(Продолжение)Всего пять часов в пути, и мы приезжаем туда, где в 1861 году начинал свое апостольское служение святитель Николай - в то время простой иеромонах церкви при русском консульстве. Консульство здесь есть и сейчас - «два кабинета, три стола», как объясняет консул. Занято оно главным образом выдачей виз. По соседству - филиал нашего Дальневосточного государственного университета. Всего 26 студентов, изучающих, в частности, русский язык и литературу. Здесь нас встречает настоятель хакодатского православного прихода отец Николай Дмитриев. Он тоже выглядит совсем как русский. Но он и на самом деле русский, японского в нем только то, что служит уже много лет в Японии, да матушка - японка. В каком-то смысле благодаря ей бывший иподиакон Святейшего Патриарха Алексия отец Николай в Японию и попал: когда у Святейшего попросили для Японской Церкви русского батюшку, то Патриарх, вспомнив о его супруге, думал недолго. «Вот вам батюшка»,- указывая на отца Николая и улыбаясь, сказал он.
По дороге в храм «русский батюшка» знакомит нас с городскими достопримечательностями: показывает здание старого консульства, старинный синтоистский храм, где когда-то служил жрецом первый священник-японец Павел Савабе, рукоположенный в сан равноапостольным Николаем, небольшое православное русское кладбище. Там мы немного задерживаемся, разглядывая надписи на могильных плитах... К сожалению, земли в Японии совсем мало, она крайне дорога, и сейчас «настоящие» кладбища тут редкость: умерших сжигают. Кремация вообще считается не только более рациональной, но и правильной с точки зрения санитарно-эпидемиологических норм. Как полагают некоторые, желание этим нормам следовать и является главной причиной, почему японское правительство отказало в возможности обретения мощей святителя Николая (и то счастье, что хотя бы большую частицу мощей отделить все же разрешили). Впрочем, официальное объяснение гораздо благоприличней: «Будучи захороненным на кладбище, святитель Николай принадлежит всему народу, и к нему могут прийти и буддист, и ламаист, и синтоист, и христианин, к какой бы традиции он ни относился, а в храме это уже будет не так». Все-таки не напрасно в учебниках истории и справочниках святой Николай причисляется к великим людям эпохи Мэйдзи [5]...
Храм, в котором служит наш гостеприимный батюшка-земляк, освящен в честь Воскресения Христова. Построен он в 1916 году: первый, освященный еще в 1858 году, сгорел во время одного из пожаров. В притворе мы снимаем обувь и ставим ее на специальный стеллажик - так тут принято. Но это не страшно: пол внутри весь застелен коврами, ковриками и всевозможными дорожками. Мы видим несколько рядов стульчиков, но отец Николай тут же объясняет: это только для престарелых, а все, кто может стоять, стоят. Интересней другое: множество (как и в Преображенском храме в Саппоро) пюпитров для нот на клиросе.
- Дело в том, что все, кто может петь, поет,- поясняет отец Николай.
И я, грешным делом, думаю: «Ну и плохи же тут, наверное, дела с пением...». Ведь я еще ни разу не был в японском храме на службе - что с меня взять?
Интересно и вот еще что: если японцы так часто причащаются, то как они готовятся? Отец Николай поясняет: примерно так же, как и мы, но читают лишь Правило ко Причащению, без трех канонов, которые пока просто не переведены на японский. Хочу спросить, сколько дней перед Причастием постятся, но потом вспоминаю наши трапезы здесь, и вопрос как-то сам собой отпадает: что мы ели? - сырую рыбу, какие-то травки, моллюсков, что-то очень вкусное, приготовленное из сои... Мяса здесь почти никто не ест, похоже, даже и те, кто приезжает сюда, постепенно от него отказываются.
И мы к местной пище привыкаем быстрей, чем это казалось возможным. Привыкаем к тому, что нам кланяются буквально на каждом шагу - продавцы магазинчиков, мимо которых мы проходим, те, к кому мы обратились с каким-то вопросом. Привыкаем к потрясающей воображение чистоте, отсутствию смога, к тому, что с утра японцы собственноручно моют тротуары перед своими лавочками... Привыкаем к тому, что все здесь удивительно продумано, сделано «для человека» - не для какого-то далекого, а для того самого, который ходит каждый день по улице. Тут на тротуарах специальные дорожки с пупырышками для слепых, перед проезжей частью они расширяются особым образом, предупреждая незрячего человека о переходе. Ко всему этому мы привыкаем - моментально, как и ко всему хорошему. Хотя прекрасно понимаем: скоро придется отвыкать.
_________________________________________
Владыка СерафимЗаботливо, как какую-то драгоценную эстафету, супруги Саплины передают нас отцу Николаю, и дальше нас везет он. Везет в Сендай, к своему правящему архиерею Епископу Серафиму.
Владыка обратился ко Христу чудным образом. Работая фотографом, он по какой-то необходимости зашел в православный храм, чтобы сделать несколько кадров, и... вышел оттуда уже совершенно другим человеком.
- Первое мое чувство было удивление,- рассказывает Владыка,- я вдруг понял: то, каким я представлял христианство прежде, и то, что я увидел в храме,- две совершенно разные вещи.
Будущий сендайский архиерей заинтересовался Православием всерьез. Начал читать, у него появилось множество верующих друзей и среди них - один священник. Созрело решение креститься, а вскоре - появилась и все более и более крепла уверенность, что его путь - путь «более конкретного» служения Церкви.
- Как объяснить, почему я христианин, почему я епископ Православной Церкви...- Владыка задумывается.- Знаете, когда я приезжаю в Россию, мне всегда задают этот вопрос: почему вы стали православным? А я в ответ задаю тот же самый вопрос. И нет на него простого ответа. Евангелие описывает, что происходило, когда люди встречались с Христом. И для меня случайный визит в православный храм стал такой встречей. Как это объяснишь?
И правда - как? Тем более что Японию страной, в которой христианство проповедовать легко, не назовешь. Православие все же остается для подавляющего большинства верой иностранцев. И смесь буддизма с синтоизмом тоже не та почва, на которой без труда можно вырастить из горчичного зерна евангельского слова древо живой веры.
- Я принимал участие в Архиерейском Соборе в Москве в феврале этого года,- говорит Владыка,- и в своей речи Святейший Патриарх Кирилл определил те проблемы, которые стоят перед Церковью. Это проблема миссионерского служения, проблема административного состояния, проблема экономического состояния. И если говорить сейчас о Японской Церкви, сравнивая ее с Русской, то масштабы и объемы, конечно, совсем иные, но проблемы - те же самые. Кроме того, когда Церковь маленькая, появляется еще одна проблема: даже маленькая сложность приобретает неожиданно громадное значение.
Безусловно, самая важная задача для нас, то, о чем лично я более всего переживаю,- это понять, как проповедовать нашим соотечественникам Евангелие, как людям в сердце вложить надежду, как людей привести ко Христу. Если использовать только слова, это практически невозможно. Поэтому лично для меня как священнослужителя, как епископа главное - своей жизнью показать путь и повести за собой.
...Владыка производит на нас самое приятное впечатление. Он одновременно величествен и прост в общении. Очень молодо выглядит - мы никогда не дали бы ему его 60 с небольшим лет. Но главное - в нем чувствуется то горение, которое неотделимо от подлинной веры, ставшей достоянием сердца. Все время, которое мы проводим рядом с ним, он говорит лишь о Христе, о Церкви, о своей пастве и о тех вопросах, которые ставит перед ним день за днем жизнь. Все время - пока мы беседуем в храме, пока он, сам сев за руль, возит нас по Сендаю, знакомя с городом, пока кормит ужином и раздает подарки, пока прощается, никак не отпуская, словно не желая прощаться.
__________________________________
В Николай-ДоНо вот мы наконец добираемся и до Токио - ведь в первый день мы фактически и не были здесь, буквально перепрыгнув из одного самолета в другой. Наш путь лежит в Николай-До.
Мы приезжаем в Токио в субботу утром, и потому у нас есть возможность не только побывать в храме на службе, но и самим послужить - если, конечно, благословит глава Японской Церкви Митрополит Токийский Даниил. Встретившись с ним у его покоев здесь же, рядом с величественным собором, испрашиваем у него благословения и, вкратце рассказав о себе и цели визита, очень робко говорим, что хотели бы попросить в Саратов в строящийся в честь святого Николая храм частицу его мощей. Робко - потому что знаем, что и в самой Японии еще не во всех храмах есть мощи равноапостольного Николая.
Заходим в собор. И снова - такое чудное, радостное и щемящее одновременно чувство... Здесь все - русское: сам храм, его убранство, иконостас. Бабушки у подсвечников. Японские бабушки, конечно. Но вот начинается и всенощная. И еще большее потрясение: поют по-русски, да еще как хорошо! А через мгновение уже и не знаешь, что думать о себе самом: не по-русски поют, а по-японски на самом деле, просто распевы все наши... В храме человек двести, и минимум двадцать из них - на клиросе, причем очевидно - любители. Но кто мог подумать, что японцы настолько музыкальны и, главное, настолько чувствуют и понимают церковное пение?
Запевают стихиры Пасхи. И в этот самый момент кто-то из священников зовет нас в алтарь к Владыке Даниилу. Мы заходим. В руках у Митрополита шкатулка.
- Вы хотели мощи? Один, два? - Владыка достаточно хорошо говорит по-русски, но если бы и похуже произношение было, мы бы его все равно поняли...
Конечно, «два». И мы получаем частицу мощей не только для храма в честь святителя Николая, но и для строящегося в Саратове Петропавловского храма, настоятелем которого я по совместительству являюсь.
Выхожу из алтаря с мощевиком на груди, и такое чувство, словно огонек теплится в сердце - не обжигающий, а согревающий и утешающий, заставляющий плакать и улыбаться одновременно...
Чудно - мы молимся на службе, которая совершается на языке, в котором мы не понимаем практически ни слова. Но - молимся! И так хорошо, так легко на душе...
На Литургии человек около пятисот (да и на клиросе - под сорок). Говорят, обычно бывает больше, просто сейчас Золотая неделя, время отпусков, многие разъехались по стране.
Когда выходим вместе с японскими священниками давать крест, то невозможно преодолеть естественный интерес: какие они, прихожане Николай-До? Разные - молодые и совсем пожилые, одинокие и пришедшие на службу всей своей «домашней церковью». Все как у нас. Совсем немного славяноязычных - чуть-чуть русских, украинцев, сербов. Есть и смешанные, но единые в вере семьи. Видим мы и хорошо знакомое уже нам лицо «русского доктора» Николая Аксенова [6] - и он уже бывал у нас в Саратове у своих друзей по Харбину, и мы не преминули зайти в Токио в его интернациональную клинику и побеседовать с ним.
В Николай-До мы знакомимся с японкой по имени Лена. Она сама подходит, заговаривает и вызывается свозить нас на кладбище, где похоронен святой Николай. И, разумеется, мы не можем не воспользоваться случаем и не расспросить, как пришла к вере она - поскольку Лена из совсем не православной, а, напротив, вполне традиционной японской семьи. Не можем не воспользоваться - потому что Лена говорит на чистейшем русском языке.
- Еще учась в школе,- тщательно подбирая слова, рассказывает она,- я все время задавалась вопросами о том, как мы приходим в этот мир, как умираем, что происходит после этого и какой во всем этом смысл. И никто не мог ответить мне так, чтобы ответ принес успокоение и отраду. Уже повзрослев, я стала много читать, и в руки мне попались «Братья Карамазовы». А после возникло желание прочитать Новый Завет. И там я нашла наконец ответы на столько времени мучившие меня вопросы. Но куда идти: к католикам, к протестантам? Находясь в этих раздумьях, я включила как-то телевизор и в новостях увидела репортаж о праздновании тысячелетия Крещения Руси. Посмотрела и решила сходить в Николай-До на службу. Там я почувствовала: Господь здесь. Я долго плакала, благодарила... И вся моя жизнь теперь - в храме. И решение избрать своей специальностью изучение русского языка уже благодаря этому созрело.
Мы слушаем и понимаем, что как бы ни была трудна проповедь Православия в Японии сегодня, какие бы нелегкие времена ни переживала Церковь сейчас, когда люди тут еще опьянены великолепием созданного ими материального мира, пока кто-то вот так обретает на путях своей жизни Христа, и Японская Церковь будет жить, и спасающиеся в ней будут...
_________________________________________________________
Некоторые особенности жизни Японцев и Японской ЦерквиО своих впечатлениях от поездки в другую страну всегда трудно писать - хочется рассказать об увиденном и пережитом полно, емко. Но писать о Японии и о японском Православии еще трудней: это совершенно отдельный мир, отличный от нашего, настолько, что в какие-то мгновения кажется, что ты находишься на другой планете. («Утешает» то, что японцы тоже воспринимают нас, как инопланетян - не нам одним трудно.)
Но есть какие-то детали, черточки в жизни японцев и Японской Церкви, которые мы или подсмотрели, или выспросили у кого-то, о которых хотелось бы сказать особо - хотя бы совсем кратко, мозаично.
(Окончание следует)