Сон в рукуРецензия на книгу Д.А. Нечаенко «История литературных сновидений XIX – XX вв.» 
Д.А. Нечаенко
«История литературных
сновидений XIX – XX вв.»
«Литература есть сон, сон, направляемый и обдуманный, но в основе своей сон», — заметил как-то Х. Л. Борхес, а В. В. Розанов в одной из своих «мимолётных» записей выразился ещё более определённо: «Настоящая тема в России одна: сон». Поставив эти знаменательные изречения эпиграфом к своей обьёмистой монографии «История литературных сновидений XIX – XX вв.», Д. А. Нечаенко наследует славной традиции русской гипнологии, начатой книгами А. М. Ремизова «Огонь вещей: Сны и предсонье» и «Мартын Задека: Сонник». Однако, если Ремизов ведёт речь о литературных снах в свободной форме эссе, то Нечаенко, начиная со своей первой монографии «Таинства сновидений в мифологии, мировых религиях и художественной литературе» (М., 1991), исследует сны героев нашей классики, руководствуясь строго научными заветами А.Н. Афанасьева, А.Н. Веселовского, Ф.И. Буслаева, о. П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева и других корифеев отечественной филологии и философии. А они независимо от К.Г. Юнга и порой задолго до него обосновали и ввели в научный оборот такие понятия как «первообраз» (архетип), «мифологическое мышление» (коллективное бессознательное), «оплотневшее сновидение» (так Флоренский определил «художество») и др. Думаю, что не только я, но и многие мои коллеги, знакомясь с литературоведческими трудами последних лет, всё чаще впадают в уныние от обилия псевдонаучных, пустопорожних по содержанию работ. Их главной особенностью является нескончаемая игра со словами типа «парадигма», «дискурс», «филиация», «денотат», «семантический актант» и проч. Никто не спорит с тем, что наука должна оперировать научными терминами, а не обыденной разговорной лексикой. Но нередко это становится самоцелью, и тогда в литературоведческой монографии или статье ничего, кроме «птичьего языка», едва понятного узкому кругу специалистов, не находится. Литературоведение как одна из важнейших гуманитарных наук, — совершенно верно, на мой взгляд, полагает Нечаенко, — это не кастовое «тайнознание», доступное лишь «посвященным», а попытка осмыслить духовный опыт великой литературы, а через него постичь уроки жизни и истории, ошибки в прошлом и перспективы на будущее. Иначе, какой в литературоведении смысл и какая польза для ума и сердца?
Наиболее содержательными в монографии Нечаенко представляются главы, посвящённые всестороннему разбору сновидений в пушкинском «Борисе Годунове», в «Обломове» Гончарова и «Нови» Тургенева, в повести Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» и в «Лете Господне» Шмелёва. С совершенно оригинальной точки зрения в книге анализируются, например, зловещие видения молодой купчихи Катерины Львовны Измайловой. И во многом иначе начинаешь относиться к этому неоднозначному, яркому образу, когда узнаёшь, какой малоизвестный и символичный мифологический материал использовал Лесков при его создании. Горы книг, комментирующих сюжет и трактующих образы главных героев, написаны о «Борисе Годунове». И, тем не менее, Нечаенко удалось по-своему взглянуть на, казалось бы, общеизвестное, открыть новые отношения между историческими фактами и их мифологическим переосмыслением, что существенно дополняет и обогащает наше восприятие прославленной драмы. Главы о балладах Жуковского, о «Невском проспекте» и «Мёртвых душах» Гоголя, о прозе и драматургии Леонида Андреева являются, на мой взгляд, одними из наиболее глубокомысленных и самобытных работ, написанных о творчестве этих писателей в последние годы.
Есть в научных изысканиях Нечаенко и некоторые просчёты, затрудняющие восприятие книги. Это слишком пространные цитаты, чересчур подробные комментарии, обращение к мифологическим и библейским сюжетам, уводящим далеко в сторону от основной темы исследования. И всё же Нечаенко как учёный-филолог справился, я считаю, со своей главной задачей: показать, насколько глубоко отечественная классика связана с мифологией, фольклором, Священным Писанием, произведениями выдающихся западноевропейских писателей и философов. После появления первой монографии Нечаенко, казалось, что открытая им тема станет одной из самых востребованных в литературоведении. Однако, кроме нескольких примечательных, со знанием дела составленных сборников и статей, ничего по-настоящему значительного в этой области так и не появилось. Капитальное исследование «История литературных сновидений XIX - XX вв.» объёмом в 90 печатных листов (что составляет как минимум солидный трёхтомник) восполняет этот досадный пробел.
*Д.А.Нечаенко. История литературных сновидений XIX – XX вв . М.: Университетская книга, 2011. — 784 с.
В. М. Гуминский
