Игорь Друзь«Парижская школа»: слепящая тьма серых сумерек
В определенных весьма узких, но влиятельных кругах Русской Православной Церкви как чернильное пятно расползаются идеи т.н. «парижской школы».
Если проанализировать книги и речи ее представителей, то вырисовываются глубоко антицерковные идеи, а также крайняя ксенофобия по отношению к народам, играющим особую роль в защите Православия - русским, грекам и сербам. Все это маскируется «научностью» и «богословскими» аргументами. «Новыми богословами» отрицаются аскетизм, исповедь, пост, да едва ли не все Предание Церкви, от юлианского календаря до исповеди, постов и церковнославянского языка. Для характеристики неугодных им мест Священного Предания и даже Писания священники А.Шмеман, Н.Афанасьев, и их последователи используют несколько шаблонных фраз: «миф», «позднейшие вставки», «частные мнения экзальтированного окружения святых», или и вовсе - «католические заимствования». Последнее утверждение особенно сильно своей демагогией, поскольку иногда заставляет отрицать Предание вполне благонамеренных людей, отрицательно относящимся к католическим ересям. На деле католическое вероучение просто менее испорчено, чем протестантское, и потому есть немалое сходство между ним, и Православием.
В целом «парижское богословие» - представляет собой клубок ересей, давно осужденных Церковью. Особенно, конечно, ересью экуменизма, которую прп. Иустин Попович справедливо называл «ересью ересей».
И все это подается под предлогом «любви».
Такое «розовое богословие» закономерно отрицает и вечные адские муки, что также является ересью. Так, «православный катехизис» «Жив Бог», изданный членами парижского православного братства в 1979 году, вещает нам: «Скажем прямо: идея вечного ада и вечных мучений для одних, вечного блаженства, безразличного к страданию, для других не может больше в живом и обновленном христианском сознании оставаться таковой, какой ее некогда изображали наши катехизисы и наши официальные учебники богословия. Это устаревшее понимание... Давно пора покончить со всеми этими
чудовищными утверждениями прошедших веков... Педагогика устрашения и ужаса больше не эффективна. Наоборот, она загораживает вход в Церковь многим из тех, кто ищет Бога любви».
Предание и Писание для этих людей - это «чудовищные утверждения прошлых веков...»
В данном случае, в одном из многих, новые «богословы» попадают под церковные анафемы.
Они, например, осуждены 12-м анафематизмом 5 Вселенского Собора: «Кто утверждает, что силы небесные и все люди, и даже злые духи соединятся с тем Богом-Словом, в котором нет никакого вещества... - да будет анафема».
В целом парижское богословие характерно своей крайне двусмысленностью и недосказанностью, что позволяет его проводникам классическими методами черного пиара расширить влияние своих идей. Мутность и двусмысленность - это фирменный знак этой «школы», резко отличающий ее тексты от святых отцов, которые жестко говорили «да» и «нет», называли зло злом, и добро - добром. Перед черной тьмой всегда бывают серые сумерки... Лягушку варят, постепенно повышая градус воды, иначе она выпрыгнет из нее.
Бесспорно, если бы читателям этих «богословов» подавали одни сплошные ереси, то их книжки были бы сразу резко отвергнуты. Но еретические идеи там обычно неплохо замаскированы цитатами из святых отцов и Писания. Если на 10% лжи приходится 90% правды, то ложь хорошо распространяется.Такая тактика довольно эффективна в отношении многих полуобразованных и гордых собой «православных интеллигентов» - вчерашних сектантов и «научных» атеистов, которые всегда гордо хотят встать «над схваткой», и всегда падают ниже плинтуса.
Диссиденствующие советские интеллигенты, лишенные корней и поколениями весьма далекие от веры, легко были перепрограммированы в постпротестантских агностиков. Они хорошо восприняли написанные к этом духе книги протопресвитера А.Шмемана.
«Парижские богословы» постоянно отрицают церковное предание и догматику, при этом нарочно не декларируя окончательных выводов, а как бы приглашая сделать их читателям.
Громкие обвинения в адрес, например, Иерусалимского Патриархата в том, что он, якобы, почти 2000 лет добывает Благодатный Огонь «из зажигалки», вызвали бы сильное отторжение у православных масс. Так и произошло с простаковатым протодьяконом А. Кураевым, прямо обвинившим Патриарха Иерусалимского Феофила в фальсификации. Другое дело, подленькие намеки на это с лицемерным утверждением о том, что это все «неважно». Это куда более эффективно для воздействия на не умеющего самостоятельно мыслить постсоветского интеллигента.
А что значит «неважно»? Вопрос о подлинности этого чуда - это очень даже важно. Доказательство жульничества было бы концом Иерусалимского Патриархата, причиной ухода из Церкви миллионов людей. Сказать о том, что это неважно, может либо прямой враг Церкви, манипулятор, либо самонадеянный дурак. Обновленцы из таковых и состоят. Наверху там - весьма грамотные манипуляторы.
На самом деле намного легче поверить в это чудо, чем в то, что в условиях засилья зачастую враждебно настроенных иноверцев - крестоносцев, мусульман, иудеев, Патриархи Иерусалимские фальсифицировали чудо почти 2000 лет, при этом никто из них не попался и не проболтался. Хотя и раньше, и, особенно, теперь, когда существуют видеокамеры толщиной с человеческий волос, обнаружить обман было бы очень легко.
Но таков уж стиль мышления вчерашнего «научного материалиста», что он готов верить в любую материальную причину, даже если ее вероятность фактически равна нулю, зато в чудо - никогда. Вот что говорит на эту тему неоднократно подвергаемый прещениям священноначалия белорусский священник Александр Шрамко, большой поклонник «парижских богословов», известный крайним политическим фанатизмом либерального толка: «...
я не склонен исследовать, действительно ли сходит огонь в Иерусалиме или это, как выразился Патриарх Феофил, образная репрезентация, символизирующая расхождение света Христовой Истины от Его Гроба. Гораздо более
тревожным является то, что для множества верующих вера в Благодатный огонь является одним из ключевых, а иногда и важнейшим аспектом их веры». Далее этот «встревоженный» верой в признанное Вселенской Церковью чудо священник употребляет слова «миф о «схождении благодатного огня»«. Завершается статья диковатым утверждением: «...нынешний кризис в осознании «иерусалимского чуда» может оказаться серьезным и плодотворным испытанием нашей веры: Христова ли она?» То есть: тот, кто верит в чудо Благодатного Огня, тот не верит во Христа! Конгениальное утверждение.
Проживший большую часть жизни в СССР священник А.Шрамко так и не смог избавится от советского «научного материализма», который впитал всеми фибрами души. Таким людям перейти от «научного атеизма» к европейскому постпротестантскому агностицизму очень легко.
Так же хулятся подобными «богословами» и другие чудеса.
Здесь уместно вспомнить мнение Церкви по этому поводу. Вот два анафематствования Константинопольского собора 1084 года.
«Не принимающим чистою верою и простым вседушевным сердцем предивные чудеса Спасителя нашего и Бога и пречисто родившей Его Владычицы нашей и Богородицы и прочих святых и пытающимся при помощи доказательств и софистических словес оклеветать их как невозможные или перетолковать по своему мнению и представить по собственному разуму - анафема».
Из чина Недели Торжества Православия: «Неверующим, яко Дух Святый умудри пророков и апостолов и чрез них возвести нам истинный путь к вечному спасению, и УТВЕРДИ СИЕ ЧУДЕСАМИ, и ныне в сердцах верных и истинных христиан обитает и наставляет их на всякую истину: анафема».
Именно потому, что чудеса утверждают православную веру во всех отношениях, против них так сильно борется «парижская школа». Неообновленцев, к тому же, страшно возмущает, что православные утверждают верность Юлианского календаря. В т.ч. и на основании того, что Благодатный Огонь сходит только на Православную Пасху. Они же страстно борются за принятие Церковью «европейского» григорианского календаря, что смешало бы весь богослужебный цикл.Осторожненькие нападки на православные праздники «богословы» вели, как всегда, двусмысленно и скользко, но твердо. Так, Митрополит Антоний Сурожский непрямо отрицал праздник Введения Богородицы во Храм: «И есть праздники, так же как и иконы, которые говорят нам о каком-то
внутреннем событии, даже если
историческая их обстановка не ясна. Таков праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Чтобы исторически в древнем Иерусалиме действительно случилось то событие, которое описывается в богослужебной песне, -
едва ли возможно; но оно сообщает нам что-то более значительное, более важное о Божией Матери, нежели физическое Ее вступление во Святая Святых, которое было запрещено и Первосвященнику...»
http://www.pravmir.ru/article_1515.htmlПолучается, что святые отцы воспринимали все слишком грубо и буквально, и праздновали то, чего на деле не было. А мы вот, «разумные», смотрим более «духовно»«, но «прощаем» «дремучих» святых, и согласны праздновать это, как дань традиции...
Обычно человек, борющийся против церковных праздников, обязательно будет и адептом антиправославной этики. Этика - производное от вероучения. После нападок на учрежденный Церковью праздник, становится неудивительным то, что Митрополит Антоний допускает возможность абортов:
«Я думаю, что это тот случай, когда
лучше бы ребенку не родиться на свет, чем родиться в таком страшно изуродованном, психически и физически, состоянии. Когда ты думаешь о том, что вот - родился этот ребенок; пока он еще малюсенький, это еле заметно. Но если человек вырастет, ему будет двадцать лет, и тридцать лет, и еще столько лет, и в течение всей жизни - ничего, кроме физической муки, физического страдания или психической растерянности, не будет. И вот тут, я думаю, можно медицински рассматривать вопрос о том, что да, в данном случае з
аконно было бы совершить аборт. Потому что - имеем ли мы право присуждать десятилетия психического и физического страдания потому только, что мы хотим, чтобы этот ребенок родился и был бы моим сыном, моей дочерью».
Так же мутно и невнятно, но все же довольно явно, Митрополит Сурожский выступил и против решений Вселенских Соборов, в Православной Церкви считающихся абсолютной истиной: «Я помню, как я был смущен, когда
Николай Зернов мне сказал пятьдесят лет назад: «Вся трагедия Церкви началась со Вселенских Соборов, когда канонизировали те вопросы, которые должны быть оставлены открытыми».
Сейчас я думаю, он был прав, но тогда я ужаснулся. Это не значит, что Вселенские Соборы ошибались, но они выражали ту точку зрения, к которой пришли... И с тех пор богословы достигли определенных вещей... Например, о. Сергия Булгакова считали еретиком, но сейчас на него смотрят иначе».
Это совершенно типичный «кривославный» стиль «Парижской школы». С одной стороны - утверждение, что со Вселенских Соборов началась трагедия Церкви». С другой - «это не значит, что они ошибались». Но при этом: «Я думаю, он был прав» (насчет «трагедии Церкви» от Вселенских Соборов).
«Иные поклонники «парижского богословия» заходили еще дальше, недвусмысленно намекая на свое неверие в Бога:
«Да, мы не знаем - «существует» ли Бог. Существует Святыня - духовная Красота. Согласен ли я вот так, ничего не зная, без всяких доказательств, расчетов, гарантий избрать эту духовную Красоту как Высший Принцип всех моих стремлений и действий? Вот - подвиг свободы, в которой человек на деле приобщается к Божественной жизни, входит в практическое христианство. Здесь, на этой земле, наше неведение есть условие нашей свободы... Можно сказать, что Бог согласен «быть» для нас только тогда, когда мы... свободно пожелаем, чтобы Он был». Так говорил
о. Сергий Желудков.
«Когда мы говорим о Царстве Божием, мы говорим, следовательно, не о чем-то загадочно-отвлеченном, не о другом, загробном мире, не о том, что будет после смерти» (о. Александр Шмеман. Цикл бесед о молитве Господней «Отче наш»// Проповеди и беседы. М.: Паломникъ, 2003. С. 37).
Особенно достается от «новых богословов» ряду святых, которые символизируют собой симфонию Церкви и православной монархии. Например, - св.благоверному князю равноапостольному Константину, святому императору Юстиниану, благоверному князю Александру Невскому, и многим другим. В этом плане они полностью копируют протестантов, хотя на самом деле они даже хуже традиционных протестантов. Это уже больше смахивает не то на «научный» атеизм СССР, не то на постпротестантский агностицизм. Удар по символам. Все это напоминает «развенчание мифов» о советских героях войны для разрушения СССР. Хотя на деле те герои заслуживали доброй памяти и с православной точки зрения.
В целом идеология «парижской школы» удивительным образом совпадает с политической идеологией неолиберального толка. Крайняя ненависть к монархической, и даже просто национально-ориентированным формам правления, радикальный гедонизм, отрицание молчанием и даже еретической критикой вечных мук, ада и воздаяния за грехи. При этом идет смешная аппеляция к некоему мифическому «первохристианству», которого никогда не было. Последователи «парижской школы» дошли уже до самочинной «канонизации» священника Александра Меня.
Идеи «нового богословия», как правило, очень нравятся некоторым инфантильным молодым людям, полуобразованным, но очень гордящихся собой, с большими личными проблемами.
Это классическая секта, с еретическим лжеучением, с противлением Священному Преданию и архиереям, с маргинальным тоталитарным мировоззрением. Возьмем, например, украинских неообновленцев, читающих вместо Библии и книг святых отцов Дневники протопресвитера Шмемана, тесно связанных с кочетковцами и с игуменом Петром (Мещериновым).
Можно так кратко сформировать их учение: «Молитвами «святого Александра Меня» Украина вступит в Евросоюз и введет, наконец, замечательную ювенальную юстицию, созданию которой на Украине мешают «злые бабки» и «русские шовинисты». УПЦ МП получит автокефалию, реабилитирует Мазепу, перейдет на «прогрессивный Григорианский календарь», отделится от «тоталитарной Москвы» и предаст анафеме монархическую идею. В Европе щирые украинцы всех «воцерковят», уберут некоторые либеральные крайности типа всеобщей педерастизации и наркотизации, а также с помощью своей «Поместной Церкви» соединят «братскую католическую церковь» с Православием. В качестве почетных членов новой «Всемирной церкви» туда придут еще и протестантские секты, дивным образом соединяя свои взгляды со взглядами этих адептов «киевской идеи». А КиеВасюки станут духовным центром ЕС. И уже все европейцы тоже станут почитать «святого Меня»«...
В Киеве последователи «парижской школы» - это так называемая «православная молодежь», люди лет эдак 35 от роду, русскоязычные «щирые украинцы». Большая часть из них кучкуется вокруг околоцерковного сайта «Притвор», название которого говорит само за себя - в притворе обычно стояли те, кто находится под епитимьей за какие-то грехи.
См. «Духовные причины зуда церковного "реформаторства"» (
http://ruskline.ru/analitika/2008/03/03/duhovnye_prichiny_zuda_cerkovnogo_reformatorstva/ ).
Для них очень характерны редкое невежество во всех вопросах, особенно - в догматическом богословии и наивное самолюбование. Нет даже базового культурного уровня, характерного для любого образованного человека. Не говоря уж о смирении в частности и духовности в целом. Презирая старцев и само понятие православного старчества, эти среднего возраста лица истово почитают теле-гуру, и по знаку «говорящих голов» из «зомбо-ящика» кидаются то на майдан, то покорно бегут в очередь за «чудо-вакцианми» от «пандемий» птичье-свинячьих гриппов, которые «дремучее» и «неученое» церковное большинство всегда называло пандемиями вранья.
www.telegrafua.com/482/world/10188/Даже не самый опытный старец все же однозначно лучше, чем оплаченные олигархами телеведущие, попугаями выкрикивающие присланные им тексты. А ведь сейчас все нормальные люди, даже не воцерковленные, или вовсе не смотрят телевизор, или смотрят его весьма редко. Обычно у подобных кликуш майдана после очередного всплеска активности, после того, как их снова надуют политические кукловоды, наступает депрессия. Но они никогда даже сами себе не признаются, что стали жертвой обмана, считая себя слишком «разумными» для этого.Впрочем, политтехнологи уже внушили им, что их поведение на майдане было гениальным, они стояли не за Ющенко, а за правду и «евроатлантический вектор Украины», и теперь инфантильные киевские адепты «парижского богословия» снова «готовы к употреблению» их кукловодами. К новому майдану. К новым антицерковным акциям.Человек, лишенный целостного вероучения, твердых нравственных ориентиров, неизбежно становится жертвой всех «лоходромов». Кто не хочет быть рабом Божьим, тот станет рабом любого второразрядного политтехнолога.Они не понимают, что являются марионетками в руках сил, которые служат совсем не Богу. И вовсе не Украине.
Собственно,
вся история «парижского богословия» - это история того, как сильные и умные «разводят» слабых и недалеких.В этом плане интересен пример с известным историком А.В.Карташевым. Он был, как говорится, типичным, увы, для дореволюционной России интеллигентом, слишком слабым как для добра, так и для зла. И поэтому долго был простым орудием зла, марионеткой революционных сил. Он, без сомнения, много читал, но мало думал. Как историк, он стал типичным же примером накопителя информации, переварить которую был решительно не в состоянии. Ни по своему духовному, ни по интеллектуальному уровню. Читать его книги невозможно без сожаления и улыбки, поскольку он искренне не понимал святости, допускал пренебрежительные отзывы о святых.
Даже либеральнейший архимандрит Киприан (Керн) называл его «разочарованным бурсаком», и указывал, что против него был резко настроен будущий Митрополит Антоний (Храповицкий), хотя тоже либерал, но не настолько.Так вот, этот самый Карташев, яко революционный либерал и ярый антимонархист, успел даже побывать министром по делам вероисповеданий в предательском масонском Временном Правительстве, потом его, подобно другим «демократам-богоискателям» вымели за границу более сильные хищники - большевики. Но к концу жизни этот человек все же помудрел, набрался опыта, и разочаровался в революционных идеалах молодости. Понял, что Святая Русь - не выдумка «злокозненных» архиереев-монархистов и царских жандармов, и начал писать о ней хвалебные книги.(Окончание следует)
