Роман ИлющенкоРусский вопрос в российской армии
"Мы - русские! Какой восторг! А.В.СуворовВ военных билетах граждан России в отличие от паспортов пока ещё есть графа «национальность», правда, с припиской: «заполняется по желанию гражданина». Как показало знакомство с этим документом у военнослужащих одной из частей российской армии, желание заявить себя русским — не более чем у 5—7% солдат и сержантов. Листаешь странички краснокожей книжицы, выданной в военкоматах Сибири, Урала, Поволжья, Средней полосы России, Москвы и Подмосковья рядовым Иванову, Петрову, Смирнову, Кузнецову, вглядываешься в лица и недоумеваешь: почему эти ребята не захотели свободно заявить о том, что они русские?
Очевидно, в военкоматах, где им оформляли документы, они потому не говорили об этом, что всё равно было ребятам, кто они. Значит, историю своей страны ни в школе, ни дома не изучали толком. Вот и не знают, откуда наши корни.
И соответствует такая пассивная жизненная позиция усиленно внедряемым в нашем обществе критериям толерантности, планам глобалистов растить в России граждан мiра, «Иванов, не помнящих родства». Это разрушает все традиции и принципы русской, российской армии, которая никогда не была безнациональным вооружённым формированием. Даже в до предела интернациональной Красной, а позже Советской армии, у бойцов сохранялись хотя бы начатки национальной самоидентификации. Любой служивший в войсках офицер подтвердит, что фактор национальной принадлежности, принцип землячества всегда играл весьма важную роль в сплочении воинских коллективов.
Один из высокопоставленных офицеров разъяснил ситуацию: «Не политкорректно интересоваться национальностью солдат. Она теперь определяется только тогда, когда военнослужащий уже совершил преступление». Вот те на! Похоже, всё и правда не так безобидно, как могло показаться на первый взгляд, не чья-то ошибка-оплошность виновата. Всё это делается преднамеренно.
Значит, только преступник имеет национальность? И это начинает интересовать командование лишь после того, как совершится преступление. Абсурдность, если не преступность такой позиции опровергает сама жизнь и служба.
Вот один из ярких примеров. Осенью прошлого года достоянием гласности стал вопиющий случай, происшедший на Балтийском флоте. Там восемь одуревших от вседозволенности и безконтрольности матросов — уроженцев Дагестана, очистив предварительно карманы 38 своих сослуживцев с русских равнин, положили их на земле в виде слова «КАVKAZ». Сфотографировали эту композицию на память о совместной службе и отправили родным.
Не сомневаюсь, что в военных билетах этих безгласных, вполне здоровых телом жертв казарменного произвола в графе «национальность» был... пробел. Они, в отличие от восьмерых кавказцев, ложась на асфальт и дрожа от страха, наверняка не знали даже, что являются представителями государствообразующего великого русского народа. Что их славные предки могли не только за себя постоять, но не раз приходили на выручку малым странам, в том числе кавказским народам (не так давно, в августе 1999-го — дагестанцам, в августе 2008-го — осетинам и абхазцам)! У наших ребят не было ни национального, ни собственного достоинства.
К сожалению, подобных случаев, тщательно скрываемых командованием, в наших вооружённых силах в последнее время всё больше. Дальнейшее замалчивание национального вопроса в армии чревато для её боеспособности самыми серьёзными последствиями! Как могут такие воины защитить Отечество, нас с вами, если они спасовали перед горсткой наглецов, не смогли защитить даже самих себя?
Что же делать? Нет, не властям, которые, похоже, больше всего озабочены вхождением России в ВТО, выстраиванием партнёрских отношений с НАТО, борьбой с ксенофобией и «русским фашизмом». Не высшему армейскому руководству, которое в период жёсткого реформирования вряд ли осмелится проявлять инициативу, выражать своё мнение. Не школе, упорно сопротивляющейся возвращению в её стены начальной военной подготовки и преподаванию основ православной культуры, а нам, гражданам России, чьи дети сегодня идут служить в Российскую армию, — что делать?
Прежде всего, необходимо воспитывать наших парней в духе национального самосознания, как те же кавказцы это делают. Нам с вами надо возвращаться к традиционной русской школе воспитания, в пику действующей в последние годы системе безнационального, общечеловеческого, толерантного (читай — безхребетного) воспитания.
Именно традиционной русской школе воспитания, проверенной нашей историей, мы обязаны всеми победами, достижениями и выигранными войнами. В качестве аргументации приведу лишь известные слова И.В.Сталина, сказанные им в Кремле в победном 1945-м. Тогда он предложил тост «за здоровье русского народа, потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза... руководящей силой всех народов нашей страны... потому что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение».
К сожалению, опыт воспитания этих качеств у молодого поколения сегодня во многом утрачен. Он передавался в русских семьях из поколения в поколение, от отца к сыну и базировался на евангельских заповедях. Даже после революции 1917-го он сохранился, но демократические преобразования 90-х годов и кризис постхристианского общества, приведший в итоге фактически к распаду семьи, — уничтожили его.
Открывая прошедшие в январе с.г. XVIII Международные Рождественские чтения, Святейший Патриарх Кирилл с болью в сердце говорил: «К сожалению, не только юное, но и зрелое поколение нередко забывает о том, что мы никогда не поймём, куда нам идти дальше, пока не уясним, как мы здесь оказались. Социологические исследования показывают, что большинство наших граждан имеет весьма приблизительное знание не только отечественной истории, но и о своём генеалогическом древе. Это знание обычно не простирается далее третьего поколения, то есть своего деда и бабушки. На вопрос "Составлялась ли в вашей семье родословная?" только 7 % дали положительный ответ. На вопрос "В чём видите причины слабого знания истории своей семьи?" 38% ответили, что некому было рассказать об этом, а 48 % утверждали, что этот вопрос для семьи был безразличен, к нему относились равнодушно».
Принцип построения традиционного русского семейного воспитания действительно лучше всего рассматривать на примере дерева, у которого есть питающий всё соками корень, могучий ствол с исходящими от него мощными ветвями, молодой зеленеющей порослью на них и плодами, как закономерным завершением естественного природного цикла. Встраивание себя с детства в эту органичную систему помогало ребёнку найти своё естественное место среди родового, фамильного древа. И это в дальнейшем, например, во время службы в армии, позволяло новобранцу с гордостью заявить: «Корни есть у меня — значит, не один я!»
Принадлежность к конкретной нации, роду не только даёт силы для перенесения неизбежных тягот и лишений, рождает гордость за предков, сумевших преодолеть их прежде нас, но и вызывает боязнь посрамить честь семьи, опозорить фамилию. Парень чувствует ответственность за будущее, в том числе и своих собственных детей, которых предстоит воспитывать, учить, готовить к службе. Такая проверенная историей система корректировала характер, сглаживала выявленные его «шероховатости», прививала и развивала определённые мужские качества: решительность, смелость, сдержанность, благородство. Через осознание себя мужчиной (мужем, имеющим чин), воином происходит видение разумных границ и пределов своих возможностей, в результате чего регулировалась самооценка. Так пробуждалось и развивалось чувство национального и собственного достоинства.
Весь процесс воспитания базировался на национальной культуре, которая сопровождала человека всю жизнь — на русских народных сказках, былинах, баснях, поговорках, песнях, воспевающих красоту, мудрость и силу своего народа, подвиги его далёких предков — воинов-богатырей. И об этом можно было не только услышать, но и поучаствовать в состязаниях, походах, ристалищах, играх. Есть немало семей, православных общин, различных объединений, сохранивших традиционные принципы русского воспитания. Их общая единая задача — воспитание молодого поколения в духе национального самосознания.
В то же время многие наши предки не задавались целью выставлять свою «русскость» напоказ, тем паче бравировать этим — это им было ни к чему. Русского солдата, русского человека всегда безошибочно узнавали и в Европе, и в Азии не только «по одёжке», но и по поступкам. Когда наши войска вошли в 1814 году в Париж, то, по свидетельству очевидцев, «не была разбита ни одна хрустальная ваза, и не тронута ни одна французская женщина», что произвело неизгладимое впечатление на парижан. А май 1945-го? Безпристрастные фотографии и кинохроника свидетельствуют, что происходило на улицах поверженного Берлина всего через несколько дней после кровопролитных боёв за город — очереди берлинцев к походным кухням «оккупантов» за кашей. А в Трептов-парке объединённой Германии до сих пор стоит известный памятник. И никто не сомневается, что прижавший к груди спасённую немецкую девочку солдат — именно русский.
Сегодня, когда из нас в спешном порядке лепят «россиян» (как в своё время пытались убедить, что мы прежде всего советские, а потом уже русские), чтобы в дальнейшем слить нас в единое общество с европейскими общечеловеками, осознавать себя русским просто необходимо! В целях собственной же безопасности!
К сожалению, у русских не принято открыто заявлять о своей национальности — «как бы кого не обидеть». И это на руку нашим противникам-русофобам. Проявление интереса к истории русского народа в российской армии, мягко говоря, не приветствуется. Ставка делается по-прежнему именно на интернационализм, в пику здоровому русскому национализму, который открыто исповедовал полностью реабилитированный ныне русский философ и мыслитель Иван Александрович Ильин. Ныне военнослужащих усердно пытаются приучить к мысли, что любить дальних гораздо важнее, чем ближних.
Например, в конспекте на пяти страницах по актуальнейшей теме «Патриотизм и проблемы духовно-нравственной безопасности России», который предлагается для изучения в армии, нет ни слова о любви к своему (русскому) народу, к своей истории. Само слово «русский» употребляется четыре раза. Впрочем, почти так же, как и «украинец», «грузин» (по два раза) «казах» и «таджик» (по одному). Такой вот паритет, прямо как на Казанском вокзале или любом столичном рынке. А понятие патриотизма трактуется почему-то не по государственнику Ивану Ильину, а по революционному демократу Добролюбову, кстати, русскому, который учит сегодняшних российских офицеров: «Патриотизм живой, деятельный, именно и отличается тем, что он исключает всякую международную вражду, и человек, одушевлённый таким патриотизмом, готов трудиться для всего человечества...»
Отмечу, что военнослужащие, призванные из регионов, где компактно проживают мусульмане, гораздо чаще указывают в военных билетах свою национальность. И никого это не удивляет. К этому привыкли. И никому в голову не придёт обвинять аварца, даргинца, табасаранца или татарина в национализме.
Проявлять свой патриотизм надо, конечно, не только внешне, написанием национальной принадлежности в военных билетах. Надо снова учиться осознавать себя русским, чтобы каждому заявить: «Я — русский. И горжусь этим!» А.В. Суворов говорил это открыто и с радостью! Именно на принадлежности его солдат к русскому народу, на обращении к вере, народным традициям, душевных качествах русского солдата строилась его известная система боевой подготовки «Наука побеждать». Нам следует как можно скорее вернуться к заповедям Суворова и решить этот один из основных вопросов нашей армии.
Роман Алексеевич ИЛЮЩЕНКО, подполковник Р.S. Между прочим, есть удивительные случаи, когда военнослужащие, явно не славянской внешности и фамилии, желали, чтобы в графе о национальности в военном билете им написали «русский».
http://russdom.ru/node/2856
