Наталья МАСЛЕННИКОВАПотомкам в назидание...
Великие победы русского оружия, как яркие взлёты народного духа, освещают необъятное летописание государства Российского. Одна из таких побед — Синопское сражение 18 ноября / 1 декабря 1853 года.Ту войну, по сути ставшую первой мировой, зажгли сразу со всех границ Российской Империи - Кронштадт, Свеаборг, Соловки, Петропавловск-Камчатский, Кавказ и, наконец, сердцевина событий — 349-дневное огненное стояние в Севастополе, когда русская кровь, омытая волною морскою, вновь стала солью земли.
4 октября 1853 г. турецкий султан объявил войну России. 20 октября Николай I подписал манифест об объявлении войны Турции — началась Восточная (Крымская) война 1853-1856 гг. 27 октября 1853 г. соединенные англо-французские эскадры, находившиеся в Мраморном море, пришли в Константинополь, обеспечивая тылы турок. То были не просто устрашительные меры с целью вынудить русское правительство пойти на уступки. Как покажет время, Англия и Франция имели твёрдое намерение воевать против России.
Ещё 30 июля 1853 г., за несколько месяцев до прибытия англо-французских кораблей в Безикскую бухту у входа в Дарданеллы, в Англии на Спитхедском рейде была проведена антирусская демонстрация: на манёврах условный «русский» флот был «разгромлен» английской паровой эскадрой в присутствии королевы и всех иностранных послов, в том числе и русского.Русский флот к началу войны имел некоторое преимущество перед турецким, однако на турецких кораблях хватало английских офицеров-инструкторов. Славный Синопский бой стал нашим первым крупным победоносным морским сражением в той войне и последним в истории парусного флота.В начале ноября 1853 г. турецкая эскадра под командованием адмирала Осман-паши вышла из Стамбула и встала на рейд в Синопе, готовясь к высадке десанта в районе Сухум-Кале (Сухуми) и Поти.
11 ноября эскадра вице-адмирала Нахимова в составе линейных кораблей «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав» подошла к Синопской бухте, на рейде которой обнаружила под прикрытием 6 береговых батарей стоявшую полумесяцем турецкую эскадру в составе 7 больших фрегатов, 3 корветов, 2 пароходов.
В одном из первых своих приказов Нахимов объявил: «В случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело».
Нахимов принял решение заблокировать турок и разгромить непосредственно на месте, поскольку вражеская эскадра в открытом море могла быть усилена кораблями подошедшего англо-французского флота — неприветливое ноябрьское море бурлило, штормовой ветер рвал паруса, русская эскадра словно зависла над входом в бухту, не выпуская из неё неприятеля. Быть может, воспользовавшись темнотой ночи и погодой турецкие корабли и вышли бы из бухты, минуя русский флот. Однако командующий турецкими силами адмирал Осман-паша, с одной стороны, недооценил русскую угрозу, будучи под прикрытием береговых батарей, с другой — вероятно, переоценил надежды на помощь англо-французской эскадры, буде там прознают о бедственном положении турок. Только тогда помощи не последовало.
16 ноября к Нахимову присоединилась эскадра Новосильцева в составе кораблей «Париж», «Вел. Кн. Константин» и «Три святителя» и двух фрегатов «Кагул» и «Кулевчи». С прибытием этих кораблей Нахимов только укрепился в бесповоротности решения уничтожить турецкий флот. Замысел вице-адмирала сводился к тому, чтобы быстро ввести на Синопский рейд свои корабли, поставить их на якорь и решительно атаковать противника с короткой дистанции. Однако не только прибавившаяся боевая сила утверждала веру П. С. Нахимова в победу, но и высокая дисциплина и те добрые взаимоотношения между офицерским составом и подчиненными, что сложились на русском флоте, благодаря усилиям адмиралов Лазарева, Корнилова, самого Нахимова, который часто повторял:
«Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами; он же наводит орудия на неприятеля, матрос бросится на абордаж, ежели понадобится, все сделает матрос, ежели мы, начальники, не будем эгоистами, ежели не будем смотреть на службу, как на средство для удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных, как на ступень для собственного возвышения. Вот кого нам нужно возвышать, учить, возбуждать в них смелость и геройство, ежели мы не себялюбивы, а действительные слуги отечества...»
А. В. Ганзен. Линейный корабль «Императрица Мария»Накануне сражения, 17 ноября, Нахимов изложил командирам кораблей план и диспозицию атаки. Завершая свои инструкции, вице-адмирал приказал «завязав дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги». Он подчеркнул также, что «все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг...» Таким приказом мудрый командующий не сковывал инициативу «бойкого русского ума», но давал подчиненным свободу действовать сообразно с положением дел.
18 ноября, мрачным дождливым утром при шквалистом ветре, на флагманском корабле был поднят сигнал «приготовиться к бою», русские корабли двумя колоннами двинулись на Синопский рейд, часы показывали 9. 30; примерно к полудню эскадра подошла к позициям, все ожидали сигнала «начать бой». В 12. 30 с первым выстрелом турецкого флагманского корабля «Ауни-Аллах» был открыт огонь со всех неприятельских кораблей и батарей. Русские, открыв ответный огонь, продолжали сближение.
«Корабль “Императрица Мария” был засыпан ядрами, большая часть его рангоута и стоячего такелажа была перебита, но он упорно шел вперед, ведя огонь по неприятельским судам. Он отдал якорь против турецкого флагманского корабля “Ауни-Аллах”. Через полчаса после начала боя артиллерия с “Императрицы Марии” зажгла “Ауни-Аллах”, который выбросился на берег. После этого “Императрица Мария” сосредоточила свой огонь на фрегате “Фазли-Аллах”, который вскоре загорелся и выбросился на мель против города…»
Бой продолжался около пяти часов; к вечеру (17.00) всё стихло. Государь писал в рескрипте Нахимову: «Победа под Синопом являет вновь, что Черноморский флот наш достойно выполняет своё назначение. С искренней радостью поручаю сказать храбрым морякам нашим, что я благодарю их за подвиги, совершённые для славы и для чести русского флота. Я с удовольствием вижу, что Чесма не забывается в нашем флоте и что правнуки достойны своих прадедов». В Высочайшей Грамоте Его Императорского Величества государя Николая I, направленной вице-адмиралу П. С. Нахимову, говорилось: «Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись Русскаго флота новою победою, которая навсегда останется памятною в морской истории. Статут военного ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг. Исполняя с истинною радостию постановление статута, жалуем Вас кавалером Святаго Георгия второй степени большого креста, пребывая к вам Императорскою милостию Нашею благосклонны» (1)(28 ноября 1853 г.).
Н. П. Медовиков. П. С. Нахимов на палубе корабля «Императрица Мария»Восточная война в целом началась успешно для России: на Кавказе русские войска стойко сдерживали наступление Абди-паши на Александрополь и Тифлис, при Баш-Кадыкларе (19 ноября) 10-тысячный русский корпус под командованием генерала В. О. Бебутова разбил главные турецкие силы численностью более 35 тысяч солдат, в Синопском сражении (18 ноября), где погиб почти весь турецкий флот, были истреблены все береговые батареи и форты, неприятель потерял 3000 человек; уцелел лишь адмирал Осман-паша и 250 человек экипажа, которые были отведены в плен в Севастополь.
В Синопском бою адмирал Нахимов привел в исполнение приказ императора Николая Павловича, отданный в 1828 году. В тот год была война с Турцией. Один из наших фрегатов «Рафаил» сдался туркам в плен без выстрела и поступил в состав турецкого флота. Считая позорным вновь поднимать русский военный флаг на сдавшемся в плен судне, Государь повелел, если оно вновь попадет в наши руки, предать его огню. В Синопе Нахимов завладел «Рафаилом» и после боя, исполняя повеление Государя, сжег его на глазах у русских моряков.Славное Синопское дело накрепко осталось в памяти русской: народ сложил о нем бывальщину, каковые являлись лишь о героях-богатырях. Теперь она почти забыта, и потому сегодня, вспоминая «дела давно минувших дней», не худо и ее вспомнить: «Как в Азии было, не в Европе, при городе было при Синопе, что стоит на Черном море, отведали турки лютова горя: и досель не образумятся мусульмане, все ходят словно в тумане. Дело было этак далеко за ночь, как наш родной Павел Степаныч вздумал по морю поплавать, паруса у корабликов поправить, и посмотреть хозяину не мешает, все ли на море в порядке пребывает: не мутят ли его воды вражьи корабли и пароходы? Вот,видит он вдали в тумане, что по морю гуляют бусурмане, в облаках играют их ветрила, а их самих несметная сила! Иной бы от чужого флагу дал поскорее тягу, али навострил бы лыжи, а он кричит: подходи ближе! Добро пожаловать, непрошеные гости, — быть вам сегодня на погосте. Вперед вы у меня без спросу не покажете в море носу. Вас сила велика, а у нас вера крепка. У вас кораблей супротив нашего втрое, а мы сожжем вас вчетверо; мы силе вашей дивуемся, а все на вас вблизи полюбуемся: уж назад не отступим и вас на обе корки отлупим. Стой, ровняйся, на якоре укрепляйся!
Турецкие канониры палят в пушки и мортиры. Только из-за дыма все палили мимо. Море волнуется, турки беснуются. Наши все крепились да молчали, да вдруг разом отвечали. Как грохнули с корабля «Константина», погибла турок половина. А как начали палить остальные, — стали турки словно шальные: со страху взмолились Аллаху, звали Магомета с того света, а Магомет их сам зовет на тот свет. Важно гостей угощали, много кораблей у них взорвали! Одни полетели на воздух за птицами, другие на дно морское за рыбами, а люди разбежались в дремучий лес зверье ловить. И от всего турецкого флота остались сита да решета. А сам их адмирал Осман-паша сидит едва дыша: наши же его приютили, да с собой захватили. Турок отщелкали, отхлопали и пошли домой к Севастополю. Кораблики потешились, начальники орденами обвешались, матросам милости — подарки, вина пенного по чарке, да еще денежное царское жалованье! Чарка нам не диво: пивали вино и пиво — любо царское угощенье. И рубль не дорог: добудем их целый ворох, — нам дорого царское пожалованье!..»
И. К. Айвазовский (Оганес Гайвазян). Синопский бойПосле Синопской победы (2), в декабре англо-французская эскадра вошла в Черное море, и уже 15-16 марта 1854 года союзники объявили войну России; начали они с того, что 10 апреля в Страстную Пятницу, во время выноса Плащаницы, стали бомбардировать Одессу, нарушая неприкосновенность мирного торгового порта, к тому же вовсе неукрепленного. Это событие изначально открывало мрачный смысл всей войны — полная глубокой скорби погребальная служба, но за ней грядет Воскресение; и немощная злоба бессильного вопля: «да будет распят. …кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27, 22 25). В Высочайшем манифесте от 11 апреля 1854 года (3) Государь определенно указал на стремление союзников «обессилить Россию, отнять у нее часть областей и низвести Отечество Наше с той степени могущества, на которую оно возведено Всевышней десницей».
***
В Синопском же сражении русская эскадра не потеряла ни одного корабля, несмотря на повреждения и пробоины; 38 моряков Российского флота погибли.
(Окончание следует)
