Беседы с батюшкой. Гадания, приметы, гороскопы - это неприемлемо для христианина
tvsoyuzВ петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма святого великомученика Димитрия Солунского в Коломягах протоиерей Александр Рябков.
См.видео по нижеприведённой ссылке:https://www.youtube.com/watch?v=kFNLWIk_OKkВ петербургской студии телеканала «Союз» на вопросы телезрителей отвечает клирик храма святого великомученика Димитрия Солунского в Коломягах протоиерей Александр Рябков.Расшифровка видео– Тема нашего сегодняшнего эфира: «Приметы, гадания, гороскопы – почему все это неприемлемо для христианина». Мы собрали много вопросов, которые появляются в сети по этому поводу, и постараемся сегодня их осветить.
Мы знаем, что сегодня люди готовы поверить во что угодно, но доверять Богу они зачастую не готовы. Существует масса примет, плохих и хороших, множество различных гаданий, гороскопов и так далее. И Господь остается на всякий случай; когда уж совсем станет невмоготу, обратиться к Нему, вспомнив о Нем, как о том друге, к которому человек обращается только тогда, когда ему что-то от него нужно. Почему так происходит?– Тема, которую мы поднимаем сегодня, конечно, многогранна и многопланова, и говорить о ней, как мне кажется, можно бесконечно. Но чтобы не растекаться мыслью, начнем с того, что вера в Бога требует от человека отдачи всех своих сил. Из Евангелия и Ветхого Завета мы знаем, что Господь требует всего человека без остатка: Он – Бог ревнитель. И человек, читал он Евангелие или не читал, но как-то подспудно понимает, что вера в Бога требует кардинальных изменений в его жизни, и к этим изменениям он часто не готов. Но при этом, родившись или взрослея в культуре христианской, человек не может быть абсолютно чуждым Церкви, христианству или православию (в нашем узком сегодняшнем понимании). И, не изменив своей жизни, оставшись язычником, человек начинает совмещать свои христианские корни с тем язычеством, которое уже не несет каких-то корневых, национальных, народных основ. Скорее, мы сталкиваемся с язычеством, которое знакомо нам из Библии.
Сегодня мы, конечно, можем признать, что какая-то эмблематика народной религиозности сохранилась и вписалась в церковный обиход. Мы знаем, что есть Масленица, которая каким-то образом отмечается: есть блины и солярная знаковость, эмблематика, которая уже вмонтировалась в христианскую парадигму, потому что Христос – Солнце Правды, и здесь нет больших противоречий. Но есть и другие символы, которые тоже вошли в нашу церковную жизнь и церковный обиход. Это не только дни заговенья перед постом, но и праздник Пасхи. Ведь в какой-то мере наш пасхальный кулич (у южных славянских народов он называется «пасхальный колач», колач великого дня Пасхи) тоже солярный (солнечный) символ. Но народное толкование полностью от этого отошло, особенно у южных славян, и этот пасхальный калач обозначает терновый венец. То есть эта символика уже начинает заменяться.
Но сегодня мы говорим не об этих символах, которые уже были отторгнуты от подосновы языческой религиозности, мы говорим о язычестве вообще, которое в общем смысле никуда не улетучивается из нашей жизни. И это язычество связано не с национальностью, не с народом, не с фольклором, не с бытовой жизнью, а скорее с неисправленной, непреображенной внутренней подкладкой нашей души. Ведь когда пророки Ветхого Завета боролись с язычеством, они в какой-то мере боролись с Астартой и Ваалом. Несмотря на то что мы далеки от этих ближневосточных реалий (тем более таких древних), и у нас сегодня язычество Ваала и поклонения Астарте во многом присутствует. Потому что Ваал – это мощная сила, это бог какого-то могущества, маскулинной, героической силы подавления, насилия. Он очень похож на Марса в греко-римской мифологии. Разве мы не видим, что у нас есть поклонение грубой мускульной силе? Конечно, есть. У нас есть поклонение и предпочтение тоже быть на стороне этой грубой, брутальной, подавляющей все на своем пути силы, груды мышц – сегодня для нас это тоже реалии. И это тоже язычество, только уже не фольклорное, а более глубоко засевшее в душу, то, с чем боролись пророки в народе израильском и с чем, в общем-то, и сегодня Евангелие борется в нас.
Также культ Астарты был знаком ближневосточным народам и народу израильскому, и с ним тоже боролись пророки. Это культ чувственности, который у нас тоже есть. Чувственные наслаждения, удовольствия, плотские страстные увлечения – все это тоже занимает сегодня человека.
И будучи формально христианином (по наследству, рождению или воспитанию, даже не семейному, а просто общественному), человек, так или иначе, вынужден – если он понимает это и осознал – отслаивать от себя поклонение этой языческой грубой мускульной силе и чувственным плотским удовольствиям, услаждениям и каким-то страстным желаниям. Когда же это в нас превалирует, человек ищет гарантий в том, что он сохраняет свою силу, удачу, успех, фортуну (это уже языческое слово), а также он ищет гарантий у внешнего мира, в том числе через магию, что наслаждения, удовольствия, какие-то телесные радости от него не отнимутся и никуда не денутся. При этом он видит, что жизнь действительно скоротечна, удача и успех покидают многих его современников и знакомых людей, и он – при всем поклонении брутальной и чувственной силе – начинает искать гарантий у природы, в каких-то приметах, которые часто сам и транслирует.
Мы люди уже урбанистической (городской) культуры, и нам – хотим мы того или не хотим – культура наших предков, живших на природе, в среде естественного обитания, по сути дела, чужда, незнакома и непонятна. Поэтому сегодня те приметы, которые люди транслируют и передают друг другу, по сути, уже оторваны от какой-либо этнографии, народной основы. Зачастую они производятся просто от ветра головы, от каких-то собственных импульсов, которые человек сопоставляет как мозаику, составляя какие-то впечатления своей земной жизни, чтобы успокоить себя, получить те же самые гарантии, не более того.
Разумеется, это несовместимо с христианством, потому что никакая магия (то есть желание повелевать силами природы через какие-то действия) не уживается с христианством, где только один Вседержитель. И я, отдельный слабый человек, при всем своем надуманном могуществе, естественно, не могу повелевать силами природы, катаклизмами, погодой, климатом, своими успехами или удачами своих близких. Это самообман, когда человек ищет через магию этих гарантий и успехов.
Другое дело, что когда сознание человека направлено на это, то лукавый враг нашей души может подыграть в этом векторе мысли и в какой-то мере человека запутать, иногда создавая иллюзию, что его действия получают некий результат. Но страшно здесь не то, что когда-то потом результата не будет, потому что лукавый враг, искуситель – это всегда отец лжи и рано или поздно, помогая в чем-то человеку, он ввергнет его в разочарование, отнимет от него эту помощь. Но это не самое страшное, потому что, может быть, из этого разочарования выйдет покаяние. Страшно то, что он может увести человека далеко от Христа и ввергнуть его душу в погибель. Потому что из слов апологетов Древней Церкви мы знаем, что у нас только два пути: путь смерти – путь магии, колдовства, путь неверия, путь веры в себя и свои силы, а не в Бога; и путь жизни – полное доверие Богу.
Когда мы говорим о вере как о доверии Богу, то в гадании, магии, колдовстве, приметах, которые мы сами производим и передаем друг другу, нет ни грамма доверия по отношению к Отцу Небесному. Но сама по себе вера вбирает в себя наиважнейшие компоненты. Вера – это не отвлеченная теория, не оболочка обрядов, вера – это действительно богатое содержание работы нашей души, сознания и личности, то есть это любовь. Любовь бескорыстная, сыновняя любовь к Богу. И, разумеется, мы видим, что в магии, колдовстве, гаданиях, вере в гороскопы нет никакой любви к Богу. Ее здесь в принципе не может быть, потому что здесь не вера, а скорее страх. Причем это не страх согрешить, не страх себя загрязнить, опорочить или потерять благодать – такого страха нет. Это страх, что есть некий владыка, не любящий Отец, а скорее тиран, и нам всеми силами надо успеть предугадать какие-либо его действия по отношению к нам. То есть мы видим, что сыновней любви здесь нет, а есть только страх и недоверие. Таким образом, вера как доверие здесь полностью отсутствует. И отсутствует не только доверие, но и благодарность.
Ведь люди, обращающиеся к магии, колдовству, гороскопам или каким-то приметам, делают это для того самого пресловутого счастья. Но они не понимают и теряют ту самую нить, которая и ведет к счастью. Потому что нить, ведущая к расцвету комфорта нашей души, – это наша благодарность, не более того. Только благодарность к Богу, только постоянное культивирование в своем сердце и сознании благодарности и порождает в человеке не внешнее счастье, а глубокое переживание счастья как причастности Богу. И это счастье не теряется, ничто «не может отлучить нас от любви Божией», буквально поет в своем послании апостол Павел. Эти слова буквально гимн: ничто «не может отлучить нас от любви Божией» (ср. Рим. 8, 39). Даже смерть не может отлучить нас от любви Божией.
Мы действительно видим, что ничто в этой жизни и даже в жизни будущего века не может нас отлучить от любви Божией, кроме нас самих, кроме нашего неверия, недоверия, отсутствия уверенности в Боге, отсутствия благодарности и подлинного страха Божиего. В магии, гороскопах, гаданиях мы приобретаем страх рабский, страх наемника, подвластного раба, но теряем страх усыновленного Богу. Страх Божий – это благоговейный трепет, но и страх впустить в себя ложь. Когда страх впустить в себя ложь через языческие, магические, оккультные, эзотерические действия отсутствует, мы окончательно теряем любовь Божию, а вместе с ней теряем и счастье, и тот душевный комфорт, который нам так необходим.
Надо сказать, что страх Божий – это, конечно, не страх наказания, не страх потерять награду. Мы понимаем и постоянно переживаем страх наказания, он нам понятен. Нам понятен страх потерять награду – будущую блаженную, загробную жизнь. Мы боимся этого, но нас это никогда не останавливает. Если человек возлюбил грех, если он возлюбил свой успех, свою удачу, свой достаток, свои гарантированные плотские удовольствия, то страх наказания или страх потерять награду за гробом его никогда не останавливает от того, чтобы получить сегодня пусть минутное, секундное, но телесное внешнее блаженство.
Страх Божий – это скорее страх огорчить любимого. Нет ничего страшнее огорчить и опечалить любимого. Если мы перенесем это понятие на нашу земную жизнь, то хорошо почувствуем это. Разумеется, в детстве, например, порвав или испачкав одежду, мы боялись гнева мамы или отца. Но сейчас каждому из нас страшнее всего вспоминать слезы матери, ее печальное лицо, печальный вздох. Даже ребенок, тем более взрослый человек, с трудом переживает огорчение любимого человека, когда это огорчение принес ему он сам. Такой же страх Божий и должен быть в нашей жизни.
В магии, как мы видим, такой страх полностью выхолащивается, потому что мы проявляем гипертрофированное недоверие к Богу, гипертрофированную нелюбовь, подозрение по отношению к Нему. Мы как бы считаем, что Бог – это такой каверзный тиран, который по Своей прихоти может готовить нам какие-либо каверзы в этой земной жизни; мы должны успеть – какая смешная, но и страшная мысль – предугадать Его каверзы.
Здесь это язычество проявляется очень выпукло, потому что если мы обратимся к мифологии любых народов (греков или римлян; или более примитивных варварских народов), то видим, что боги там часто выступают в примитивном, смешном, карикатурном виде. Под этими мифологемами часто подразумеваются наши человеческие отношения: предательство, измена, обман. И эти свойства человека мысль древнего обывателя часто переносила и проецировала на жителей Олимпа или на богов иных культур.
В этих гаданиях, вере в гороскопы мы очень похожи на язычников древности, которые тоже (при всем том, что, может быть, восхищались своими героями и подражали им, но не доверяли ) всегда держали ухо востро и понимали, что это своеобразные личности, которые не прочь подшутить над теми, кто копошится у подножия Олимпа. Разве мы можем проецировать такие представления на любящего Отца Небесного, на Сына Божиего, на Бога Слово, Который ради нашего спасения сошел в нашу юдоль плачевную, принял на Себя не только нашу плоть, но и душу и в этой целокупности страдал за нас на Кресте, разделив с нами самую глубину нашей человеческой боли? Разве Он может причинить нам какую-то боль по Своей прихоти? Даже сами эти слова («прихоти», «каверзы») не применимы к Богу, Который есть Любовь, по определению святого Иоанна Богослова, апостола и евангелиста.
В этом плане не так важно, что гороскопы якобы олицетворяют каких-то животных или небожителей. Дело не в этом, потому что Большая Медведица или Стрелец не олицетворяют каких-то богов, это просто образы, которые помогали в навигации, древним путешественникам, помогали древним астрономам. Но мы отделяем и астрономию, и навигацию от астрологии – псевдонауки, которая не помогает человеку в пути (определять, например, приливы и отливы, действительно подчиняющиеся небесным светилам), а запутывает нас в нашей жизни, лишая подлинного спокойствия, подлинного благополучия и подлинной радости. Потому что человек ищет спокойствия в вере в какие-то гороскопы или прогнозы астрологов, но при этом не получает его, как бы ни старался. Все равно и этим прогнозам он так же не доверяет, как не доверяет и Богу.
Дело в том, что проблема заключается в другом: прочитав какой-либо прогноз, человек программирует себя на те или иные поступки, а потом начинает удивляться, что что-то в его жизни исполняется и вроде соответствует этому прогнозу. Он не понимает, что здесь работают примитивные психологические механизмы, которые его в какой-то мере запрограммировали даже не на тот или иной результат, внешний в его земной жизни, а на восприятие тех или иных реалий в том ключе, в каком его направил тот или иной текст, прочитанный в газетном прогнозе. Это тоже надо понимать и не скатываться до примитивизма ведомого, когда, вместо того чтобы быть ведомыми Святым Духом, мы начинаем быть в послушании не у старца, не у духовника, не у Евангелия и Бога, что является самым главным в нашей жизни, а у какого-то стороннего человека, который в какой-то пыльной комнате сочиняет газетный прогноз от ветра головы, беря с потолка какие-то максимы или просто списывая эти прогнозы с прошлогодней газеты или журнала. Сегодня, в XXI веке, мы так любим науку и научность, так любим прогресс, что вдруг идем в такой страшный, карикатурный, шаржированный регресс. Это тоже надо понимать.
Хотелось бы указать на еще один важный момент, касающийся гаданий. Сегодня уже было сказано, что это недоверие Богу, отсутствие любви к Нему, страха Божиего. Но если мы являемся практикующими христианами – не только крещены, но и регулярно (у всех своя регулярность) причащаемся; если мы приобщены церковным таинствам, если считаем себя христианами, носим крест не только на груди, но и в сердце и вдруг по какой-то своей прихоти, даже ради шутки уклонимся в гадание, то на нас это может отразиться очень большой духовной трагедией, которая может выражаться даже внешне.
Меня поразило одно воспоминание. Не так давно я прочитал биографию, написанную во многом по дневниковым записям владыки Варнавы (Беляева). Это был своеобразный, интересный персонаж истории гонений XX века, в том числе на Церковь. Не обращаясь к его опыту молитвы, жизни и его церковности, хотелось бы разобрать на примере его биографии момент о гаданиях. Он был из семьи рабочего, но его мама была дочерью диакона из сельского прихода Подмосковья, где уже превалировала городская культура, культура фабричных рабочих, а с другой стороны, еще сохранялся народный фольклор и народные поверья, но уже трансформированные.
И вот, несмотря на то что она была дочерью диакона, среда, как говорится, заедала и влияла даже на нее: она, будучи молодой девушкой, пыталась гадать на святках. Владыка делает вывод: для верующего человека, а тем более укорененного в церковной традиции, я бы даже сказал, вмонтированного в жизнь Церкви (она была дочерью диакона, причащалась), но позволяющего себе обратиться к гаданию, это заканчивается страшными вещами. Считалось, что можно услышать какие-то вещи о своем будущем замужестве, если в полночь прийти в храм и в притворе под колокольней послушать в замочную скважину. Если ты услышишь «Со святыми упокой…», то в ближайший год свадьбы не будет, а если услышишь «Исайя, ликуй!» (известное песнопение, которое поется во время венчания), значит, свадьба будет.
(Окончание следует)
