К 20-летней годовщине начала натовских бомбардировок Югославии
Александр Васильевич:
(Продолжение)
Между тем к 1944 году войска Красной армии смогли переломить хребет армии Германии и ее союзников и выйти на государственную границу СССР. Румыния и Болгария были пройдены войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов, как нож сквозь масло. Воспользовавшись замешательством немцев, вызванным столь стремительным наступлением РККА, югославские партизаны прорвали оборону четников и недичевцев в Южной Сербии и в едином порыве устремились к Белграду с юга-запада. Форсировав Дунай, 57-я армия 3-го Украинского фронта освободила от немцев восточную и центральную часть Сербии и подошла к Белграду с северо-востока. При этом они с удивлением обнаружили, что обозначенные Главпуровской пропагандой как местные коллаборационисты недичевцы и четники не оказывают никакого сопротивления. На самом деле, Недич и Льотич в течение всей войны уклонялись от попыток немецкой администрации заставить их сражаться против СССР. А четники Дражи Михайловича и вовсе пытались принять участие в освобождении Сербии вместе с войсками Красной армии. Несколько представителей четников попыталось представить свою борьбу с югославскими партизанами, как… "расправу над троцкистами" и заверяли командиров Красной армии в своей любви к России. Однако эта попытки окончились неудачей.
Несколько городов центральной Сербии (Крушевац, Трстеник и др.), освобожденные четниками от немцев, вместе с освободителями были переданы представителями РККА партизанам, которые на месте расправлялись с ненавистными противниками по гражданской войне.
Вскоре совместными действиями югославских партизан и 4-го мехкорпуса генерала Жданова Белград был взят. Защищавшие его немцы и разрозненные части Русского корпуса были выбиты из города и отступили на запад. После этого советские войска вышли из Югославии через территорию Воеводины и продолжили свое наступление на Берлин, Будапешт и Вену. При продвижении на запад советские части наступали, задевая левым флангом северные (хорватские) районы Хорватии. Боевую поддержку югославским партизанам оказывало воздушное соединение Витрука, имевшее в своем составе штурмовики, истребители и средние бомбардировщики. Для Югославии война закончилась не 8, не 9, а лишь 15 мая 1945 года с падением последней цитадели сопротивления немцев и сражавшихся там плечом к плечу немцев, усташей, четников и власовцев...
Стоит отметить, что победа партизан означала не только изгнание из страны немцев. С осени 1944 года до самого 1948 года в Югославии был раскручен маховик репрессий против собранных в единую кучу "пособников оккупантов, националистов, мракобесов и противников коммунистической идеологии". В течение нескольких недель после взятия Белграда в городе были расстреляны несколько сотен священников, инженеров, профессоров университета, учителей и просто несогласных. Эта же волна красного террора в худших традициях "пролетарской революции" прошла и по другим освобожденным от немцев территориям.
Ситуация усугубилась в 1948-1957 годах, когда Югославия оказалась в противостоянии с СССР и его союзниками. В это время маховик репрессий ощутили на себе уже те, кто положительно относился к СССР и русским вообще, а сама страна оказалась на пороге вступления в НАТО (переговоры прервала лишь смерть Сталина). Конечно, в этих условиях историческая роль СССР в освобождении Югославии от немцев стала принижаться, а с памятью о советском пребывании в Югославии стали бороться. Уже тогда, в 1948 году, площади и скверы сербских городов и сел стали «освобождать» от обелисков и братских могил советских воинов. Памятники разбивали и сдавали в металлолом, а могилы сгребали в общие захоронения или просто засыпали землей. На их месте обычно возводились памятники югославским партизанам, прах которых в срочном порядке выкапывали из других захоронений. В дальнейшем, после улучшения взаимоотношений с СССР, часть памятников советским солдатам в Югославии была восстановлена, а на окраине Белграда было построено советское мемориальное кладбище. Празднование Дня Победы, которую волевым решением югославского партийного руководства перенесли на 15 мая, вернули на 8 мая. И, тем не менее, по понятным причинам, роль СССР в борьбе с Германией и в освобождении Европы от германской гегемонии продолжала восприниматься с пренебрежением. Официальная концепция сводилась к тому, что Восточный фронт, Африканский (позже Западный) фронт и бои в Югославии имели равное влияние на исход Второй мировой войны. Развилась концепция того, что Югославия в 1941 году "спасла Москву", которая "затягивала посылку обещанного оружия и военной помощи". Дело дошло до того, что официальная историческая наука всерьез стала утверждать, будто бы Тито "временно пригласил Красную армию в Югославию на своих условиях"… и т.д. Умалчивалась не только решающая роль СССР в победе над Германией, но и значение диверсионной и партизанской подготовки, полученной Тито и его соратниками в СССР и Испании под руководством советских инструкторов.
Эти манипуляции с массовым сознанием не прошли бесследно. Значение Второй мировой войны, борьбы с Германией и победы над ней стали все более блекнуть. В погоне за недостижимой синей птицей коммунизма – пролетарским интернационализмом - титовский режим шел на еще большие коррекции прошлого.
Четники и усташи были уравнены как "выродки сербского и хорватского народа".
При этом акцент делался на военные преступления четников и замалчивались массовые убийства, совершавшиеся усташами. Сотрудничество четников и партизан в начале войны стали изображать, как нечто случайное, мимолетное, почти не имевшее место. Еще больший вклад в разрушение целостности воспоминаний о Второй мировой войне внесла свобода выезда из страны, которая стала доступна югославам с 60-ых годов. Массовый характер поездок "гастарбайтеров" в страны Западной Европы и Америки привел к тому, что связи между военной волной эмиграции (вчерашними четниками, льотичевцами и усташами) и приезжающими из послевоенной Югославии стали весьма широкими. Разумеется, югославская госбезопасность старалась свести последствия подобных контактов до минимума. Но в условиях безвизового выезда помешать вливанию в югославское общество "других" идей о Второй мировой войне стало практически невозможно.
Разброд в оценках Второй мировой войны, роли Красной армии и партизан, достиг своего пика к началу девяностых. В то время в Югославии, почти как и в тогдашней России, можно было услышать самые противоположные мнения по этому поводу, причем, в отличие от России, где официальные власти поддерживали гиперкритическое отношение к победе (Волкогонов и К˚), в Югославии мейн-стрим протекал по несколько другому руслу.
Разумеется, что в Хорватии роль усташей также подверглись переоценкам. Из «дьяволов во плоти» во времена президента Туджмана они постепенно стали борцами за свободу Хорватии, которые, может, где-то иногда и перегибали палку, но в значительной мере делали правое дело и были очернены коммунистическими историками. Хорватия, таким образом, развивалась по понятному образцу. Все это напоминало переоценку действий ветеранов СС в Прибалтике и Западной Украине. Символика усташей и созданного гитлеровцами Независимого государства Хорватии стала частью государственной и военной символики Хорватии. Военные традиции и песни усташей стали в чести в хорватской армии.
Впрочем, в Хорватии ситуация стала меняться после 1995 года, т.е. после победы над сербами и их почти полного изгнания из страны.
Сначала только в общении с Западом, а потом и для внутреннего пользования акценты стали смещаться. Интересный почин в этом смысле дал глава хорватского Генерального штаба Янко Бобетко, который еще в далеких девяностых в интервью российскому телеканалу сравнил освободительные операции хорватской армии с партизанскими операциями против "фашистских прихвостней четников" в годы Второй мировой войны. Сам президент Хорватии Туджман как участник партизанского движения был даже награжден в 1995 году российской государственной наградой в память о Второй мировой войне, что показало начало переориентации хорватской элиты.
(Окончание следует)
Александр Васильевич:
(Окончание)
Практически переломной датой стала смерть президента Франьи Туджмана и его министра обороны Гойка Шушака, которые с трогательным единством умерли с одинаковым диагнозом в одном и том же медицинском заведении и таким образом освободили сцену для нового поколения реформаторов. В самом деле, команда, имевшая руки по локоть в крови, отрицавшая геноцид в годы Второй мировой войны и делавшая неоднократные антисемитские заявления, вряд ли могла быть подходящей для страны, собиравшейся стать членом НАТО и ЕС. Со временем официальная пропаганда Хорватии стала все больше и больше разворачиваться в противоположную сторону. Нынешние хорватские официальные лица без тени сомнения заявляют, что Хорватия – первая страна, где возникло массовое антифашистское движение, имея в виду партизан. Его предводителем был хорват – Тито. То, что среди восставших абсолютное большинство до 1944 г. и относительное в 1944-1945 гг. составляли сербы, конечно же, не упоминается. Впрочем, и сама идея антифашизма формулируется как приверженность идеалам демократии вообще и западной либеральной демократии в частности. Коммунистическая ортодоксальность и террор против политических противников в годы войны и после ее окончания – дело рук сербов, "которые в массе своей поддерживали четников, а после сталинизм". И вот уже в 2007-2008 годах хорватский государственный телеканал снимает на бюджетные деньги многосерийный фильм о жизни хорватской интеллигентской семьи накануне и в годы Второй мировой войны. Усташи изображены в нем злыми психопатами, а хорватские подпольщики коммунисты – славными, хотя и несколько увлекающимися молодыми людьми. При этом такая же метаморфоза происходит с памятниками партизанам, с названиями улиц, связанными с партизанским движением. На периферии большинство этих памятников было снесено, а улицы переименованы, поскольку увековечивали память о партизанах-сербах. В то же время в крупных городах существуют обновленные и восстановленные памятники "героям-антифашистам из Хорватии". В то же время стоит отметить, что в широких слоях населения существует отторжение по отношению к историческому наследию партизанского движения. При этом партизанские мемориалы регулярно подвергаются осквернению со стороны неизвестных "молодых хулиганов".
В Сербии динамика развития массовых взглядов на Вторую мировую и ее результаты развивалась несколько иначе, но еще более непохоже на ситуацию на постсоветском пространстве. С начала девяностых постепенно шла реабилитация четнического движения, все более политически востребованным становилось признание роли четников в борьбе с немцами в начале войны и с усташами в ходе почти всей войны. Целых две крупных политических партии тогдашней Сербии – радикальная партия Воислава Шешеля и Сербское движение обновление Вука Драшковича претендовали на наследие и возрождение четнического движения. При этом шешелевское направление в основном опиралось на возрождение традиций сербских четников в западной части сербского этнического пространства (Босния и Хорватия), где основной задачей была защита интересов сербского народа от хорватов и боснийских мусульман. В восприятии Драшковича, четническое движение имело другую трактовку. Тут большее внимание уделялось традиционной опоре на союзников и на демократию, "приспособленную к сербским условиям". Воссозданию сусального образа четников в немалой степени способствовало и то, что в Сербии, как таковой, партизанское движение было сравнительно немногочисленным. Массовость оно приобрело именно в сербских районах Хорватии, Боснии и Черногории. С другой стороны, именно в начале девяностых вылезли на белый свет все ошибки, допущенные в решении национального вопроса в послевоенной Югославии. Хотя национальные меньшинства имелись и на территориях Хорватии, Боснии и Македонии, автономные области были созданы лишь в Сербии. Четники же, в отличие от интернационалистов-партизан, были наиболее ярыми защитниками сербов от мусульман и хорватов.
Немудрено, что в этих условиях ореол партизанского движения быстро поблек, разрушились идеалы братства и единства.
Официальной пропаганде удавалось поддерживать в народе симпатии к "коммунистам-почвенникам", которым не дала развернуться воля хорвата Тито. На этой волне успешно был демонтирован культ Тито. Но на этом процесс демонтажа не остановился. Практически, при ностальгии по "славным семидесятым", в широких народных слоях не осталось симпатий к коммунистической идеологии как устаревшей и разделяемой режимом Милошевича, катастрофически быстро терявшим привлекательность. Если в начале девяностых портреты Слободана Милошевича продавались в церквях, то в 2000 году уже было трудно встретить человека, кроме сотрудников государственных структур, которые бы положительно высказывались о коммунистическом наследии. Этот отчаянный антикоммунизм (и антисоциалистические настроения) сильны и до сих пор. Вот уже 8 лет после падения Милошевича его партия влачит жалкое существование, а ортодоксальные коммунисты практически отсутствуют. Парадоксально, но в Сербии - стране бурного переходного периода, благоденствия олигархов, дикой приватизации и резкого падения уровня жизни народа – основные массы недовольных голосуют не за социалистов или коммунистов, а за националистов, т.е. радикалов.
Понятно, что в таких условиях положительные воспоминания о Второй мировой войне, о партизанах и роли Красной армии как армии-освободительницы, не могут быть массовыми. Если первым ударом по положительному образу освободительного характера победы во Второй мировой войне нанесла великая ложь 1948 г., то последним, несомненно, стал неудачный исход войн девяностых годов за раздел наследия Югославии. Административные границы, явившиеся следствием победы партизан в 1945 году, стали основой тех независимых государств, которые отделили от Сербии сербские земли, оставшиеся в Хорватии, Боснии, Черногории, Македонии и в Косово. Практически, в массовом сознании современного сербского обывателя Вторая мировая война – это война гражданская, в которой победили коммунисты, со всеми вытекающими последствиями.
Так, даже профессор Белградского университета историк Никола Самарджич в прямом эфире 21 декабря 2007 года заявил, что "Сербия пережила две оккупации – в 1941 и в 1944, причем последняя была куда хуже, т.к. ее последствия были намного более тяжелыми". Что касается другой стороны – сербских националистов, то их позиция может быть не менее точно определена по витрине магазина Сербской радикальной партии в центре Белграда, буквально заваленной книгами воспоминаний четников и льотичевцев. Мемуары партизан могут появиться тут, лишь если содержат разоблачения преступлений коммунистов против сербского народа. При этом неожиданном совпадении взглядов противоположных частей сербского общества на исход Второй мировой войны в Сербии стоит отметить, что исходные позиции у обеих сторон различные. "Патриоты" видят в победе партизан в 1944 году поражение сербских национальных интересов, торжество материализма, уничтожение вековых духовных ценностей. Либералы усматривают в этой победе отторжение от западной цивилизации и либеральных ценностей. Это единство взглядов проявляется и в отношении сербской политической элиты к международным церемониям, посвященным Второй мировой войне. Важно подметить, что в 2005 году даже глава Эстонии нашла необходимым посетить Москву, а вот пророссийски настроенная Сербия не прислала ни руководителей правящей партии (демократы), ни лидеров оппозиции (радикалы), которые предпочли затаиться и не вызывать у избирателей неприятных ассоциаций. Приехали лишь технические представители Сербии, министры второстепенных министерств, чтобы место Сербии не пустовало слишком уж демонстративно.
В конце девяностых годов лишь небольшая организация ветеранов и историков-пенсионеров организовала Общество по защите правды о Народно-освободительной борьбе, которое активно издает воспоминания и книги о "героической борьбе с фашистскими оккупантами и их прихвостнями". Впрочем, в последнее время даже это Общество мутировало в Антифашистский союз Сербии, который пользуется дотациями из общих фондов с "Матерями в черном", "Хельсинкской группой" и другими правозащитными организациями.
Памятники партизанам и бойцам Красной армии в Сербии не уничтожаются. Нет, они просто подвергаются саморазрушению. Заброшенные и пустые, они становятся местом встреч ищущих уединения наркоманов.
Покрываются слоями граффити и уже давно не видели принесенных от благодарной души цветов. Лишь изредка, в случае прибытия официальной российской делегации на них появляются цветы. Единственное исключение – Парк освободителей Белграда, который заботливо культивируют и украшают. При этом большинство гуляющих по нему парочек или мамаш с весело резвящимися детьми просто не знают, кто и от кого освобождал Белград. Если спросить их, кому поставлены укрывшиеся в густой тени памятники, они равнодушно ответят: "Каким-то коммунистам". После воодушевления, лжи и отрицания именно равнодушие стало последней формой отношения сербского общества к событиям Второй мировой войны.
Высшая ирония состоит в том, что сербы, которые после русских и белорусов понесли самые большие относительные потери в годы Второй мировой войны, почти полностью вытеснили ее из своей памяти под влиянием гражданской междоусобицы, сопровождавшей эту войну. Это отчасти сравнимо с русским отношением к Первой мировой войне. Под влиянием войны Гражданской, Первая мировая война (память о которой активно живет в Сербии, как о героическом деянии) поблекла и исчезла из народной памяти. А между тем из всех стран, принимавших участие в Первой мировой войне, именно Россия понесла самые большие потери.
http://stoletie.ru/slavyanskoe_pole/kto_i_ot_kogo_osvobozhdal_belgrad_2008-05-12.htm
Александр Васильевич:
Как убивали Югославию. Тень Дейтона. Документальный фильм Алексея Денисова
21 ноября 1995 года мировые информационные агентства передали срочную новость из США. На военной базе в Дейтоне президентами Сербии, Хорватии и лидером боснийских мусульман было подписано соглашение о прекращении гражданской войны в Боснии и Герцеговине, по которому эта часть бывшей Югославии отныне разделялась на мусульмано-хорватскую федерацию и Республику Сербскую.
См.видео по нижеприведённым ссылкам:
http://www.youtube.com/watch?v=hVaNw36w-iU
http://vk.com/video-92739722_171151942?list=ff2b120d21f8d94759
http://www.vesti.ru/videos/show/vid/645097/cid/1/
http://www.vesti.la/video/w40352/
Александр Васильевич:
Елена ГУСЬКОВА
Двадцать лет Дейтонскому договору. Как превращать поражение в победу
В эти дни исполнилось 20 лет Дейтонским мирным соглашениям, остановившим войну в Боснии и Герцеговине (БиГ). В роли миротворцев тогда выступили США, но их подготовка к переговорам была далека от миротворчества. Смирить строптивость сербов они пытались авиаударами, дипломатическим натиском, запугиванием. В СМИ была развязана кампания обвинений в уничтожении сербами тысяч мусульман после взятия Сребреницы летом 1995 г. Спецпредставитель Генсека ООН Я. Акаши и военное руководство голубых касок также подверглись критике: американцам было важно показать бессилие ООН и создать рекламу новому «миротворцу» — НАТО во главе с Соединёнными Штатами.
Оценки Дейтона и его итогов различны. Сербам казалось, что мусульмане в Дейтоне имели преимущество. Сербские предложения никто серьезно не рассматривал. Н.Колевич, один из лидеров Республики Сербской, заявил тогда, что целью организаторов переговоров «было достижение хоть каких-то соглашений, а отнюдь не нахождение справедливого решения».
Мусульманская сторона тоже была недовольна итогами Дейтона. Министр иностранных дел БиГ М.Шачирбегович отмечал: «Думаю, что мы имели лучшую ситуацию, когда только ехали в Дейтон, чем ту, которая получилась после Дейтона. Я думаю, что мир не достигнут в Дейтоне... Дейтон как концепция, как метод работы... где уламывают, был нашей ошибкой».
Хорватская сторона, судя по всему, видела заключенные соглашения как временную меру, необходимую для достижения основной цели — присоединения частей Боснии и Герцеговины, населенных хорватами, к Хорватии.
На Западе большинство политиков восприняли мирные соглашения как большой успех, положивший конец самому кровопролитному конфликту в Европе со времен Второй мировой войны. Российская дипломатия оценила Дейтон достаточно сдержанно, хотя скорее положительно, чем отрицательно.
Согласно Дейтонскому договору, государство Босния и Герцеговина состоит из двух Образований – Федерации БиГ (мусульманско-хорватская федерация) и Республики Сербской (РС). Дейтонские соглашения — плохо проработанный документ. В тексте заложено глубокое противоречие между политическими задачами создания единого государства Боснии и Герцеговины и установлением линий разграничения между тремя Образованиями. Поэтому в целом государство функционировало со скрипом, а сербы обернули это противоречие в свою пользу, стали создавать и укреплять республику.
Такая надуманная, не имеющая аналогов в мире структура государства изначально была рассчитана на короткое существование. На наш взгляд, Дейтонский договор писали в Вашингтоне как временный документ: мол, сербы успокоятся, получат свою автономию в виде «Образования», а затем под жёстким контролем США и Высокого представителя начнут передавать свои полномочия Сараеву. Тогда удастся мирным путём создать централизованную Боснию и Герцеговину. Этим путём БиГ и шла до 2006 года: Высокий представитель управлял, сербы молчали и шли на уступки.
В общей сложности Высокие представители приняли около 800 различных решений, из которых более 200 имели силу закона. При этом они нарушали Конституцию БиГ, перенося полномочия из «Образований» в органы БиГ, создавая новые институты, не предусмотренные Дейтоном, вмешиваясь в работу этих органов. Передача полномочий касалась полиции, армии, налоговой системы, других сфер.
Только в 2006 г. правительство РС приняло решение прекратить сложившуюся практику навязывания ему решений. Инициатором неповиновения действиям Высокого представителя выступил премьер-министр Милорад Додик. Его рассуждения просты и понятны каждому: «Если у вас нет характера, если вы на первый же удар по столу готовы подписать всё, что от вас требуют, то вам не место здесь, вы случайный человек на политической сцене. Таких ударов по столу и рукой, и ногой было очень много в последнее время, но мы пережили это и находимся там, где находимся. Я думаю, что несколько лет назад мы приобрели огромный капитал – право на своё мнение».
Милорад Додик стал восьмым президентом Республики Сербской 15 ноября 2010 года и продолжает оставаться им уже второй срок. Свою главную задачу он видит в сохранении автономии, статуса и прав РС. «Если нас заставляете выбирать между Республикой Сербской и европейским путём, то спасибо вам за европейский путь. Думаю, что нам главное удержать уровень автономии, который имеем», - отмечал он в декабре 2010 г. По мнению Додика, главное – сохранить первоначальный текст Дейтонского договора, так как именно он гарантирует основы автономии РС.
За все эти годы РС усилила свои позиции: укрепила институты власти, экономику, избавилась от страха за последствия принимаемых решений. В экономике упор сделан на использование природных ресурсов, которые президент определил «как элементы будущей силы Республики Сербской», – «вода, энергия, продукты питания и образование как знание». В Республике Сербской созданы Академия наук, университеты, научные институты. РС достойно переживает мировой экономический кризис, у неё нет долгов по зарплатам, пенсиям, её бюджет сбалансирован и имеет потенциал роста. Через 10 лет, уверено руководство, Республика Сербская станет среднеразвитой страной Европы.
…То, что казалось поражением в Дейтоне, стало победой, к которой боснийские сербы упорно шли 20 лет. Устойчивость Республики Сербской является сегодня основой стабильности всей Боснии. Сербская победа в БиГ вызывает особое уважение, так как везде сербы проиграли – в Хорватии, в Косове, в Черногории - и только в Боснии и Герцеговине они упрочили свою государственность.
РС перестала думать лишь о своём выживании, и её планы основываются на широкой платформе: РС размышляет о совместной деятельности по защите интересов сербов на Балканах; предлагает всем сербам региона выработать единую политику и объединиться вокруг этой цели; защитить сербский народ, в какой бы стране он ни жил; РС борется за сохранение сербской культуры и традиций во всём регионе.
Такой «неудобный» лидер сербов в БиГ мешает тем, кто хочет видеть Боснию единой. Республика Сербская нарушила все планы американцев: не только выжила, но и укрепила свои позиции. А главное раздражение Запада вызывает ориентация Республики Сербской на Россию. Занимая чёткую позицию по вопросу сохранения дейтонских мирных договорённостей, отмены полномочий Высокого представителя, Москва всегда выражала поддержку сербам. В интересах России сегодня помочь Республике Сербской остаться важнейшим фактором стабильности и самостоятельности, сопротивления планам Запада по полному уничтожению сербов как важного фактора политики на Балканах.
Сегодня позиция РС вполне разумна: она против навязываемых решений, за систему партнёрства, за мирное сотрудничество между народами Боснии и Герцеговины, за сохранение буквы Дейтона. А в планах – использовать широко поддерживаемый в Европе демократический инструмент референдума для сопротивления попыткам изменить Дейтонский договор. Пока речь идёт о непредусмотренных Конституцией судебных структурах, но, возможно, при более благоприятных внешнеполитических условиях Республика Сербская вынесет на референдум и вопрос о своей независимости.
http://www.fondsk.ru/news/2015/11/26/dvadcat-let-dejtonskomu-dogovoru-kak-prevraschat-porazhenie-v-pobedu-37013.html
Александр Васильевич:
Валерий Бурт
Югославская трагедия
Это было 20 лет назад. Но боль не утихла и по сей день
24 марта 1999 года начались бомбардировки Югославии военно-воздушными силами НАТО. Результатом кровавой агрессии стала гибель более трех тысяч граждан страны. Было разрушено или повреждено около 40 тысяч жилых домов. Ущерб от операции, цинично названной НАТО «гуманитарной интервенцией», составил миллиард долларов. А вскоре Югославия исчезла с карты Европы.
На днях президент Сербии Александр Вучич призвал свой народ простить бомбардировки альянса. Но при этом оговорился: забывать эти мрачные страницы истории нельзя.
Наверняка большинство сербов вряд ли одобрят столь мягкую позицию главы государства. Особенно те, кто два десятилетия назад пережил этот кошмар, лишился своей земли, дома, потерял родных и близких. На Югославию было сброшено более 400 000 бомб и ракет. Общий вес боеприпасов, попавших в землю балканской страны, – 22 тысячи тонн.
Разве можно простить такое?!
Военно-воздушные силы НАТО в течение 78-ми дней подвергали беспрерывным ударам столицу Югославии и другие города республики . Главным действующим лицом в той, абсолютно безопасной для альянса войне были США.
Они проявили переходящее все границы варварство. Тем более, что Организация Объединенных Наций не давала разрешения на проведение военной операции.
В той бойне Запад якобы защищал албанцев Косово. И кто были солдаты так называемой освободительной армии Косово? Большей частью – террористы, сепаратисты, захватившие чужую землю. И чтобы восстановить их, с позволения сказать, права, натовцы убивали других – не политиков, военных, а обычных граждан.
Когда генералы альянса готовились к бомбардировкам, то обещали, что на территории Югославии не пострадает ни один мирный объект. Мол, мы действуем высокоточным, «умным» оружием. Странно, что циничные западные стратеги не назвали свои ракеты еще и гуманными…
Летчики же НАТО сбрасывали бомбы и ракеты на вокзалы, железные дороги, школы, жилые дома. То ли выучка у союзников была не ахти какая, то ли разрекламированное вооружение оказалось не столь качественным. Но непреложный факт – злодеяния вершились каждый день, югославские города наполнялись руинами, каждый день воздух разрывали стенания, плач и аккорды похоронных маршей, бесконечной чередой шли скорбные процессии.
Президент США Клинтон, объявляя о начале операции «Союзная сила», был, как всегда, весел. Но его улыбка была смущенной, как у нашкодившего мальчишки. Еще не утих оглушительный скандал, в котором Клинтон фигурировал на пару с пухлой смазливой сотрудницей Белого дома Моникой Левински.
Бедняга Билл трясся от страха, ибо «Monicagate» вполне мог обернуться импичментом. Клинтон отчаянно сопротивлялся – сначала врал, потом заискивал перед женой и клялся американскому народу, что подобные шалости не повторятся.
Клинтон остался в кресле президента, но теперь ему надо было заново утверждаться, поднимать рейтинг. Маленькая победоносная война в Европе должна была стать его звездным часом…
Командование НАТО не скрывало, что готовит удар по Югославии. Более того, был объявлен день Икс. Запад был уверен, что Россия промолчит, проглотит обиду. И все же мир ждал, что скажет хозяин Кремля. Увы, Ельцин был похож на старого льва, загнанного в клетку.
Шел последний год его президентства. Когда-то могучий организм точили недуги, одутловатое лицо заливал нездоровый румянец, он дышал тяжело, с одышкой. Вокруг него постоянно толкались алчущие помощники, министры, странные личности, пришедшие от некоего влиятельного господина. Они понимали, что Ельцин вот-вот уйдет из Кремля, а потому стремились что-нибудь урвать напоследок.
Однако за несколько дней до объявленного начала бомбардировок президент России все же подал голос, правда, слабый, почти умоляющий:
«Я обращаюсь ко всему миру. Я обращаюсь к людям, которые пережили войну. Я обращаюсь к тем, которые испытали эти бомбежки. Я обращаюсь к их детям, я обращаюсь ко всем политическим деятелям. Давайте, пока еще остались какие-то минуты, убедим Клинтона не делать этого трагического, драматического шага…
Я прошу: присоединитесь к возмущению всей России. Мы, конечно, все, что можно, со своей стороны делаем, но не все мы можем. То есть мы можем, но совесть нам не позволяет. Давайте все-таки остановим Клинтона на этом пути, поможем ему самому не совершить этого трагического шага…»
Но «друг» Билл даже не удостоил Ельцина ответом. Все уже было решено. Непокорная Югославия должна была быть разрушена. Самолеты альянса на аэродромах 12-ти стран готовились к атаке. Американские, английские, французские летчики, улыбаясь, допивали кофе и доедали круассаны. Готовились к нападению и немцы, внуки тех, кто сбрасывал бомбы на Югославию в сорок первом…
Пилоты НАТО готовы были убивать жителей Белграда, Нови-Сада, Суботицы, Шабаца, Подгорицы, Ниша и других югославских городов, чтобы заставить президента Югославии Слободана Милошевича покориться.
И все же Россия выразила свой громкий протест, прозвучавший на весь мир. Председатель правительства Евгений Примаков узнал о начале бомбардировок Югославии из телеграммы, полученной от вице-президента США Альберта Гора в самолете, направлявшемся в Вашингтон для переговоров. Негодующий Примаков тут же решил отменить визит, приказал развернуть лайнер прямо над Атлантикой и вернулся в Москву. Такой смелый шаг российского политика вошел в историю как «петля Примакова». Спустя много лет Евгений Максимович вспоминал: «Я не считаю, что это какой-то подвиг. Я не кривляюсь. Решение принимал я сам. Только после этого позвонил Ельцину и сказал, что принял решение развернуться. Если бы я не сделал этого дела, вот тогда я поступил бы архинеправильно».
Увы, дерзкий поступок премьера не помог. Американцы слегка обиделись, однако не стали заострять на этом внимания. Москва же обозначила свою позицию. Но предотвратить войну не смогла. Россиянам оставалось лишь глухо роптать…
Не прошло и двух месяцев, как Ельцин отправил Примакова в отставку. Была ли это месть за оскорбление «дяди Сэма», которому Россия в то время низко кланялась? Очень может быть. К тому же упрямый Ельцин не хотел похоже, видеть на посту премьера такого принципиального человека, как Примаков.
…Первые репортажи из Югославии, показанные по российскому телевидению, потрясали: большой, цветущий город в центре Европы, наводненный людьми. Они улыбались, смеялись, пили вино. Но это спокойствие сохранялось лишь до наступления темноты. Во мраке ночи раздавался вой сирен воздушной тревоги, люди спешили в бомбоубежища. Черноту неба разрезали разноцветные трассы ракет, грохотали зенитки.
Взрывались, вспыхивали, озарялись пламенем дома. Мчались, оглашая улицы тревожными гудками, кареты скорой помощи и пожарные автомобили. Потом газеты публиковали страшные фотографии убитых, искалеченных людей…
Глядя на эти кадры, люди, пережившие Великую Отечественную, замирали от ужаса. Точно так же много лет назад пилоты люфтваффе методично и беспощадно рушили наши города и села. Но в ту пору немцам давали серьезный отпор. Увы, югославские вооруженные силы оказались бессильны перед мощью альянса.
Телевизионные ведущие комментировали происходящее, стараясь сгладить острые углы. Но по интонациям, обрывкам фраз, грустным глазам чувствовалось, что их симпатии на стороне несчастных югославов. Многие ждали, что Россия если не вмешается, не остановит злодеяние, то хотя бы скажет свое веское слово, осудит агрессоров. Но кремлевская власть была слаба, угодлива, ей надо было отрабатывать западные кредиты. И рот правителей был заклеен явными и тайными обязательствами.
Ладони сжимались в кулаки от бессильной злобы. Но что можно было сделать? Разве что выйти с плакатами к американскому посольству, прокричать что-то негодующее, злое в зашторенные окна.
Посетовать на происходящее, помянуть недобрым словом неповоротливое российское руководство. И вспомнить прошлое, когда Россия приходила на помощь своим. А югославы и, особенно сербы, были тогда своими, почти родными.
Как же мы радовались, когда над Белградом югославские зенитчики сбили хваленый американский «Ночный ястреб»! Между прочим, «самолет-недимку», как его гордо величали янки, смахнула с неба ракета со старого советского зенитного комплекса С-125 «Нева» конца 50-х годов! Эх, если бы с земли палили по агрессорам не раритетами, а современным российским оружием!
В разгар военных действий едва не случилось событие, способное было свернуть планы Запада. В начале апреля 1999 года парламент Югославии – Скупщина – выпустил постановление «О присоединении Союзной Республики Югославии к Союзу Беларуси и России». Одобрение этого документа Государственной думой России означало бы поддержку балканской страны.
Разгорелась горячая дискуссия противников и сторонников постановления. В частности, последний председатель Совета министров СССР, в то время представитель депутатской группы «Народовластие» Николай Рыжков говорил: «Я думаю, что нам сегодня надо обязательно принимать это решение. Если мы его не примем, если не создадим новый союз, то, думаю, что наше будущее будет очень темное. И не только наше, но и других стран. Поодиночке нас рано или поздно уничтожат или оккупируют…»
Время показало, как же он был прав!
Постановление в связи с решением Скупщины было принято Государственной думой. В тот же день документ югославского парламента поддержала Палата представителей Национального собрания Республики Беларусь. Теперь решающее слово было за Ельциным. Но он его так и не произнес…
http://www.stoletie.ru/slavyanskoe_pole/jugoslavskaja_tragedija_671.htm
Навигация