От полковник Рюмин
К All
Дата 06.08.2001 09:38:20
Рубрики Прочее;

Re (2): Не жиды, а "интернационалисты"

>>>  однако Яковлева и Бухарина с Троцким никто сейчас из >>демобщественности старается не вспоминать.  
 
 
> А это — жиды.  
 
 
> Ну а поумней что нибудь написать можно.
 
 
 
«Законно считавшийся любимцем всей партии» (В.И.Ленин) ее «идеолог» Николай Иванович Бухарин, тот самый, который при этом  «никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики» (В.И.Ленин), и в честь которого переименовывались заводы, пароходы и улицы, на поверку оказался злейшим врагом народа, главарем «беспринципной и безыдейной банды профессиональных вредителей, диверсантов, шпионов, убийц» (И.В.Сталин) и «фашистским наймитом» (В.М.Молотов). Так вот,  жидом (имеется в виду религиозная общность) он не был.
 
 
Он был сыном учителя, надворного советника. Вообще-то, Бухарины -  фамилия известная, это старинный русский дворянский род, восходящий к самому началу XVI в.
 
 
Примером теоретических построений «не вполне марксистского» идеолога является его  работа «Экономика переходного периода», в которой он настаивал на необходимости широкого применения «внеэкономического принуждения» в экономике страны. «Пролетарское принуждение во всех своих функциях, начиная от расстрела и кончая трудовой повинностью, является методом выработки коммунистического человечества», — писал он. Бедняга, он не знал, что «выработка» нового человеческого материала может осуществляться гораздо изящнее, всего лишь с помощью телевиденья, безо всяких расстрелов и явных кровавостей.
 
 
Однако ж мистическая, религиозная составляющая в биографии этого деятеля была. Вот что он писал в своей автобиографии:
 
 
«…Воспитывали меня в обычном интеллигентском духе: 4 1/2 лет я уже умел читать и писать, страшно — под влиянием отца — увлекался книжками по естественной истории: Кайгородов, Тимирязев, Брэм были моими любимцами. С азартом собирались коллекции жуков, бабочек; постоянно держали птиц. Увлекался также рисованием. Одновременно усваивалось постепенно ироническое отношение к религии. Когда мне было около 5 лет, отец получил место податного инспектора в Бессарабской губернии. Жили мы здесь около 4 лет. В духовном отношении эта полоса жизни была до известной степени полосой оскудения: не было книг, а общая атмосфера была атмосферой жизни провинциального окраинного городка со всеми ее прелестями. Я с младшим братом были теперь гораздо более «свободны» от рационального воспитания и «вышли на улицу», росли в садах, на полях, знали буквально каждую дырку тарантулов в саду, выводили «мертвых голов», ловили сусликов и т. д. Главной мечтой тогдашней жизни было получать «Атлас бабочек Европы и среднеазиатских владений» и другие аналогичные издания Девриена. Потом мы снова переехали в Москву, и около 2-х лет отец был без места. Мы терпели большую нужду. Нередко я собирал кости и бутылки, продавая их на 2—3 копейки; в мелочную лавку сносились старые газеты, чтобы выручить грош. За это время я поступил во 2-й класс городского училища. Нужно заметить еще, что отец мой — в жизни очень безалаберный человек — прекрасно знал русскую литературу, а из иностранной у него в большой чести был Гейне. Читал я в этот период положительно все. Гейне знал страницами наизусть. Знал наизусть всего Козьму Пруткова. Перечитал совсем мальчиком классиков. Как курьез могу отметить, что в этом возрасте я прочитал почти всего Мольера, а также «Историю древней литературы» Корша. Это бессистемное чтение ("как попало") приводило иногда к большим странностям. Вспоминаю, например, что после чтения каких-то глупейших рыцарских испанских романов я стал величайшим сторонником испанцев во время испано-американской войны. Бредил — под влиянием Корша — древностью и не без некоторого презрения смотрел на современную городскую жизнь. В то же время был в постоянном общении с так называемыми «уличными мальчишками», о чем отнюдь не сожалею. «Бабки», городки, драки и т. д. были непременной принадлежностью этой жизни. Примерно около этого времени или несколько позднее я пережил первый т[ак] н[азываемый] «душевный кризис» и окончательно разделался с религией. Внешне это, между прочим, выразилось в довольно озорной форме; я поспорил с мальчишками, у которых оставалось почтение к святыням, и принес за языком из церкви «тело христово», победоносно выложив оное на стол. Не обошлось и здесь без курьезов. Случайно мне в это время подвернулась знаменитая «лекция об Антихристе» Владимира Соловьева, и одно время я колебался, не антихрист ли я. Так как я из Апокалипсиса знал (за чтение Апокалипсиса мне был, между прочим, сделан строгий выговор школьным священником), что мать антихриста должна была быть блудницей, то я допрашивал свою мать — женщину очень не глупую, на редкость честную, трудолюбивую, не чаявшую в детях души и в высшей степени добродетельную, — не блудница ли она, что, конечно, повергло ее в величайшее смущение, так как она никак не могла понять, откуда у меня могли быть такие вопросы...»
 
 
Закономерен финал. Не просто прочитайте, а дайте себе труд «вслушаться» в слова А.Я.Вышинского.
 
 
«Схваченный за руку, пойманный с поличным Бухарин призывает в свидетели самого Гегеля, бросается в дебри лингвистики, филологии и риторики, бормочет какие-то ученые слова, лишь бы как-нибудь замести следы. Но он не выдерживает и свой учено-бредовый лепет оканчивает признанием:
 
 
«Мы все превратились в ожесточенных контрреволюционеров, в изменников социалистической родины, мы превратились в шпионов, террористов, реставраторов капитализма. Мы пошли на предательство, преступление, измену. Мы превратились в повстанческий отряд, организовывали террористические группы, занимались вредительством, хотели опрокинуть Советскую власть пролетариата».
 
 
Бухарину к этому надо было добавить: «Мы превратились в полицейское отделение японо-германской разведки, мы превратились в бесстыдных торговцев родиной».
 
Да.
 
 
Ныне здравствующий охранник «правительственной ложи» Большого театра Рыбин стоял во время процесса в качестве красноармейца с ружьем как раз за спиной Бухарина. По его словам, очень ему хотелось гада-Бухарина «своей рукой»… В общем, как писали тогдашние газеты, «низко опустив голову, сидит Бухарин, разоблаченное коварное, двуличное, слезливое и злое ничтожество».
 
 
А Лев Давыдыч Троцкий говаривал, что он «не иудей, а интернационалист». Эти его слова многократно обыгрывались Генри Фордом и Адольфом Гитлером как иллюстрация тому, что «религиозный антисемитизм» является беззубым и «вопроса» никак решить не может. Нужен, мол, «расовый подход». Впрочем, Воробьевский, вслед за Олегом Платоновым утверждает, что у Льва Давыдыча была огромная несравненная библиотека оккультной литературы, с которой он был основательно знаком. Так что его можно вполне отнести к специалистам.