторая настороженность относительно «государственности» этого проекта. Но в конечном счете все зависит от людей – людей во власти, которые поддерживают этот проект, людей внутри инновационного центра, которые создают сегодня инноград. Если всем хватит «драйва» и искренней и бескорыстной преданности делу – думаю, что все получится. И очень надеюсь, что, помимо иннограда, в масштабах страны будут приняты меры, чтобы спасти иссякающий источник идей и инноваций – науку, которая сегодня у нас находится в катастрофическом состоянии.

http://www.km.ru/front-projects/skolkovo-proryv-v-budushchee-ili-grandioznyi-raspil/pomimo-innograda-nuzhny-i-drugie-

[Александр Васильевич]

Клочок земли в Подмосковье важнее, чем Дальний Восток?

Неужели во всей России сегодня нет других территорий и задач, которые нуждаются в привлечении столь же серьезных государственных средств, которые тратятся на пятачок земли в Подмосковье? Неужели потенциальный инноград важней все остальной страны?

На возведение иннограда «Сколково» потребуется 100-120 млрд руб. Об этом в декабре прошлого года сообщил РИА «Новости» сити-менеджер Фонда «Сколково» Виктор Маслаков. По его словам, реализация градостроительной концепции рассчитана до 2015 года, а софинансирование будут осуществлять в равных долях государство и частный бизнес. Допустим, так оно все и будет. Много это или мало – 120 млрд руб.?


_{Скоро неподалеку от бизнес-школы «Сколково» начнется строительство «Города Солнца»}

Для сравнения: в Дальневосточном федеральном округе с прошлого года реализуется 29 различных федеральных программ, начиная с федеральной целевой программы «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на период до 2013 года». Так вот, общий объем финансирования всех этих программ, в соответствии с программными назначениями, составляет 78,7 млрд руб. Т. е. создание «города будущего» обойдется значительно дороже (даже если финансирование не выйдет за пределы озвученных цифр), чем развитие региона, чья площадь превышает 6 млн кв. км (Дальневосточный федеральный округ), и чье будущее вызывает сильнейшую тревогу у многочисленных ученых, экспертов, политиков, публицистов и просто неравнодушных людей, не без оснований заявляющих, что Россия теряет Дальний Восток.

На Дальнем Востоке пустуют и пустеют огромные, забытые и заброшенные властями различных уровней территории, которые тихой сапой осваивают те же предприимчивые китайцы, зато маленькому участку земли в Подмосковье уделяется в разы больше внимания и средств. Причем земли крайне дорогостоящей: ведь это – Одинцовский район, где нашей элитой по сумасшедшим ценам скуплены, похоже, даже собачьи будки. Уже сейчас понятно, что земли под строительство иннограда, скорее всего, не хватит, поэтому опасения, что ради создания наукограда придется вырубать леса, в т. ч. входящие в состав природоохранных парков ,  и изымать земли у других научных учреждений (например, опытно-экспериментальные поля – у Московского научно-исследовательского института сельского хозяйства, не лишены оснований. Тем не менее, даже с учетом всего этого вряд ли удастся вырвать под наукоград больше 300 га (запланированная площадь наукограда) – другой свободной земли там нет физически: с одной стороны – МКАД, с другой – элитные поселки, чьих жителей вряд ли кто-то осмелится побеспокоить. Кстати, научный руководитель инновационного центра в Сколково, академик Жорес Алферов, год назад в телеинтервью заявил, что если бы заранее спросили его мнение, он предложил бы строить иннноград в другом месте, имея в виду и необходимость поддержки существующих научных центров, и проблемы с Московским НИИСХ «Немчиновка». Раз не спрашивают его мнение в одном из основополагающих вопросов, то где гарантия, что будут интересоваться им в других вопросах, а не использовать нобелевского лауреата в качестве медийного лица мирового масштаба?


_{Елена Скрынник - Министр сельского хозяйства России}

Но вернемся к цифрам. Другое сравнение. Министр сельского хозяйства России Елена Скрынник в апреле 2011 года обнародовала сумму, которую государство выделяет на развитие села: в текущем году она, по словам министра, составит 7,72 млрд руб. Елена Скрынник также добавила, что Минсельхоз выделил аграрным вузам за последние два года более 160 млн руб. А вот, к примеру, в тех же США, на которые так стараются быть похожими ответственные за «Сколково» чиновники, на развитие сельской местности выделено более $160 млрд. А на обучение специалистов в сельском хозяйстве там в 2011 году будет потрачено более $32 млрд. И это притом, что активного оттока людей из сельской местности, как в России, в Штатах не наблюдается.

Или еще вот такой факт: на пиар-сопровождение деятельности Фонда «Сколково», как сообщает деловая газета «Маркер», планируется потратить 38,7 млн руб, на медиаразмещение и рекламу – 92,8 млн руб., на брендинг – 12,9 млн руб., на веб-сайт и блоги – 3,1 млн руб. При взгляде на уже существующий сайт Фонда «Сколково» www.i-gorod.com, получившийся в результате, возникает сомнение, что он стоит 3 млн руб. Такие сомнения появляются у многих IT-специалистов: по их мнению, разработка сайта подобного рода стоит чуть ли не в сотни (!) раз меньше. Правда, 3,1 млн руб., как было сказано выше, будут потрачены не только на сайт, но и на блоги, однако и блогозатраты вряд ли сделают означенную сумму более адекватной реалиям.

Неужели во всей остальной России сегодня действительно нет других территорий и задач, которые нуждаются в привлечении столь же серьезных государственных средств, которые тратятся на пятачок земли в Подмосковье? Неужели потенциальный инноград важнее всей остальной страны?

http://www.km.ru/front-projects/skolkovo-proryv-v-budushchee-ili-grandioznyi-raspil/klochok-zemli-v-podmoskove-vazhne

[Александр Васильевич]

Главой университета "Сколково" станет американец Эд Кроули



Президентом университета "Сколково" станет американец, профессор Массачусетского технологического института Эд Кроули. Об этом сообщил президент Фонда "Сколково" Виктор Вексельберг.

        "Эд Кроули является кандидатом номер один, а по сути - без пяти минут президентом создаваемого университета", - сказал Вексельберг журналистам после прошедшего в Париже заседания совета фонда "Сколково", на котором, в частности, обсуждалось будущее университета.

        По его словам, устав будущего исследовательского университета находится на регистрации. Когда он будет зарегистрирован, Кроули сможет приступить к исполнению обязанностей.

        Университет, получивший название "Сколковский институт науки и технологий", будет создаваться в сотрудничестве с MIT - мировым лидером в области науки и техники. Ожидается, что университет откроется в 2014 г., хотя работа начнется уже в этом.

http://www.utro.ru/news/2011/10/03/1002368.shtml#2301

[Иаков Масляков]

Знаете, я готов согласиться, что на рынке инноваций мы и правда пока находимся в подвешенном состоянии.
Но к тому же, стоит заметить, что что Сколково - это шаг вперед,
У нас пока есть возможность занять в сфере высоких технологий место под солнцем, у нас пока есть научный потенциал.
И теперь есть и средства, на которые идеи можно реализовывать.
Так разве это плохо!?

[Александр Васильевич]

Знаете, я готов согласиться, что на рынке инноваций мы и правда пока находимся в подвешенном состоянии.

Нет, увпажаемый г-н Масляков, мы не в подвешенном состоянии, мы в состоянии коллапса, то есть полного развала некогда национальной гордости - советской науки. Свидетельством тому являются дешёвые китайские лампочки, выдаваемые г-ном Чубайсом за достижение НАНОТЕХНОЛОГИЙ, продемонстрированные им знатоку языка иврит и страстному поклоннику компьютерной игры "WARCRAFT", на "совершенствование" которой будет нацелено Сколково и котрой обяжут играть всех госчиновников... К тому же Сколково будет еще заниматься совершенно гениальным делом - чисткой чакр...

У нас пока есть возможность занять в сфере высоких технологий место под солнцем, у нас пока есть научный потенциал.

Так что, как видите, уважаемый г-н Масляков, верной дорогой идут товарисчи...

Простите, сели обидел.

Во Христе
А.В.

[Иаков Масляков]

Во-первых. я считаю, не стоит впутывать в Сколково Чубайса.
Это две различные темы.
Многими действиями Чубайса я также как и Вы не доволен, со всеми его нанотехнологиями.
Но в действиях Сколково пока такого не заметил.

Да и коллапсом состояние нашей науки назвать сложно,скорее просто отсутствие должного финансирование сподвигло те светлые головы, что мы имели покинуть пределы нашей страны в определенный момент времени...
Вот в инновационных технологиях мы и правда пока профаны, но если имеет место ыть финансирование - значит будут и желающие работать и развиваться.
Сейчас очень многое держится на материальных ценностях.

[Александр Васильевич]

Почему не состоялось бизнес-чудо в Сколково

Отечественные миллиардеры не смогли раскрутить бизнес-школу в Сколково: набор в нее сокращается, кредиты растут, а самоокупаемости нет



Сотрудники бизнес-школы Сколково любят рассказывать, как появилось необычное здание кампуса бизнес-школы. Происходило это так: один из учредителей школы, владелец Bosco Михаил Куснирович нарисовал на салфетке в «Национале» супрематический эскиз и показал его коллеге по совету попечителей, тогда владельцу «Тройки Диалог» Рубену Варданяну. Товарищи сразу оценили идею и, не задумываясь, увеличили смету на строительство здания почти вдвое — с предусмотренных бизнес-планом $130 млн до $250 млн.

Русский размах и смелость решений свойственны истории запуска Сколково. Однако сегодня проект олигархов переживает трудный период. Набор в бизнес-школу сокращается, она не может выйти на самоокупаемость. Выплаты по кредиту, который взяли бизнесмены, выглядят неподъемным бременем. Почему не состоялось русское бизнес-чудо?

Идею построить бизнес-школу международного уровня российским миллиардерам подарил управляющий директор McKinsey Раджат Гупта (в июне 2012 года Федеральный суд Манхэттена признал его виновным в мошенничестве и торговле инсайдом, ему грозит более 25 лет тюрьмы). Он был одним из идеологов создания индийской бизнес-школы ISB, которую построили индийские бизнесмены при поддержке правительства. В 2001 году в кабинете министра экономики Германа Грефа собралась компания бизнесменов, включая Алексея Мордашова и Олега Дерипаску. Гупта рассказывал о перспективах бизнес-образования, но дальше разговоров дело не пошло. Четыре года спустя идею с подачи Грефа подхватил совладелец «Тройки Диалог» Рубен Варданян.



Он был необычайно воодушевлен. Почему? Инвестбанкир считал, что в российских вузах учат не тому и не так, а за рубежом не получить понимания российской специфики. Сколково должно стать школой, где дадут и то и другое, — в этом была идея Варданяна.

В поисках денег Варданян задействовал личные связи и знакомства; в 2005 году он поговорил с 25 бизнесменами, с которыми знаком лично. Результаты бесед его поразили: один из олигархов сказал, что согласен строить школу, но она будет только для русских, другой предложил схему, как можно украсть деньги на строительстве, третий сказал, что будет строить школу имени себя. Кому-то идея сразу понравилась. «Они понимали, что у России две беды — менеджмент и инфраструктура, — и моментально подписывались под проектом», — вспоминает Варданян. Среди так называемых отцов-основателей школы Алексей Мордашов («Северсталь»), Леонид Михельсон («Новатэк»), Рустам Тарико («Русский cтандарт»), Михаил Куснирович (ГУМ), соратники по РАО ЕЭС Валентин Завадников и Андрей Раппопорт. Осенью 2005 года Варданян пошел к Герману Грефу просить землю под проект.



«Мы стали поддерживать проект, стараясь не задушить его случайно в объятиях», — вспоминает бывшая помощница Грефа Айгуль Халикова. В итоге с землей помог живущий по соседству первый вице-премьер Игорь Шувалов. Как рассказывают учредители, он попросил своего бывшего клиента Романа Абрамовича отдать землю под проект. Все учредители скинулись по $5 млн, во столько же оценили и участок у МКАД (25,6 га стоили тогда в 20 раз больше) — иначе не получилось бы обеспечить паритет основателей.

Настоящий футуризм

Здание кампуса, воплотившее мечты Казимира Малевича о домах для людей будущего, — футуристические формы, обилие стекла — многим показалось слишком оригинальным, вспоминает один из учредителей проекта. Герман Греф возмущался, что получается полная ерунда. Конец дискуссии положил Владимир Путин. Расписываясь на символическом кирпиче, он сказал, что ему кампус нравится: большой, яркий и из самолета будет видно (президент летает из правительственного терминала Внуково-2). Действительно, с самолета здание ни с чем не спутаешь, стоит оно практически в чистом поле рядом с МКАД.



Первую стратегию для бизнес-школы разрабатывала McKinsey. В распоряжении Forbes есть бизнес-план консультантов от 2006 года, которого школа формально придерживается до сих пор. Учредители ставили перед собой амбициозные цели, ориентируясь по цене обучения и потенциальному конкурсу не на новичков с развивающихся рынков, а на двадцатку лучших мировых школ. Стоимость обучения на программу FMBA была взята как средняя на рынке 20 ведущих бизнес-школ. Хотя, например, в аналогичном китайском стартапе CEIBS цены тогда были почти в два раза меньше ($28 000). Конкурс на одно место предполагался на уровне Уортона — 7 человек на место, а количество теннисных кортов — четыре — позаимствовали у бизнес-школы Колумбийского университета. В 2009-м студенты первой группы Full MBA жили в «Балчуге» и слушали лекции там же, в пустующем игорном зале: в то время как раз запретили казино.



Кампус строился «на вырост». Сейчас школа занимает только 40% общей площади кампуса, остальное пустует или сдается в аренду. Несмотря на маленький набор, московский кампус — один из самых больших (80 000 кв. м), дорогих ($250 млн) и необычно выглядящих в мире. Например, построенный в 2004 году кампус школы Бута в Чикаго имеет площадь 40 000 кв. м и обошелся ровно вдвое дешевле.

Первый выпускной вечер бизнес-школы проходил в стиле пижама-пати на крыше кампуса, выпускники кидались подушками, а в центре стояла 12-метровая кровать. Эти расходы в бизнес-плане учредители назвали «Душа школы и затраты на расширение горизонтов». На это учредители были готовы тратить ежегодно $1–3 млн.

Путь рейнджеров

В 2008 году зампред российской «дочки» Народного банка Ирана в России 36-летний Гамид Ахмедов решил пойти учиться. К тому моменту у него уже было два диплома — экономический и финансовый, но он ощущал нехватку международного опыта и присматривался к Лондонской школе бизнеса. Ему позвонили из Сколково и пригласили прийти на информационную сессию. В итоге он поступил именно в Сколково: его заинтересовала нестандартная программа школы.



Создавая школу, отцы-основатели решили отказаться от классического подхода к MBA, выбрав особый путь. Варданян и тогдашний проректор Академии народного хозяйства при президенте РФ Андрей Волков (сейчас он ректор Сколково) объездили 56 школ и решили, что во всем мире программа переживает кризис. «Люди ходят по проторенной дорожке, смысл в том, чтобы захеджировать минимальный уровень зарплаты: получать $100 000 — и все», — говорит Варданян. «Мы решили не ориентироваться на классику и готовить не корпоративных офицеров, а бизнес-рейнджеров», — вторит ему Волков.

Особый путь проявился в формировании академического курса. В ведущих школах он рассчитан на два года, в Сколково теория ужата в четыре месяца. Остальное — практика и проектная работа. Или, как говорят в Сколково, — поездка «в Индию, к тараканам». «Мне было безумно сложно с гуманитарным образованием освоить корпоративные финансы за две недели», — признается выпускница 2012 года Анна Шайхутдинова.



Основатели Сколково отказались от стандартной для бизнес-образования системы кейсов — показательных случаев из практики бизнеса, на которых обучаются студенты почти всех школ. Классические схемы бесполезны для людей, которые собираются делать бизнес на развивающихся рынках — там свои законы, объясняет Волков. «В двухлетнем курсе HBS (Harvard Business School) из 700 кейсов 15 посвящены Китаю, 13 — Индии и всего два — России», — рассказывает Варданян. Причем один из них — это история «Боржоми», где говорится о чем угодно, но только не о том, что компанией владел Борис Березовский. Позволить себе массовое производство собственных кейсов Сколково не может (пока написано три). Во всем мире их написанием занимаются штатные профессора. В московской школе управления сейчас осталось четыре постоянных профессора (еще семь работают в исследовательском центре Сколково в Китае), а, например, в индийской ISB — 48, в HBS — 217. От продажи кейсов и издания книг и журналов вроде Harvard Business Review HBS получает треть своих доходов — $152 млн в год.

У Сколково имелся другой козырь — учредители. Богатейшие и самые успешные предприниматели могут научить студента всему, если захотят. Поэтому они в обязательном порядке служат менторами, становясь ценным образовательным активом. Каждый студент может попросить назначить себе ментором одного из учредителей школы, будь то Михельсон или Мордашов. Студент может показать своему ментору проект, попросить его оценить.



Выпускник Сколково Дмитрий Юрченко вспоминает, как Сергей Попов (владелец МДМ Банка) вместе с группой работал с Третьяковской галереей. В частности, старались повысить посещаемость здания на Крымском Валу. Михаил Куснирович проводил встречи с подопечными индивидуально, обычно в ГУМе.

Анна Шайхутдинова говорит, что у нее было только две встречи, поскольку ментор был сильно занят. «Мне было важно его мнение о том, как сделать успешный бренд, он один из немногих, кто разработал в России действительно успешный бренд». Анна говорит, что он советовал ей полностью сфокусировать внимание на том, кто клиент ее бизнеса.



Основатели решили не баловать студентов деньгами на учебу. «Если человек никого не может убедить, чтобы ему дали кредит, то он не сможет заниматься бизнесом», — говорит Варданян. Этот подход укладывается в логику «предпринимательской» школы, но идет вразрез с мировой практикой. Например, в HBS решение о приеме принимается, «не глядя на потребности студента», но если потребности имеются, он может рассчитывать на стипендию в среднем $29 000. Да и жесткость отбора в мире обеспечивается иначе. Выпускник бизнес-школы в Стэнфорде, основатель компании Wikimart Максим Фалдин говорит, что его сокурсники казались ему гениями: его alma mater принимает на обучение меньше 7% претендентов, в этом ей нет равных. В Уортоне готовы принять 13% лучших из всех абитуриентов, в HBS при ежегодном наборе 925 человек — 10%. Отбор обеспечивает, в частности, Graduate Management Admission Test (GMAT), который сдают при поступлении в 99% международных бизнес-школ. Сколково отбирает больше 30% абитуриентов, GMAT здесь принимают к сведению, зато обязательным является собеседование с одним из учредителей.



Рейтинговая ловушка

Результат воздействия необычной программы на студентов оказался неожиданным. Выпускникам действительно удалось привить предпринимательский дух. По данным школы, около 50% выпускников не вернулись работать в корпорации. Для сравнения, после программ MBA в HBS и INSEAD собственный бизнес начинают только 7%.



«Первое время после Сколково, когда я заходил в офисы компаний и видел эти клетушки, мне становилось плохо», — вспоминает Гамид Ахмедов. Он так и не смог вернуться в банк. Хотел делать свой бизнес — мультимедийные учебники для айфонов, — но в итоге устроился работать в «Союзмультфильм», где работает не за деньги, а для души. На жизнь зарабатывает, консультируя банки.

Неожиданно выяснилось, что выпускники-предприниматели не нужны даже самим учредителям. «Главный критерий качества школы — возьму я к себе в фирму выпускника или нет. И я из Wharton FMBA возьму, а нашего нет», — признался один из учредителей Сколково. Примеры, когда кто-то из отцов-основателей взял к себе выпускника, можно пересчитать по пальцам. Эдуард Хамаза пришел получать МBА, уже имея собственный бизнес: он занимался освещением. Леонид Михельсон пригласил его работать директором департамента в одну из своих компаний «Северо-Запад Инвест», которая занимается девелоперскими проектами (намывными землями) в Санкт-Петербурге.



В свою очередь и поток желающих поучиться в необычной бизнес-школе начал иссякать. Если в первый набор в бизнес-школу из 114 человек приняли 40, то во второй уже 39 из 84 абитуриентов, а в третий, нынешний — 19 из 67 претендентов (набор еще не закончен). Запустится ли очередная программа вовремя, на момент подготовки номера было непонятно. По расчету McKinsey, в 2012 году по этой программе должно было учиться 100 студентов, а со следующего года — 200.

В том, что именно пошло не так, отцы-основатели пока сами до конца не разобрались. «Начиная с третьего набора в школу стали приходить не те, кто формирует среду, а те, кто может себе это позволить», — говорит один из них. — Да и цена за обучение слишком высока». В этом году школа отсеяла почти три четверти подавших заявки. Согласно расчетам Forbes, стоимость FMBA в Сколково с учетом проживания и питания почти вдвое выше, чем в индийской ISB, на треть дороже, чем в китайской CEIBS, и приближается к INSEAD. Ректор Волков предполагает, что одна из проблем — это длительность обучения. В России люди не могут себе позволить выпасть из рабочего процесса на 18 месяцев, поэтому программу уже сократили до года.



Люди со стороны видят проблему в другом: студенты при выборе бизнес-школы ориентируются на мировые рейтинги, где главным критерием является рост доходов и карьерный рост выпускника по окончании. По словам Максима Фалдина, отсутствие международного признания отвратило от Сколково всех его знакомых, которые думали туда поступать. Сколково не может попасть в рейтинги даже по формальным признакам. Для этого в первую очередь требуется международная аккредитация программы, которую Сколково сознательно не получает, чтобы не сворачивать с уникального курса. Без аккредитации «все их заслуги — пустой звук», уверен составитель авторитетного рейтинга BusinessWeek Луис Лавель. Правда, выпускники Сколково получают некий международный бонус: второй диплом школы Слоуна Массачусетского технологического института (МТИ) по программе Entrepreneurship & Innovation (это двухмесячный курс в рамках программы MBA).

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

В главном мировом рейтинге — газеты Financial Times — от школы требуется, чтобы выпускник демонстрировал быстрый рост зарплаты и продвижение по службе: 40% веса в рейтинге занимают факторы «рост зарплаты» и «средняя зарплата». Так как в Сколково решили воспитывать не менеджеров, а рейнджеров, большинство выпускников демонстрируют падение доходов. Важен критерий «исследовательский ранг» — число публикаций профессоров в 45 главных научных и практических журналах за последние три года. Небольшое число профессоров не позволяет соответствовать и этому критерию. Да и невозможно держать 15 именитых профессоров при 30 студентах, считает нынешний президент Андрей Раппопорт.



«Рейтинги важны не только для студентов, — говорит бывший проректор РЭШ, а ныне вице-президент  «Сколтеха» Алексей Ситников. — Они важны для понимания того, где ты находишься сегодня, чтобы знать, куда двигаться». Молодые школы из стран БРИК — китайская CEIBS и ISB — сделали все возможное, чтобы появиться в рейтингах как можно быстрее. Им это удалось меньше чем за 10 лет.

Большой сосед

В декабре 2011 года после думских выборов студенты Сколково проявили солидарность с митингующими «За честные выборы» на Болотной площади: обмотали огромное здание кампуса 600-метровой белой лентой, которая неделю колыхалась на ветру. Отношения с государством у бизнес-школы всегда складывались своеобразно. Школа появилась в середине политического цикла, когда начинались операция «Преемник» и запуск нацпроектов. Попечительский совет школы возглавил Дмитрий Медведев (Сергей Иванов стал лицом школы менеджмента в Санкт-Петербурге), обеим школам пообещали государственные деньги. Однако Варданян от щедрого предложения ($150 млн) отказался категорически. «Греф считал, что без государственных денег сложно будет привлечь частные, и проиграл мне бутылку хорошего коньяка», — хвастается он теперь.

Дмитрий Медведев возглавил попечительский совет не только бизнес-школы, но и одноименного иннограда. Возможно, сам того не подозревая, он порядком испортил имидж бизнес-школе. Поначалу инноград вовсе не собирался посягать на чужой бренд и даже сам объявил конкурс на лучшее название. Но Медведев весьма невежливо сказал Виктору Вексельбергу на телекамеру, что думать над названием уже нечего: «Сколково прилипло».


_{выпускники бизнес-школы Сколково}

Бренд «Сколково» до сих пор принадлежит бизнес-школе. На создание и рекламу бренда  было потрачено $5,2 млн. И тут появился сосед в несколько раз больше и с государственным ресурсом. «Нам велели уступить название иннограду», — вспоминает сотрудник бизнес-школы, осведомленный о ходе переговоров с соседями. По его словам, война продолжалась больше года, но в итоге каждый остался при своем.

«Я не вижу проблемы — в Бостоне есть Бостонская школа, больница и железнодорожная станция, но их никто не путает», — говорит источник, близкий к администрации президента. Проблемы не видит и Алексей Ситников, отвечающий за главный образовательный проект иннограда, однако не все с ними согласны. Управляющий партнер компании «Третий Рим» Андрей Мовчан, консультировавший Раппопорта по вопросам стратегии развития Сколково, считает, что школе нужен ребрендинг. «Теперь слово «Сколково» имеет неправильные для школы коннотации и ассоциируется с зоной, которую субсидирует государство». Возникает путаница, теряется одно из важных преимуществ школы — независимость, считает он.

Сотрудник школы говорит, что появление иннограда не только нанесло ущерб бренду, но и создало проблемы с привлечением спонсоров: «Фандрайзингом заниматься стало труднее. Потенциальные инвесторы стали говорить: извините, ваши соседи здесь уже были». Путанице способствует и то, что сейчас у иннограда нет своего здания и он частично арендует помещения у кампуса.

«Твердолобые операционные парни»

В 2011 году на посту президента школы Варданяна сменил Андрей Раппопорт. «Раппопорт — намного более корпоративный менеджер. Я объясняю людям, как можно прыгнуть выше головы, а он приводит это в соответствие с реальностью», — шутит Варданян. Раппопорт, бывший заместитель Анатолия Чубайса в РАО ЕЭС, отвечал в энергоконцерне за самые взрывоопасные регионы — Северный Кавказ и Дальний Восток. Переговоры привык вести жестко и часто приходил на них в сопровождении двух рот ФСБ с автоматами. Вникнув в дела бизнес-школы, он понял, что учредители «сделали большую, дорогую, амбициозную игрушку, которая на тот момент по содержанию не соответствовала форме».


_{выпускники бизнес-школы Сколково}

К тому моменту школа несла серьезные убытки. Расходы превышали доходы примерно вдвое. «Бросалась в глаза неадекватность многих затрат. В частности, я не понимал, почему мы должны переплачивать профессорам и деканам, когда можно было бы приглашать дешевле: школе уже было что показать». Первым делом Раппопорт распрощался с куратором программ FMBA и EMBA, звездным деканом Вилфредом Ванхонакером, поскольку тот «не выполнял ковенанты». Должность декана была упразднена.

«Варданян — визионер, а ему на смену пришли твердолобые операционные парни, которым важно немедленное извлечение прибыли», — говорит Ванхонакер. По его словам, FMBA — это единственная по-настоящему инновационная программа в школе и ее нельзя считать провалом. «Осмысленная программа MBA просто не может начать окупаться за несколько лет, — считает он. — Надо иметь терпение». До Сколково Ванхонакер работал деканом в китайской CEIBS. Там, говорит он, программа приблизилась к порогу рентабельности через пять лет после того, как школа попала в рейтинг FT.

Во всех бизнес-школах Full-time MBA не является главным драйвером доходов. В HBS, например, студенты MBA обеспечили только 19% выручки, а корпоративные программы — 26% (Executive MBA в школе нет). Однако Сколково привлекает мало студентов на FMBA, не более 40 человек в год. Для сравнения, Уортон набирает 850 студентов MBA, крайне разборчивая Стэнфордская школа — 400, молодая индийская ISB — почти 800, а французская Insead — 900.

Две программы, которыми Раппопорт доволен, — это Execitive MBA и Exed. В отличие от FMBA они зарабатывают гораздо больше, чем планировалось. Корпоративные клиенты принесли школе $20 млн — больше половины выручки за год, бизнес-план перевыполнен в два раза. Именно корпоративные программы служат основным источником дохода для большинства бизнес-школ. Швейцарская IMD зарабатывает на корпорациях 85% своего дохода. Через корпоративные программы Сколково в год проходит 2000 человек. Это, по сути, тренинги для сотрудников, которые заказывают компании для решения конкретных управленческих задач. Тренинг может занимать 40 рабочих дней в течение восьми месяцев, каждый день приносит школе €25 000 — на клиента выходит €1 млн.

Первыми заказчиками были учредители школы, а сейчас, если верить годовому отчету, 70% клиентов приходит со стороны. Один из лучших клиентов — Александр Абрамов из «Евраз Групп», он оплатил своим сотрудникам из разных стран уже четыре дорогостоящие программы. А другой учредитель, совладелец «Н-Транс» Константин Николаев, напротив, считает, что посылать сотрудников в собственную школу нельзя — возникает конфликт интересов. Как бы там ни было, executive education быстро становится главным источником доходов Сколково: в 2013 году на корпоративных программах и консалтинге менеджмент надеется заработать $38 млн.

«Если не брать в расчет обслуживание кредитов, взятых школой на строительство кампуса, то школа сегодня показывает неплохую рентабельность по своим программам», — говорит Михельсон.

Андрей Фурсенко, который вошел в число попечителей в бытность министром образования и до сих пор остается членом попечительского совета, говорит, что у школы есть все шансы выйти на окупаемость. Пока этого не произошло из-за кризиса и некоторой переоцененности спроса на дорогие высококачественные услуги. Главное, что мешает школе нормально развиваться, — ее кредит, считает он. Решение о строительстве кампуса было принято до кризиса, а кредит на $245 млн учредители получили в самый его разгар под 11% годовых. В залоге оказалась земля, которую оценили в $140 млн по тому курсу (сейчас риелторы ее оценивают в $40–50 млн), еще на $120 млн дали личные гарантии Михельсон и Варданян. Кризис заметно ударил по всем учредителям, часть которых занята в банковском бизнесе, металлургии и продаже потребительских товаров. В 2011 году учредители перекредитовались в Газпромбанке под 7–7,5% годовых до 2023 года.

История с кредитом показала, что учредители не готовы бесконечно закачивать деньги в школу. Со следующего года истекают все возможные льготные периоды, и дальше в течение 10 лет школа должна платить примерно по $30 млн в год, которых у нее нет. Мало кому придет в голову, что люди с многомиллиардным совокупным состоянием могут считать это проблемой. Однако Раппопорт не согласен: «Вот я дал, допустим, $7 млн, мне дать еще $25 млн? Если полностью перевесить выплаты на учредителей, то каждый должен дать еще $20 млн? А у людей разные возможности. Или чтобы кто-то один дал $100 млн? Это нарушение конструкции, которая была изначально».

Как снять петлю с шеи школы, учредители еще не договорились. Варданян не видит беды в акционировании кампуса. «Если рассматривать кампус в логике девелопера, то можно было бы сдать эти помещения другому арендатору или самим выкупить здание, но мы, естественно, на это не пойдем. Такая дикая мысль нам в голову даже и прийти не может», — спорит с этим мнением Леонид Михельсон. Раппопорт считает, что лучше всего выпустить облигации, начать привлекать новых учредителей.

В поисках синергии

Абрамович, после того как передал землю Сколково и пообещал вкладывать в школу всю душу, в кампусе появился лишь однажды: в сентябре 2009 года на встрече Медведева со студентами. Абрамович такой не один: из 18 инвесторов, как рассказывает Варданян, шесть относятся к проекту равнодушно, зато восемь занимаются им очень активно. Михельсон сводит бюджет, Александр Абрамов проводит образовательные комитеты, и даже нелюдимый владелец МДМ Банка Сергей Попов соглашается на роль ментора.

Как бизнесмены уживаются в одном координационном совете? Варданян рассказывает, что на координационных советах все решения принимаются коллегиально и «ни разу не было голосования подниманием рук». Сейчас, по его словам, ведутся переговоры о вступлении в число учредителей с украинцами и казахами.

Мотивация на входе в проект у учредителей была разная: Варданян хотел готовить человека новой формации, Мордашов — высококлассных менеджеров, Раппопорт — адаптировать экспатов. «Чувствовалось, что у каждого свой взгляд на то, что должна представлять себой школа, — делится наблюдениями Гамид Ахмедов. — Выпускник должен быть и солистом Большого театра, и чемпионом по поднятию тяжестей».

Сейчас школа проходит активный апгрейд: обсуждается возможность разделить MBA на две части — корпоративную и предпринимательскую, ввести должность гендиректора, расширить линейку образовательных программ. Так, менеджеры хотят запустить программы в образовании, госуправлении, медицине.

Для того чтобы решать финансовые и отчасти образовательные проблемы, учредители рассматривают вариант интеграции школы с внешними институтами. Волков считает, что полезно сблизиться и кооперироваться со Сколтехом. В свою очередь Раппопорт обсуждает варианты «синергии» с Российской экономической школой — у этих учебных заведений давние отношения, часть учредителей Сколково, в том числе Варданян и Михельсон, входят и в попечительский совете РЭШ.

Учредители Сколково могли бы воспользоваться налаженной системой управления РЭШ и их опытом фандрайзинга. РЭШ, в свою очередь, очень нужны собственные площади. В 2009 году школа чуть было не арендовала у Сколково небольшое здание рядом с кампусом, но сделка сорвалась: в последний момент цена аренды была повышена в три раза. В апреле ректор РЭШ Сергей Гуриев направил Раппопорту концепцию сотрудничества, но координационный совет Сколково пока не принял решения по ее поводу.

Есть и третий вариант — установление тесных партнерских отношений с кем-то из мировых лидеров, например МТИ или Стэнфордом. Варданян говорит, что пока рано судить об успешности школы — надо подождать еще лет 20. «Вот когда наш выпускник станет президентом корпорации, даже не собственной, а любой, тогда я скажу: да, это успех», — убежден Раппопорт.

— При участии Ивана Дукарта

http://www.skandaly.ru/2012/08/15/40097/

http://www.forbes.ru/sobytiya/kompanii/89557-pochemu-milliardery-ne-smogli-raskrutit-biznes-shkolu-skolkovo

[Федя]

Почему закончили обсуждать?
 Сейчас как раз самое время, когда про Сколково говорят не только у нас, в России, но и на западе.
 Насколько я просвещен информацией, Белоруссия сейчас хочет открыть у себя филиал Сколково.
 А еще, меня больше всего интересует биомедицина, в Сколково будут изучать стволовые клетки, инфекционные заболевания и электрохимическую энергетику. Это же какой плюс тем, кто нуждается в лекарствах, которые до сего дня не изучены, не разработаны.

[Михаил Филиппов]

А еще, меня больше всего интересует биомедицина, в Сколково будут изучать стволовые клетки, инфекционные заболевания.

Там этими темами "рулит" Массачусетский Технологический Университет. Они распределяют деньги.

Мы пытались туда подавать на грант. Нас не пустили. Но всему свое время.

Вообще, на мой взгляд, стволовые клетки уходят постепенно в прошлое. Сейчас это все заменяется на Direct Cell Lineage Programming (Прямое Клеточное Программирование). Там много чего, но у этих технологий не возникает этических вопросов по поводу умерщвления эмбрионов, например, так как подразумевается прямое конвертирование одного типа клеток в другой на уровне работы именно с клетками пациента.

[Александр Васильевич]

Сколково: дорога в никуда

Подмосковный «инноград» станет транспортным узлом?



Когда президент Дмитрий Медведев затеял проект создания инновационного центра в Сколково, многие надеялись, что продлится это недолго, что смена главы государства приведет к смене приоритетов и положит конец этой затее.

В научной среде к «Сколково» с самого начала относились даже не с неприязнью, а с ужасом. В стране, где уже есть сильные научные центры, катастрофически нуждающиеся в поддержке и финансировании, миллионы долларов были брошены на то, чтобы построить на пустом месте нечто новое и непонятное, поскольку даже направления и цели проекта внятно определены не были. Вместо постановки конкретных задач предлагалось заниматься инновациями вообще, не определяя толком ни целей, ни приоритетов. Огромные деньги выделялись на абстрактные благие пожелания, иными словами – шли в никуда. Но эти средства фактически изымались из бюджета реально работающих научных заведений, даже если формально проходили по другим статьям.

После смены президента про «Сколково» на некоторое время и вправду забыли, а в научных сообществах забрезжила смутная надежда, что поток нефтедолларов рано или поздно достигнет и организаций, занятых научными изысканиями.

Справедливости ради надо отметить, что за последние годы обеспечение исследовательских центров оборудованием улучшилось, а кое-где стали платить зарплаты, в получении которых не стыдно признаваться.

Но главная проблема остается нерешенной: нет сформулированных стратегических приоритетов, нет научной политики, ориентированной на несколько ключевых направлений, нет связи между исследованиями ученых и задачами, которые возникают из повседневной жизни страны, нарушена связь науки с производством.

И в тот самый момент, когда эти вопросы, казалось бы, наконец, могут быть если не решены, то хотя бы поставлены, вновь возникает проект «Сколково». Только теперь уже не в качестве светлой и дорогостоящей мечты об инновационном центре, а в качестве грандиозного транспортного узла. Сюда собираются тянуть ветку железной дороги, тут должны быть проложены новые шоссе. Вся эта транспортная инфраструктура ведет в никуда. Конкретнее - в точку, где амбиции начальства соединяются с его иллюзиями и некомпетентностью. Точка эта теперь будет обозначена на карте совершенно конкретно.

За 2010-2011 годы на «Сколково» было потрачено около 11 миллиардов рублей, еще 22 миллиарда планируется потратить в году нынешнем. Непосредственно из бюджета на развитие «иннограда» до 2015-го выделяется 85 миллиардов рублей. Остальные средства вроде бы должен дать бизнес, но на самом деле предполагается финансирование со стороны государственных компаний, которые в добровольно-принудительном порядке создают фонды поддержки инноваций или выделяют средства на «пожертвования». Инновации, в свою очередь, состоят в строительстве помпезных зданий и грандиозных сооружений. Но жалеть менеджеров госкомпаний не надо. Сделав пожертвования, они, со своей стороны, будут доить тот же бюджет, требуя возместить им средства, затраченные на реализацию политически важного и поддержанного правительством проекта.

В то самое время, когда в стране катастрофически не хватает дорог, когда легче, а порой и быстрее слетать в Турцию, чем проехать между двумя соседними областными центрами, когда во многих крупных городах закрыты аэропорты, когда даже в Москве транспортная ситуация выглядит критически, деньги выбрасывают на «сколковский хаб». А поскольку объяснить все это научными задачами уже не удается по причине отсутствия самих более или менее внятно сформулированных задач, у «Сколково» появляется новое предназначение. Там собираются провести саммит «большой восьмерки» в 2014-м. Правительственный чиновник признался журналисту, что после начала нового проекта ни о каких инновациях в «Сколково» речь уже не идет. Главное - освоить выделенные средства и завершить строительство к назначенному сроку.

Опыт Владивостока показал, что у нас в стране международные встречи обходятся существенно дороже, чем в других государствах.

Но в случае с Дальним Востоком можно все-таки оправдывать вложения средств потребностями развития региона. Какой регион собираются развивать вокруг «Сколково», неясно никому.

Аппетиты разработчиков этого проекта показались избыточными даже для некоторых представителей правительства. Владислав Сурков, который в качестве заместителя главы кабинета министров посетил «инноград», вынужден был признать: он не понимает, зачем нужно строительство там двух монументальных объектов с говорящими названиями «Скала» и «Купол». Потратить на эти два сооружения собираются не то двадцать, не то тридцать миллиардов рублей. С точки зрения В. Суркова, это не совсем то, что надо для создания среды, где людям «уютно и интересно».

Однако проблему не удастся решить, сократив аппетиты компаний, собирающихся наживаться на бюджетном финансировании проекта, поскольку проект, судя по всему, сам по себе не нужен и даже вреден. Не признают ли власти имущие, сводя вопрос о перспективах модернизации страны к обсуждению планов строительных работ, что на содержательном уровне ни о какой модернизации или развитии они думать не собираются?

Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений

http://www.stoletie.ru/vzglyad/skolkovo_doroga_v_nikuda_866.htm

[Александр Васильевич]

Против экс-руководителей фонда «Сколково» возбуждено уголовное дело



Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело в отношении экс-главы финансового департамента фонда «Сколково» Кирилла Луговцева и гендиректора таможенно-финансовой компании «Сколково» Владимира Хохлова, сообщает РИА Новости утром во вторник, 12 февраля.

По версии следствия, Луговцев и Хохлов незаконно истратили 24 миллиона рублей на аренду недвижимости. Дело, пояснили в СК РФ, возбуждено по части 4 статьи 160 УК РФ («Хищение вверенного чужого имущества путем растраты») в отношении Луговцева, Хохлова и «других лиц».

Основанием для возбуждения уголовного дела, по данным газеты «Известия», стала проверка «Сколково», которую проводили Счетная палата и ФСБ. В ходе проверки было установлено, что в 2011 году при фонде «Сколково» была создана одноименная таможенно-финансовая компания (ТФК). Гендиректором ТФК стал Владимир Хохлов, а Кирилл Луговцев курировал деятельность компании со стороны фонда.

Внимание проверяющих привлекла сделка по аренде имущества для нужд ТФК «Сколково» на общую сумму в 24 миллиона рублей, выделенных из бюджета. Договор аренды был заключен с некой компанией «Ника» без проведения необходимого конкурса. Выяснилось, что «Ника» была основана Луговцевым и переписана на его мать Ирину. По версии следствия, пишут «Известия», договор аренды был фиктивный, компания ТФК никогда не пользовалась этими помещением для своих нужд, а контракт позволил отремонтировать принадлежащую родственникам Луговцева недвижимость за счет бюджетных средств.

Кирилл Луговцев, занимающий в настоящий момент пост гендиректора Российского энергетического агентства (РЭА) при Минэнерго, от комментариев «Известиям» отказался, заявив, что ему ничего не известно о сделке с «Никой».

http://www.lenta.ru/news/2013/02/12/case/

[Анатолий(tak)]

   Анна пишет: «Очень жаль,что даже русские уже не видят будущего для России.
Запрограммировали всех  уже: " ничего не будет,всё разворуют".
Никто даже не видит альтернативы. «
 К сожалению всё  20и летнее правление «демократов» подтверждает  взятый Вами в кавычки вывод. При коммунистах эти представители «малого народа» хоть немного «боялись», а сейчас -их власть.   Написали законы, по которым они всегда правы.  Вспоминаю, сказанное посетителями пивного бара в Москве изречение, при обсуждении вопросов политики: «пока нами правят  "ж…ы", всё так и будет – бардак»  За 20 лет опровержения этому изречению не встретил.

[Александр Васильевич]

В «Сколково» выявили первую растрату

24 млн рублей потратили на аренду ненужной недвижимости у матери сотрудника самого фонда «Сколково». Вчера стало известно о первом коррупционном скандале в фонде «Сколково». Следственный комитет возбудил уголовное дело против бывшего директора финансового департамента фонда Кирилла Луговцева, который, по версии следствия, незаконно истратил 24 млн руб., арендовав недвижимость у компании, принадлежащей его матери. В самом фонде утверждают, что впервые слышат о растратах.



 Расследование уголовного дела против Кирилла Луговцева началось после проверки инновационного фонда, проведенной Счетной палатой, аудиторы которой и выяснили, что два года назад фондом было создано ООО «Таможенно-финансовая компания “Сколково”», которое занимается растаможкой грузов, поступающих для строительства и оснащения центра.

Несмотря на большой объем задач, штат компании не превышал полутора десятков человек, гендиректором общества был Владимир Хохлов, который, согласно документам аудита, а затем и следствия, подчинялся главе финансового департамента фонда развития центра разработки и коммерциализации новых технологий «Сколково» Кириллу Луговцеву. При этом, как выяснили аудиторы, таможенный «брокер» фонда арендовал помещения у некоего ООО «Ника», заплатив ему в сумме 24 млн руб. Причем договор с компанией был заключен на три года без проведения конкурса, как это требует законодательство, а оплата на весь срок договора была перечислена авансовым платежом, а никаких штрафных санкций в случае расторжения договора предусмотрено не было.

Как выяснилось уже во время расследования, подобные преференции со стороны брокера, скорее всего, объясняются тем, что учредителем этой компании является Ирина Луговцева — мать финансиста «Сколково». Уголовное дело СКР было возбуждено по ст. 160 УК (растрата) — пока в нем фигурируют экс-финансист фонда, который с лета прошлого года перешел на должность гендиректора Российского энергетического агентства, и гендиректор ООО «ТФК “Сколково”» Владимир Хохлов. Обвинения им еще не предъявлены.

В пресс-службе СКР от комментариев воздержались, однако известно, что договор аренды являлся, скорее всего, прикрытием для вывода и возможного дальнейшего обналичивания средств, так как следов присутствия таможенного брокера на якобы арендованных им площадях следствие не нашло.

Получить комментарии от господ Луговцева и Хохлова «Ъ» вчера не удалось. О начале же уголовного расследования против одного из бывших менеджеров в самом фонде «Сколково» узнали от корреспондента «Ъ», отметив, что Кирилл Луговцев давно у них не работает. По информации представителя фонда, никаких претензий к его деятельности прежде не было. Также в фонде отметили, что не обращались в правоохранительные органы и не признаны потерпевшими по данному делу.

Владислав Трифонов

http://news.mail.ru/incident/11948198/?frommail=1

http://www.za-nauku.ru//index.php?option=com_content&task=view&id=6859&Itemid=39

[Александр Васильевич]

«Сколково» заподозрили в махинациях на 3,5 миллиарда рублей



Следователи начали проверку по факту нецелевого расходования 3,5 миллиарда рублей в фонде «Сколково», сообщается 28 февраля на сайте СКР.

Согласно оперативной информации, полученной из ФСБ и Счетной палаты, эти деньги, выделенные из федерального бюджета для развития наукограда, в течение долгого времени размещались на депозитах «Меткомбанка», аффилированного президенту Фонда «Сколково» Виктору Вексельбергу.

Кроме того, по версии следствия, Фонд и его «дочки» перечислили в виде грантов более 400 миллионов рублей фирме, которая не участвовала в проекте «Сколково», а также 37 миллионов рублей подрядным организациям за непредусмотренные договорами работы.

В середине февраля СК возбудил уголовное дел о растрате (ч. 4 ст. 160 УК РФ) против экс-главы финансового департамента Фонда Кирилла Луговцева и гендиректора таможенно-финансовой компании «Сколково» (ТФК) Владимира Хохлова.

Сыщики установили, что за время своего существования ТФК на протяжении двух лет практически не работала, при этом сотрудники (по штату всего порядка десяти человек) регулярно получали зарплату 300-600 тысяч рублей. Кроме того, ТФК мнимала помещение у фирмы, принадлежащей родителям Луговцева. Как считает следствие, договор был фиктивным, недвижимостью компания не пользовалась, а примерно 24 миллиона рублей за аренду подозреваемые присвоили.

Сколково должно стать первым в России наукоградом, построенным с нуля. Закон об инновационном центре подписал в 2010 году тогдашний президент России Дмитрий Медведев. По замыслу создателей, здесь будут обеспечены особые экономические условия для компаний, работающих в сфере телекоммуникаций, космоса, энергоэффективности, информационных и ядерных технологий.

http://www.km.ru/v-rossii/2013/02/28/proekt-skolkovo/705108-skolkovo-zapodozrili-v-makhinatsiyakh-na-35-milliarda-rub