От полковник Рюмин
К Ростислав
Дата 24.07.2001 01:28:37
Рубрики Прочее;

Re (2): Спаси Христос, Георгий!

>> Я вот думал, что ответить «русскому в рассеянии». Что Европа никогда не понимала и никогда не поймет Россию? Об этом прекрасно сказал Ильин, в «Наших задачах»
 
>
 
> Всю подборку материалов Ильина на этом сервере я читал, с его идеями я согласен. Кстати, на саму мысль о написании такой статьи о Сталине меня натолкнула одна работа Ильина (сейчас я уже не помню точно какая, но если будет необходимость, то потрачу уиму времени и её найду в качестве подтверждения, она на этом же сервере...), в которой он говорит, что у Гитлера до определенного момента был шанс развернуться на РЕЛИГИОЗНОЙ основе (“пусть даже и не на ИСТИННОЙ — православной, но все равно это было бы лучше, чем то, на чем он развернулся впоследствии..." — цитирую Ильина по памяти из той статьи), а не на “расово-генетической”, так как до определенного момента он находился под влиянием одного носителя таких «национально – религиозных»  идеи (вроде бы, этот “носитель” даже имел РУССКИЕ корни, если я не ошибаюсь).
 
 
В связи с обсуждением у нас на Форуме истории германского национал-социализма и  тех путей, по которым могла бы двинуться история германско-российских отношений (но не двинулась), хотел бы привести здесь отрывок из книги Высокопреосвященнейшего Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, «Самодержавие духа. Очерки русского самосознания.» (СПб.: Издательство Л. С. Яковлевой, 1994)
 
 
РУССКИЙ НЕМЕЦ МАКС ЭРВИН ФОН ШОЙБНЕР-РИХТЕР
 
  
 
      ЧЕМ ПРИСТАЛЬНЕЕ мы будем вглядываться в подробности эволюции немецкой национальной идеологии в межвоенный период, тем очевиднее будет для нас главный вывод — ее деградация и конечный крах стали неизбежными в тот момент, когда национал-социализм отверг христианскую духовную традицию. Национальное самосознание оказалось отсеченным от животворных истин веры, гармонично соединяющих в себе смирение и мужество, доблесть и кротость, силу и милосердие. В результате оно стало беззащитным перед соблазнами и искушениями расовой гордыни, имперского властолюбия и пагубного, безудержного тщеславия. Это грехопадение тем более показательно и наглядно, что начиналось все в Германии весьма многообещающе — при активном участии русской эмиграции, вносившей в движение христианские начала нравственного и государственного мировоззрения.
 
 
      Некоторое время даже казалось, что под влиянием «русской идеи», активными проводниками которой стали беженцы из России, Германия примет у нее эстафету борьбы за сохранение христианской государственности в Европе.
 
 
      «Русские... оказали, несомненно, крупную услугу немцам в деле пробуждения их национального самосознания, и неудивительно, что на этой почве между ними возникло тесное единение и дружная совместная работа, — писал позже князь Жевахов, непосредственный и активный участник событий. — Заслуга же немцев заключалась в том, что они отнеслись к русским не как к беженцам, требующим материальной помощи, а как к подлинным культуртрегерам, и воспринимали их рассказы о зверствах большевизма и завоеваниях еврейства в России, как угрозу их собственному бытию, как великую мировую опасность, грозившую всему христианству, цивилизации и культуре.
 
 
      Немцы поняли, что у них нет выбора, что нужно или погибать под тяжестью версальского договора, или со смелостью отчаяния вступить в единоборство..., что никакие компромиссы невозможны, и что такую борьбу нужно начать немедленно.
 
 
      И на трагическом фоне всеобщей придавленности и нищеты, сквозь толщу неописуемых страданий и подневольного труда, не знавшего отдыха, стали мало-помалу вырисовываться признаки грядущего возрождения, обновляющего самый дух великой нации...».
 
 
      Под знаком таких надежд, коим — увы! — не суждено было воплотиться, в жизнь, прошли годы, которые в истории немецкого национального консерватизма, равно как и в истории русской эмиграции, неразрывно связаны с именем «русского немца» Макса Эрвина фон Шойбнер-Рихтера.
 
 
      Российский гражданин, выпускник Рижского университета, благочестивый христианин и убежденный монархист, он на собственном опыте изведал все прелести революции и государственного распада Российской Империи. В своей родной Курляндии он дважды сражался со смутой — в 1905 году в составе русской армии, а в 1918-1919 годах под знаменами германского рейхсвера. Красивый и легкий в общении, богатый и щедрый, он привлекал к себе множество людей. В 1920 году судьба привела его в Мюнхен, переполненный, как и вся Германия, русскими беженцами.
 
 
      К этому времени балтийские немцы, бывшие в значительной своей части искренними российскими патриотами, сохранившими верность династии Романовых, одинаково хорошо владевшие русским и немецким языками, образовали очень прочное промежуточное звено между правым флангом русской эмиграции и развивавшимся немецким национальным движением. Шойбнер-Рихтер сыграл в этом деле исключительную, выдающуюся роль.
 
 
      Не будучи дворянином от рождения (приставку «фон» он получил от жены), Шойбнер-Рихтер имел, тем не менее, обширные связи. В круг его знакомых входил стальной магнат Фриц Тиссен, герой войны генерал Эрих Людендорф, великий князь Владимир Кириллович и другие примечательные лица. Такие знакомства давали широкие возможности, которыми он не замедлил воспользоваться.
 
 
      Своим главным делом Шойбнер-Рихтер считал создание прочного союза русских монархистов с немецкими националистами для борьбы с международной заразой интернационального большевизма, реставрации германской монархии и восстановления дома Романовых на Российском престоле. Когда он впервые встретился с Гитлером, ему даже приходилось скрываться, ибо берлинские власти разыскивали его за участие в «капповском путче» — неудавшемся монархическом заговоре, организованном группой «национального объединения» в марте 1920 года.
 
 
      То, как все это выглядело тогда со стороны, ясно описал Жевахов, вспоминавший потом: «Я... неожиданно оказался в самом центре бурного, здорового национального движения, смягчившего у меня горечь сознания той печальной роли, какую сыграла Германия в отношении России в роковую для обеих стран войну. Общение же с выдающимися представителями этого движения: графом Эрнестом Ровентловым, Людвигом Мюллер фон Гаузеном, Шойбнер-Рихтером, Арно Шикеданцом и многими другими, видевшими в своем деле... не только немецкое национальное дело, а святое дело защиты христианства от угрожающей ему опасности, еще больше расположило меня к этому движению, заставило меня с чувством глубочайшего уважения преклониться перед этими самоотверженными идейными работниками, смело и безбоязненно выступавшими в защиту попираемого достояния Христова, и притом в один из самых тяжких моментов жизни их родины».
 
 
      Подобные намерения и идеи легли в основание объединенного русско-немецкого народного фронта под названием «Aufbou» — «Возрождение», организованного Шойбнер-Рихтером в конце 1920 года. Их глашатаем и провозвестником стал журнал с одноименным названием, имевший своей целью «доказать необходимость... того, что в будущем национальная Германия и национальная Россия должны идти по одному пути».
 
 
      Весной 1921 года под эгидой «Aufbou» был созван очень представительный съезд русских монархистов, состоявшийся в курортном баварском местечке Бад-Рейхенхалле. Делегаты съехались туда со всего света. Даже из далекой Манчжурии прислал своего представителя атаман Семенов. Казалось, съезд сумеет заложить прочную основу политического единства внутри правого крыла русской эмиграции и организации ее тесных, дружеских связей с набирающим силу национально-освободительным движением в Германии.
 
 
      Влияние Шойбнер-Рихтера непрерывно росло. Встретившись с Гитлером, он вступил в партию и вскоре стал ее главным идеологом, что дало Жевахову потом повод утверждать, что «Шойбнер-Рихтер... явился в буквальном смысле основоположником того идейного движения, какое вынесло на поверхность жизни германского народа Гитлера, и должно было в своем дальнейшем развитии связать Россию и Германию узами неразрывной и вечной дружбы, воскресив заветы тройственного Священного Союза» (10).
 
 
      Из последней фразы видно, как сильно разошлась впоследствии реальная практика нацизма с первоначальными благостными предположениями *.
 
  
 
      * Священный Союз — союз монархов России, Австрии и Пруссии во имя подавления в Европе революционных смут и укрепления христианской государственности. Образуя его, государи клялись подчинить весь порядок взаимных отношений «высоким истинам, внушаемым вечным законом Бога Спасителя» и «руководствоваться не иными какими-либо правилами, как заповедями святой веры».
 
  
 
      Отправным пунктом этого трагического расхождения стала гибель самого Шойбнер-Рихтера от шальной пули во время мюнхенского «пивного» путча. Он был убит в тот момент, когда рука об руку с Гитлером шагал по Резиденцштрассе. Впрочем, это только одна из версий, ибо точных данных об обстоятельствах его смерти нет, а Жевахов называет их «невыясненными», туманно намекая на возможность «заказного» убийства.
 
 
      Как бы то ни было, начиная с этого момента немецкое национальное движение постепенно отвергло христианство в качестве своего духовного фундамента, скатившись, в конце концов, к худшим формам оккультизма, восточной мистики и неприкрытого язычества. С этого же времени начало активно формироваться то явление, которое сегодня известно миру под названиями «национал-социализм», или «немецкий фашизм».
 
 
      Гитлер сожалел о гибели соратника. Сказал: «Все заменимы, но только не он! «, — запечатлел его как мученика в посвящении к «Майн Кампф» и... забыл все, чему его Шойбнер-Рихтер учил. На место главного идеолога и философа нацизма выдвинулся Альфред Розенберг, пламенный ревнитель расовой теории и восторженный певец превосходства «германской крови».
 
  ………………..  
 
  
 
    НАДО С СОЖАЛЕНИЕМ отметить, что влияние русской культуры и русского самосознания на события в Германии вовсе не было однозначным. Если в своей здоровой, христианской части это влияние олицетворялось Шойбнер-Рихтером, то его больную, разлагающуюся и деградирующую часть не менее полно выразил Альфред Розенберг…