Миссия в обществе потребленияЗаключительная публикация цикла статей главного редактора газеты "Православие и современность" игумена Нектария (Морозова), посвященных одной теме: «Как говорить о вере».
Уже достаточно давно в храме, где я являюсь настоятелем, крещение взрослых людей не совершается без предварительного собеседования (такое же собеседование обязательно проводится и с восприемниками, а иногда и с родителями крещаемых детей). А на протяжении последних двух лет крещению обязательно предшествует предписываемый Святейшим Патриархом ряд огласительных бесед. Проводит эти беседы один из клириков нашего храма, преподаватель семинарии, хороший лектор. Естественно, что когда эта практика только-только входила в нашу жизнь, я решил послушать, как происходит оглашение, как реагируют люди на нововведение. Потихоньку, чтобы никого не отвлекать и не смущать, я вошел в боковой придел, где проходила беседа, и присел понаблюдать и вслушаться. Оглашение носило характер лекции — внятной, четкой, информативной. А на народ, между тем, было жалко смотреть. Взгляды отсутствующие, выражения лиц растерянно-несчастные, словно вопрошающие: «Куда же это мы попали?». Было совершенно очевидно, что аудитория к лекции не готова.
После я посоветовал ответственному за беседы священнику, чтобы он все-таки придал им характер именно бесед — живых, больше похожих на разговор, предполагающих возможность вопросов с обеих сторон, а в идеале — и дискуссии. Он принял совет к сведению, и дело пошло поживее. Но и только…
Особенности аудиторииИ вот, пожалуй, именно это заставило меня всерьез задуматься о том, в чем причина таких проблем с восприятием современными людьми слова о вере и спасении. Я прекрасно помню, что в то время, когда я учился в школе или в университете, наши способности к усвоению предлагаемой информации были явно более высокими. Нельзя сказать, чтобы решительно все было интересно. Однако присутствовало какое-то изначальное доверие системе образования: если мне это преподается, значит, зачем-то оно нужно; значит, пригодится, если не сейчас, то потом. А почему? Потому, мне кажется, что была у нас в ту пору четкая установка на то, что долг каждого из нас — служение обществу, в котором мы живем. Относиться к этому долгу все мы могли по-разному, но общее представление о нем, безусловно, присутствовало. А сейчас… Сейчас мы живем в принципиально ином обществе — обществе потребления. Отсюда — характерные особенности аудитории, причем любой. И главная из них такова: человек общества потребления будет заинтересованно воспринимать только то, что ему, как он полагает,
нужно. Беда только в том, что он не всегда правильно это
нужно понимает. Но в данном случае, применительно к беседе о самом главном, это наша задача — убедить, что оно и правда главное. Не для кого-то, а вообще для всех, в том числе и для нашего собеседника.
Счастье как опорный пунктС чего же начинать разговор?
Казалось бы, было бы уместно в первую очередь говорить о Боге. О Подателе жизни, Источнике бытия всего существующего, непрестанно пекущемся, заботящемся о нас. Но… Для потребителя свойственно вспоминать о Боге по-настоящему, неформально, только когда уже жареный петух, что называется, клюнул. А потом вновь переводить своего Создателя в область абстрактного. Противоестественно, однако — опытом проверенный и засвидетельствованный факт.
Тогда, может быть, стоило бы начать с того, что человеку надобно делать, чтобы спастись? Но и спасение — еще большая абстракция. Современный человек понимает, что такое спасение из-под колес автомобиля, от бандитов, от налоговой инспекции. Но вечное спасение… И вечность — что-то непонятное, и спасение в ней тем более.
Говорить о жизни церковной, о том, что она есть и как на нее настроиться… Тоже отклика не будет, скорее всего. Потому что тоже непонятно еще: зачем она, собственно, нужна.
С чего же тогда лучше начать? Лично мне кажется — с того, чего ищет каждый человек и чего практически никогда не может обрести. Со счастья.
И правда. Ведь ничто так не вожделенно, сколь оно, хоть и понимает его всяк по-своему. И всяк по-своему же тяготится его недостижимостью, тем, что, вроде и есть оно, да вот тут же исчезло, словно не бывало. Так что жизнь превращается в своеобразную цепь, в которой звено надежды сменяется звеном разочарования. И не может не мучить, не тревожить человека вопрос: почему это так?
И вот, мне кажется, что разговор на эту тему — почему? — лучшее начало.
А и правда — почему?
Прежде всего — по двум главным причинам. Во-первых, человек ищет зачастую счастья без Бога или даже вместо Бога. А во-вторых, ищет не то и не там… И это не так уж сложно доказать даже самому сомневающемуся. Счастье — это то, что не сиюминутно, то, что тебя не обманет, не покинет, не упорхнет, словно неуловимая жар-птица. Это то, что всегда с тобой, иначе какое же оно счастье? Только умножение страданий… Но что из земного постоянно?
Положение в обществе, служебная должность? — Что-то меняется в структуре, в которой ты работаешь, одна команда приходит на смену другой — и вот ты уже выпал из обоймы.
Материальное благополучие? — Сколько раз мы видели, как богачи превращаются в нищих! Или как умирают, а богатство их расхищают прямо у смертного одра. Или как мучаются, понимая, что деньги есть, а радости нет, и ничего не поделаешь с этим.
Верные друзья? — Человек так изменчив, так превратен, так слаб! И сплошь и рядом, сам не отдавая себе в том отчета, если не предает, то подводит. Или просто оказывается не в силах помочь. Или заболевает. Или уходит в мир иной, когда он нам всего нужней.
Любовь? — Как часто люди обманываются, принимая за нее что-то, лишь отдаленно на нее похожее! И как часто звучат слова: «Мне казалось, что это любовь, но я ошибся, прости…».
И под всем этим страшной жирной чертой ложится мысль о неизбежной смерти. Потому что даже если предположить, что все у тебя удалось и все ты обрел, то ведь придет она — неумолимая и неожиданная — и отберет у тебя все, что было тебе дорого, и тебя самого — у всех, кому был дорог ты…
…Нет ничего постоянного, все обманчиво, временно: стоит на него опереться, как оно рассыпается в прах, ввергая человека в бездну доходящего до отчаяния разочарования.
Единственный, Кто не обманетТому, кто уже обогащен знанием жизни, трудно будет поспорить с этими доводами. Того, кто жизни еще не знает, постепенно приобретаемый опыт в их верности рано или поздно убедит. Есть, конечно, люди, которые и видя не видят, и слыша не слышат… (Мф. 13, 13). Но их и встреча с Господом лицом к лицу не обратила бы и не изменила, что о них говорить!
А у всех прочих обязательно родится высказанный или невысказанный вопрос: «В чем же тогда счастье, да и есть ли оно? И ради чего вообще жить?».
Этот вопрос — и есть та цель, с которой мы затевали весь разговор о «недостижимости» счастья. Потому что у нас есть что на него ответить. Потому что счастье — Бог, и разговор о счастье был ничем иным, как необходимым предисловием к разговору о Нем.
Именно теперь, когда мы показали человеку всю суетность, обманчивость иных стремлений и надежд, когда подвели его к границе, за которой начинается область безнадежности, можно начинать говорить о самом главном — чаще всего, только увидев страшную пустоту безбожия, начинает искать человек удивительной полноты жизни с Богом.
И ведь Он лишь Один никогда не обманет, не подведет, не оставит ни в трудный, ни в радостный миг. Он — самый большой Дар, который может обрести на путях земного бытия каждый из нас, и вместе с тем — Раздаятель всех прочих даров, которые нам потребны.
Бог близок всегда. Но мы можем быть от Него далекиНо надо сказать и о том, как жить, чтобы дар обретенный не превратился в дар утраченный. Объяснить, как легко потерять ту радость, которая сопровождает первое узнавание сотворенными Творца. Ведь если Господь и не оставляет нас, и ближе к нам, чем воздух к нашему телу, то мы можем оставлять Его и быть от Него по жизни, по расположениям своим сердечным бесконечно далеки.
Здесь-то и нужно рассказать о «правилах» жизни с Богом — о заповедях евангельских, об основополагающих принципах аскетики, о церковных таинствах и о Церкви как таковой. У нашего собеседника уже есть необходимая для этого разговора основа: он понимает, «зачем ему все это нужно». А если и не понимает, то мы, по крайней мере, сделали все, что могли. И нам остается возложить в прочем упование на Бога: семя, посеянное в сердце того, к кому была обращена проповедь наша, может прорасти и позже, во время, ведомое одному Господу. Главное — оно посеяно. И мы вложили в руки человека оружие к Богу ведущей логики, которым он сможет при желании воспользоваться, чтобы преодолеть царящие в мире эгоизм и равнодушие, победить в конечном итоге этот страшный, тлетворный, от Христа отвращающий дух — дух общества потребления.
Игумен Нектарий (Морозов)ПРАВОСЛАВИЕ.RU
