Традиционная энергетика переживает крупнейший кризис за всю историю

[Александр Васильевич]

ВЛАДИМИР МИХЕЕВ

Традиционная энергетика переживает крупнейший кризис за всю историю

Огонь из орудий главного калибра ведёт Госдеп США


_{фото: kremlin.ru}

Энергетический сектор, выполняющий функцию второго кровотока в экономическом организме любой страны, в последние годы находится под влиянием того, что впору назвать эффектом то сжимающейся, то расширяющейся галактики. Сейчас фаза сжатия.

Так, у старушки Европы мягкая зима в первом квартале снизила потребность и, соответственно, спрос на природный газ на 6,5%. Последовавший за этим локдаун вывел из игры многие малые и средние предприятия с угрозой их полного разорения. А заполненность подземных хранилищ природным газом стала третьим фактором, который ещё пуще придавил рынок и урезал доходы поставщиков, в частности «Газпрома», чей экспорт в Европу упал на 19% по итогам первого полугодия. В апреле и мае спрос на голубое топливо поставил антирекорд, обновив минимальные значения за последние десять лет. Схожие напасти навалились на производителей нефти. Если добавить широкомасштабную кампанию против всех ископаемых видов топлива, начатую «зелёными», то не будет преувеличением сказать: традиционная энергетика переживает крупнейший кризис за всю историю.

Казалось, есть основания объявить 2020 год началом конца доминирования нефтегазовых мейджоров, но всё не так однозначно. Ни температурные качели, ни искусные пропагандистские кампании вроде «Убей бобра, спаси дерево!» не отменяют принцип баланса спроса и предложения. Правда, с учётом игры финансовых спекулянтов и «финансиализации» энергетических рынков.

СПГ разбалансировал рынок

Показательна история со скакнувшим вверх экспортом в Европу сжиженного природного газа (СПГ), в первую очередь американского. Весной партии СПГ продавались на спотовых рынках по возмутительно заниженным ценам, около одного доллара за миллион британских термальных единиц (БТЕ). В апреле случилось страшное: на газовом хабе «Ти-ти-эф» (Title Transfer Facility, TTF) в Нидерландах, флагмане газовой торговли в Европе, цена по контрактам «месяц-вперёд» стала ниже операционных расходов по поставкам американского СПГ на европейские рынки.

Арифметика проста. К цене Хенри-хаба в США, равную в августе примерно 1,76 доллара за один миллион БТЕ, следует приплюсовывать 4,50 доллара, чтобы оплатить стоимость сжижения, доставки и пошлину. Как следствие, указывал британский эксперт по энергетике Стивен О’Салливан, итоговая цена американского продукта для Европы возрастала до 6,26 доллара за один миллион БТЕ. Между тем британские оптовики могут приобрести СПГ по 1,53 доллара за миллион БТЕ. Почувствуйте разницу. Отсюда и хроника отказов европейских закупщиков от поставок СПГ через Атлантику во второй половине сего года.

Несмотря на привлекательность СПГ как товара по его физическим свойствам, его поставки не случайно называют «гибкой трубой»: для покупателя важным критерием служит цена. Как прокомментировала этот поучительный эпизод Елена Бурмистрова, заместитель председателя правления «Газпрома» и генеральный директор «Газпром экспорта», выступавшая по видеосвязи на XIII Евразийском экономическом форуме в Вероне, «стихийно перенасытив рынок, СПГ привёл к его разбалансировке, а вместе с тем к стремительному обвалу цен».

Этот казус снова подтвердил известный закон, когда цена остаётся производной от соотношения спроса и предложения. Самое масштабное вторжение американского СПГ на европейские просторы было обусловлено замедлением темпов экономического роста в Азии, придававшим спотовые цены, что упразднило т. н. «азиатскую премию» (Asian premium) – высокие закупочные цены. Для поставщиков стало выгодно переместиться на европейские рынки. Спрос на СПГ будет расти по 5 процентов в год в следующие десять лет, спрогнозировал на веронском форуме Патрик Пуяннэ, президент концерна «Тоталь» (Франция). Поставки в Китай и Индию продолжатся. Новыми серьёзными покупателями станут Вьетнам, Бангладеш и Пакистан. Для компании «Тоталь», занимающей второе место по производству и продажам СПГ в мире, важно партнёрство с российскими коллегами на этом направлении, в частности с компанией «Новатэк».

Санкционный зуд

Сказанное не отменяет грубого, бесцеремонного вмешательства геополитики в экономику. «За последние годы инструменты санкционного давления, используемые США и ЕС, перешли на качественно новый уровень – теперь не требуется какого-либо обоснования для введения санкций, они могут быть введены практически в любой момент против любой компании или даже физического лица… Яркий пример – давление на проект "Северный поток – 2"», – заявил на веронском форуме Игорь Сечин, главный исполнительный директор компании «Роснефть».



На фоне агрессии против стран-производителей энергоносителей из ископаемых видов топлива проплаченные эскапады недоучившейся Греты Тунберг смотрятся детской шуткой. Однако эти цирковые номера лишь прикрывают огонь из орудий главного калибра.

В недавнем заявлении Государственного департамента США чёрным по белому сказано: «Россия использует свои экспортные трубопроводы для создания зависимости от поставок российских энергоносителей на национальном и региональном уровнях, использует эту зависимость для усиления своего политического, экономического и военного влияния, размывания европейской безопасности и нанесения ущерба национальной безопасности и внешнеполитическим интересам США. Эти трубопроводы также уменьшают возможности Европы по диверсификации поставок энергоносителей и, следовательно, подрывают энергетическую безопасность Европы».



Мишенью служат газопроводы «Северный поток - 2» и «Турецкий поток». Госдеп совместно с Минфином США готовы «использовать весь набор полномочий по введению санкций (full range of sanctions authorities), чтобы «остановить строительство этих трубопроводов». Как поставки сибирского природного газа угрожают национальным интересам США, не объясняется.

Можно догадываться, что дешёвый трубопроводный газ с сибирских месторождений – сильный конкурент для американского сланцевого аналога, поэтому правительство США и пускает в ход «дубину санкционной войны».

Евробюрократы аплодируют санкциям против российского природного газа, утверждая, что происходит «диверсификация» поставщиков и поставок. По этому поводу Константин Симонов, генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности, резонно заметил: «Мы не против диверсификации, мы против дискриминации». «Северный поток - 2» сокращает расстояние от поставщика до покупателя почти на 2000 км по сравнению с сухопутным маршрутом. Это чисто экономический параметр трубопроводного проекта, обусловливающий коммерческую выгоду для потребителей в Европе.


_{Фото: REUTERS Vitaly Nevar}

«Мы хотим вернуть рынок», – говорит российский эксперт. Едва ли, однако, его пожелания сбудутся, о чём говорит необъявленная торговая война между США и Китаем. Показательно, рассказал на веронском форуме Игорь Сечин, что «Китай наращивал запасы в периоды снижения цены нефти, обеспечивая не только рост своей экономики за счёт ставших более доступными энергоресурсов, но также поддерживая весь мировой рынок нефти в период падения спроса, как это происходило в апреле-мае сего года».

Однако… если «будут продолжаться обвинения в отношении отдельных стран как «разносчиков» вируса и закрываться границы, человечество, к сожалению, может ещё не скоро справиться с пандемией», резюмировал глава «Роснефти».

«Без потерь ни одна экономика не прошла [пандемию]», – заявил член Коллегии (министр) Евразийской экономической комиссии по торговле Андрей Слепнев. «В ЕАЭС: снижение ВВП в Белоруссии составило – 3,5 процента, в Казахстане – 6 процентов, в России – 8,6 процента. Следующий год уйдёт на восстановление. Мы отмечаем риски того, что национальные экономики начинают замыкаться в себе. Этой тенденции нужно противостоять».

Вывод: тревожные тенденции 2020 года подрывают как энергетическую, так и в целом экономическую безопасность отдельных стран и целых регионов. Что дальше? В Прогнозе основных показателей социально-экономического развития РФ на 2020-2023 годы, подготовленном Счётной палатой РФ совместно с Институтом экономической политики, содержится такая оценка: российский экспорт углеводородов в 2020 году снизится по нейтральному сценарию до $133 млрд, по рисковому – до $127 млрд против $238 млрд в 2019 году. В следующем году экспортная выручка начнёт восстанавливаться до уровня в $160 млрд в рамках нейтрального сценария и до $144 млрд в рамках рискового. В дальнейшем по обоим вариантам выручка от экспорта углеводородов продолжит постепенно увеличиваться.

Схожий оптимизм выказывает и глава «Тоталь» Патрик Пуяннэ. В целом, по его мнению, перспективы спроса на газ для отрасли – позитивные. Растёт потребление в странах Азии и Африки. В Китае и Индии природный газ будет занимать всё более заметное место в энергетическом балансе.

Эти страны уже увеличили его долю с 6 до 8 процентов, планируют довести до 15 процентов. В Европе спрос будет стабилен, учитывая отказ в ряде стран от угольной генерации и атомной энергетики. «Наш прогноз: спрос на газ будет расти по полтора процента в год на протяжении следующего десятилетия», – говорит Патрик Пуяннэ.

* * *

Энергетический сектор имеет все шансы на выживание в среднесрочной перспективе. Вопреки переизбытку накопленных жидких и газообразных углеводородов, оказывающему понижательное давление на цены. Несмотря на логистические разрывы, связанные с санкционными играми и нечестной конкуренцией. Наперекор падению спроса из-за локдаунов. И потом ничто не вечно: ни санкции, ни избыточное обольщение быстрым «энергетическим переходом».

(Окончание следует)

https://www.fondsk.ru/news/2020/11/05/tradicionnaja-energetika-perezhivaet-krupnejshij-krizis-za-vsju-istoriju-52192.html

[Александр Васильевич]

ВЛАДИМИР МИХЕЕВ

Одной возобновляемой энергией человечество сыто не будет

К вопросу о том, вытеснит ли зелёная энергетика голубое топливо



Согласно расхожему мнению экологов и «зелёных» экономистов, смягчение последствий климатических изменений (при этом, что они могут собой представлять, однозначно не определено) возможно лишь через отказ от традиционных энергоносителей с «ископаемой» родословной и переход на возобновляемые виды энергии (ВИЭ). Никто и не отрицает, включая архонтов нефтегазового бизнеса, безусловную привлекательность ВИЭ для сбережения окружающей среды. Сама по себе энергия, полученная от ветряков, приливной волны и солнечных лучей, экологически благонадёжна.

Однако дьявол кроется в деталях. Эти детали и будут определять темпы «энергетического перехода» и степень заинтересованности в ВИЭ конкретных стран, очень различающихся по уровню экономического и технологического развития.


_{Фото: energybase.ru}

Примечательно двойное признательное показание Игоря Сечина, главного исполнительного директора компании «Роснефть», сделанное им на XIII Евразийском экономическом форуме в Вероне. Технологический прогресс, как он выразился, «позволит как повысить доступность возобновляемых источников энергии, так и значительно снизить экологические последствия от использования традиционных нефти и газа». И второй принципиальный момент: «Долгосрочные перспективы спроса на энергию будут определяться развитием технологий и темпами энергетического перехода, а также обостряющимися противоречиями между экономическим ростом и целями по сокращению парниковых выбросов».

Иными словами, совершенствование технологической базы ВИЭ снизит себестоимость и, соответственно, необходимость в их изобильном субсидировании из кармана налогоплательщиков. Этот процесс будет идти параллельно с модернизацией добычи, производства и потребления традиционных видов энергии, что, в свою очередь, уменьшит их «углеводородный след». Недальновидны те, как заметил Константин Симонов, кто утверждает: «Часто слышим, что, хотя природный газ выделяет меньше всего CO2, он всё равно должен умереть, пусть даже последним».

В действительности на всё время «энергетического перехода» (теперь это устоявшийся термин) будет востребован именно природный газ как «самый экологически чистый источник ископаемого топлива», заявил на веронском форуме Леонид Михельсон, председатель правления компании «Новатек». Доказательство: с 2015 года ежегодные объемы потребления газа в мире выросли на 450 млрд. кубометров, что позволило значительно снизить эмиссию CO2 за счёт замещения угля в энергобалансе. К потребителям СПГ за последние пять лет присоединилось ещё 11 стран, теперь их более 40.


_{Завод по производству СПГ на Ямале. Фото: energybase.ru}

Если в Европе до сих пор используется угольная генерация (классическим примером служит Польша), то в Азии она преобладает. «Для многих развивающихся стран, где до сих пор велика доля угля, переход на газ сегодня является единственной возможностью снизить влияние на экологию, не ограничивая экономический рост», – подчеркнул Леонид Михельсон. «При этом уже сейчас доступны технологии, позволяющие минимизировать выбросы парниковых газов по всей цепочке потребления метана до незначительных уровней».

«Уверен: рост доли природного газа в мировом энергобалансе будет играть ключевую роль в улучшении экологии минимум в ближайшие 20 лет», – заключил глава «Новатэка».

Что до обольщения достоинствами ВИЭ, стоит задаться вопросом: где в Европе самые высокие тарифы на электроэнергию для потребителей? Ответ: в Дании и Германии, в странах, где самая высокая доля в энергобалансе принадлежит возобновляемым источникам, которые до сих пор требуют колоссальных субсидий из государственной казны…


_{Фото: elec.ru}

Ясно одно: одной возобновляемой энергией человечество сыто не будет. Не сможет удовлетворить растущий спрос. Пока. Подсчитано Международным энергетическим агентством (МЭА), что достижение цели по нулевым и чистым выбросам в ближайшие 10 лет потребует не менее 28 триллионов долларов в качестве инвестиций, а теоретический вариант полного отказа от ископаемого топлива за десятилетку обойдётся не менее чем в 50 триллионов долларов.

Более того, эксперты предполагают, что в этом случае возможен дефицит металлов, необходимых для производства оборудования, как например, аккумуляторов для хранения энергии, произведённой на солнечных и ветровых станциях. При этом, как говорилось в докладе аналитиков «Роснефти», «отдельные виды металлов добываются в сложных юрисдикциях, а также могут быть чрезвычайно токсичны, например кадмий».

На чашу весов ложится и чисто финансовый аспект. Цена вопроса. Не все страны могут позволить себе активное развитие ВИЭ. Пока ещё несовершенство технологической платформы сектора делает эту энергию удовольствием не из дешёвых. Подтверждение находим в статистике распространённости «зелёной энергетики»: 80 процентов выработки электроэнергии с помощью солнечных и ветровых генераторов приходится… всего на 10 стран.

«Ускоренный переход к возобновляемым источникам может также привести к инвестиционному дисбалансу: недоинвестирование в поддержание добычи нефти и газа приведёт к резком росту цен на все виды энергоносителей, а не только на нефть и газ», – отметил Игорь Сечин, избежав обвинений в отрицании прогресса. «В ближайшие десятилетия мы с большой вероятностью увидим симбиоз традиционной и возобновляемой энергетики, совместно решающих климатические проблемы и удовлетворяющие нужды потребителей в доступной энергии».

Итак, симбиоз – вот ключевое понятие для начавшегося «энергетического перехода». Мы, вероятно, доживём до «светлого безуглеродного будущего», но наступит оно не завтра и не послезавтра.

Верона – Москва

https://www.fondsk.ru/news/2020/11/06/odnoj-vozobnovljaemoj-energiej-chelovechestvo-syto-ne-budet-52196.html

[Александр Васильевич]

ВЛАДИМИР МИХЕЕВ

О мировом энергобалансе, или Сланцы не виноваты

«Вся Сибирь – одно сплошное сланцевое Эльдорадо. Сам по себе сланцевый газ – это подарок свыше»


_{Фото: REUTERS/Agustin Marcarian}

Ответ Министерства охраны окружающей среды Германии на запрос фракции «зелёных» в бундестаге по поводу экологической благонадёжности сжиженного природного газа (СПГ) со сланцевых месторождений может показаться мёдом для ушей «Газпрома», «Новатэка» и других российских энергетических компаний. Однако это обманчивое впечатление.

В казённой бумаге на немецком языке сказано (цитирую по порталу Redaktionsnetzwerk Deutschland), что сланцевый СПГ наносит гораздо больший вред природе, нежели доставляемый по газопроводам газ, добытый на обычных месторождениях.

Может сложиться ложное впечатление, что правительственный регулятор в Берлине косвенно, с одной стороны, приветствует достройку второй нитки трубопровода «Северный поток - 2», а с другой – даёт от ворот поворот СПГ, которым США хотят заменить доставку сибирского газа по балтийскому дну напрямую к германским берегам.

Однако такого подтекста в справке чиновных немецких экологов нет и быть не могло. Возможно, мотивом появления немецкой министерской бумаги было желание насовсем похоронить популярную десяток лет назад идею повтора в Европе американской «сланцевой революции». Идея состояла в том, чтобы на столетие вперёд обеспечить Германии и Европе в целом энергетическую самодостаточность, отказавшись от импорта чужих (российских) углеводородов.

Потом энтузиазм европейцев сошёл на нет. Оказалось, сложное геологическое строение, негибкое законодательство, непомерная скученность населения в Европе играют против сланцевых революционеров. А после пробных разведывательных бурений выяснилось, что извлекаемые запасы сланцевого газа в той же Польше (там мечтали стать вторым Катаром) существенно уступают запасам североамериканских недр и не сравнимы по коммерческой привлекательности для тех, кто хотел бы здесь делать деньги.

Присутствовала и обеспокоенность сохранностью природной среды при применении «фрекинга», или гидравлического разрыва пластов (ГРП). Метод предусматривает закачку в породу специальной жидкости с помощью мощных насосных станций и затем добавление расклинивающего агента; в итоге в горной породе формируется высокопроводимая трещина, которая обеспечивает существенный рост дебита скважины. Труднодоступное становится легкодоступным.

Но! Хотя смесь, закачиваемая в скважину, на 99% состоит из воды и песка и лишь на 1% – из химических реагентов, экологи ударили в набат. Используемые американскими сланцевиками толуол и ксилол по классификации относятся к химикатам, опасным для здоровья, они вызывают расстройства нервной системы, анемию, болезни печени и другие заболевания. Тогда газовики стали экспериментировать с антифрикционными присадками, которые разлагаются на безопасные вещества. Тем не менее за этим производственным сектором закрепилась дурная слава сбрасывателя «токсичных вод».

И это ещё полбеды. К титулу отравителя грунтовых вод подверстали обвинение в устроении… землетрясений. В 2011 году частная компания Cuadrilla Resources временно остановила применение технологии гидроразрыва на своем участке в английском графстве Ланкашир после того, как сперва 1 апреля произошло землетрясение магнитудой 2,3 балла, а затем 27 мая магнитудой 1,5 балла. Британская геологическая служба установила, что эпицентр располагался в пределах 500 метров от скважины.

Другой пример. В штате Оклахома до начала сланцевой фрекинговой лихорадки такое случалось изредка, а тут в 2014 году было зарегистрировано 584 землетрясения магнитудой 3.0 и более баллов – больше, чем за предыдущие 30 лет, констатировало геологическое агентство Oklahoma Geological Survey. Насколько крепка причинно-следственная связь между гидроразрывом пласта и землетрясением? Окончательного ответа нет, но осадок остаётся.

Самым серьёзным выпадом против сланцевых энтузиастов стало исследование Корнелльского университета (2011) под руководством профессора-эколога Роберта Ховарта. Выводы: при производстве сланцевого газа выбрасывается больше углеродов, чем при производстве угля. От 3,6% до 7,9% метана при добыче газа, утверждали в Корнелльском университете, утекает в атмосферу, где сохраняется на протяжении 20 лет, что усиливает парниковый эффект. Утечка метана имеет место во время возврата использованной воды и в ходе бурения после гидроразрыва.

Кстати, в упомянутом немецком отчёте сказано, что «добыча газа методом фрекинга несёт в себе серьёзные риски для других природных достояний, в частности почвы и грунтовых вод».

Роберт Ховарт провёл экстраполяцию наносимого ущерба: «Последствия использования сланцевого газа по крайней мере на 20% значительнее по сравнению с углем и, возможно, более чем в два раза значительнее во временном интервале в 20 лет и сравнимы с углем по воздействию на природу, если считать на протяжении более чем 100 лет».

Этот приговор экологиста вызвал отповедь Криса Такера, представителя промышленной группы Energy in Depth, основанной буровиками, чтобы сопротивляться попыткам ввести ограничения на работы по гидроразрыву. «Когда читаешь этот доклад, трудно избавиться от ощущения, что выводы были сделаны заранее, – заявил Такер. – И что отправной точкой были уже готовые умозаключения, от которых шли в обратном направлении, к началу исследования, при этом параметрами манипулировали с целью получить необходимый результат».

Стоит привести и злорадные комментарии западных обозревателей, попытавшихся усмотреть в «сланцевой революции» начало заката присутствию российских энергетических мейджеров в Европе и в Азии.

4 октября 2012 года американское специализированное издание Oilprice в статье «Бум сланцевого газа: насколько испуган Кремль?» развило тему: «Если удастся подкрепить конкретными свидетельствами широко курсирующие слухи о том, что «Газпром» оплачивает протесты против применения технологии гидроразрыва, это станет серьёзным доказательством того, насколько обеспокоен Кремль». Слухи не подтвердились.

В феврале 2013 года канадская «Глоб энд мейл» в материале «Как добыча сланцевого газа ослабляет Газпром, основу под ногами Путина» процитировала Дитера Хельма, профессора в области энергетической политики в Оксфордском университете: «Правительство Путина зависит от нефти и газа, а это весьма значительно ослабляет его позиции… Теперь, когда их финансы иссякнут, денег нет, это вряд ли обрадует население. Я думаю, что за три, четыре или пять лет будут созданы условия для сопротивления авторитарному правлению Путина». Пророчество с точным указанием срока смены власти в России снова не сбылось.

В июле 2015 года «Уолл-стрит джорнэл» в материале Europe’s fracking failure печалилась о том, что немцы отказываются от технологии «фрекинга». Автор резюмировал: «Берлин выбирает зависимость от г-на Путина и других нефтедеспотов вместо того, чтобы начать энергетическую и экономическую революцию, которая может изменить Европу». Для автора ничего не изменилось с 1970-х годов, когда США всячески пытались помешать Германии войти в историческую сделку с СССР по формуле «газ в обмен на трубы», которая дала мощный стимул развитию немецкой экономики.

Сегодня «зелёные» в Германии, во многом диктующие повестку дня, хотят отказаться от СПГ, получаемого со сланцевых залежей. Разумно ли? С их запросом в бундестаге совпала новость о том, что Московский институт теплотехники (МИТ), числящий в своём портфеле межконтинентальные баллистические ракеты «Тополь», «Ярс» и «Булава», начнёт разрабатывать по распоряжению правительства комплексы гидроразрыва пласта (ГРП) для добычи сланцевых нефти и газа.

За комментарием я обратился к специалисту в области газовой промышленности и газового бизнеса, занимающему весомое положение в отрасли. Пожелав остаться неназванным, он растолковал: «Мы ещё вчера знали, что, когда начнут истощаться традиционные месторождения, обратимся к сланцевым. Истощения пока не произошло, поскольку традиционного газа лет на 50 хватит, но готовиться к послезавтрашнему дню имеет смысл уже сегодня. Сланцевого газа у нас хватает. Вся Сибирь, раскинувшаяся на шесть временных зон, по сути, это одно сплошное сланцевое Эльдорадо. Сам по себе сланцевый газ – это подарок свыше. Его появление доказывает, что этот углеводород, природный газ – основа энергетики текущего столетия…»

Призывы сберечь окружающую среду, подвергающуюся антропогенной нагрузке из-за корыстных либо непродуманных управленческих решений на уровне правительств или корпораций, честны и благородны. Поиски углеводородного следа в повседневной хозяйственной деятельности энергетической отрасли – оправданны. Не нужно только впадать в проплаченную ересь 16-летней экоактивистки Греты Тунберг, страдающей синдромом Аспергера: человек с таким диагнозом, как пишут эксперты, «воспринимает всё слишком буквально; мир других людей кажется ему непонятным и слишком запутанным».

В конечном счёте последнее слово останется за высокими технологиями, удовлетворяющими разумным требованиям социально ответственного бизнеса в соответствии с «Повесткой дня 2030». Это баланс интересов человека и природы.

https://www.fondsk.ru/news/2020/11/11/o-mirovom-energobalanse-ili-slancy-ne-vinovaty-52231.html