Великая Отечественная война 1941 – 1945 годов

[Александр Васильевич]

Владимир Шульгин  

Как Вторая мировая война стала побеждать Великую Отечественную
Из цикла передач "Культурные войны" на радио "Русский край" (Калининград)



Недавние события, происшедшие в бывшей Эстляндской губернии Российской Империи, которая сейчас стала частью Евросоюза и НАТО, побудили обратиться к теме бурно текущей в средствах массовой информации разных стран кампании по навязыванию ошибочных суждений о Великой Отечественной войне. То, что эстонцы нагло решили самоутвердиться за русский счет, – это понятно. Удивляет, во-первых, недостаточность нашего ответа, во-вторых, невнимание российских властей к внутренним процессам, происходящим в культурно-информационной сфере России. Наши внутренние мерзоглупости по сути поощряют эстонских "горячих парней" к тем деяниям, которые баснописец Крылов описывал при помощи таких полярных понятий, как "моська" и "слон". Несомненно, что "смелость" эстонского начальства была обеспечена тайной и скрытой поддержкой Запада, который, как и прежде, совокупно противостоит России, стремясь к нашей деморализации и добиваясь от нас дальнейших геополитических уступок. С Западом все ясно. Неясно только, почему наши власти столь рассчитывают на его помощь в деле наведения порядка с русскими памятниками в Эстонии. Именно к западным странам и структурам обращались наши официальные лица с некими полужалобами на действия эстонцев. А это признак слабости, поскольку заведомо ясно, что рассчитывать мы можем только на Русского Бога и собственные усилия.

Наша беда заключается пока в непонимании больших собственных возможностей. Бороться с эстонским преступным нахальством можно… наведением порядка в собственном доме. Разве не поощряет прибалтов к таким русофобским деяниям, как демонтаж нашего памятника воину-победителю, отношение к Великой Отечественной войне такого рода деятелей, как господин Швыдкой? А ведь он преспокойно продолжает возглавлять одну из главных наших "культурных" структур, через которую идет финансирование значимых культурных проектов. Недавно разразился очередной скандал, связанный с награждением престижной премией русофобского фильма "Сволочи", очерняющего наш народ. Известный актер и режиссер Меньшов демонстративно отказался участвовать в антирусском мероприятии, устроенном на наши бюджетные деньги. Довольно любопытно узнать, кто были те лица комиссии, которые позволили себе заключить об этом мерзком фильме, что он лучший из лучших? А ведь это "кино" было профинансировано государственным агенством по культуре, которое возглавляет Швыдкой. То есть сам верховный "культурный начальник" несет ответственность за создание насквозь ложного фильма, который очерняет нашу страну, измышляя и "обсасывая" ту ложь, что якобы в годы войны у нас были дети-камикадзе, готовившиеся властями к террористической деятельности. Вот этот-то круг русофобов, сплотившихся вокруг Швыдкого, и делает "погоду в доме", то есть разлагает наше национальное сознание сознательной ложью. Да еще и за наш государственный счет! И это не первый "подвиг" этого культуртрегера. Это его врожденный стиль. Известна, например чуть было не увенчавшаяся "успехом" попытка Швыдкого лишить Россию бесценной коллекции западного искусства под видом некоего щедрого дара Западу. И этот "герой", напоминающий одного из пошлых персонажей пьесы Булгакова об "Иване Васильевиче", до сих пор "рулит" нашей культурой! Кстати говоря, даже при недовольстве его деятельностью со стороны действующего министра культуры профессора Соколова. Кстати, Соколов почему-то не может уволить главу той структуры, которая вроде бы находится в его ведении. Не театр ли это абсурда: министр не может уволить своего подчиненного!?

Абсурдом такого рода и пользуется Эстония, видя, что у нас даже в государственных структурах действует пятая колонна недоброжелателей России, которые не мытьем так катанием делают все, чтобы уничтожить нашу историческую память и народную гордость. Если мы не можем навести порядок в собственном агенстве по культуре, то что, собственно говоря, должно останавливать Эстонию от противороссийских деяний? Любой умный эстонец скажет: если вы сами позволяете государственному деятелю, не говоря уже о своре так называемых неправительственных организаций, глумиться над Россией, то чего же вы нам то выговариваете? Незачем пенять на зеркало, коли рожа крива! Печально сознавать, что такой эстонец будет прав. И бьюсь об заклад, что в эстонской прессе уже есть суждения такого рода. Поэтому мы должны, не попустительствуя, конечно, Эстонии, а ещё и усиливая все формы давления на нее, наводить порядок в собственной сфере культуры, книжного дела и средств массовой информации; поскольку поток русофобии, унижающей наше народное достоинство не только не иссяк, но и непрерывно возрастает.

Для примера сошлюсь на печальную статистику книжных продаж, приведенную на днях Литературной газетой. Этот авторитетный писательский орган решил выяснить, какие книги о Великой войне можно купить в одном из крупнейших книжных магазинах Москвы. Данные таковы: о германской фашистской армии можно купить 203 издания, а о нашей 114. То есть о германской армии почти в 2 раза больше книг, чем о нашей собственной. Валом предлагаются издания, прославляющие историю дивизий СС "Мертвая голова", "Викинг", одного из танковых корпусов СС и т.п. Автор заметки А.Тимофеев в Литгазете пишет: "К сожалению, не видно книг о подразделениях Красной Армии, которые доблестно сражались на полях битв и с честью добились Победы" И далее: зато "в большом ассортименте книги о предателях, воевавших против своего народа, о кровавых карательных акциях на оккупированных территориях…". Среди них книги Михаила Крысина "Латышский легион СС: вчера и сегодня" (изд-во "Вече"!); Олега Романько о гражданах СССР в рядах вермахта и СС. Корреспондент отметил: "При мне более десяти человек взяли в руки книги о фашистах. И только один молодой покупатель заинтересовался книгой "Красная Армия" ("АСТ"), в которой полная информация о вооружении, униформе и наградах наших войск в годы Великой Отечественной войны". Что, у нас нет историков-специалистов, которые в жанре конкретной истории могли бы написать о действиях наших прославленных подразделений в годы войны? Что, государство, вроде бы озабоченное проблемами патриотического воспитания не может выделить средства и гранты на такие работы? Все это очень возможно, но не делается. И пока, если так можно выразиться, Швыдкой и компания "начинают и выигрывают". А всякие там Эстонии, Польши и г. Львовы в стремлении к уничтожению нашей исторической памяти лишь пристраиваются к нашим же процессам.

Есть и один кричащий калининградский пример такого же рода. Несколько лет назад группа местных литераторов под водительством местного писателя Олега Борисовича Глушкина выпустила в свет на деньги немецкого фонда Роберта Боша хрестоматию для детского чтения "Лики родной земли". Это объемное произведение было бесплатно распространено по школам области. Русский солдат там изображается в качестве этакого бомжеватого пьяного мерзопакостного типа, проливаются изрядные слезы по поводу страданий мирного немецкого населения в полном отрыве от показа того, как это мирное немецкое население остервенело поддерживало гитлеровскую клику в ее войне против России; содержится даже прямая хула на нашего святого князя Александра Невского. Немцы не смогли победить наших славных дедов и отцов в открытом бою, теперь они осуществляют реванш тихой сапой через тех, кого они могут купить, и кого мы вправе поэтому назвать представителями пятой колонны недоброжелателей России и Русских. Интересно, что главный исполнитель этого русофобского проекта господин Глушкин является, если верить справочнику "Кто есть кто в Калининграде", руководителем "литобъединения флота им. А. Лебедева". Он же – член влиятельной комиссии, действующей при местном министерстве культуры по распределению грантов на творческие проекты… Не удивлюсь, если его "ПЕН клуб", членом исполкома которого он является, будет скоро участвовать в очередных Днях славянской письменности и культуры, поскольку они финансируются правительством Калининградской области.

Словом, проблема наведения порядка в чувствительной области нашей исторической памяти находится в наших собственных руках. Надо только, чтобы наше начальство само действовало бы в национальных интересах и не делало бы ставку на тех русофобов, которые изрядно расплодились на западных хлебах в смутные 90-е годы. И тогда вновь Великая Отечественная победит, пока же она отступает.

Владимир Николаевич Шульгин,
http://www.rusk.ru/st.php?idar=111885

[Владимир К.]

...Русский солдат там изображается в качестве этакого бомжеватого пьяного мерзопакостного типа, проливаются изрядные слезы по поводу страданий мирного немецкого населения в полном отрыве от показа того, как это мирное немецкое население остервенело поддерживало гитлеровскую клику в ее войне против России; содержится даже прямая хула на нашего святого князя Александра Невского.
...Словом, проблема наведения порядка в чувствительной области нашей исторической памяти находится в наших собственных руках. Надо только, чтобы наше начальство само действовало бы в национальных интересах и не делало бы ставку на тех русофобов, которые изрядно расплодились на западных хлебах в смутные 90-е годы. И тогда вновь Великая Отечественная победит, пока же она отступает.

 
В передаче сказано об очень серьезной проблеме, но, по-моему, автор не до конца откровенен. Ведь это ясно, что Победа появилась не сама по себе, независимо от проведенной подготовки к войне - индустриализации, развития науки, подготовки кадров во всех областях народного хозяйства и повышения образования. Идеологическое обеспечение тоже не может быть отвергнуто полностью, какие бы изъяны у него ни были. Нужно прямо сказать, что большей частью патриотов в советском времени признаается только Победа, здесь они очень часто фактически заодно с русофобами. Последовательные ненавистники советского периода России, вроде недобитых власовцев, в русле такого подхода вполне логично отрицают и нашу Победу. У них есть четкая мысль - Победа - это единственное оправдание советизма, поэтому надо "разоблачить", что ее не было, а были горы трупов, которыми тиран Сталин завалил немцев. В общем, я только обозначил то, что каждый из нас встречал в изобилии. У нас на форуме тоже встречаются вполне искренние высказывания о генетическом вырождении русского народа в советское время, о дебилах-колхозниках и т. п. Конечно, не так все просто - поменял знак на противоположный, и готово. Я только хочу сказать, что русоненавистники типа Швыдкого паразитируют на нашей же позиции недооценки своего прошлого, особенно советского - это становится все яснее с каждым новым свергнутым памятником.
Простите, если кого-то обидел своими рассуждениями.

[Александр Васильевич]

Союзники СССР тоже делили Кавказ...
   
   Нынешняя ситуация в Кавказском регионе показывает, что он вместе с Черным морем остаётся наиболее востребованным внешними силами для дестабилизации, а, если точнее, - для унижения России. Такая политика осуществлялась и до и после 1917 года. Но, пожалуй, более важно то, что проекты отторжения Кавказа теперь уже от бывшего СССР вынашивали... западные союзники Советского Союза в годы Второй мировой войны.

 
_{Кувшинчик, выпущенный госпредприятием Кисловодска.
   Отметим, что в этом русском городе не было никогда никаких мечетей}


   Как сообщал и «РВ», дестабилизировать Кавказ и использовать его для вторжения непосредственно в Россию Лондон с Парижем и Анкарой намечали и в период советско-финляндской войны 1939-1940-го годов и еще в период наполеоновской агрессии 1812-1813 гг. Но, судя по архивным документам, - даже в период союзничества СССР, Великобритании и США во время Второй мировой войны велись сепаратные переговоры западных держав с Германией, в том числе в Турции и с ее участием, о возможном разделе черноморско-кавказско-каспийского региона в случае военного разгрома и распада Советского Союза в 1942-1943 годах. Имели место такие планы и даже в 1944-м...
   По имеющимся данным, когда летом-осенью 1942 года была реальная угроза прорыва германских войск в Закавказье и уже был назначен нацистский комендант Тбилиси - генерал Шикеданц, У. Черчилль предложил Москве разрешить ввод британско-канадских войск в Армению, Азербайджан или на советско-турецкую границу, или заменить ими советские войска на севере Ирана. Дескать, таким образом СССР сможет высвободить значительную часть своих войск на Кавказе для отпора нацистам непосредственно на фронте. Но И.В. Сталин отказался от британского «подарка».
   Заметим, что, хотя Лондон и Вашингтон обещали открыть Второй фронт в Европе не позже осени 1942-го, летом того же года Черчилль сообщил Сталину, что такой фронт станет возможным открыть не раньше конца 1943 года. То есть СССР западные союзники поставили перед свершившимся фактом, но одновременно, повторим, предложили Москве ввод своих войск в Закавказье. Характерно и то, что предложения Сталина и Молотова Черчиллю в 1942 и 1943 гг. «образумить» Турцию, сотрудничавшую с Германией, и поспособствовать вступлению Анкары в войну с фашистским блоком были отвергнуты. Черчилль заявил Сталину в августе 1942 года в Москве, что у союзников, дескать, нет «должных сил и веских аргументов, чтобы быстро изменить политику Турции и, тем более, ввести туда союзные войска». А британские дипломаты в то же самое время давали понять советским, что изменить позицию Турции могло бы согласие СССР на турецкую аренду порта Батуми, а еще лучше - на передачу Турции всей Аджарии, что предусматривалось ещё Брест-#Литовским договором РСФСР (1918 г.) с Германией, Турцией и Австро-Венгрией.
   И в то же самое время быстро увеличивалась группировка войск США, Великобритании и ее доминионов (Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южноафриканского союза) не для высадки в Европе, а в Иране, Сирии с Ливаном, на западе, севере Британской Индии (то есть в нынешнем Пакистане) и особенно на севере Ирака. Некоторые зарубежные, в том числе турецкие историки не исключают, что западные союзники накапливали силы для своего вторжения в Афганистан, Среднюю Азию и Закавказье, если германские войска прорвутся к его черноморскому побережью и/или к Каспийскому морю.
   Всё это происходило, подчеркнем, в период максимального продвижения фашистских войск по территории СССР и захвата ими почти всего Северного Кавказа...
   Вот еще подтверждение «западного» двурушничества в тот период. По данным советской разведки, в том же 1942-м под руководством германского посла в Турции фон Папена (бывшего германского канцлера) в этой стране начались сепаратные переговоры Германии с Великобританией и США. В ходе которых стороны согласились проработать схему раздела СССР, в том числе Закавказья и Северного Кавказа в связи с возможной капитуляцией Советского Союза. В начале мая 1942 года источник советской разведки сообщил о попытках Турции выступить посредником при заключении сепаратного мира между Англией и Германией. По данным этого источника, британский посол в Анкаре имел беседу с генеральным секретарем турецкого МИДа, в ходе которой последний провокационно уверял, что Советский Союз, по сведениям Анкары, «собирается заключить мир с Германией, бросив Англию на произвол судьбы». Он призывал Англию «опередить русских и первой заключить мир с Германией, предоставив СССР самому решать свою судьбу». В противном случае, указал тот генсек, положение Англии и Турции «будет плачевным».
   А 8 мая 1942 года тот же турецкий деятель встретился с английским военно-воздушным атташе и сообщил, что Германия не будет вести наступление против России, «так как они придут к соглашению. Но это будет иметь катастрофические последствия для Англии и Турции».
   Наконец, в феврале 1943 года гитлеровский эмиссар князь М. Гогенлоэ впервые встретился в Швейцарии с небезызвестным А. Даллесом. В беседе обсуждались вопросы будущего Европы и СССР. В ходе этой и последующих встреч, а также контактов эмиссаров Вашингтона и Лондона с представителями Германии в Турции, Испании, Португалии, Ватикане, Швеции и Ирландии обсуждались, в частности, проекты объединения и «общей» деятельности существовавших в Германии, США и Великобритании антисоветских эмигрантских группировок на Кавказе, в Прибалтике и Поволжье (подробнее см.: «О тех, кто предал Францию», М., 1942; Л. Безыменский, «Германские генералы с Гитлером и без него», М., 1961; «За кулисами радио «Свобода», М., 1974; Л. Живкова, «Англо-турецкий союз», София, 1973; «Фальсификаторы истории: справка», М., 1948; Жорж Бомье, «От Гитлера до Трумэна», М., 1951; Александр Верт, «Россия в войне 1941-1945 годов», М., 1967; «Битва за Кавказ (1942-#1943)», Владикавказ, 2002).
   Небезынтересна, в этой связи, и публикация «Вечернего Минска» от 1 июля 1997 года. В ней есть сообщение закордонного советского агента от 12 мая 1942 года: «...В Англию на шведском гражданском самолете инкогнито прилетел один из руководящих сотрудников германского посольства в Стокгольме. Он заявил, что прибыл по поручению фон Папена, посла Германии в Турции, со следующими мирными предложениями:
   ...5. Германия совместно с Англией договорится с СССР; судьба Кавказа, Поволжья и Средней Азии будет определена в ходе специальных переговоров».
   Есть в той публикации и телеграмма посла прогерманского (Вишистского) правительства Петэна в Швейцарии в петэновский МИД от 11 июля 1942 года:
   «...2. Крупные английские и американские банки отправили в Швейцарию своих представителей, которые уже имели несколько секретных встреч с представителями германских банков. На этих встречах обсуждались вопросы послевоенного финансирования Германии и устройства Европы, включая бывшие европейские и кавказские территории терпящего поражение СССР».
   А 17 января 1944 года, подчеркнем, в «Правде» появилось сообщение ее собкора из Каира: «По сведениям из заслуживающих доверия источников, состоялась секретная встреча гитлеровского министра иностранных дел Риббентропа с некоторыми английскими руководящими лицами с целью выяснения условий сепаратного мира с Германией».
   Считая неизбежным и скорым поражение Красной Армии, руководство Великобритании в июле 1941-го приняло решение об организации на Среднем Востоке специального бюро для координации разведывательной работы против СССР, в том числе с Германией и Турцией. В частности, предполагалось создать под английским командованием отряды сирийских, иранских, иракских армян, азербайджанцев, туркмен и курдов для диверсий в Северном Иране (где с сентября 1941-го находились советские войска), Северном Кавказе, Закавказье и Средней Азии, на востоке Украины (Донбасс) и в Крыму. Началось формирование британцами на Среднем Востоке и на западе Британской Индии (нынешний Пакистан) групп для дестабилизации работы советских железных дорог и предприятий, эвакуированных в Закавказье, Среднюю Азию и на Урал. В тот же период британская разведка восстановила регулярные контакты с крупнейшей армянской националистической организацией «Дашнакцютюн», которая в те годы сотрудничала и с Германией, с басмаческой эмиграцией (последнюю курировал в Германии бывший спецпредставитель бухарского эмира и посол по особым поручениям хивинского Хана Вели Каюм-хан, советник небезызвестного Альфреда Розенберга). А руководил всей этой деятельностью известный британский разведчик Р. Монкс. Причем он нелегально прибыл в СССР 13 июля 1941 года, но советской контрразведке удалось быстро пресечь его деятельность. А в документе-письме НКГБ СССР от 30 октября 1945 г. для И.В. Сталина, В.М. Молотова и А.А. Жданова по поводу подрывной деятельности британских спецслужб против СССР в годы войны отмечалось: «...Английские разведывательные органы воспользовались расширившимися возможностями в связи с союзническими отношениями с СССР, активизировали шпионскую деятельность против Советского Союза. Всего за период войны в разных регионах СССР побывало до 200 английских разведчиков, из них в Москве - 110, в Мурманске и Архангельске (в целом) - 30, на Северном Кавказе, в Закавказье и Средней Азии (в целом) - свыше 30, в составе различных делегаций - свыше 20.
   ...НКГБ СССР в период войны выявлены следующие английские резидентуры в Советском Союзе:
   1) «Интеллидженс сервис» (Британская разведка),
   2) разведки министерства экономической войны,
   3) военной разведки,
   4) военно-морской разведки,
   5) военно-воздушной разведки,
   6) политической разведки МИД,
   7) разведки министерства информации».
   По воспоминаниям руководителя Азербайджана в 1930-начале 1950-х М.-Д. Багирова, советские органы в годы войны обезвредили в Закавказье не только многих германских и турецких, но и британских агентов, причем некоторые из последних были законспирированы в Азербайджане и Армении еще в 1920-х годах. Великобританией и Турцией в случае прорыва фашистских войск в Закавказье намечалось совместно организовать марионеточные правительства Азербайджана, Армении, Грузии (а также Хивинского ханства и Бухарского эмирата) и признать продолжающейся их независимость, провозглашенную в 1918 году (см., например, «Империализм на Кавказе», Баку, 1953 г.; Л.Безыменский, «План «Барбаросса»: особая папка», М., 1975; «За кулисами радио «Свобода», М., 1974; Л. Живкова, «Англо-турецкий союз», София, 1973).
   Примечательно, что ни британских, ни американских, ни германских, ни турецких официальных опровержений на сей счет не было!..
   Словом, политика дестабилизации, расчленения и унижения России, в том числе с помощью кавказских «проектов», осуществлялась «западными демократиями» даже в ходе Второй мировой войны, когда они были союзниками СССР. Похоже, такая политика имеет бессрочный характер: меняется лишь тактика, а цели остаются прежними.
   
Артем БАГИРОВ

http://www.rv.ru/content.php3?id=7650

[Владимир К.]

Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин
Александр Голованов
Из воспоминаний главного маршала авиации
Мне хотелось бы сказать о некоторых личных впечатлениях о Сталине и стиле его работы. От Сталина надо было ждать звонка в любое время суток. Звонил, как правило, он сам или его помощник Н. Поскребышев. Этот поистине удивительный человек был всецело предан Сталину и всегда находился с ним, ехал ли Сталин отдыхать или работал. Поскребышев был единственным, кто знал всю подноготную любого вопроса. Сталин привык к нему и, не стесняясь, высказывал при нем свои мысли по любому вопросу и любому человеку, зная, что дальше Поскребышева ничего не пойдет. И действительно, Александр Николаевич был очень простым и общительным человеком, но в то же время в делах был нем как рыба. Спустя годы много положил Хрущев изворотливости и всяких приемов, дабы выведать у Поскребышева все о Сталине. Как говорят, и кнутом, и пряником… Но ответ всегда был один: «Вы были членом Политбюро, а я был лишь членом ЦК. Откуда мне знать больше вас? Я в заседаниях Политбюро участия не принимал, а, как вы знаете, все вопросы решались там». Вот и все. Так и умер Александр Николаевич, унеся с собой в могилу то, что знал об истинном лице Сталина, о котором он мог бы, конечно, рассказать очень много…

Если Сталин звонил сам, то обычно он здоровался, справлялся о делах и, если нужно было, чтобы вы лично к нему явились, никогда не говорил: «Вы мне нужны, приезжайте», – или что-нибудь в этом роде. Он всегда спрашивал: «Можете вы ко мне приехать?» – и, получив утвердительный ответ, говорил: «Пожалуйста, приезжайте». Но я, например, никогда не знал, зачем и по какому вопросу еду. Если звонил Поскребышев и у него спрашивали, зачем вызывают, всегда был один и тот же ответ: «Не знаю». Единственно, что помогало ориентироваться, – это спросить у Александра Николаевича: «Кто еще есть у Сталина?» Тут вы всегда получали точный ответ, но это мало помогало. У Сталина можно было столкнуться с любым вопросом, конечно, входящим в крут ваших обязанностей и вашей компетенции, и вы обязаны были дать исчерпывающий ответ. Если вы оказались не готовы к ответу, вам давали время уточнить необходимые цифры, факты, даты, детали по телефону прямо из приемной. Если же оказывалось, что вы затрудняетесь ответить по основным вопросам вашей деятельности, касающимся боевой работы подчиненных вам частей и соединений, материальной части, командного состава и так далее, которые вы обязаны знать по занимаемой должности, вам прямо говорили, что вы не занимаетесь своим делом, не знаете его и, если так пойдет дальше, делать вам на этом посту нечего. Так, незнание обстановки, возможностей своих войск и противника показал Маршал Советского Союза Г. И. Кулик, разжалованный в 1942 году до звания генерал-майора.

Контроль за исполнением даваемых поручений был абсолютен. Каждый знал, что его обязательно спросят, и не раз, о том, как выполняется полученное задание. Выполнение различных постановлений и решений начинали немедленно, не ожидая их оформления. Дорожили каждым часом, зная, что никаких скидок на всякие там обстоятельства не будет. Все вопросы обсуждались предварительно, исполнитель, как правило, присутствовал здесь же.

На мой взгляд, характерной чертой Сталина была его поразительная требовательность к себе и к другим. Радуясь тому или иному успеху, назавтра он рассматривал этот успех уже как нечто само собой разумеющееся, а послезавтра «виновника» успеха спрашивал, что тот думает делать дальше. Таким образом, почивать на лаврах любому, даже весьма авторитетному товарищу не удавалось. Сталин, воздав должное человеку, который совершил что-то важное, подталкивал его делать дальнейшие шаги. Эта характерная черта не позволяла людям самоуспокаиваться и топтаться на месте. Каждый также знал, что ответит сполна, несмотря ни на какие заслуги, если он мог что-либо сделать, но не сделал. Всяческие отговорки, которые у нас, к сожалению, всегда находятся, для Сталина не имели никакого значения. Если же человек в чем-то ошибся, но пришел и сам сказал прямо обо всем, как бы тяжелы ни были последствия ошибки, никогда за этим не следовало наказание. Но горе было тому, кто брался что-то сделать и не делал, а пускался во всякого рода объяснения. Такой человек сразу лишался своего поста. Болтунов Сталин не терпел. Не раз слышал я от него, что человек, который не держит своего слова, не имеет лица. О таких людях он говорил с презрением. И наоборот, хозяева своего слова пользовались его уважением. Он заботился о них, заботился об их семьях, хотя никогда об этом не говорил и этого не подчеркивал. Он мог работать круглые сутки и требовал работы и от других. Кто выдерживал, тот работал. Кто не выдерживал, – уходил.

Работоспособность Сталина во время войны была феноменальная, а ведь он уже был не молодым человеком, ему было за шестьдесят. Память у него была редкостная, познания в любой области, с которой он соприкасался, удивительны. Я, летчик, во время войны считал себя вполне грамотным человеком во всем, что касалось авиации, и должен сказать, что, разговаривая со Сталиным по специальным авиационным вопросам, каждый раз видел перед собой собеседника, который хорошо разбирался в них, не хуже меня. Такое же чувство испытывали и другие товарищи, с которыми приходилось беседовать на эту тему – артиллеристы, танкисты, работники промышленности, конструкторы.

Так, например, Н. Н. Воронов, впоследствии Главный маршал артиллерии, являлся к Сталину с записной книжкой, в которую были занесены все основные данные о количестве частей и соединений, типах артиллерийских систем, снарядов и т.д. Докладывая, он предварительно заглядывал в эту книжку, однако не раз бывали случаи, когда Верховный Главнокомандующий, зная все эти данные на память, поправлял его, и Николаю Николаевичу приходилось извиняться. Однажды Г. К. Жуков, будучи командующим Западным фронтом, приехал с докладом в Ставку. Были разложены карты, начался доклад. Сталин, как правило, никогда не прерывал говорящего, давал ему возможность высказаться. Потом выслушивал мнения или замечания присутствующих. Обычно в это время он всегда неторопливо ходил и курил трубку. Сталин внимательно рассматривал карты, а по окончании доклада Жукова указал пальцем место на карте и спросил:

- А это что такое ?!

Георгий Константинович нагнулся над картой и, слегка покраснев, ответил: :

- Офицер, наносивший обстановку, неточно нанес здесь линию обороны. Она проходит тут. –

И показал точное расположение переднего края (на карте линия обороны, нанесенная, видимо, в спешке, частично проходила по болоту).

- Желательно, чтобы сюда приезжали с точными данными, – заметил Сталин.

Для каждого из нас это был предметный урок. Вот и повоюй тут «по глобусу»!

Я, честно говоря, не завидовал тому офицеру, который наносил обстановку на карту. За его невнимательную работу получил замечание командующий фронтом, который лучше любого знал дела и обстановку у себя на переднем крае и которому пришлось краснеть за работников своего штаба. У Сталина была какая-то удивительная способность находить слабые места в любом деле.

Я видел Сталина и общался с ним не один день и не один год и должен сказать, что все в его поведении было естественно. Иной раз я спорил с ним, доказывая свое, а спустя некоторое время, пусть через год, через два, убеждался: да, он тогда был прав, а не я. Сталин давал мне возможность самому убедиться в ошибочности своих заключений, и я бы сказал, что такой метод педагогики был весьма эффективен.

Как-то сгоряча я сказал ему:

- Что вы от меня хотите? Я простой летчик.

- А я простой бакинский пропагандист, – ответил он. И добавил: – Это вы только со мной можете так разговаривать. Больше вы ни с кем так не поговорите.

Тогда я не обратил внимание на это добавление к реплике и оценил ее по достоинству гораздо позже.

Слово Верховного Главнокомандующего было нерушимо. Обсудив с ним тот или иной вопрос, вы смело выполняли порученное дело. Никому и в голову не могло прийти, что ему потом скажут: мол, ты не так понял. А решались, как известно, вопросы огромной важности. Словесно же, то есть в устной форме, отдавались распоряжения о боевых вылетах, объектах бомбометания, боевых порядках и так далее, которые потом оформлялись боевыми приказами. И я не помню случая, чтобы кто-то что-то перепутал или выполнил не так, как нужно. Ответственность за поручаемое дело была столь высока, что четкость и точность исполнения были обеспечены.

Я видел точность Сталина даже в мелочах. Если вы поставили перед ним те или иные вопросы, и он сказал, что подумает и позвонит вам, можете не сомневаться: пройдет час, день, неделя, но звонок последует, и вы получите ответ. Конечно, не обязательно положительный.

Как-то на первых порах, еще не зная стиля работы Сталина, я напомнил ему о необходимости рассмотреть вопрос о целесообразности применения дизелей для дальних полетов. В то время с авиационным бензином было туго, а дизели, как известно, могут работать на керосине. Результаты же применения дизелей были самые противоречивые: одни самолеты летали отлично, другие возвращались, не выполнив боевого задания из-за отказа двигателей. А у нас кроме самолетов Пе-8 (ТБ-7) на дизелях работало и много бомбардировщиков ЕР-2 с хорошими тактическими данными. Бросаться ими было нельзя.

- Вы мне об этом уже говорили, – несколько удивленно ответил Сталин, – и я обещал вам этот вопрос рассмотреть. Имейте терпение. Есть более важные дела.

Прошло довольно много времени, и я собрался было еще раз напомнить, но при очередном разговоре по телефону Сталин сказал:

- Приезжайте, дошла очередь и до ваших дизелей.

Так, решая с ним самые разные вопросы авиации дальнего действия, игравшей все большую и большую роль в войне с германским фашизмом, и присутствуя при решении многих других вопросов, я все лучше узнавал его. Например, я довольно скоро увидел, что Сталин не любит многословия, требует краткого изложения самой сути дела. Длинных речей он терпеть не мог и сам таких речей никогда не произносил. Его замечания или высказывания были предельно кратки, абсолютно ясны. Бумаги он читал с карандашом в руках, исправлял орфографические ошибки, ставил знаки препинания, а бумаги «особо выдающиеся» отправлял назад, автору. Мы каждый день представляли в Ставку боевые донесения о нашей деятельности и, прежде чем подписывать их, по нескольку раз читали, а словарь Ушакова был у нас настольной книгой.

В один из дней 1941 года, когда немцы рвались к Москве, в Ставке я стал свидетелем весьма знаменательного разговора, который ярко показывает роль Сталина в битве за Москву, в противовес злобным утверждениям Хрущева о малой значимости Верховного Главнокомандующего в годы войны.

Шло обсуждение дальнейшего боевого применения дивизии. Раздался телефонный звонок. Сталин, не торопясь, подошел к аппарату и поднял трубку. При разговоре он никогда не держал трубку близко к уху, а держал ее на расстоянии, так как громкость звука в аппарате была усиленная. Находящийся неподалеку человек свободно слышал разговор. Звонил корпусной комиссар Степанов – член Военного совета ВВС. Он доложил Сталину, что находится в Перхушково (здесь, немного западнее Москвы, находился штаб Западного фронта).

- Ну, как у вас там дела? – спросил Сталин.

- Командование ставит вопрос, что штаб фронта очень близок от переднего края обороны. Нужно штаб фронта вывести на восток за Москву, а КП организовать на восточной окраине Москвы!

Воцарилось довольно длительное молчание…

- Товарищ Степанов, спросите товарищей – лопаты у них есть? – спросил спокойно Сталин.

- Сейчас... – вновь последовала долгая пауза. – А какие лопаты, товарищ Сталин?

- Все равно какие.

- Сейчас… – Довольно быстро Степанов доложил: – Лопаты, товарищ Сталин, есть!

- Передайте товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Штаб фронта останется в Перхушково, а я останусь в Москве. До свидания.

Не торопясь, Сталин положил трубку. Он даже не спросил, какие товарищи, кто именно ставит эти вопросы. Сталин продолжил прерванный разговор.

Даже в самое тяжелое время войны Сталин любил во всем порядок и требовал его от других.

Если вы обратите внимание на документы, которые подписывались в то время, увидите, что Сталин, хотя и являлся главой правительства и Генеральным секретарем нашей партии, в зависимости от содержания документа скромно довольствовался иногда и третьим местом, ставя свою подпись под ним.

Слово «я» в деловом лексиконе Сталина отсутствовало. Этим словом он пользовался, лишь рассказывая лично о себе. Таких выражений, как «я дал указание», «я решил» и тому подобное, вообще не существовало, хотя все мы знаем, какой вес имел Сталин и что именно он, а не кто другой, в те времена мог изъясняться от первого лица. Везде и всегда у него были «мы».

Мне запомнилась характерная особенность в обращениях к Верховному Главнокомандующему. Я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь обращался к нему, называя его воинское звание или должность. Обращаясь, все говорили: «Товарищ Сталин». Эти слова всегда произносились и в ответах на его вопросы. Отвечавшие говорили: «Да, товарищ Сталин», «Могу, товарищ Сталин» или «Нет, товарищ Сталин» и т. д. Думается, что такая форма обращения в то время была более приемлемой для самого Сталина. И лица, часто соприкасавшиеся с ним, не могли не учитывать этого. Мне пришлось слышать, как один из присутствующих называл Верховного Главнокомандующего по имени и отчеству, подчеркивая тем самым свое стремление быть более близким к нему, нежели другие. Сталин ничего, конечно, не сказал по этому поводу, но свое явное недовольство весьма убедительно выразил жестом и мимикой. Документы, письма и другие деловые бумаги, направлявшиеся ему, как правило, имели короткий адрес: «ЦК ВКП(б). Товарищу Сталину».

Верховный Главнокомандующий не любил, чтобы разговоры с ним выходили за пределы его дверей. Наполеон говорил, что секрет есть секрет, пока его знает один человек. У Сталина могли знать секрет и два, и три человека: он и те, с кем шла беседа. Но если он, поговорив с кем-нибудь из товарищей, предупреждал: «Об этом знаете вы и я», – то можете быть уверены: ни один человек не решался сказать кому-либо о состоявшемся разговоре, и секрет оставался секретом. По крайней мере, мне не известны такие люди, которые бы делали третье лицо обладателем этого секрета.

К людям, которые работали с ним, Сталин был очень внимателен, он считался с тем, что на войне может быть всякое.

Известно, что И. С. Конев вследствие неудач на фронте (речь идет о сорок первом и сорок втором годах) дважды оказывался под угрозой суда и сурового приговора. И оба раза Сталин брал его под защиту, видя, что на войне иногда складывается такая обстановка, когда один человек, будь он даже семи пядей во лбу, лично сделать ничего не может. Надо сказать, что Иван Степанович Конев показал себя удивительно храбрым человеком. Так, командуя Калининским фронтом и получив донесение, что одна из рот оставила свои позиции и отошла, он поехал туда, лично руководил боем и восстановил прежнее положение. Правда, я был свидетелем, как Верховный ругал его за такие поступки, выговаривая ему, что не дело командующего фронтом лично заниматься вопросами, которые должны решать, в лучшем случае, командиры полков. Но храбрых людей Сталин очень уважал и ценил.

Надо сказать, в командовании прямо не везло (если это выражение достаточно для определения сути дела) генералу А. И. Еременко. Не раз его перебрасывали с места на место с одинаковым результатом, и лишь в 1944 году, когда изменилось положение на всех фронтах, дела у него более или менее пошли. К неудачникам следует отнести и Ф. И. Голикова, которому пришлось уйти с фронтового командования на кадры.

Не раз мне приходилось хлопотать за кого-нибудь перед Верховным Главнокомандующим или быть свидетелем того, как это делают другие. Так, однажды, неизвестно какими путями, появился у меня на столе замусоленный треугольник-письмо: «Гражданину командующему Голованову». Признаться, с такими адресами я еще писем не получал. Быстро вскрыв его, сразу посмотрел на подпись: «Мансветов». Неужели это командир отряда из Восточно-Сибирского управления ГВФ?

Действительно, письмо было от него, а сидел он в лагерях где-то на Колыме, обвиненный в шпионаже в пользу Японии и арестованный в 1938 году.

Мансветов просил помочь ему. Сам он происходил из грузинских князей, но, как известно, князья эти подчас, кроме общипанного петуха, ничего не имели. Как летчик и командир отряда, Мансветов, оставаясь беспартийным, пользовался большим авторитетом среди товарищей, и уж что-что, а версия о его японском шпионаже никак не укладывалась в моей голове.

Вечером я пришел домой к И. В. Сталину, рассказал ему о полученном письме, а заодно и о своей иркутской истории…

- Что-то о князьях Мансветовых ничего особенного не слышал, – сказал он. – Вы хорошо знаете этого Мансветова?

- Я не только хорошо его знаю, но ручаюсь за него и прошу разрешить забрать его к нам в АДД .

- Ну что же, если вы уверены в нем и ручаетесь за него, мы сейчас попросим направить его к вам.

Он подошел к телефону, набрал номер.

- У меня Голованов. Ходатайствует за бывшего своего командира отряда. Считаю, просьбу его следует рассмотреть: зря человек просить не будет.

- Приедете к себе, позвоните Берия, – сказал Сталин.

На этом мы и распростились.

Продолжение в следующем сообщении

[Владимир К.]

Кстати говоря, Сталин, всегда, когда к нему приезжали домой, встречал и пытался помочь раздеться, а при уходе гостя, если вы были один, провожал и помогал одеться. Я всегда почему-то чувствовал себя при этом страшно неловко и всегда, входя в дом, на ходу снимал шинель или фуражку. Уходя, также старался быстрее выйти из комнаты и одеться до того, как подойдет Сталин. Так было и на этот раз.

Приехал к себе в штаб, мне сказали, что дважды уже звонили от Берия и чтобы я сейчас же ему позвонил.

- Что это у тебя там за приятель сидит?! – грубо спросил меня Берия, как только я с ним соединился.

Я понял, что он был недоволен моим непосредственным обращением к Сталину.

Я рассказал о сути дела и сообщил, где находится Мансветов. Через некоторое время мне позвонил Берия и сказал, что Мансветов скоро прибудет ко мне и чтобы я написал документ с просьбой о его освобождении и направлении в мое распоряжение. Впредь, дал указание Берия, по этим вопросам беспокоить Сталина не нужно, а если что-либо возникнет, обращаться непосредственно к нему, чем я и не преминул в дальнейшем воспользоваться.

Чтобы показать лицо Сталина, хотел бы привести еще один пример. Мне доложили, что приехал авиационный конструктор А. Н. Туполев и хочет со мной переговорить.

- Пусть сейчас же заходит. Зачем вы мне предварительно докладываете?!

- Дело в том, товарищ командующий, что Андрей Николаевич под охраной… Как его – одного к вам или с охраной?

- Конечно, одного!

Вошел Андрей Николаевич Туполев. Этот великий оптимист, которому нелегко досталась жизнь, улыбаясь, поздоровался. Я предложил ему сесть, чувствуя какую-то неловкость, словно и я виноват в его теперешнем положении. Разговор зашел о фронтовом бомбардировщике Ту-2 и о возможности его применения в Авиации дальнего действия.

Несмотря на свои хорошие, по тогдашним временам, качества, этот самолет был рассчитан на одного летчика, что при длительных полетах нас не устраивало. Конструктор сказал, что есть возможность посадить в этот самолет второго летчика, и показал, как нужно усовершенствовать кабину. А я слушал его и думал: «Вот это человек! У него такие неприятности, а он не перестает заниматься любимым делом, продолжает заботиться об укреплении наших Военно-Воздушных Сил». Мне стало не по себе. Я чувствовал и понимал, что такое отношение к людям – это «отрыжки» печального прошлого, которое я и сам пережил. И я решил, что надо об этом поговорить со Сталиным.

Вскоре я был в Кремле. Доложил Верховному о своих делах, и на вопрос, что нового, передал о своей беседе с конструктором и его предложении использовать этот самолет в АДД .

Все вопросы были решены, но я не уходил.

- Вы что-то хотите у меня спросить?

- Товарищ Сталин, за что сидит Туполев?..

Вопрос был неожиданным.

Воцарилось довольно длительное молчание. Сталин, видимо, размышлял.

- Говорят, что он не то английский, не то американский шпион… – Тон ответа был необычен, не было в нем ни твердости, ни уверенности.

- Неужели вы этому верите, товарищ Сталин?! – вырвалось у меня.

- А ты веришь?! – переходя на «ты» и приблизившись ко мне вплотную, спросил он.

- Нет, не верю, – решительно ответил я.

- И я не верю! – вдруг ответил Сталин.

Такого ответа я не ожидал и стоял в глубочайшем изумлении.

- Всего хорошего, - подняв руку, сказал Сталин. Это значило, что на сегодня разговор со мной окончен.

Я вышел. Многое я передумал по дороге в свой штаб…

Через некоторое время я узнал об освобождении Андрея Николаевича, чему был несказанно рад. Разговоров на эту тему со Сталиным больше никогда не было.

Работая в Ставке, я не раз убеждался: сомневаясь в чем-то, Сталин искал ответ, и, если он находил этот ответ у людей, с мнением которых считался, вопрос решался мгновенно. Впоследствии я узнал, что добрую роль в жизни ряда руководящих работников сыграли маршалы С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков. Но, к сожалению, в те времена мало находилось товарищей, бравших на себя ответственность за тех или иных людей, хотя такие возможности, конечно, были у каждого общавшегося со Сталиным.

Сталин нередко говорил, что готов мириться со многими недостатками в человеке, лишь бы голова у него была на плечах. Вспоминается такой случай: Верховный Главнокомандующий был недоволен работой Главного штаба ВМФ и считал, что для пользы дела нужно заменить его начальника. Рекомендовали на эту должность адмирала Исакова. Наркомом Военно-Морского Флота тогда был Н. Г. Кузнецов, который согласился с кандидатурой, но заметил, что Исакову трудно будет работать, так как ему ампутировали ногу.

- Я думаю, что лучше работать с человеком без ноги, чем с человеком без головы, – сказал Сталин.

На этом и порешили.

Даже в тяжкие годы войны Сталин с большим вниманием относился ко всему новому, прогрессивному, необходимому.

Всякое дело Сталин подчинял определенной, конкретной цели. Так, Б. М. Шапошников, назначенный начальником Академии Генерального штаба, представил план занятий со слушателями, где примерно треть времени сравнительно краткосрочного курса отводилась политическому образованию. Прочитав представленный план, Сталин весь этот раздел вычеркнул и дал указание расширить военные дисциплины, сказав при этом:

- Свою политическую образованность наши командные кадры очень хорошо показали и показывают на фронте, а вот военных познаний им еще не хватает. Это – главное, на это и делайте упор.

Как я уже упоминал, Сталин часто звонил по телефону и справлялся о делах. Весьма нередко он спрашивал также и о здоровье, и о семье: «Есть ли у вас все, не нуждаетесь ли в чем, не нужно ли чем-либо помочь семье?» Строгий спрос по работе и одновременно забота о человеке были у него неразрывны, они сочетались в нем так естественно, как две части одного целого, и очень ценились всеми близко соприкасавшимися с ним людьми. После таких разговоров как-то забывались тяготы и невзгоды. Вы чувствовали, что с вами говорит не только вершитель судеб, но и просто человек…

Но были по этой части, я бы сказал, и курьезы. Отдельные товарищи воспринимали заботу о них по известной поговорке: раз дают – бери… Одного товарища назначили на весьма ответственный пост, и, естественно, общение со Сталиным стало для него частым. Как-то Сталин поинтересовался, как этот товарищ живет, не нужно ли ему чего-нибудь, каковы его жилищные условия? Оказывается, ему нужна была квартира. Квартиру он, конечно, получил, а в скором времени Сталин опять его спросил, нет ли в чем-либо нужды. Оказалось, то ли его теща, то ли какая-то родственница тоже хотела бы получить жилплощадь. Такая площадь была получена. В следующий раз товарищ, видя, что отказа ни в чем нет, уже сам поставил вопрос о предоставлении квартиры еще кому-то из своих родственников. На этом, собственно, и закончилась его служебная карьера, хотя Сталин и поручил своему помощнику А. Н. Поскребышеву рассмотреть вопрос о возможности удовлетворения и этой просьбы. Не знаю, получил ли он еще одну квартиру, но в Ставке я его больше не встречал, хотя знал, что службу свою в армии он продолжает.

Сталин очень не любил, чтобы товарищи, занимающие большие государственные посты, особенно политические, чем-то особенно выделялись среди окружающих. Так, например, узнав, что члены Военных советов фронтов Н. А. Булганин и Л. З. Мехлис завели себе обслуживающий персонал и личных поваров, снял их с занимаемых постов на этих фронтах.

Сталин не раз замечал, что решать дела душой и сердцем можно дома, со знакомыми, – так сказать, дела домашнего обихода, частные. При решении же государственных вопросов полагаться на свою душу и сердце нельзя, они могут подвести. Здесь должны действовать только здравый смысл, разум и строгий расчет.

Вся жизнь Сталина, которую мне довелось наблюдать в течение ряда лет, заключалась в работе. Где бы он ни был – дома, на работе или на отдыхе, – работа, работа и работа. Везде и всюду работа. Везде и всюду дела и люди, люди и люди. Рабочие и ученые, маршалы и солдаты… Огромное число людей побывало у Сталина! Видимо, поэтому он знал дела лучше других руководителей. Непосредственное общение с людьми, умение устанавливать с ними контакт, заставить их говорить свободно, своими словами и мыслями, а не по трафарету, давало ему возможность вникать во все детали.

Хотелось бы сказать и о быте Верховного, который мне довелось наблюдать. Этот быт был также весьма скромен. Сталин владел лишь тем, что было на нем. Никаких гардеробов у него не существовало. Вся его жизнь, которую мне довелось видеть, заключалась почти в постоянном общении с людьми. Его явной слабостью было кино. Не раз довелось мне присутствовать при просмотре фильмов. У Сталина была какая-то удивительная потребность по три-четыре раза кряду смотреть один и тот же фильм. Особенно с большим удовольствием смотрел он фильм «Если завтра война». Видимо, нравился он потому, что события там развивались совсем не так, как они развивались в Великой Отечественной войне, однако победа все же состоялась. Смотрел он этот фильм и в последний год войны. С удовольствием он смотрел и созданный уже в ходе войны фильм «Полководец Кутузов». Видимо, в просмотре особо полюбившихся ему кинокартин Сталин находил свой отдых.

Сталин, общаясь с огромным количеством людей, по сути дела был одинок. Его личная жизнь была серой, бесцветной, и, видимо, это потому, что той личной жизни, которая существует в нашем понятии, у него не было. Всегда с людьми, всегда в работе.

Глубокой осенью 1943 года Сталин вызвал меня в Москву. При встрече с ним, я все пытался предугадать, зачем все-таки вызвал меня Сталин с фронта.

Наконец совершенно без всякого перехода неожиданно он сказал:

- Полетим в Тегеран, на встречу с Рузвельтом и Черчиллем.

Я не выдержал и улыбнулся. И улыбнулся не чему-нибудь, а той осторожности, которой придерживался Сталин, видимо, всю свою жизнь, даже с людьми, которых он знал и которым доверял. Нелегкая, по всей вероятности, была жизнь у этого человека, которому, наверное, приходилось разочаровываться в людях, которым он безусловно верил. Мне же казалось, что сейчас, когда имя этого человека известно всему миру, вряд ли ему нужно проявлять такую настороженность даже к людям, близко к нему стоящим.

- Чему вы улыбаетесь? – удивленно спросил Сталин.

Я промолчал. Сказать то, что думал тогда, я бы никогда не решился. Слишком велика была разница, если можно так выразиться, в удельном весе каждого из нас. Сказать неправду и что-либо придумать я также бы не смог. Своего вопроса Сталин больше не повторил, чему я был неслыханно рад. Даже сейчас я не могу дать себе ответа, что бы я ответил на повторный вопрос?.. В одном уверен – говорить неправду не стал бы.

Немного помолчав, Верховный сказал:

- Об этом никто не должен знать, даже самые близкие вам люди. Организуйте все так, чтобы самолеты и люди были готовы к полету, но не знали, куда и зачем. Нужно организовать дело, чтобы под руками были самолеты как в Баку, так и в Тегеране, но никто не должен знать о нашем там присутствии. Продумайте все как следует, время еще есть. Завтра мы с вами еще встретимся.

Разговор был окончен. Попрощавшись, я уехал.

На следующий день я опять был вызван и поехал на дачу к Верховному. Открыв дверь и войдя в прихожую, я услышал довольно громкий и возбужденный голос Сталина: «Сволочь! Подлец!»

Я невольно остановился в нерешительности. «Кого он там так ругает? – подумал я. Пожалуй, лучше уйти, решил я и уже было собирался повернуться, как услышал голос Сталина:

- Входите, входите!

Он стоял рядом с большой прихожей в маленькой комнатке, может быть метров восьми-десяти и то вряд ли, где стоял стол, стул, налево книжный шкаф – вот и все. Направо на подоконнике полусидел В. М. Молотов. Спиной ко мне стоял человек, которого я не сразу узнал.

В нерешительности я остановился в дверях.

- Посмотри на эту сволочь! – все еще возбужденным голосом сказал Сталин. – Повернись! – скомандовал он.

В повернувшемся ко мне человеке я узнал Берия. Лицо у него было красное, растерянное. Однако я все еще не понимал, в чем дело.

- Смотри, – показывая пальцем на лицо Берия, сказал Сталин. – Видишь, видишь?!

Я пожал плечами, совсем уже ничего не понимая.

- Сними очки! – опять последовала команда. Берия снял пенсне.

- Смотри. Видишь – змея! – воскликнул Сталин.

Я посмотрел в глаза Берия и был поражен. Таких глаз мне действительно никогда не приходилось видеть. Определение Сталина было точно. На меня смотрели глаза змеи, вызвавшие весьма неприятное чувство.

- Видал? – уже более спокойным голосом спросил Сталин. – Вот почему он носит очки, хотя зрение у него полторы единицы. Вот Вячеслав, – указав на Молотова, продолжал Сталин, – носит очки по нужде – близорук, а этот – для маскировки.

Сказать, естественно, я ничего не мог и стоял молча. На какое-то время наступила тишина. Я посмотрел на Сталина. По выражению лица было видно, что идет какая-то внутренняя борьба. Наконец он овладел собой и уже спокойным голосом, подняв руку, сказал:

- Всего хорошего. Встретимся позже.

Мы втроем вышли. Берия что-то возбужденно, с площадной бранью стал объяснять Молотову. Вячеслав Михайлович, как сфинкс, шел молча, никак не реагируя на поток слов Берия. Понял я лишь одно – шел разговор об иранском шахе, и это было причиной вспыльчивости Верховного. Ни прежде, ни потом видеть его таким мне не доводилось.

Тегеранская конференция, где впервые собрались вместе главы основных государств, ведущих войну против гитлеровской Германии, и где наконец состоялось личное знакомство Сталина с президентом США Рузвельтом, является одним из важнейших событий Второй мировой войны. Встреча Рузвельта, Черчилля и Сталина в Тегеране имела огромное политическое значение.

По прибытии глав трех держав в Тегеран шах Ирана попросил аудиенцию у Черчилля и Рузвельта для приветствия гостей. Прибыв в английское посольство, он довольно долго прождал, пока вышел к нему Черчилль. Ожидание Рузвельта было менее долгим и, наконец, раздался телефонный звонок в наше посольство с вопросом, когда его превосходительство Сталин может принять шаха Ирана. В посольстве попросили обождать, чтобы согласовать время визита. Довольно быстро был получен ответ, который гласил: «Глава советской делегации спрашивает, когда шах Ирана найдет время и сможет его принять?»

Звонивший в посольство несколько растерянным голосом сказал, что его не так поняли, что шах Ирана спрашивает, когда он может приехать к Сталину. Однако последовал ответ, что его поняли правильно, и Сталин именно спрашивает о том, когда шах Ирана может его принять. Звонивший сказал, что должен об этом доложить шаху.

Окончание в следующем сообщении

[Владимир К.]

Через некоторое время последовал звонок и посольству сообщили, что если правильно поняли и И. В. Сталин действительно хочет навестить шаха Ирана, то шах будет его ждать в такое-то время.

В точно назначенный час товарищ Сталин был у шаха Ирана, приветствовал его и имел с ним продолжительную беседу, чем подчеркнул, что всякий гость должен отдать дань признания хозяину, посетить его и отблагодарить за оказанное гостеприимство.

Вопросы внимания вообще, а на Востоке в особенности, имеют определенный смысл и значение. Шах был тогда весьма молод, увлекался авиацией и получил в подарок от нас легкий самолет. Личное посещение его Сталиным еще больше укрепило те дружеские отношения, которые впоследствии многие годы существовали между нашими государствами. Поистине, казалось бы, незначительный случай, а по сути дела – политика, и немалая…

Улетали мы из Тегерана 1 декабря 1943 года. В ночь перед вылетом из Тегерана я был вызван к Сталину. Здесь же был и Берия. Настроение у Верховного было хорошее. Высказав удовлетворение прошедшей конференцией, а точнее, результатами личных встреч и переговоров с Рузвельтом, он, смеясь, сказал:

- Как ни дрался, как ни старался Черчилль обвести нас вокруг пальца, а все-таки пришлось сдаться. Однако противник он достойный!

Президент Рузвельт, вернувшись из Тегерана и выступая в канун Рождества 1943 года в Гайд-Парке, сказал о Сталине в своей речи, которая транслировалась по радио по всему миру:

«Это человек, сочетающий в себе громадную, неукротимую волю и необычную широту натуры. Я считаю, что он является истинным представителем настоящей России, и я надеюсь, что мы безусловно будем очень хорошими друзьями с ним и русским народом».

Лишь 7 декабря было объявлено в газетах о состоявшейся Тегеранской конференции.

5 или 6 декабря мне позвонил Сталин и попросил приехать к нему на дачу. Явившись туда, я увидел, что ходит он в накинутой на плечи шинели. Был он один. Поздоровавшись, Верховный сказал, что, видимо, простудился и опасается, как бы не заболеть воспалением легких, ибо всегда тяжело переносит это заболевание. Походив немного, он неожиданно заговорил о себе.

- Я знаю, – начал он, – что, когда меня не будет, не один ушат грязи будет вылит на мою голову. – И, походив немного, продолжал: – Но я уверен, что ветер истории все это развеет…

Нужно сказать прямо, я был удивлен. В то время мне, да, думаю, не только мне, не представлялось вероятным, что кто-либо может сказать о Сталине плохое. Во время войны все связывалось с его именем, и это имело явно видимые основания. Первоначальные успехи немцев были локализованы. Гитлеровские армии были разбиты под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге. Мы одерживали победы одну за другой, монолитность армии и народа была очевидна, и стремление стереть врага с лица земли было единодушно. Четко и бесперебойно работала вся машина государства. При игре оркестра без дирижера, а в понятии управления государством – без твердого руководства, государственная машина так работать, естественно, не могла бы. Четкая работа этой машины также всегда связывалась с его именем. Поэтому мне показалось, что Сталин действительно заболел…

Я хочу здесь засвидетельствовать и то, что ни одна операция, ни одно сколько-нибудь серьезное мероприятие никогда и нигде не проводились без санкции, без доклада Верховному. Он твердой рукой руководил проводимыми операциями фронтов, руководил работой своих заместителей и своих представителей Ставки на тех или иных фронтах, на тех или иных направлениях. Спрос со всех был одинаков, невзирая ни на чины, ни на занимаемую должность. Он, не стесняясь, указывал каждому на сделанные просчеты или ошибки и давал рекомендации или прямые указания, как их исправить. Это касалось и командующих фронтами и армиями, это касалось и начальника Генерального штаба А. М. Василевского и заместителя Верховного Главнокомандующего Г. К. Жукова.

Все решения, принимаемые Верховным, предварительно, как правило, обсуждались или оговаривались с большой группой товарищей, имевших отношение к принимаемому решению или знавших обсуждаемый вопрос. Все более или менее важные вопросы обсуждались и решались в присутствии членов Политбюро и Государственного Комитета Обороны. Напомню, что в ГКО была объединена вся советская исполнительная и законодательная власть и партийное руководство всей страны. Государственный Комитет Обороны был высшим органом, которому подчинялись все без исключения партийные и советские организации. Последнее слово в обсуждаемых вопросах принадлежало Верховному, но мне ни разу не довелось быть свидетелем, чтобы он противопоставлял свои мнения большинству, хотя по ряду вопросов с некоторыми военными товарищами не бывал согласен и решал вопросы в пользу интересов дела, за которое высказывалось большинство.

Думаю, что здесь нет надобности убеждать кого-либо в том, что Сталин являлся истинным руководителем вооруженной борьбы советского народа против фашистских захватчиков. Его военный талант не сравним ни с чьим не только из наших военных деятелей, но и из военных или государственных деятелей капиталистических стран, в том числе и военных деятелей фашистской Германии. Некоторые товарищи говорят, что он был не силен в тактике. Я не знаю, о какой тактике ведется речь. Если идет речь о тактике мелких подразделений или о тактике ведения боя полком или дивизией, так такие знания, надо полагать, ему и не были нужны. Эту тактику должны знать командиры рот, батальонов, полков, дивизий, корпусов, наконец, командующие армиями. Если же идет речь о тактике в стратегии, где таковая тоже, как известно, имеется, то равного ему в этой тактике не было.

Кажется мне, что нет совсем никакой необходимости в том, чтобы доказывать, что Верховный не воевал по глобусу, хотя, как известно, война имела глобальное значение. Однако очевидно, это вещи разные. Если вы ознакомитесь с директивами или указаниями Сталина, которые посылались командующим фронтами или представителям Ставки и которые сегодня уже не являются каким-либо секретом, то лично убедитесь, сколько военной мудрости, сколько предвидения вложено в них. Это доказывают результаты последующих действий, проведенных на основании таких указаний.

Как Верховный Главнокомандующий, он ввел много новых теоретически и практически обоснованных положений в способы и методы ведения войны. Именно применяя их, эти способы, мы выиграли войну, одержали невиданную победу, разгромив фашизм и его полчища. Все это было преподано им на основе опыта ведения войны, на основе его общения с огромным количеством различных людей, начиная с солдат-снайперов, танкистов, артиллеристов, летчиков, до командиров подразделений, частей и соединений, объединений.

Война была выиграна также и потому, что были созданы новые виды оружия. Это оружие создавалось опять-таки на основе общения Верховного с людьми, ведущими непосредственные боевые действия, на основе советов с ними, на основе их рекомендаций. Таким образом, мы прослеживаем и здесь действия и мероприятия руководителя, не отгороженного от массы людей, ведущих войну, руководителя, который на основе повседневного общения с этими людьми проводит в жизнь мероприятия, обеспечивающие успешное ведение войны.

Было бы наивным утверждать, что И. В. Сталин имел только положительные качества. Даже он сам, эти слова приведены мной в повествовании, говорил, что люди в Сталине видят только одно хорошее, но таких людей на свете нет.

Кроме случая с Берия, описанного мной, больше ни разу не довелось мне видеть Верховного в состоянии гнева или в таком состоянии, когда бы он не мог держать себя в руках. Вполне возможно, что другие товарищи с этим сталкивались, раз они об этом сами пишут. Лично со мной Сталин никогда не разговаривал в грубой форме, однако весьма неприятные разговоры имели место. Дважды за время войны подавал я ему записки с просьбой об освобождении от занимаемой должности. Причиной подачи таких записок были необъективные, неправильные суждения о результатах боевой деятельности АДД, полученные им от некоторых товарищей. Бывает и так, когда у самого дела не идут, нужно в оправдание на кого-то сослаться. Подача таких записок не вызвала какого-либо изменения в отношении ко мне Сталина, хотя тон этих записок был не лучшим. Этим я хочу подчеркнуть, что Сталин обращал внимание на существо и мало реагировал на форму изложения.

Не раз я задавал себе вопрос: всегда ли был Сталин таким, каким я его увидел, таким, каким он был во время войны? Ведь до 1941 года я его никогда не видел и представление мое о нем, как я уже упоминал вначале, не было, образно говоря, лучшим. Могу сказать одно – я не имею основания утверждать или с чьих-либо слов предполагать, что за все время моего общения с И. В. Сталиным отношение его к другим военачальникам как-либо разнилось с отношением ко мне. Отношение его к людям соответствовало их труду, их отношению к порученному им делу.

Работать со Сталиным, прямо надо сказать, было и не просто, и не легко. Обладая сам широкими познаниями, он не терпел общих докладов, общих формулировок. Ответы на все поставленные вопросы должны были быть конкретны, предельно кратки и ясны. Туманных, неясных ответов он не признавал и, если такие ответы были, не стесняясь, указывал на незнание дела тем товарищем, который такие ответы давал. Мне ни разу не довелось наблюдать, чтобы для этого он подыскивал какие-либо формулировки, и в то же самое время мне ни разу не довелось быть свидетелем, чтобы он кого-либо унизил или оскорбил. Он мог прямо, без всякого стеснения заявить тому или иному товарищу о его неспособности, но никогда в таких высказываниях не было ничего унизительного или оскорбительного. Была констатация факта. Способность говорить с людьми безо всяких обиняков, говоря прямо в глаза то, что он хочет сказать, то, что он думает о человеке, не могло вызвать у последнего чувство обиды или унижения. Это было особой, отличительной чертой Сталина.

Длительное время работали с ним те, кто безупречно знал свое дело, умел его организовать и умел им руководить. Способных и умных людей он уважал, подчас не обращая внимания на серьезные недостатки в их личных качествах, но, прямо скажу, бесцеремонно вмешивался в дело, если оно шло не так, как он считал нужным, уже не считаясь с тем, кто его проводит. Тогда он, не стесняясь, выражал со всей полнотой и ясностью свое мнение. Однако этим дело и кончалось, и работа шла своим чередом. Если же он убеждался в неспособности человека, время на разговоры с ним не тратил, а освобождал его от непосильной, с его точки зрения, должности.

Авторитет И. В. Сталина в ходе Великой Отечественной войны был абсолютно заслужен и предельно высок как среди руководящих лиц Красной Армии, так и среди всех солдат и офицеров. Это неоспоримый факт, противопоставить которому никто ничего не может. Описывая ход событий в Великой Отечественной войне, я старался освещать все с позиций, существовавших в то время как в Красной Армии, в ее руководстве, так и среди населения нашего государства.

Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная… – М.: ООО «Дельта НБ», 2004.
http://www.rusk.ru/st.php?idar=154014

[Ярослав Владимирович]

Очень интересный материал.

[Александр Васильевич]

Трупами, говорите, завалили?

Наши потери во Второй мировой почти равны потерям нацистской Европы!
Соотношение военных потерь 1:1.3!

Один из самых распространённых на сегодня чёрных мифов о нашей истории — это миф о якобы непомерной цене Победы. Дескать, немцев трупами завалили — так и победили. Спроси практически любого — и в ответ услышишь дежурные штампы о том, что на одного убитого немца десятеро наших приходится, о том, что людей не жалели, о том, что бездарное и подлое руководство компенсировало свою неумелость солдатскими жертвами.

Так вот, любезный мой читатель — это враньё. Прискорбно, что до сих пор эти враки смущают умы людей. Дошло до того, что периодически всплывают нелепые заявления о якобы сорока или даже шестидесяти миллионах наших погибших в войну — вот и кинорежиссёр Станислав Говорухин публично озвучил сию цифирь. Это вообще полный бред — и бред этот, как и положено бреду, порождён не знанием, а проблемами в мозгу бредящего.

На сегодня наиболее полным исследованием по статистике наших потерь является работа группы военных историков под руководством генерал-полковника Г.Ф.Кривошеева, доступная в настоящее время и широкому читателю [1]. Почему этой работе можно доверять? Во-первых, это признанная в среде историков работа, научный труд — в отличие от откровений Говорухина и прочих антисоветчиков. Во-вторых, в этой работе изложены методики подсчёта — так что можно понять происхождение сведений и оценить возможные неточности или упущения, а также произвести перекрёстную проверку данных и результатов — демографическую, а также по потерям в рамках отдельных операций.

Кстати, о методиках. Это первое, с чем надо разбираться при изучении подобных вопросов, потому что, как правило, наши представления о методиках учёта военных потерь совершенно не соответствуют действительности, что и служит почвой для сомнений и нелепых спекуляций вокруг вопроса о потерях. Так уж устроен человеческий мозг, что даже если он не знаком подробно с каким-либо вопросом, то и тогда на основании жизненного опыта, ряда услышанных терминов и неких своих модельных представлений человек всё равно имеет определённое суждение по данному вопросу. Это суждение интуитивное, приводящее к искажённому восприятию — в то время как сам человек при том плохо отдаёт себе отчёт, что реально он слишком мало знает об этом, чтобы судить. То есть проблема в том, что человек слишком часто не задумывается о том, что он знает недостаточно — тогда как имеющиеся в его голове разрозненные сведения создают иллюзию знаний.

Именно оттого получается, что когда речь заходит о подсчётах потерь, неискушённый человек, никогда не задумывавшийся на эту тему, обычно представляет себе, что каждый найденный поисковиками погибший солдат добавляется к числу погибших, и растёт это число год от года. На самом деле это не так. Такой солдат уже учтён как погибший или как пропавший без вести — поскольку подсчёт ведётся не на основе числа захоронений или найденных медальонов, а на основе данных по списочному составу подразделений. А иногда и напрямую по сводкам командиров о потерях в своих подразделениях, иногда расчётным методом в условиях, когда подобные сводки составлять не было возможности.

Полученные данные подвергается всесторонней перекрёстной проверке — например, проверке по запросам родственников в военкоматы и демографической проверке. Также используются сведения противника. И проблемой здесь является не установление абсолютного числа безвозвратных потерь, которое известно с достаточной степенью точности — а точное установление судьбы тех, кто записан в пропавшие без вести, а также тех, кто учтён дважды или более раз. Ведь человек мог попасть с частью в окружение, быть записанным в пропавшие без вести — и мог там и погибнуть, а мог и вырваться из котла или бежать из плена и снова воевать, и погибнуть уже в другом месте, или быть комиссованным.

Так что абсолютно достоверно узнать число погибших невозможно — оно всё равно будет неточным из-за подобных неоднозначностей. Однако для того, чтобы оценить характер боевых потерь, такой точности с лихвой хватает. Кроме того, такой метод учёта потерь общепринят, поэтому при сравнительном анализе потерь, когда важно оценить, выше эти потери или ниже, чем в армиях других стран, одинаковость методики позволяет проводить эти сравнения корректно.

Так вот, для оценки того, хорошо ли воевала наша армия или завалила немцев трупами, нам нужно выяснить число наших безвозвратных потерь армии — и сравнить с аналогичными данными по немцам и их союзникам на Восточном фронте. Именно безвозвратные потери армий следует анализировать — а не сравнивать наши общие потери с немецкими боевыми потерями, как обычно делают недобросовестные любители кричать о заваливании трупами — раз уж мы взялись считать трупы. Что такое безвозвратные потери? Это погибшие в боях, пропавшие на фронте без вести, умершие от ран, умершие от болезней, полученных на фронте, или умершие на фронте от других причин, попавшие в плен.

Итак, немецкие безвозвратные потери на советско-германском фронте за период с 22.06.41 по 09.05.45 составили 7 181,1 тыс., а вместе с их союзниками — 8 649,2 тыс. чел.. Из них пленных — 4 376,3 тыс. чел.. Советские потери и потери наших союзников на советско-германском фронте составили 11 520, 2 тыс. чел.. Из них пленных — 4 559 тыс. чел..[2] В эти числа не вошли немецкие потери после 9 мая 1945 года, когда германская армия капитулировала (хотя, наверное, и следовало бы добавить в это число 860-тысячную пражскую немецкую группировку, продолжившую сопротивление после 9 мая и разгромленную лишь 11-ого — они тоже должны бы учитываться как побеждённые в бою, раз не капитулировали — но всё-таки их считать не принято, вернее, из них наверное считают только погибших и попавших в плен до 9 мая). И не вошли сюда потери народного ополчения и партизан с нашей стороны, а также фольксштурма — с немецкой стороны. В сущности, они примерно равноценны.

Также особо отмечу судьбу пленных. Из немецкого плена не вернулось более 2,5 миллионов наших, в то время как в советском плену умерло всего 420 тысяч немцев [2]. Эта поучительная для кричащих о бесчеловечности и преступности коммунистического режима статистика не влияет на интересующее нас соотношение безвозвратных потерь, поскольку пленные — выжили они или нет, вернулись ли после войны или ещё до её окончания — учтены как безвозвратные потери. Их число служит такой же мерой эффективности действий армии, как и убитые. В самом деле, война — это вовсе не одна лишь перестрелка, кто кого больше настреляет, как думают некоторые. Война, с точки зрения потерь, это в первую очередь котлы, в которые берутся группировки противника в ходе наступательных операций. Судьба взятых в котёл, как правило, либо гибель, либо плен — из окружения мало кто выходит. Именно Вторая Мировая война, благодаря наличию высокоподвижных моторизованных войск и небывалых до того по разрушительной силе вооружений, дала такое количество котлов — и, соответственно, столь больших боевых потерь по сравнению с прежними войнами.

Как видим, соотношение военных потерь 1:1.3, никакими десятью нашими за одного фрица и не пахнет, никаким "заваливанием трупами" не пахнет. Да и понимать надо — невозможно такую мощную армию, мгновенно разгромившую Францию и Польшу, армию, на которую работала вся континентальная Европа, просто завалить трупами. Чтобы победить такого врага нужны огромное упорство и мужество солдат, высокий уровень их мотивации, отличное оружие, отличное командование, мощная промышленность и сельское хозяйство.

Да, в начале войны наша армия понесла тяжёлые потери, однако впоследствии наша армия одержала множество выдающихся побед. Вспомним Сталинградскую наступательную операцию — 22 немецких дивизии и 8 румынских были ликвидированы в том котле, и плюс огромные потери немецкой армии вне котла. А в 1944 году нашими был проведён ряд блестящих стратегических наступательных операций, известных под названием "Десяти сталинских ударов 1944 года", приведших к ликвидации ряда немецких группировок того же порядка. И конечно же, нельзя забывать о Берлинской операции — когда ценой жизни 78 000 наших воинов [3] была ликвидирована более чем миллионная немецкая группировка. Завывающие на тему "трупозавливания" в своих завываниях совершенно упускают из виду тот факт, что Берлинская операция — это вовсе не взятие самого города Берлина ради политических игр, как они любят представлять, а в первую очередь именно разгром миллионной группировки немецких войск, это удар, закончивший войну. То есть к концу войны имела место зеркальная ситуация — уже немцы и их союзники несли тяжёлые потери под ударами оправившейся от первых поражений Красной Армии.

Ну а то что среди немцев по сию пору больше ветеранов ходит — так это не оттого что воевали они уж так хорошо по сравнению с нами, а оттого что в плену их щадили, в отличие от наших военнопленных, 2,5 миллиона которых погублены немцами. Также давайте помнить, что именно на советско-германском фронте действовало 72% всего суммарного количества фашистских соединений [4] — то есть именно наши вынесли основную тяжесть войны с Гитлером, и оттого не надо показывать пальцем на наших союзников из США и Англии, для которых война была много легче и которые в силу этого не могут считаться эталоном бережного отношения к своим солдатам. Они себе могли позволить отсиживаться за морем и тянуть время, пока Иван за них бился.

Что же тогда истории о "винтовке на троих" и "бросаемых на пулемёты волнах бойцов". Война многомиллионных армий — это всегда колоссальная неразбериха, которой хватало и у нас, и у немцев. В таких условиях всякое могло случаться — в том числе и случаи, когда вновь сформированное подразделение, ещё недовооружённое и недоукомплектованное, могло столкнуться с прорвавшимися немцами. Или такое подразделение могли бросить затыкать прорыв, когда не было времени и ничего другого под рукой, и когда цена такого прорыва — котёл, в который может угодить огромная группировка, и когда всё может решить буквально одна рота, вовремя заткнувшая прорыв. Точно так же иной раз местный штурм с большими жертвами, вроде штурма Сапун-горы, приводит к большому военному успеху.

Отсюда вполне могли быть пресловутые случаи с "винтовкой на троих" — как казусы (в отличие от Первой Мировой, когда нехватка стрелкового оружия в русской армии была повальным явлением). Также вполне кто-то из фронтовиков мог видеть неоправданные (с его точки зрения) жертвы в локальных операциях, не видя общей картины. Всякое бывает — но может ли рядовой судить о всём фронте? То ли конкретно его командир дураком был, то ли смысл потерь оказался для него скрыт. И у немцев такие случаи бывали — во всяком случае, истории о том, как наши выкашивали из пулемётов цепи пьяных фрицев, тоже, видимо, имеют под собой основания.

Но это именно случаи, а вот возводить их в систему не стоит, в то время как представление об общей картине можно получить, именно сравнивая окончательные итоги. Которые, как мы видим, весьма достойные. Жаль, что многие наши люди поддались на завывания ряда писателей и иных властителей умов, всплывших на перестроечной волне самобичевательской истерии, вроде В.Астафьева, бывшего в войну шофёром, не видевшего ни передовой, ни вообще ничего дальше своей машины, но спекулирующего своим "я там был" и на том основании безотносительно своих истинных знаний судящего обо всём — от штрафных рот и до Ставки.

Теперь давайте обсудим общие демографические потери.

Цит. Кривошеев [5]: 

Общая убыль (погибшие, умершие, пропавшие без вести и оказавшиеся за пределами страны) за годы войны составила 37,2 млн. человек (разница между 196,7 и 159,5 млн чел.). Однако вся эта величина не может быть отнесена к людским потерям, вызванным войной, поскольку и в мирное время (за 4,5 года) население подверглось бы естественной убыли за счет обычной смертности. Если уровень смертности населения СССР в 1941-1945 гг. брать таким же, как в 1940 г., то число умерших составило бы 11,9 млн. человек. За вычетом указанной величины людские потери среди граждан, родившихся до начала войны, составляют 25,3 млн. человек. К этой цифре необходимо добавить потери детей, родившихся в годы войны и тогда же умерших из-за повышенной детской смертности (1,3 млн. чел.). В итоге общие людские потери СССР в Великой Отечественной войне, определенные методом демографического баланса, равны 26,6 млн. человек.

Таблица 115 Расчет людских потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне (22 июня 1941 г. — 31 декабря 1945 г.):

Численность населения СССР на 22.06.1941 г. - 196,7 млн. чел.
Численность населения СССР на 31.12.1945 г. - 170,5.
В т.ч. родившиеся до 22.06.1941 г. - 159,5.
Общая убыль населения из числа живших на 22.06.1941 г. (196,7 млн. — 159,5 млн. = 37,2 млн. чел.) - 37,2.
Количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны)  - 1,3.
Умерло бы населения в мирное время, исходя из уровня смертности 1940 г. - 11,9.
Общие людские потери СССР в результате войны (37,2 млн. + 1,3 млн. — 1 1,9 млн. = 26,6 млн. чел.) - 26,6.

Примечание. Расчет выполнен Управлением демографической статистики Госкомстата СССР в ходе работы в составе комплексной комиссии по уточнению числа людских потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне. — Мобуправление ГОМУ Генштаба ВС РФ, д. 142, 1991 г., инв. № 04504, л. 250.

Любопытная деталь. Если мы посмотрим на графу "Общая убыль населения из числа живших на 22.06.1941", то увидим 37,2 миллиона человек. Очевидно, именно это число и легло в основу манипуляций по вопросу потерь. Пользуясь невнимательностью среднего читателя, не задающегося обычно вопросом "а как же быть с естественной смертностью?", некие ловкачи и ввели в оборот "40 миллионов", на которое и купились и говорухины и солженицыны, увидевшие в сих шулерских выкладках искомую "Страшную Правду, Которую От Них Прятали".

Что касается общих вражеских потерь, то их число составляет 11,9 миллиона [2]. Итак, 11,9 миллиона немцев и их союзников против 26,6 миллионов наших жизней. Да, мы потеряли людей намного больше, чем немцы. А что такое разница между общими и военными потерями? Это погибшие мирные люди. Убитые в оккупации, во время бомбёжек и обстрелов, погибшие в концлагерях, погибшие в блокадном Ленинграде. Сравните-ка это число с числом погибших немецких мирных людей. Вот такими мразями были фашисты. Вечная память и слава тем, кто отдал свою жизнь для того, чтобы эта чума ушла из нашего мира! Мы гордимся вами, деды. И никому не позволим украсть у вас вашу Победу, никому не позволим захватать своими сальными пальчиками, принизить ваш великий подвиг.


[1]"Россия и СССР в войнах ХХ века", М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.
[2] там же, стр.518
[3] там же, стр.307
[4] там же, стр.415
[5] там же, стр.229

http://orthodox.patrio.org.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=95&Itemid=41

[Александр Васильевич]

Профессор, генерал-лейтенант А. К. Баиов

Вклад России в победу союзников


_{Алексей Константинович Баиов}

Речь, произнесенная на торжественном заседании в Ревельском Русском Клубе 12-го августа 1924 г. в память десятилетия Мировой войны. (в сокращении)

«Мы должны скорее признать настоящее правительство в России, так как русский народ пролил много крови для общего дела союзников». Так сказал недавно французский премьер-министр Эррио, беседуя с журналистами по поводу своей внешней политики».

Конечно, было бы логичнее и умнее сказать, что: «Так как русский народ пролил много крови для общего дела союзников, особенно в интересах Французов, то нам, французам, не следует признавать тех, которые физически уничтожают и морально растлевают русский народ, стремясь к полному разрушению нашей благородной союзницы – Великой России».

Однако в десятилетие начала Мировой войны все же приятно констатировать тот факт, что даже Франция Эррио признает те громадные жертвы, которые принесла Россия, честно выполняя свой долг перед союзниками.

Впрочем, раз на этом признании великих жертв России базируется признание большевиков, то очевидно, что эти жертвы и, как следствие их, роль России в войне недостаточно осознаны, а признание громадности этих жертв и оценка указанной роли России не искренни.

Нам приходится только утешаться, хотя это утешение слабое, что, кроме Франции Эррио, есть еще Франция Пуанкаре и Мильерана.

Не лучше в этом отношении дело обстоит и у других наших союзников.

Конечно, было бы наивно ждать правильной оценки вклада России в Великой войне на пользу Антанты от социалиста Макдональда, который возглавляет нынешнее правительство Англии, который за свои пораженческие речи во время войны был исключен из членов шотландского гольф-клуба, не желающего принять его и теперь, и который своей политикой, такой елейной, такой маниловской заставил своего Короля дружески пожимать кровавые руки убийц Высокого его Кузена.

Здесь для нас нет даже утешения в том, что, кроме Англии Макдональда, есть еще Англия Лойд Джоржа или Англия Бальдвина, ибо они, извините за вульгарное выражение, в русском вопросе одним миром мазаны.

То же можно сказать и относительно третьего из главных союзников наших в Великой войне – Италии, где Муссолини чуть ли не громогласно цинично заявляет, что ему и руководимой им Италии совершенно нет дела до того, что было сделано Великой Российской Империей и русским народом в интересах и на пользу союзников и, в частности, для спасения Италии, что, считаясь исключительно только с сегодняшними меркантильными интересами своего государства, он открыто и вполне сознательно готов работать вместе с шайкой интернационалистов для окончательного разрушения спасительницы Италии, и что, для более успешного результата этой работы, он признал названную шайку за правительство России, доставив вместе с тем, будучи монархистом, своему Королю сомнительное удовольствие пожимать руки и беседовать с убийцами благороднейшего из монархов.

Даже в Сербии находятся группы политических деятелей, которые готовы забыть вековые заботы о их родине России, неисчислимыми жертвами которой совершилось объединение Сербского народа и маленькое Сербское Королевство обратилось в обширное соединенное Королевство Сербов-Хорватов и Словенцев.

Нельзя не вспомнить также здесь и Чехию, министр иностранных дел которой Бенеш, забывая, что только благодаря Императорской России, разрушившей Империю Габсбургов, Чехия восстановила свою независимость и самостоятельность, недружелюбно относится к представителям национальной России, всеми мерами поддерживает тех, кто уготовил путь большевикам.

Впрочем, говоря о Чехии и Бенеше, нельзя не вспомнить с чувством искренней признательности и громаднейшего уважения великого Славянина, мудрого и благородного Крамаржа и его сторонников, свято чтущих Великую Россию, верующих в ее возрождение и потому ненавидящих тех, кто этому возрождению мешает.

Да будет и это нам в утешение!

Итак, прошло всего десять лет со времени начала Великой Мировой войны и только немногим более пяти лет с ее окончания, как почти все наши «благородные» и «прекрасные» союзники, так много выигравшие от этой войны, совершенно забыли о России, о настоящей национальной России, которая 4 года являлась их боевым соратником, которая пролила за это время реки дорогой крови своих лучших сынов, которая, работая с союзниками и на них, заставила весь свой народ испытать в течение войны массу горя, пролить моря слез, перенести неизмеримое количество всякого рода затруднений, тягостей, нарушения нормального течения народной жизни во всех ее проявлениях, наконец, в буквальном смысле слова, пожертвовать собою для спасения союзников, о которых можно теперь сказать, что они удивляют мир своей неблагодарностью.

Такую забывчивость и неблагодарность тех, кого в Великую войну мы были союзниками, можно объяснить тем, что они или искренне не сознают и не понимают всего того, что сделала для них национальная Россия, какова была ее роль в Мировой войне, чем они обязаны ей, или не хотят этого понимать, кривя душой для того, чтобы в настоящее время использовать для своего обогащения интернациональные элементы, распоряжающиеся тем, что еще недавно носило гордое и великое имя Россия, а в будущем избавиться от могущественного партнера на мировой сцене жизни, сильного своей духовной культурой, своими моральными и материальными безмерными богатствами, своей даровитостью и бесспорной талантливостью.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Но разве одни только наши «союзники» теперь недооценивают все содеянное Россией в страшные годы Великой войны, когда она жертвенно и бескорыстно работала на пользу и в интересах своих великих и малых соратников?

Разве правильно оценивают все это те антинациональные элементы, которые руководят и группируются около, с позволения сказать, русской газеты «Дни», которые за чечевичную похлебку за два места в Совнаркоме готовы подать руку ненавидимым русским народом большевикам и вместе с ними оптом и в розницу продолжать распродавать Россию.

Это ведь они на страницах «Дней», забывая все сделанное русским народом и, в частности, русской армией в священные годы борьбы с врагами Славянства, утверждают, что не было смысла в этой борьбе, что «для России не существовало никаких серьезных причин, никакого даже повода для кровавого столкновения с кем бы то ни было» и что «историческая обстановка, при которой Россию бросили в войну, сделала поведение русских демократов и социалистов-оборонцев совершенно неуязвимым».

Сколько здесь, помимо всего прочего, неуважения к жертвенной крови русской армии, сколько, так сказать, «недооценки» всего содеянного русским народом в его благородном порыве по призыву своего Верховного Вождя придти на спасение родственного Славянского народа; выполнить свои формальные и нравственные обязательства перед своими союзниками; наконец, защитить самого себя, свою веру, свою культуру, престол своих Царей, приведших Россию к величию, богатству и славе, страну своих предков, могилы своих дедов и отцов, свои домашние очаги, колыбели своих младенцев, от постоянных и злых врагов всего Славянства, от жестоких Тевтонов.

Но и среди национально настроенных русских людей, горячо любящих Россию, свято чтущих деяния своих Царей и своих предков, с умилением, с душевным восторгом наблюдавших подвиги свой родной армии на полях битв беспримерной в истории Великой Мировой войны, далеко не всегда можно встретить полное осведомление о том, что сделала наша армия за четыре года последней Всеевропейской войны, а потому и правильную оценку всего этого сделанного.

К тому же мы излишне скромны, особенно тогда, когда мы действуем вместе с «просвещенными» западными народами. И, отдавая должное их работе и ее результатам, мы преуменьшаем первую и умоляем вторую, когда дело касается нас.

И от этого мы только проигрываем. Мы, вследствие этого, не только во всем отдаем, почти всегда несправедливо, первенство европейцам, но мы этим самым подрываем наш дух и энергию, лишаем себя необходимой уверенности, теряем настойчивость, чувствуем себя как бы приниженными, недооцениваем своих способностей, своих сил, и в результате легко пасуем перед грубым, и, простите за выражение, нахальным натиском.

Не довольно ли? Не пора ли от самоуничижения, от излишней скромности нам перейти к правильной самооценке, конечно, без преувеличивания, без самохвальства, без вздорного чванства?

И прежде всего в дни десятилетия начала Великой Мировой войны нам нужно оглянуться на то, что было в эту войну сделано нашей несравненной Императорской армией.

Обращаясь к работе русской армии во время Мировой войны, прежде всего необходимо остановиться на вопросе, кем эта работа производилась, – другими словами, что представляла собой русская армия, составлявшая вместе с союзными войсками ту силу, которая боролась с центральными державами и примкнувшими к ним впоследствии Турцией и Болгарией.

В мирное время, перед войной, в 1914 году армия наша имела численность в 1.300.000 чел. При мобилизации в июле 1914 года она развернулась в грозную силу общей численностью в 4.700.000 человек.

Чтобы оценить значение этой цифры, достаточно указать, что Франция в это время выставила армию, силою около 2-х мил., Англия – 100.000 чел., Бельгия – 125.000 чел., Сербия и Черногория около – 800.000 чел. Таким образом, Россия с самого начала войны выставила армию, численность которой вдвое превосходила армии всех остальных союзников.

В то же время Германия и Австрия с началом войны выставили вместе немногим более 3.000.000 чел.

Впоследствии силы всех воюющих государств были значительно увеличены и к ним были прибавлены еще армии народов, присоединившихся к той или иной стороне, но все же соотношение между численностью русской и других союзных армий всегда оставалось, как 2 к 1. К этому нужно прибавить, что русские войска сражались не только в составе своих армий, но также, в виду недостатка сил союзников, и в составе их армий, как напр., во Франции и в Салониках.

Но не одною численностью измеряется сила армии, она складывается еще из вооружения, всякого рода снабжения, боевой подготовки, т.е. обучения, и, наконец, наиболее важной составной части силы армии – ее моральной ценности, ее воспитания.

Вооружение русской армии перед войной не уступало по своим качествам вооружению всех других европейских армий – она имела прекрасное ружье и отличную легкую полевую пушку.

Правда, когда пришлось одновременно иметь под ружьем до 7.000.000 чел., то ружей своих не хватало и пришлось прибегнуть к приобретению их заграницей и к использованию – отобранных у противников.

Нельзя не отметить, что наша армия начала войну, имея чрезвычайно незначительное количество так называемой полевой тяжелой артиллерии, важное значение которой выяснилось уже на опыте русско-японской войны... Но нужно сказать, что французская и английская армии вышли на войну, вовсе не имея такой артиллерии, и лишь самоотверженные действия русской армии летом 1915 года, в связи с широко развитой металлургической промышленностью Франции и Англии еще в мирное время, дали возможность им пополнить этот недостаток. Только одна германская армия в вопросе снабжения полевой тяжелой артиллерии была на высоте тогдашних требований.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Наша армия начала боевые действия, имея недостаточный запас как ружейных, так и артиллерийских патронов. Это, прежде всего, объясняется тем, что рассчитывали на короткую войну и на экономный расход огнестрельных припасов. Ни тот, ни другой расчет не оправдались. Однако нужно отметить, что такая же ошибка была сделана и всеми остальными воющими армиями: все, не исключая и немцев, предполагали, что война будет продолжаться недолго и поэтому никто не имел достаточных запасов патронов. Этим, между прочим, в значительной степени объясняется и нерешительность как Марнского сражения, в сентябре 1914 г., так и последующих боев в течение всей остальной части этого года.

Однако в последующее время положение союзников в этом отношении стало лучшим и это по тем же причинам, по которым, как было указано выше, стало лучше положение их и в вопросе относительно тяжелой артиллерии: союзники имели возможность пополнять свои запасы и развить их производство до грандиознейших размеров, лишь прикрываясь широкой спиной русской армии, изнемогавшей ради союзников в неравной борьбе в течение лета 1916 года.

Часто слышатся и теперь еще упреки нашей армии, что она перед войной 1914 года имела мало аэропланов, но в действительности в этом отношении не было разницы между армиями, участвовавшими в войне, и русская армия, подобно другим, имела на каждый корпус один авиационный отряд, в составе 6 аппаратов.

Было бы необоснованным бахвальством утверждать, что вооружение и боевое снаряжение нашей армии перед Великой войной было в полной мере на высоте требований, но мы уверенно заявляем, что в этом отношении русская армия мало чем отличалась от других армий, как наших союзников, так и наших противников.

Наша армия перед всеевропейской войной была очень хорошо обучена и боевая подготовка ее стояла очень высоко, сделав большой шаг в этом отношении со времени японской войны, после которой занятия, как с солдатами, так и с офицерами велись очень интенсивно при учете всех требований, выдвинутых японской войной и совершенствуемых в предвидении возможных новых условий предстоящей вооруженной борьбы.

Конечно, и в этой области были пробелы и даже крупные, но в известных пределах это явление неизбежно и, завися от природы вещей, в полной мере неустранимо. Такие пробелы, и притом значительные, были не только у нас, но и в других первоклассных армиях.

По справедливости, однако, нужно отметить, что наши старшие начальники далеко не всегда были на высоте своего назначения и не всегда обладали необходимыми для ведения современной войны знаниями и дарованиями.

Слишком сложны причины этого явления, чтобы здесь на них останавливаться, но все же нужно подчеркнуть, что это преимущественно зависело от малого развития у нас военной просвещенности, военной культуры, на что в свою очередь имело влияние в значительной степени отношение к армии общества и особенно так называемой интеллигенции, являвшейся истинной руководительницей этого общества. К армии в лице офицеров наше общество относилось в лучшем случае равнодушно, а обычно с недоброжелательством и даже враждебностью. Армию считали сборищем грубых бездельников и дармоедов, думающих только о кутежах и о своей карьере. Такое отношение к армии, конечно, не могло создать благоприятной обстановки для широкого развития военной культуры в стране.

Лишь когда увидели, как эти бездельники массами гибли на полях сражений, защищая честь и достоинство своей родины, справедливость высоких идей человечества и безопасность тех, кто так отрицательно относился к ним, когда увидели, что с исчезновением национальной армии исчезла и сама Россия, лишь только тогда оценили этих бездельников. Но лучше поздно, чем никогда. И да послужит это уроком на будущие времена!

Вряд ли стоит долго останавливаться на хорошо известных всем друзьям и недругам нашим моральных и духовных качествах нашей армии. Не преувеличивая, мы можем сказать, что в этом отношении мы с времен еще основателя регулярной нашей вооруженной силы Петра Великого не имели соперников. Многочисленные войны, веденные в различные времена, на разнообразных театрах войны в борьбе с различными противниками, воочию доказывают это.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Эти высокие моральные качества всецело зависели от характера русского народа, от личных, индивидуальных свойств каждого сына его: глубокая религиозность, мужество, выносливость, способность переносить всякого рода лишения, врожденная сметливость, уменье подчиняться общим интересам в забвеньи своих собственных, неприхотливость, бодрость духа, способность быстро отрешиться от неприятных и тяжелых впечатлений, готовность к выручке, умение быстро найтись и примениться к обстановке, незлобливость – вот те драгоценные качества русского солдата, которые являлись основою моральных достоинств нашей армии. Любовь к родине, преданность своему Державному вождю, верность долгу и присяге, вера в своих начальников, сознательный и глубокий патриотизм, и притом общероссийский, а не местный, не губернский, который стал известен и мил нашему солдату только с тех пор, когда в армии широко развили свою растлевающую деятельность так называемые земский и городской союзы, – вот те источники, которые являлись побудительными причинами проявлять русскому солдату указанные высокие качества.

Что же, – могут задать мне вопрос, – наш солдат царского времени не имел вовсе недостатков? На это я скажу, что: во 1-х, моя характеристика относится к массе и исключения, конечно, были (в семье не без урода), а во 2-х, наш народ, а потому и наши солдаты почти поголовно обладали одним крупным недостатком: они были невежественны и малокультурны.

Но можем ли мы бросить камень за это в наш народ и в его сынов, наших солдат, если, как показал опыт последних лет, и более культурные слои нашего общества, не исключая и тех, кто находился в рядах армии, без такого руководительства твердой и карающей руки в значительной своей части забыли все высокие идеалы, потеряли различие между добром и злом, легко перескочили через все «нельзя», утратили такой регулятор своих поступков и своего поведения в вопросах чести и честности, как совесть, всецело прониклись материальным и нравственным анархизмом, не признающим никаких авторитетов, и удовлетворение своих собственных желаний, как бы они мелки и низменны ни были, поставили выше общих интересов, выше интересов своей Родины?

Так или иначе, но мы смело повторяем, что русская армия в моральном отношении всегда стояла вне сравнений. Такой она была и перед войной 1914 г. И эти высокие ее качества с избытком покрывали те недочеты в материальной части, которые были отмечены выше.

В общем, мы в полной уверенности в своей правоте можем утверждать, что Императорская русская армия, вступая в войну в 1914 году, имела недостатки не большие, чем и все другие армии, и обладала такими достоинствами, которых у этих армий не было.

Естественно поэтому, что наша армия, к тому же вдвое более значительная по численности, чем остальные союзные армии вместе, должна была явиться крупным фактором в той величественной драме, которая была поставлена Роком на мировой сцене жизни в 1914 году.

По справедливости, однако, нужно сказать, что все, в действительности сделанное русской армией в Мировую войну, далеко превзошло то, «на что рассчитывали и что она по общим заданиям должна была сделать».

[…]

Политика Эррио, Макдональда и Муссолини, всецело пренебрегающая интересами национальной России и более, чем доброжелательно относящаяся к Триэсерии, властители которой контрабандой используют материальное и моральное достояние Императорской России, нагло, таким образом, введя в заблуждение человечество на пользу III Интернационала. […]

Наша «передовая», «прогрессивная» интеллигенция, во главе которой стояли честолюбивые и мстительные до забвения интересов Родины Милюковы и Гучковы, к которым примкнули по неразумению и глупому чванству Родзянки, а также мнящие себя государственными людьми другие члены так называемого «прогрессивного блока» Государственной Думы, – эта интеллигенция хорошо понимала, что с окончательной нашей победой над вековечным врагом Славянства, достигнутой армией, во главе которой непосредственно стоял Царь, у нас утвердится так им ненавистный «Царизм», и что только одно наше военное поражение может устранить этот «царизм» и дать им возможность захватить власть в свои руки.

(Окончание следует)

[Александр Васильевич]

(Окончание)

Наша «передовая», «прогрессивная» интеллигенция, во главе которой стояли честолюбивые и мстительные до забвения интересов Родины Милюковы и Гучковы, к которым примкнули по неразумению и глупому чванству Родзянки, а также мнящие себя государственными людьми другие члены так называемого «прогрессивного блока» Государственной Думы, – эта интеллигенция хорошо понимала, что с окончательной нашей победой над вековечным врагом Славянства, достигнутой армией, во главе которой непосредственно стоял Царь, у нас утвердится так им ненавистный «Царизм», и что только одно наше военное поражение может устранить этот «царизм» и дать им возможность захватить власть в свои руки.

Эти-то господа, пользуясь при их содействии широко распространенной уже раньше противоправительственной пропагандой на фронте и в тылу через посредство земского и городского союзов и военно-промышленного комитета, искусственно вызвали так названную ими «Великую, бескровную революцию», которая вскоре развалила и армию и все Государство.

Конечно, при таких условиях предполагаемого общего наступления не могло быть, и напротив того, естественным последствием его могло быть только поражение. Но это поражение понесла уже не Императорская Русская армия.

Лишенная того основания, на котором она была построена; того цемента, которым она была спаяна в одно могучее монолитное целое; тех идей и тех чувств, которыми она руководилась в течение более двухсотлетнего своего существования в своих деяниях на пользу своей Родины; того знамени, на котором все это было выражено эмблемами, содержащими понятия о вере, Царе и Отечестве – русская армия сначала растерялась, пришла в недоумение, затем опьянилась до потери сознания неумеренной дозой свободы, навязанной ей революцией, и, наконец, обезумевшая, разложилась и самоуничтожилась. С исчезновением Императорской Русской армии вскоре исчезла не только Императорская, но и вообще Россия.

Пользуясь этим, наши прежние союзники, наши недавние боевые соратники стараются забыть, что достижением окончательной победы в Мировой войне они обязаны героическим деяниям русской национальной армии; что их нынешнее благополучие в значительной степени построено на священной крови русского солдата и русского офицера; что самим своим существованием в настоящем виде они обязаны жертвам русского народа.

Но можем ли мы забыть это?

Забывая о своем долге перед Россией, русским народом и русской армией, члены большой и малой Антант один перед другим, стараясь не опоздать и пренебрегая всеми нравственными стимулами, торопятся предложить свое признание врагам неоднократно спасавшей их национальной России.

Но можем ли мы простить это?

Чтобы, совершив это злое дело, впоследствии не быть перед кем-либо ответственным за него, спасенные и возрожденные нами народы стремятся вместе с III Интернационалом, этим истинным распорядителем судеб того, что некогда носило священное для нас имя России, окончательно уничтожить все остатки национальной России, всех и все то, что может способствовать воссозданию великой нашей Родины.

Но можем ли мы мириться с этим?

Конечно нет, нет и нет!

Мы не можем забыть, что в Мировой войне погибло до 5 млн наших отцов, братьев и сынов. Мы не можем простить черной неблагодарности наших друзей и союзников. Мы не можем мириться с заколачиванием осинового кола на могиле нашей Родины.

Вместе с тем, мы горячо верим, что воскреснет безмерно любимая нами Россия, что мы дождемся возрождения национальной русской армии с ее возвышенными священными традициями, ее беззаветной храбростью и бесконечной самоотверженностью; и мы убеждены, что восстановленная национальная Россия захочет и сможет потребовать с ответу блудных сынов своих и всех тех, за кого так обильно во время Мировой войны лилась русская кровь и кто теперь забыл об этом и коварно изменил нам. И верим мы – справедливо рассудит она всех, восстановив ту высшую правду, которая исчезла в мире с исчезновением Императорской России.

«Мне отмщение и аз воздам».

«Имперское возрождение» http://www.fondiv.ru

http://ei1918.ru/historical_speeches/vklad_rossii.html

[Александр Васильевич]

Что несла России «свободная Европа»



Сегодня Россия, платит самый большой взнос за членство в Совете Европы, за сомнительную «честь» общения с теми, кто летом 1941 года вместе с гитлеровским вермахтом отправился в Россию «утверждать демократические ценности». Однако, одна из последних выходок «элиты» Евросоюза и украинских «оранжевых» в отношении Москвы заставляет задуматься о «преемственности политики». Уж больно любят ездить с доносами на Россию в Брюссель и Страсбург оранжевые наследники хиви. Потому и хочу предложить холодный взгляд на некоторые исторические факты, относящиеся к «европейским цивилизаторам» и коллаборационистам, добровольным помощникам, нежно называемых в вермахте – хиви.

Факты истории свидетельствуют, что в 1941 году на СССР напала не только Германия. Напала и вся остальная Европа, за исключением сербов и греков. На СССР шли – испанские дивизии и французские легионы, армии Италии, Румынии, Венгрии, Финляндии, части Чехословакии, Хорватии др.

Так, Брестскую крепость штурмовали австрийцы, а Севастополь – румыны и итальянцы. Албания послала воевать в СССР дивизию СС «Скандербей». Рвались отщипнуть себе кусочек России румыны, венгры, хорваты, словаки. В танках Гудериана чуть ли не каждый второй водитель был чех. И все они зверствовали покруче немцев. Венгров-карателей не брали в плен советские солдаты. Совсем как в Гражданскую войну, когда они уже показали себя чудовищами. Под Ленинградом и Ржевом зверствовала голландская дивизия СС «Норд-Ланд». Итальянцы, испанцы, шестьдесят тысяч французских добровольцев из дивизии СС «Шарлемань» и охранно-карательных отрядов, швейцарцы, фламандцы, валонцы…

Дания и Испания послали своих солдат даже без официального объявления войны Советскому Союзу! Другими словами, в момент нападения, постоянно пополняя «убыль», в армии Гитлера насчитывалось около миллиона солдат стран–союзников фашистской Германии, входящих сегодня в НАТО. Это без учета «засланных казачков» или хиви, но о них ниже.

Остается историческим фактом, что до 1943 года численное превосходство в живой силе на советско-германском фронте постоянно было на стороне государств фашистского блока. Вместе с ними воевали против СССР целиком сформированные из предателей, а точнее, из изменников Родины – литовская, латышская и эстонская дивизии СС, дивизия СС «Галичина», Грузинский, Туркестанский легионы и др. Всего более 400 тыс. коллаборационистов, из них украинские бандиты составляли 250 тыс. Они не считались военнопленными, после поимки предавались военному трибуналу.

Национальный состав военнопленных в СССР в период с 1941 года и по 1945 год составлял: немцев – 2 389 560 чел., японцев – 639 635, венгров – 513 767, румын – 187 370, австрийцев – 156 682, чехов и словаков – 129 977, поляков – 60 260, итальянцев – 48 957, французов – 23 136, голландцев – 14 729, финнов – 2 377, бельгийцев – 2 010, люксембуржцев – 1 652, датчан – 457, испанцев – 452, норвежцев – 101, шведов – 72. На конец Второй мировой войны в русском плену (исключая немцев) побывало до полутора миллионов европейцев!

На полученных в полной исправности европейских заводах, изготавливавших оружие для Гитлера, перед нападением на СССР, работали европейцы. К началу войны против СССР на немцев работали 250 млн. человек! Работали десятки заводов, в том числе принадлежащих американскому капиталу и обеспечивались его же сырьем. Можно, не греша против истины, сказать, вся Европа (исключая движения Сопротивления) воевала против СССР. Сегодня, «демократические силы» в Европе из числа наследников похода на Восток, соорудив блок НАТО под руководством США, стремятся уничтожить память о Великой Победе над фашизмом. А первыми помощниками, особенно на Украине, у них – хиви, в основном с Западной Украины.

Давайте посмотрим на самую многочисленную орду коллаборационистов, чьи «оранжевые» потомки захватили власть на Украине… «На службе германского вермахта» - такие надписи украшали нарукавные повязки добровольных помощников, прозванных в народах – предателями.

Украинский легион формировался из членов ОУН. Центр формирования – Бреслау. Все добровольцы были обмундированы в чехословацкую униформу черного цвета. В декабре 1939 года полки «Украинского легиона» были переформированы в ДУН (Дружины украинских националистов) и переданы в полицейские формирования.

Батальон «Соловей» сформирован в марте 1941 года в Кракове. «Соловьям» была выдана форма Вермахта, с украинской стороны им командовал сотник Роман Шухевич, будущий «Герой Украины» при Ющенко. Они в составе полка «Брандербург-800» входили во Львов 30 июня…

Батальон «Роланд» сформирован в Австрии в апреле 1941 года, командир с украинской стороны Е. Побегущий. В задачи батальона входили: организация украинской полиции, доставка продовольствия, охрана военнопленных. Униформа чешская (черная) образца 1930 года, с «зубчатками».

«Полесская сечь» - в августе 1941 года на Западной Украине Бульба-Боровец организовал отряды украинской милиции. Оружие немецкое. Основная задача – борьба с советскими партизанами и остатками Красной армии. В конце войны влились в организованную дивизию при поддержке А. Розенберга УНА.

Украинские полицейские батальоны и полки в начале 1942 года начали формироваться в Киеве. Обмундирование – полевая форма Вермахта или германской полиции. В синих жупанах, как во времена Первой мировой войны, в этот раз им было отказано.

201 охранный батальон путей сообщений обмундирован в германскую полевую форму. «Украинский легион самообороны» или «Волынь» сформирован в 1943 году, в последствии влился в состав дивизии СС «Галичина», как и полицейский полк «Галиция», наследник «сичовых стрельцов».

УВВ (украинское вызвольне вийско) – начало формирования с 1943 года в Западной Украине. УНА (Украинская народная армия) начала формироваться при поддержке А. Розенберга вместе с УВВ. Впоследствии в УНА входили: бывшая дивизия СС «Галичина», переименованная в первую дивизию УНА и 2-я дивизия «Свободная Украина», командир генерал-хорунжий Бульба-Боровец. В УНА входила также и бригада «Вольного казачества» П. Терещенко. Петлицы и нарукавные щиты УНА полностью совпадают с сегодняшними самостийного украинского войска. Части УНА в 1945 году ушли в оккупационные зоны Англии и Америки.

В мае 1942 года в г. Травники, возле Люблина, был создан лагерь подготовки охранников из вспомогательного восточного персонала, в основном украинцев и евреев Западной Украины, прозванных «травниками» . Униформа – черные мундиры общих СС, с трезубом в петлице…

Это далеко не полный перечень украинских хиви. Но пришедшие к власти на Украине оранжевые потомки «засланных казачков» своей политикой вынуждают сегодня даже бывшего председателя Верховного Совета Яценюка заявить: «Зрада – основная черта украинской политики». Об указах Ющенко и его вояжах в Варшаву, Брюссель или Тбилиси к куму Мишико, прочей антироссийской истерии Киева надо ли напоминать?

Николай Яременко,
Полтавская обл.  
 
http://www.segodnia.ru/index.php?pgid=2&partid=41&newsid=8395

[Александр Васильевич]

Архимандрит Петр (Кучер)

Победа православия и истины

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.


    
   Господа! Дорогие братья и сестры!

   64 года назад отгремели последние залпы Великой Отечественной войны, и сегодня мы празднуем славный юбилей великой Победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне и чтим память миллионов наших отцов и братии, павших на полях сражений за веру. Отечество, и чествуем всех еще живущих участников этой неописуемой грандиозной военной эпопеи.

   Мы не только сегодня обращаемся к памяти об этом событии в истории нашего Отечества; незабвенную память о дарованной Богом нашему народу Великой победе мы благоговейно храним в сердцах наших как неиссякаемый источник, питающий национальный дух русского народа.

   Это он, наш великий русский народ, принял на свои могучие плечи основную тяжесть Второй мировой войны, эпицентр которой пришелся на территорию Русской земли.

   Это был экзамен мужества, стойкости, жертвенности и православно-национального сознания великого русского народа – свойств его духа, питаемого непреходящими ценностями его богооткровенной и жизнеутверждающей святой православной веры – веры, ныне, к сожалению, часто остающейся не востребованной нашим народом.

   Разгромив фашистскую Германию, русский народ не только сам себя защитил, но и спас от уничтожения фашизмом славянские и другие народы Европы и, особенно, евреев. Миллионы русских отдали свою жизнь за жизнь своих соотечественников и жизнь иноплеменников.

   Уже в начале войны перед лицом смертельной опасности русский народ обратился к Богу с покаянием и молитвой, и Господь сменил гнев на милость – с Божией помощью и ценой неисчислимых жертв и пролитой крови русский народ склонил чашу войны в свою пользу. Отдав в начале войны под немецкий меч богоборческую большевистскую Красную Армию Троцкого, Господь затем помог одержать победу в войне уже новой – русской, народной Советской Армии Сталина, армии с погонами.

   История России – это непрерывная многовековая война ради защиты ее священной земли, ради защиты ее богоизбранного народа, ради защиты ее безценного сокровища – святого Православия, души русской нации.

   Немецко-фашистский рейх, как известно, был олицетворением мировых оккультных сил, поэтому победный фейерверк мая 1945 года не только знаменовал военный разгром этой цитадели сатанизма, но и явился торжеством Православия и Истины, триумфом православного духа русского народа и, может быть, заключительным аккордом его неповторимой тысячелетней истории.

   Чем дальше уходит по житейскому морю корабль России от тех грозных и трагических лет, тем величественнее возвышается над историческим горизонтом России громада ратного подвига русскою народа. Нападение фашистской Германии на Советский Союз в историке-политическом аспекте – это была неудавшаяся попытка врагов России взять реванш за ликвидацию Сталиным в 20-30-х гг. прошлого века антирусского антихристова десанта Троцкого, Зиновьева, Свердлова и других – десанта зла, высаженного Западом в России в 1917 г. в опломбированном троянском коне-вагоне и причинившего ей неисчислимые беды.

   Вторая мировая война была выбросом зла, генерированного антихристианскими революциями, и результатом принятия двумя великими народами – немецким и русским – чуждых христианству идеологий рационализма, материализма, богоотступничества и богоборчества и, как следствие этого – беззакониями против нравственности, навязанными этим народам мировыми антихристианскими силами Запада и сфокусированными в его злейшей части – немецком фашизме. Война была сокрушением националистической спеси немцев и отрезвлением русских от безбожия. Это было кровопускание для оздоровления обоих народов. Это было наказание нашему народу за отречение от Бога во время всесоюзной переписи населения в 1937 и в 1939 годах и на 18 партсъезде ВКП(б), но и спасением Православия и России.

   Но то, что ранее не удавалось сделать споспешникам сатаны под грохот военных канонад, сегодня они делают это под грохот лжи, диверсий, разорений, клеветы и угроз в идеологической войне против России и тихой интервенции антирусских и антиправославных сил.

   Обозревая православным взором трагические периоды в истории России, можно видеть, что все они были следствием гнева Божия на наш народ за богоотступничества и беззакония. Но в те прошедшие времена наши отцы находили в себе мужество приносить Богу покаяние, и Бог миловал их. Мы же сегодня, еще не оправившиеся от болезни материализма и безбожия, не подражаем евангельскому блудному сыну и не торопимся использовать отпущенное нам Богом для покаяния и прощения время и не обращаемся к Нему за помилованием. Вот почему и эти наши торжества, проходящие в нынешнее бедственное время, можно с полным основанием сравнить с «пиром во время чумы».

   Много написано и сказано о Великой Отечественной войне – этой неописуемой великой военной эпопее, но ни одним словом не обмолвились ни советское, ни российское правительства, ни советская, ни нынешняя российская общественность, ни пресса, ни историки, ни кинематограф, ни мемуаристы, ни аналитики об истинном Виновнике Великой Победы – о Боге, о Божией помощи нашему народу в той ужасной войне.

   Разгромив в Великой Отечественной войне своих врагов, напавших извне в лице фашистской Германии, наш народ и власти приписали победу в этой войне исключительно себе, никак не возблагодарив Бога за Его всемогущую и очевидную помощь в этом грандиозном и кровопролитном побоище, как это делали наши предки, славившие Бога за победы возведением храмов и монастырей, благодарственными молебнами и благотворительностью. И «скальпы» побежденных врагов – боевые знамена разгромленной немецкой армии – парад Победы принес не к подножию Божию, не к храму Божию, а к подножию храма богоборца Ленина – мавзолею.

   Упоенные лаврами Победы и превозносясь ею десятилетиями, мы ослабили национально-этническую бдительность и духовное зрение реальности и, как следствие этого и в наказание за это, просмотрели скрытно готовившийся сокрушительный удар наших врагов, запланированный ими еще в сентябре 1943 г. в США, закончившийся разгромом нашего Отечества летом 1991 г., поражением и рассеянием по миру строителей очередного богоборческого коммунистического Вавилона.

   Таким обр., Истинный Победитель – Господь Бог – не попал в «список награжденных» и был обойден почестями. И это при том, что «аще не Господь сохранит град, всуе бде стригий» (Пс. 126, 1). И поэтому «не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь Славу о милости Твоей и Истине Твоей» (Пс. 113,9).

   И эта неблагодарность Богу за Его помощь в спасении нашего Отечества в Великой Отечественной войне и последующие затем новые обращения русского евангельского пса на свою блевотину неверия и богоотступничества возвратили наш народ на прежние круги бесовские с их теперешними горькими и плачевными последствиями, выйти из которых народ тщетно пытается не через нужную «дверь» – не через веру, покаяние и Церковь, а «прелазяй инуде», то есть, надеясь на свои силы, с подсказки чуждого ума. Вот и сбылись слова просветителей Кирилла и Мефодия, сказанные ими нам, славянам, в 9 веке: «Вы приняли безценный дар – святое Православие. Храните его. Если вы ослабеете в вере православной, то вас одолеют враги ваши, и вы станете их рабами».

   Всеисторическая война, прошедшая в ХХ веке, окончилась триумфальной победой русские народа, но война против нашей Родины не прекращается, в которой наш народ из-за ослабления веры в Бога вот уже более 17 лет терпит неудачи, ибо она ведется мировыми силами зла не традиционными военными средствами и формами и не на полях военных сражений, а во всех сферах человеческого бытия – в духовно-нравственной, демографической и социальной.

   Это война апокалиптическая, и победить в ней можно только оружием веры в Бога, молитвы и покаяния в наших грехах, как это делали наши великие предки-ратоборцы: равноап. князь Владимир, Илия Муромец, Андрей Боголюбский, Александр Невский, Димитрий Донской, Александр Пересвет и Андрей Ослябя, Минин и Пожарский, Суворов и. Багратион, Скобелев и Ермолов, Ушаков и Нахимов, Сталин и Жуков.

   «Сим побеждай», – было написано под изображенным на небе Крестом для византийского императора Константина Великого перед его битвой с Максенцием.
 
   Пора всем осознать, что войны, как и все бедствия нашего народа в ХХ веке – революции, голод, эпидемии и другие – являются следствием богоотступничества, богоборчества, клятвопреступления и беззаконий против нравственности.

   Итак, дорогие братья и сестры! Обратимся к Богу и христианской жизнью оправдаем цену, заплаченную за нас жизнями и кровью миллионов погибших, раненых и пострадавших на фронтах Великой Отечественной войны, наших отцов и братьев, и перед незабвенной памятью тех, кто своими костями устлал путь Великой победе от Сталинграда до Берлина, склоним наши главы.

   Слава Богу, даровавшему нашему народу Великую Победу в Великой Отечественной войне под руководством великого вождя Сталина.

   Слава Богу, пославшему нашему воинству плеяду талантливых полководцев во главе с легендарным маршалом Жуковым.
 
   Вечная память нашим дорогим соотечественникам, отцам и братиям за веру и Отечество на полях сражений павшим, в воздухе и морях погибшим, руководителям нашего Отечества и армии, кто поднял наш народ на защиту своей священной Родины и одержал победу в этой невиданной битве всех времен и народов:

   великому вождю И.В. Сталину, великому полководцу маршалу Жукову, маршалам Василевскому, Рокоссовскому, Коневу, Малиновскому, Толбухину, Шапошникову, Чуйкову, Мерецкову, Устинову, Ворошилову, Тимошенко, Буденному, Соколовскому, Бирюзову. Захарову, Булганину, Воронову, Говорову, Еременко, адмиралу Кузнецову, генералам армии Ватутину, Черняховскому и Берзарину и другим, генералам Панфилову, Плиеву и Карбышеву и другим, прославленным летчикам Покрышкину и Кожедубу, Талалихину и Гастелло, подводникам Маринеску и Грищенко, воину Александру Матросову и другим, разведчику-легенде Николаю Кузнецову и миллионам другим.

   Здравие, мирное и благоденственное житие и во всем благое поспешество подаждь, Господи, Великому Русскому народу, ветеранам и участникам Великой Отечественной войны и доблестному российскому воинству и сохрани их на многая лета!
  

http://www.rv.ru/content.php3?id=7952