Средняя Азия может стать Ближним Востоком

[Александр Васильевич]

Дмитрий Наркевский

Незаметный визит Штайнмайера в Среднюю Азию: предвестник революций



С 30 марта по 1 апреля Штайнмайер побывал в Узбекистане, Кыргызстане и Таджикистане. Германия воспользовалась своим председательством в ОБСЕ и совместила собственный интерес и «общественное благо». В роли председателя ОБСЕ Штайнмайер изучал проблемы безопасности и борьбы с терроризмом, развитие гражданского общества и защиту прав человека, а с точки зрения ФРГ пытался стимулировать развитие двусторонних торгово-экономических связей. Именно поэтому вместе с министром в поездку отправился серьезный десант в виде представителей крупного немецкого бизнеса.

Для Штайнмайера это уже вторая попытка втиснуть Европу и, в первую очередь, Германию в среднеазиатские дела. И оба раза Германия искусно маскировала свой интерес. Если в 2006 году немцы использовали председательство в Совете ЕС как повод для визитов и разработки специальной программы «ЕС-Средняя Азия», то сегодня это председательство в ОБСЕ. Предыдущие 10 лет показали, что Евросоюзу не удалось влиться в ряды государств, претендующих на влияние в регионе. Фактически политические и экономические контакты с большинством республик региона не вышли за рамки формальности. В гуманитарной сфере Европа, рассчитывавшая на активную демократизацию региона и соответственно занимавшая, как правило, резкую позицию в отношении местных властей, не смогла убедить региональных лидеров в своей искренности и дружбе.

Сейчас для Германии сложилась ситуация, в которой щепетильность в отношении прав и свобод граждан в отдельных странах отошла на второй план. Вслед за Украиной и Турцией, Берлин делает исключения и для Средней Азии. Разве поменялось мнение западных правозащитников в отношении режимов Каримова и Рахмона? Разве не критикуют нарушения прав человека в Киргизии? Ни до, ни после визита министра иностранных дел ФРГ в Среднюю Азию западные НГО не меняли своего мнения о лидерах Средней Азии.

Именно поэтому Германия и использует прикрытие ОБСЕ, позволяющее ее председателю совершать предосудительный по мнению западного общества визит под благовидным предлогом «ознакомления» с ситуацией. В противном случае пришлось бы организовывать двусторонние встречи и однозначно усилить критику федерального правительства как внутри Германии, так и в Европе в целом.

Но истинные цели этого визита все-таки были озвучены Штайнмайером. По его словам, регион располагает огромными бизнес возможностями и в то же время несет значительные опасности стабильности, но главное «он является ареной столкновения интересов крупных региональных держав — России, Китая и Ирана».

Вот она, главная цель визита. Разбавить региональную палитру западной краской. И Штайнмайер далеко не первый, кто хочет влиять на судьбы среднеазиатских государств. Еще в октябре-ноябре 2015 года госсекретарь США Джон Керри совершил собственное среднеазиатское турне и посетил все пять стран региона. Темы для переговоров были выбраны практически те же: торгово-экономическое сотрудничество, региональная безопасность и т.д. Однако все эксперты сошлись во мнении, что все это было сделано с целью не улучшить отношения, а скорее попытаться объединить республики против «кого-то». И этот «кто-то», разворачивавший в это время свою военную миссию в Сирии, должен был понять намек на возможные проблемы в своем азиатском подбрюшье.

Но вернемся к Штайнмайеру. Основные направления дискуссий с региональными лидерами касались региональной безопасности, прав человека и верховенства права и экономического сотрудничества.

Права человека

Едва затронув тему нарушения прав и свобод узбеков, киргизов и таджиков, глава немецкой делегации акцентировал свои беседы на региональной безопасности и борьбе с исламским экстремизмом. Тут хваленая европейская принципиальность опять дала сбой. Как говорится, ради святой идеи можно закрыть глаза на некоторые нарушения, тем более, что их всегда можно оправдать сложной ситуацией и местным менталитетом. Правда, местные руководители должны помнить, что в определенных условиях эти «поблажки» перестают действовать и в случае проявления собственного мнения в отношении виновного вновь начинают действовать гуманистические западные принципы защиты всего и вся. За примерами ходить далеко не приходится: Ливия и Сирия испытали на себе всю силу человеколюбивой политики США и ЕС.

Региональная безопасность

ФРГ сохранила свой военный контингент в Афганистане еще как минимум на год и увеличила его численность на 130 человек. Зоной ответственности немецкого контингента является север страны, поэтому немецкую обеспокоенность ситуацией в регионе понять можно. Однако, несмотря на присутствие немецких военных ситуацию в этом регионе Афганистана улучшить не удается. Вспомнить хотя бы захват талибами Кундуза осенью 2015 года. Руководящей и направляющей роли военных Бундесвера заметно не было, и фактически лишь американские военные вместе с афганскими принимали участие в боях за Кундуз. Таким образом, говорить о значимости военных из Германии пока не приходится. Скорее с учетом того, что в их задачу в Афганистане входит осуществление контроля за северным и северо-восточным участками границы (как раз с Узбекистаном и Таджикистаном), немцев может интересовать не столько боевые действия на контролируемых территориях, сколько вопрос нелегального пересечения границы, ведь не секрет, что в захлестнувшем Европу потоке беженцев помимо сирийцев много и граждан Афганистана.

Заявления Штайнмайера после переговоров в Таджикистане также подтверждают, что Германия не играет существенной роли в разрешении афганской проблемы. Министр призвал начать переговоры между официальным Кабулом и талибами. Однако переговоры эти организовываются при участии США, Китая и Пакистана, а потому голос Германии можно рассматривать лишь как пожелание, не оказывающее определяющего влияния ни на одну из сторон переговорного процесса в Афганистане.

Что же касается ситуации с безопасностью в самих среднеазиатских республиках, то здесь говорить о какой бы то роли Берлина вовсе не приходится. Ни в урегулировании прошлогоднего внутриполитического обострения внутри Таджикистана, ни даже в мартовском противостоянии узбекских и кыргызских военных на границе двух стран определяющей роли немецкой дипломатии не просматривается.

Таким образом, итоги переговоров едва ли смогут серьезно отразится на вопросах безопасности в Средней Азии.

Экономика

Еще одним заявленным аспектом визита стало расширение экономического сотрудничества. Здесь тоже не все так гладко, как заявлял министр. Конечно, вместе с ним на встречах присутствовали представители немецких компаний: “Байер”, “Текстима”, “Хайдеберг семент”, “Андритс хидро”, “Науф” и “Дойче кабел”, но простого взгляда на уровень экономического сотрудничества Германии и трех среднеазиатских республик достаточно, чтобы понять насколько низка планка торгово-экономического взаимодействия. По данным министерства иностранных дел ФРГ, импорт из Германии в Таджикистан и Кыргызстан составил в 2015 году 45,1 и 51,1 млн евро, а экспорт 1,8 и 12,8 млн евро соответственно. С Узбекистаном ситуация чуть лучше, объем торговли в 2015 году достиг 439,7 млн евро. Но по сравнению с Россией и Китаем, чья торговля с этими республиками на два порядка выше, говорить о значительных перспективах Германии, желающей потеснить своих конкурентов, преждевременно. Тем более что, по словам Frankfurter Allgemeine, в беседе с президентом Киргизии А. Атамбаевым немецкий министр намекнул, что его государство не занимается вопросами инвестиций, то есть отдает эту сферу на откуп бизнесу, а особого ажиотажа в рядах немецких компаний пока не наблюдается. Пока немцы могут рассчитывать разве что на какие-то подряды в рамках крупных инфраструктурных проектов, например, нового «Шелкового пути». Однако, китайцы вряд ли отдадут конкурентам право реализовывать их собственную стратегию.

Чтобы окончательно убедиться в том, что на данный момент перспективы экономического сотрудничества Германии с тремя среднеазиатскими республиками крайне ограничены, вспомним осенний визит в Среднюю Азию премьер-министра Японии Синдзо Абэ, в ходе которого только с Таджикистаном был подписан пакет договоров на сумму 8,5 млрд долларов. Кроме того, Япония обещала оказать помощь странам региона в размере 25 млрд долларов, что также в разы превышает финансовую поддержку со стороны Германии. Кстати, визит Абэ тоже преподносился как не политический, а исключительно экономический и гуманитарный. Но в отличие от немецкой поездки, визит японского премьера однозначно расценили как попытку активизации на рынке Средней Азии и начало очередного этапа борьбы с китайскими и южнокорейскими конкурентами в регионе.

Но и почувствовавшие к себе возрастающий интерес со стороны крупных мировых игроков лидеры среднеазиатских республик начинают открыто говорить о цене столь теплых отношений с Германией. Вот лишь несколько показательных цитат министра иностранных дел Кыргызстана Эрлана Абдылдаева на встрече со своим немецким визави:


Кыргызстан идет по пути построения парламентской демократии, и нам нужна поддержка: политическая и экономическая. Мы не говорим о простой финансовой помощи, говорим о реализации взаимовыгодных экономических проектов на территории Кыргызстана.
Абдылдаев Эрлан Бекешович

А далее уж совсем откровенно: «И мы обсуждали вопрос продолжения реформирования избирательной системы. Мы хотим жить в открытой и демократической стране, но демократия не может и не должна быть бедной. Поэтому нам нужно экономическое сотрудничество с Германией и Европой». Довольно прямолинейно для руководителя дипломатического ведомства связывать реформу избирательной системы собственной страны с иностранным экономическим вкладом.

Зачем приезжал?

Но, пожалуй, здесь и может скрываться главная цель европейского визитера. Прощупать внутриполитическую ситуацию в республиках и оценить возможность влиять на политику этих стран в случае возможного изменения в руководстве. Несмотря на то, что выборы президентов в Узбекистане и Таджикистане лишь продлевают полномочия действующих лидеров, необходимо учитывать их возраст. Эмомали Рахмону в этом году исполнится 64, а Исламу Каримову — уже 78! В пору подумать о преемниках. А в Киргизии выборы президента уже не за горами. В 2017 году самое демократичное государство Средней Азии, пережившее за последние годы два свержения действующих президентов, в очередной раз изберет себе нового руководителя.

Если Запад хочет «вырвать» Среднюю Азию из лап России и Китая, то надо начинать действовать уже сейчас, ведь ни революции, ни перевороты не свершаются в одночасье. Революция тюльпанов не смогла зажечь весь регион, но это не значит, что повторные попытки не будут иметь место. Сложная внутриполитическая обстановка именно в этих трех среднеазиатских республиках, наличие постоянного раздражителя в лице Афганистана, напряженность в отношениях между Ташкентом, Бишкеком и Душанбе в вопросах определения государственных границ и использования водных ресурсов региона, наконец потенциальное влияние религиозного экстремизма — все это создает благоприятную почву для внешнего вмешательства. Учитывая достаточно слабые экономические и культурные связи региона с Западом, можно предположить, что в случае дестабилизации ситуации западные игроки, к коим можно смело отнести и США, и Германию, скорее выиграют. Для них экономические потери будут невелики, а их стратегические противники — Россия и Китай — получат очередной долгосрочный источник нестабильности на своих границах.

Может, не стоит искать подвох в любых действиях Запада, но опыт последних лет показал, что одновременный рост интереса ведущих демократических стран к небольшой развивающейся стране, как правило, плохо заканчивается для ее народа и государственности.

http://politrussia.com/world/nezametnyy-vizit-shtaynmayera-446/

[Александр Васильевич]

Средняя Азия может стать Ближним Востоком



Средняя Азия, несмотря на свою географическую близость к России, является чем-то далёким и непонятным для среднестатистического российского гражданина. Весь набор знаний об этом регионе обычно ограничивается рецептом плова и трудовыми мигрантами. И всё бы ничего, если бы не багаж проблем этих стран, который может коснуться и России. Более того, регион в ближайшее время смело сможет стать новой горячей точкой и претендовать на роль нового Ближнего Востока.

Сама по себе Средняя Азия – является довольно проблемным регионом. Кризисные явления наблюдаются буквально повсюду: начиная с экономико-социальной сферы и заканчивая идеологическими и внутриполитическими проблемами. Исходя из этого, вполне вероятно, что даже без внешнего вмешательства здесь возможны серьёзные потрясения, которые могут закончиться необратимыми процессами по сценарию "цветных революций" или "арабской весны".

Нищета и разруха

Начать стоит, пожалуй, с экономики. Самой бедной страной региона является Таджикистан. Здесь происходит деиндустриализация, при которой возрастает роль сельского хозяйства с понижением доли промышленного производства в экономике. Процесс сопровождается разрушениями инфраструктуры и производств. Выживать помогает значительная экономическая зависимость от России: основная доля ВВП Таджикистана зависит от переводов трудовых мигрантов из нашей страны. Если в 2014 году ВВП в текущих ценах составил 9,2 млрд долларов, то в 2015 показатель опустился до 3,28 млрд.

По данным МВФ, и без того слабые экономики региона сильно пострадали от снижения цен на энергоресурсы и кризиса российской экономики. Организация прогнозировала рост инфляции в Киргизии до 10,7%, а рост реального ВВП на 1,7%. Как отмечают эксперты, это худшие показатели за последние 15 лет. Подобные тенденции нарастают и в других странах региона. Хотя официальная статистика Таджикистана оценивает инфляцию на уровне 3,6%, аналитики МВФ заявляют о 12,8%. Впрочем, судя по тому, что власти страны пытаются контролировать все сферы, верить официальным цифрам бессмысленно. Такая же ситуация в Узбекистане: МВФ прогнозируют замедление ВВП до 6,5% и инфляцию в 9,8% в 2016 году. Самой стабильной страной в экономическом плане аналитики признают Туркмению, но и здесь всё не безоблачно, поскольку страна зависит от экспорта энергоресурсов. В итоге, как заключают эксперты, единственный выход для стран региона – это финансовые реформы.

Одной из ключевых проблем региона является нищета.

Global Finance публикует рейтинг стран мира по уровню богатства/бедности. Первыми в рейтинге находятся самые богатые страны мира. Из среднеазиатского региона только 2 страны вошли в первую сотню рейтинга – это Казахстан (50 место) и Туркмения (77 место). Однако это скорее исключения. Такие страны, как Узбекистан, Киргизия и Таджикистан по бедности находятся в одном списке со странами Африки. В представленном рейтинге они занимают 127, 142 и 153 место соответственно. В рейтинги по качеству жизни ни входит ни одна страна из Центральной Азии, за исключением Казахстана.

Политические режимы в азиатских традициях

Экономическая напряжённость дополняется нежеланием большинства стран региона реформировать свою модель политического устройства. Политологами выделяется 3 модели развития форм правления в регионе. Как обычно, особняком стоит Казахстан, где происходила, так называемая, авторитарная модернизация. Процесс начался ещё с 90-х, когда была принята последняя конституция, которая в скором времени получила авторитарную интерпретацию. В итоге это вылилось в оформлении особого статуса президента. Однако с 2014 года президент страны Назарбаев провозгласил курс на децентрализацию. Досрочные выборы открыли путь во властную элиту новым политикам. Тем не менее, не стоит строить иллюзий на этот счёт: в стране остаётся жёсткая авторитарная власть.

По второму пути пошла Киргизия, в которой конституционная революция рассматривается как некая альтернатива авторитаризму. Страна несколько раз экспериментировала со своим конституционным устройством. Сейчас исследователи склоняются к тому, что Киргизия находится в переходном состоянии после президентства Бакиева. Вероятнее всего президентская власть будет усиливаться.

Третья и наиболее бесперспективная модель установилась в Туркмении, Таджикистане и Узбекистане.

Основной тенденцией здесь является отказ от политического реформирования для консервации традиционных режимов. Форму правления Туркмении относят к экзотическим диктатурам, по характеристикам близким к султанизму.

Историю становления нынешних таджикского и узбекского режимов объединяет фактор борьбы с исламской оппозицией. При этом в Таджикистане это привело к авторитаризму и установлению личной власти президента Рахмона, а в Узбекистане власти целенаправленно отказываются от либеральных реформ.

Все политические режимы стран Средней Азии объединяет ряд схожих черт.

Во-первых, все они слабы и могут быть разрушены в любой момент, как минимум, из-за социально-экономических проблем.

Во-вторых, для большинства стран стоит проблема наследования личной власти. В истории региона не было ни одной законной передачи власти. Более или менее спокойно прошла передача власти в Туркмении, где местные кланы сумели договориться, сделав президентом Гурбангулы Бердымухамедова. Постепенно и в Киргизии начинают привыкать к выборам.

В Узбекистане ситуация патовая: нынешнему президенту Каримову 78 лет, наследника у него нет, а внутри политической элиты раздор. Как будет проходить смена власти в стране остаётся только догадываться.

В Таджикистане также совершенно неясно, чем закончится концентрация власти и преследования оппозиции. Рахмон дошёл до того, что во власти оказываются только родственники и близкие друзья президента, а бывшие высокопоставленные чиновники остаются не у дел. Только в такой стране могла возникнуть ситуация, когда высокопоставленные чиновники уходят в ИГ в поиске справедливости.

Активизация террористов

Все очерченные выше проблемы Средней Азии сделали её подходящей мишенью для расширения круга террористических организаций. Люди, живущие в таких условиях, становятся лёгкой добычей для вербовщиков. Информация об активизации ИГ (ДАИШ) на территории региона появилась ещё в 2014 году. Тогда к ДАИШ примкнула крупная террористическая группировка «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ), которая на протяжении долгих лет не даёт покоя узбекским властям. После этого последовало улучшение работы агентурной сети террористов, которые активизировали вербовку и тренировку боевиков. За несколько месяцев до этого на одном из мостов Ташкента неизвестными был вывешен флаг ДАИШ.

По разным данным, под черно-белыми тряпками экстремистов воюет от 2 до 4 тысяч выходцев Средней Азии. Конечно, точных данных нет: официальная статистика, как обычно, занижает данные. Вице-премьер Киргизии Абдырахман Маматалиев в 2015 году говорил о 330 граждан страны в ДАИШ. МВД Таджикистана приводит схожие цифры – 386 человек.

Это неудивительно, поскольку условия в этих странах близки к тем, при которых формировалась сама эта террористическая организация. Одной из причин появления "Исламского государства" политологи отмечают недовольство национальными элитами, которые пытались создать стабильные светские режимы.

Реакцией радикальной части населения стало формирование террористических группировок. Сначала был ИГИЛ (Исламское государство Ирака и Леванте), претензии которого распространялись на ограниченный круг территорий. Затем проект расширился до проекта всемирного исламского халифата.

Конечно, играют роль и экономические условия. Как отмечает член Экспертно-аналитического совета при Комитете по делам СНГ и соотечественников ГД РФ Борис Подопригора, на территории Средней Азии нет географических барьеров, которые могли бы сдержать боевиков.


«Зато проживает мусульманское население. Население, мягко говоря, не богатое. Поэтому можно рассчитывать на то, что оно на пропаганду ИГИЛ отреагирует, во всяком случае, не враждебно».
Подопригора Борис

При этом не стоит ограничиваться экономико-социальными и политическими причинами. Большое значение играет идеологический фактор. Конечно, среднеазиатские лидеры сумели побороть исламскую оппозицию, однако они не смогли предложить ничего взамен. В странах нет вменяемых национальных идей, которые смогли бы сплотить население. При этом даёт о себе знать недостаток религиозной грамотности. Вербовщики по-разному представляют отдельные выдержки из Корана, трактуя текст по-своему в зависимости от цели. Выходцы Средней Азии не могут поспорить с этими положениями из-за банального незнания. По словам экспертов, духовные книги, распространённые на территории региона, просто нечитабельны. Откуда в таких условиях взяться религиозному воспитанию?

Впрочем, мало кому есть дело до этой проблемы. Задумывается об этом только Россия в связи с прямой угрозой, которая появляется в связи с активизацией ДАИШ в регионе. Обученные среднеазиатские боевики возвращаются домой, где делятся полученными знаниями со своими соотечественниками. Будучи трудовыми мигрантами, они возвращаются и в Россию. Как заявил глава администрации Кремля Сергей Иванов еще в сентябре:


«Часть из них уже вернулись на территорию Российской Федерации. И легко предположить, что они и дальше будут возвращаться на нашу территорию».
Иванов Сергей Борисович

Реальным воплощением угрозы от деятельности террористической пропаганды в Средней Азии является недавнее убийство ребёнка няней из Узбекистана. Несмотря на то, что она признана невменяемой, следствию стало известно, что её муж находится под влиянием экстремистской пропаганды.

На октябрьском саммите глав государств СНГ Владимир Путин заявил о готовности борьбы с экстремистами в регионе. По его словам, число выходцев из стран-участниц саммита, которые воюют в рядах ДАИШ, достигает 5-7 тысяч.


«Террористы разных мастей набирают все больше влияния и не скрывают планов по дальнейшей экспансии. Одна из их целей — прорваться в Центрально-Азиатский регион. Нам важно быть готовыми согласованно реагировать на такой сценарий».
Путин Владимир Владимирович

Этот саммит продемонстрировал важную тенденцию: несмотря на некоторое дистанцирование стран от политики Москвы, угроза безопасности заставляет их пересматривать свои взгляды. Проблема лишь в том, что лидеры не задумываются о главном – о трансформации режимов. Этим шагом можно решить целый комплекс проблем, который включает в себя и безопасность.

Интересы России и Китая в Средней Азии

Как отмечают исследователи этого региона, на фоне рецессии в России Китай активизировал свою внешнюю политику в Средней Азии. Без сомнения, Китай здесь является ключевым геополитическим игроком, который вкладывает огромные инвестиции в экономику стран. Данные об инвестициях отрывочные, однако некоторые общеизвестные факты позволяют оценить их масштаб.

Так, в Казахстане на китайские компании приходится около четверти нефтедобычи страны. Их доля превышает даже долю национальной компании «Казмунайгаза». Кроме того, товарооборот Китая с Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Туркменией и Узбекистаном в совокупности вырос с 1,8 млрд долларов до 50 млрд за 13 лет (2000-2013 гг.).

По словам экспертов, на данном этапе размер китайских инвестиций в эти страны в 10,7 раз превышает российские. Эти данные позволяют некоторым аналитикам сделать вывод о том, что Китай вытесняет Россию из региона.

Кроме того, отмечается привлекательность проекта Шёлкового пути, направленного на развитие инфраструктуры в регионе. Этот проект зачастую противопоставляют с российским интеграционным проектом ЕАЭС. Основываясь на этом, многие аналитики склонны драматизировать ситуацию. На самом деле никто не учитывает разницу между моделями внешней политики Китая и России. А этот фактор объясняет многое.

Начать, пожалуй, стоит с того, что Китаю совершенно нет дела до среднеазиатских режимов. Конечно, проблемы между Афганистаном и Туркменией, которая является главным экспортёром газа в КНР, могут сказаться и на китайской безопасности.

Но основа внешнеполитических отношений Китая вообще и в Средней Азии в частности – это экономика. Не стоит искать в действиях руководства этой страны какой-то лишней подоплёки, направленной против России.

К примеру, проект Шёлковый путь не является противовесом интеграции в рамках ЕАЭС, а скорее её дополнением. Особенно очевидно это стало после соглашения Путина и Си Цзиньпина о сопряжении этих проектов.

У России иная модель поведения. Россию, действительно, волнует вопрос политическая ситуация в этих странах, как минимум, из-за соображений собственной безопасности, как максимум, из-за исторических связей. Да и справедливости ради, китайские инвестиции – это не единственная составляющая экономики стран.

По данным за 2014 год, основным импортёром Казахстана остаётся Россия, чья доля составляет 32,2%, а Китай находится на втором месте с долей в 29%. В пятёрке торговых партнёров Киргизии по экспорту Китая нет, зато есть Россия, на долю которой приходится 5,9%. В импорте ситуация обратная, доля китайских товаров в импорте страны превышает 54%. Хотя экспорт Туркмении на 70% принадлежит Китаю, его доля в импорте оказывается меньше российской на 3,7%.

Все эти факторы демонстрируют скорее не борьбу, а сотрудничество между КНР и РФ в регионе.

Кроме того, ВВП некоторых стран Средней Азии завязано на трансграничных переводах из России. В первом квартале 2015 года Центробанком был зафиксирован их резкий спад, который привёл к общеэкономическому в Узбекистане, Таджикистане и Киргизии. Это совсем не играет на руку нынешним властям, которые всё чаще получают неудобные вопросы, чем могут воспользоваться исламские радикалисты.

Угроза взрыва

Несмотря на деятельность России и Китая по поддержке стабильности в Средней Азии, тем не менее угроза прихода к власти экстремистов в регионе с каждым годом возрастает и наталкивает на самые тревожные ожидания.

В первую очередь, под удар экстремистов ДАИШ, скорее всего, попадут Таджикистан и Узбекистан как самые проблемные страны. Это может обернуться для России огромным потоком беженцев, гражданскими войнами на южных границах, увеличением числа террористов на Кавказе, а также крахом евразийского проекта интеграции.

Нужна ли России новая горячая точка на границах, в южном подбрюшье? Очевидно, нет. Именно поэтому Россия так заинтересована в развитии стран Средней Азии и в их реинтеграции в рамках евразийского проекта. В сфере безопасности необходимо более активно задействовать ОДКБ, членство в которой имеют Казахстан, Киргизия и Таджикистан - пока эта структура довольно пассивна. Так же необходимо более плотное гуманитарное и информационное сотрудничество: жители бывших республик СССР должны заметить, что Россия полноценно вернулась в регион, не ущемляя при этом их суверенитета.

Надо отчетливо понимать, что если государства Средней Азии продолжат деградировать, проедая наследство прошлых лет, к ним вскоре придут террористы с черными флагами. И проблемы придется решать уже другими методами.

http://politrussia.com/world/novaya-goryachaya-tochka-910/