Божья ловушкаСергей КомаровЭта история произошла в 1990-х годах в Запорожской области. Пересказываю ее так, как услышал. Некоторые недостающие детали описываю, как они могли бы иметь место. Да и суть рассказа не в деталях, а в непостижимом Промысле Божием, который приводит человека к Богу такими удивительными путями.
Про Ивана Петровича знакомые так и говорили: «наш дачник». Без дачи его не мыслили. Да и сам Иван Петрович себя без нее не представлял.
Дачу он начал обустраивать еще до выхода на пенсию. Купил за городом семь соток земли со стареньким домиком, сараем и погребом. Сделал в домике небогатый, но качественный ремонт. Посадил на земле картошку, помидоры, клубнику, малину, лук, несколько деревьев. Заштукатурил погреб, привел в порядок помещение над ним. Со временем подвал наполнился банками: хозяин увлекался домашним консервированием.
Иван Петрович отдыхал на даче телом и душой. Когда еще ходил на работу, на выходных всегда приезжал туда – заниматься обустройством своей «фазенды», как он шутливо выражался. Знакомым говорил, что готовит себе уголок на старость, и действительно мечтал переехать со временем «на природу».
Когда Иван Петрович вышел на пенсию, родные и друзья совсем перестали видеть его в городе летом, весной и ранней осенью. Все время пенсионер проводил на даче. С наступлением холодов он возвращался в теплую городскую квартиру, но сильно скучал по своим загородным владениям.
Раз в неделю он все-таки наведывался на дачу, несмотря на протесты супруги. Растапливал печь, варил себе чай, подметал двор и прогуливался по огороду, ходил посмотреть на замерзшую реку. Иногда рыбачил на льду. Вечером, умиротворенный, возвращался домой.
Но этой зимой безмятежные будни Ивана Петровича оказались потревожены.
В дачном поселении завелся вор. За несколько недель он побывал почти во всех домиках. Ломал замки или разбивал окна и выносил все, что представляло хоть какую-то ценность: инвентарь, картошку из погребов и даже банки с заготовками на зиму.
Не минула эта печальная участь и «фазенду» Ивана Петровича. Грабитель залез через окно в домик, украл электрочайник и, не найдя ничего больше, проник в подвал. В результате пропало несколько банок с вареньем, сумка с картошкой, бутылка вишневой наливки.
Когда Иван Петрович обнаружил следы вора, самое неприятное ощущалось даже не в исчезновении чайника и продуктов, а в том, что здесь ходил и хозяйничал другой человек. Привычное и любимое жилище словно осквернилось. Как будто некоторое кощунство произошло в этом заветном уголке, который принадлежал сердцу пенсионера.
Вор наверняка вернется: в погребе оставалось еще много еды. Надо было что-то предпринимать!
Преступник мог вернуться. В погребе оставалось еще много еды. Иван Петрович стал думать, что делать дальше.
Надо сказать, что Иван Петрович слыл человеком практического склада ума, имел золотые руки. Образование инженера сочеталось в нем с природной острой смекалкой. В жизни часто пришлось сталкиваться со стройкой и ремонтами. Увлекался изобретательством, в молодости даже получил патент на несколько своих оригинальных изобретений в строительной сфере. Уж кто-кто, а он на выдумки был горазд.
Пока Иван Петрович думал, вор снова наведался. В этот раз в домик он даже не заходил – его интересовал только подвал. Новый замок на двери сарая он сбил молотком. После этого визита хозяин дачи недосчитался трети всех продуктов.
Срочно нужно было что-то предпринимать. Продумав разные варианты, Иван Петрович наконец решил применить механизм, которым пользовался уже когда-то один его приятель. Сложного ничего, а поимка вора гарантирована. Не нужны ни полиция, ни собака, ни камеры наблюдения. Все должен сделать механизм.
Принцип его действия был такой. Вор подходит к сараю, внутри которого находится вход в погреб. Двери в сарай закрыты, но жулик легко открывает их. Дальше его ждут еще одни двери, ведущие прямо в подвал. Они оставляются открытыми. Злоумышленник спускается в подземелье по ступенькам. На одной из ступенек располагается незаметная клавиша, которая закрывает двери погреба. Преступник неминуемо наступает на нее – и закрывает за собой двери. Они захлопываются у него за спиной очень быстро, и открыть их можно уже только снаружи. Таким образом, грабитель оказывается в темной подземной ловушке и находится там до тех пор, пока не придет хозяин.
Два дня ушло на подготовку материалов, еще два – на установку механизма. Одну ночь Ивану Петровичу пришлось провести на холодной даче. Домой приехал простывшим. Сказались недосып и напряжение последних дней: Иван Петрович серьезно заболел и провел в постели три недели.
Все это время он не переставал думать о даче и воре. А что, если преступник уже пойман и оказался в подземном мешке? А вдруг он попался сразу после установки ловушки? За три недели можно с ума сойти в темном погребе. А можно и умереть. Иван Петрович представлял себе, как он входит в погреб и видит скорченный труп, – и ужасался… Впрочем, он тут же говорил себе: «Вору – воровская участь». И немного успокаивался. Но потом опять начинал волноваться.
Он несколько раз порывался встать с постели и поехать на дачу – но бдительная супруга, Вероника Львовна, наотрез отказалась выпускать его до полного выздоровления.
Наконец настал день, когда Иван Петрович подошел к своему загородному домику.
План наш герой разработал такой: если механизм сработал и видно, что преступник внутри, Иван Петрович звонит в полицию и ждет прибытия стражей порядка. А вот что они потом увидят в подвале – об этом пенсионер избегал думать. Больше всего на свете ему сейчас хотелось увидеть нетронутые двери сарая.
Стараясь двигаться бесшумно, Иван Петрович приблизился к помещению, в котором находился погреб. Сердце колотилось, даже температура поднялась от волнения.
Двери в сарай оказались открытыми. Рядом валялся сорванный замок.
У Ивана Петровича перехватило дыхание и пересохло во рту. Ноги стали как бы не свои. Хоть Иван Петрович и готовился к такому развитию событий, но все равно пришел в сильное волнение. Он подошел к входу и заглянул вглубь сарая. Солнечный луч ударил в монолитную поверхность захлопнутых дверей.
Теперь уже не оставалось никаких сомнений: ловушка сработала, грабители находились в клетке. Как давно это случилось, трудно было судить. Пенсионер поднес ухо к дверям и прислушался. Никаких звуков.
Непослушными руками он набрал номер полиции. Затем постоял немного возле входа в погреб и пошел в домик ждать стражей порядка.
В доме он не мог делать ничего другого, как сидеть возле окна и смотреть на взломанные двери сарая. В жизни многое пришлось повидать, но разбойников он никогда еще не ловил. Сколько их там? Как долго они там сидят? Живы ли они? А вдруг они окажут серьезное сопротивление? Вдруг будут стрелять? Какие вообще лица у таких людей?
Полицейские приехали через полчаса. Наступил самый острый момент всей истории. Иван Петрович открыл двери в погреб, и полицейские ступили во тьму, освещая себе путь фонариками. Иван Петрович следовал за ними. Через несколько мгновений они оказались в подвале. Зрелище, которое они увидели, потрясло всех.
Вор сидел на досках, укутавшись в мешки из-под картошки. Лицо спокойное, взгляд остановившийся…
Преступник оказался один. Он сидел на лежанке, сконструированной из досок, которые он вытащил из полок. На деревянном ложе располагалась подстилка из каких-то грязных тряпок. Грабитель обернул себя старыми мешками из-под лука и картошки – видно, спасался от холода. Он сидел спокойно, не шелохнувшись. Полицейские направили на бандита фонарики и молча рассматривали его с минуту.
Худое лицо, заросшее щетиной. Ровный, как бы остановившийся взгляд. Короткие волосы, залысина. Парню было лет 30–35, не больше.
От вора исходил острый неприятный запах. Впрочем, не только от него. Вокруг импровизированной кровати стояли банки из-под закаток, полные зловонной жидкости. Очевидно, злоумышленник съедал консервацию одну за другой, а банки использовал как туалет. Видно было, что просидел он здесь долго – наверное, все три недели.
Полицейские надели на парня наручники и вывели на улицу. Шел он еле-еле. Иван Петрович смотрел, как его усаживали в полицейскую машину. Затем автомобиль укатил, а Иван Петрович пошел наводить порядок в погребе.
Через время вора судили и приговорили к трем годам колонии общего режима. Больше о нем Иван Петрович не знал ничего, да и не интересовался. Кражи в дачном поселке с тех пор прекратились.
***
Прошло десять лет.
Жив ли Иван Петрович? Жив. И даже крепок, несмотря на преклонные годы. И даже ездит на любимую дачу. А вот его верная супруга Вероника Львовна теперь серьезно больна. У нее рак.
Недавно она прошла курс химиотерапии. Результаты пока непонятны. Ситуация, как говорится, «зависла». И в этой неопределенности Вероника Львовна решила обратиться к Тому, к Кому обращаются все, кто попадал в подобное жизненное испытание, – к Богу. Стала молиться, ходить в храм. Кто-то из священников посоветовал ей съездить на богомолье в известный монастырь неподалеку. Вероника Львовна уговорила мужа отвезти ее в обитель.
Иван Петрович не перечил больной супруге, хотя сам к религии относился недоверчиво. Сопровождать жену он согласился, а вот пойти вместе с ней на исповедь отказался. На это ему не хватало веры.
Когда Иван Петрович сидел на лавочке в притворе храма и ждал Веронику Львовну, мимо него прошел какой-то монах. Он скользнул взглядом по Ивану Петровичу, прошагал еще немного вперед, остановился, обернулся и вдруг направился прямо к нему. Черты его лица показались знакомы Ивану Петровичу.
– Здравствуйте. Вы ведь Иван Петрович N? – спросил монах.
– Здравствуйте. Да…
– Вы меня не узнаете?
– Простите, нет.
– Конечно, ведь столько лет прошло. Я – тот вор, которого вы поймали в своем погребе десять лет назад. А я вот вас сразу узнал. Ваше лицо мне как-то запомнилось.
«Я – тот вор, которого вы поймали в своем погребе», – сказал монах
Иван Петрович оторопел. Он даже сделал шаг назад от неожиданности. Во все глаза он принялся рассматривать монаха. Да, это был дачный вор. Теперь Иван Петрович узнал его. Тот же взгляд, то же худощавое лицо, теперь уже обрамленное бородой. Пенсионер смотрел на монаха с некоторым страхом, а тот на него – радостно и с улыбкой. Монах сел рядом.
– Вы знаете, я вас хочу поблагодарить.
– Меня? За что?
– За ваш погреб и вашу ловушку. Я ведь за те три недели в подземелье очень много всего передумал. Ваш подвал меня сильно поменял, я из него вышел совсем другим человеком, решил жизнь свою полностью перестроить.
Иван Петрович заинтересованно посмотрел на монаха. Тот продолжал:
– Помню, в каком ужасе я был, что меня поймали. Я понимал, что могу умереть голодной смертью в этом жутком погребе. Сначала я разрабатывал такой план, чтобы непременно вырваться, когда за мной придут. Или, например, притвориться мертвым или при смерти больным, а потом убежать. А затем пришли совсем другие мысли. Вот допустим, я убегу – а дальше что? Те же «ходки», все то же самое? В чем смысл такой жизни? И в чем смысл жизни вообще?
Я плакал о себе, о своей загубленной судьбе, о своем прошлом. Плакал о том, что я дошел до того, что сижу сейчас в сыром тесном погребе, ем чужую еду из банки, а потом испражняюсь туда. Плакал о том, что, может быть, погибну здесь.
Тогда я впервые призвал имя Божие. И Он услышал меня и отозвался – и пришел ко мне. Я живо ощутил Его присутствие и стал молиться Ему жарко, всем сердцем. И Он наполнил меня всего – меня, преступника и безбожника, жалкого вора. Мне стало так тепло, и так радостно, и так мирно, что я даже не боялся уже умереть в этом подземелье. Я знал, что если умру, то со Христом. А если выйду отсюда – то уже всегда буду с Ним.
Это все было неожиданно, я никогда ничего подобного не переживал в своей жизни.
И Господь помиловал меня, я вышел. Чувство близости Бога не покидало меня и на суде, и в тюрьме, и в монастыре, куда я решил идти после освобождения. После я многократно терял это ощущение Бога, на то были свои причины… Но Он не оставлял меня. Теперь я тут и не перестаю благодарить Всевышнего за вашу ловушку и погреб. Впрочем, это была не ваша ловушка – это была Божья ловушка.
Иван Петрович с изумлением смотрел на него. Он искренне был поражен. Вообще Иван Петрович впервые сталкивался с историей, которая имела отношение к религии и касалась лично его.
Монах с улыбкой продолжал:
– Я и за вас молился много, и за супругу вашу, которую в суде видел. И вот как Господь решил: в монастыре я вас и встретил. Вы на исповедь и Причастие приехали?
– Да… То есть нет… Моя жена очень больна. Я привез ее помолиться.
– А вы что же?
– А я… Я не знаю… Я не очень-то верующий…
– Понимаю…
– Да…
– Но вы все же подумайте, Иван Петрович. Вот ведь Господь как приводит нас к Себе – через такие удивительные жизненные повороты! И, может быть, выздоровление вашей супруги теперь зависит от вас – от вашего усилия веры, от вашей молитвы.
В лице Ивана Петровича что-то дрогнуло.
– Батюшка… помолитесь за нее.
– Обязательно помолюсь. Но ваша молитва в данном случае сильнее моей. Потому что вы – самый близкий ей человек. И вы любите свою жену куда больше, чем я – чужой вам человек. А молитва за другого – это действие любви. Настоящая молитва у того, кто сильно любит.
Иван Петрович и монах помолчали полминуты. Затем монах поднялся.
– Что ж, прощайте Иван Петрович. Да поможет вам Господь. Приезжайте к нам в монастырь еще. У нас и на неделю остановиться можно. Чем могу, помогу.
– Спасибо.
– Ну, с Богом.
– С Богом!
Монах поклонился Ивану Петровичу и исчез в алтаре. Хоть он был облачен в черные одежды, но показался Ивану Петровичу похожим на ангела. Пенсионер смотрел ему вслед. Вспомнился вдруг сидящий на досках вор, обмотанный мешками… Старик улыбнулся, слезы показались у него на глазах.
Из глубины храма вышла Вероника Львовна.
– Ваня, можем идти. Я исповедалась, всенощная уже заканчивается.
– Подожди. Я тоже… хочу.
– Ты???
– Да.
– Что-то случилось?
– Да… случилось… Бог мне весточку прислал.
Оставив изумленную жену на лавке, Иван Петрович вошел в темную глубину храма.
17 января 2020 г.https://pravoslavie.ru/127129.html
