День памяти великого святого земли Русской Сергия Радонежского

[Дмитрий Н]

В.Р. Легойда: Празднование 700-летия Сергия Радонежского — начало переосмысления его роли в истории Святой Руси


Москва, 23 июля 2014 г.



Председатель Синодального информационного отдела В.Р. Легойда в ходе своего выступления на круглом столе, организованном в редакции газеты «Вечерняя Москва», заявил о том, что празднование 700-летия преподобного Сергия Радонежского не ограничится торжественными мероприятиями, состоявшимися 16-18 июля в Хотьково и Сергиевом Посаде.

«Неверным было бы считать, что празднование закончилось на прошлой неделе и что самое главное уже произошло», — заявил В.Р. Легойда.

«Мы надеемся, что эти празднования, которые проходили в Троице-Сергиевой лавре в день памяти преподобного Сергия Радонежского, послужили началом переосмысления значения этого выдающего человека и великого русского святого для нашей истории, для современных людей», — добавил он.

«Надеемся, что и «осенним преподобным», восьмым октября, эти празднования не завершатся. Мы верим, что торжества станут началом возвращения к себе, к своим духовным истокам. Ведь важно не просто узнать о Сергии Радонежском, об истории лавры, но и понять, что это был человек, который, сделав очень многое в себе, сумел очень многое изменить вокруг себя», — подчеркнул председатель СИНФО.

В.Р. Легойда отметил, что пример преподобного Сергия говорит о силе молитвы, к которой Церковь призывает в сложные времена.

«Церковь всегда говорит о необходимости молитвы, но важно чтобы люди, считающие себя верующими, понимали: молитва — это подвиг, молитва — это тяжелый труд. Может быть, самый тяжелый труд на свете», — сказал представитель Церкви.

Председатель СИНФО также напомнил о многократных призывах Церкви к молитве о мире на Украине.

«При этом важно понимать, что, когда мы желаем мира многострадальной украинской земле, от нас требуется больше, чем просто поставить лайк или сделать перепост. Фейсбучного «сочувствия» недостаточно. Только в случае напряжения духовных сил молитва может изменить окружающий нас мир. Именно этому учит нас пример преподобного Сергия», — заключил В.Р. Легойда.


Синодальный Информационный Отдел.

http://www.pravoslavie.ru/news/72428.htm

[Дмитрий Н]

Наследие преподобного Сергия Радонежского

Диакон Владимир Василик



_{Преподобный Сергий Радонежский}

700 лет назад, в 1314 году, родился преподобный Сергий Радонежский[1]. Русский мир в эпоху его детства тяжко страдал под ордынским игом. Как точно заметил современный исследователь А. Ермаков, «ни последний холоп, ни великий князь не могли надеяться устроить по собственной воле даже свою судьбу. Благосостояние и жизнь любого человека на Руси зависели от исхода соперничества за ханский престол, благосклонности или самодурства ордынских наместников, колебаний цен на мировом рынке работорговли, падежа скота или неожиданной засухи в Великой степи. Разговоры о ценности отдельной личности и ее способности к переустроению жизни могли вызвать лишь горьку усмешку»[2]. Русь была раздроблена на десятки княжеств, общество — атомизировано[3]. Только Церковь объединяла его и только Церковь давала надежду русскому человеку. Надежда эта была только на Бога, как говорится в вечерней молитве главопреклонения: «Не от человек ожидающе помощи, но Твоея ожидающе милости и Твоего чающе заступления».

Житие преп. Сергия Радонежского составлено около 1418 г. Епифанием Премудрым по горячим следам, по воспоминаниям очевидцев, которые Епифаний тщательно собирал. Около 1440 г. оно было обогащено сербским исихастом Пахомием Сербом или Логофетом. «Житие» представляет собой ценнейший памятник как для знакомства с жизнью преп. Сергия, так и с духовной жизнью Московской Руси ΧIV в.[4].

Характерно, как рождается преподобный Сергий. Он становится плодом ожиданий, молитв и воздыханий праведных родителей. Вот как об этом говорит его житие:

   «Ведь нужно было, чтобы дарован был Сергий Богом многим людям для блага, для спасения и для пользы, и поэтому не
   пристало такому младенцу от неправедных родиться родителей, и другим, то есть неправедным родителям, не пристало бы
   родить это дитя. Только тем избранным родителям Бог его даровал, что и случилось: соединилось добро с добром и лучшее
   с лучшим. Само зачатие и рождение ребенка произошли в посте и молитве. Была она добродетельна и весьма
   богобоязненна, так как уже до рождения ребенка поняла и уразумела такое знамение и явление, достойное удивления. И
   советовалась она с мужем своим, говоря так: “Если родится у нас мальчик, дадим обет принести его в церковь и отдать его
   благодетелю всех Богу”; что и сбылось. О вера славная! О любовь благая! Еще до рождения ребенка обещали родители
   привести его и отдать Дарователю благ Богу, как в древности сделала Анна-пророчица, мать Самуила-пророка»[5].

Характерно сравнение преподобной Марии с Анной, материю Самуила, а его самого — со святым пророком, последним судьей Израильским. Епифаний Премудрый как бы желал показать не только пророческое достоинство преподобного Сергия, но и его вклад в устроение государства Российского, а также его богоизбранность и чудо его рождения.

Итак, Варфоломей — вымоленный, чудесный ребенок. И, однако, родители относятся к нему так же, как и ко всем, нисколько его не выделяя, не делая из него «вундеркинда». У преподобных Кирилла и Марии был замечательный дар — любить всех своих детей ровной и равной любовью. Мы видим, что отрок Варфоломей трудится наравне со всеми: пасет стада, осваивает плотницкое мастерство, которое так пригодилось ему впоследствии. Характерно отношение к учению и просвещению: просвещение и даже научение грамоте — это дар, который надо заслуживать и вымаливать. Отроку Варфоломею не дается учеба — и не по причине его лени или небрежности: бывают особые дети, к которым следует подобрать особый ключ. «Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не быстро учился читать, но как-то медленно и не прилежно. Учитель с большим старанием учил Варфоломея, но отрок не слушал его и не мог научиться, не похож он был на товарищей, учащихся с ним. За это часто бранили его родители, учитель же еще строже наказывал, а товарищи укоряли»[6]. Из жития преподобного Сергия мы видим, что необходимо посещение свыше для того, чтобы преобразилось внимание человека и открылись внутренние родники его души и разума. Но для этого необходима воля самого человека: «Отрок втайне часто со слезами молился Богу, говоря: «Господи! Дай мне выучить грамоту эту, научи ты меня и вразуми меня». И его молитва была услышана.

Некий дивный старец, явившийся отроку Варфоломею, когда тот искал коней,

   «подозвал его к себе и благословил его, и поцеловал его во имя Христа, и спросил его: “Что ищешь и чего хочешь, чадо?”
   Отрок же сказал: “Душа моя желает более всего знать грамоту, для чего я отдан был учиться. Ныне скорбит душа моя, так
   как учусь я грамоте, но не могу ее одолеть. Ты же, святой отче, помолись за меня Богу, чтобы смог я научиться грамоте”.
   Старец же, подняв руки и очи к небу и вздохнув перед Богом, помолился прилежно и после молитвы сказал: “Аминь”. И,
   взяв из мошны своей как некое сокровище, он подал ему тремя пальцами нечто похожее на анафору, с виду маленький
   кусок белого хлеба пшеничного, кусок святой просфоры, и сказал ему: “Отвори уста свои, чадо, и открой их. Возьми это и
   съешь, — это тебе дается знамение благодати Божьей и понимания Святого Писания. Хотя и малым кажется то, что я даю,
   но велика сладость вкушения этого”«[7].

Отметим, как это происходит. Если святым пророку Иезекиилю, Иоанну Богослову и Роману Сладкопевцу даруется свиток, как пророкам, проповедникам и поэтам[8], то преподобному Сергию Радонежскому нечто похожее на анафору или Тело Христово, с виду кусок святой просфоры. И это неслучайно, ибо в дальнейшем с именем преподобного Сергия связаны евхаристические чудеса (схождение Святого Духа в потир в виде огня), а также евхаристическое возрождение Руси, связанное с созданием многих монастырей и храмов.

Дальнейший жизненный путь преподобного Сергия также знаменателен. Стремясь уйти в монашество, он, тем не менее, не расстается со своими родителями и до последнего мига покоит их старость. Не забывал он и послушания — первой добродетели всякого свободного от своеволия христианина. Имея перед собой уже ясно видимую жизненную цель – монашество, он тем не менее смиряет себя ради отца и матери, оставшись ухаживать за ними. Все, кто привык говорить о том, что монашество учит человека презирать семью, найдут в этой главе жития пример того, как первое исходит из второго. Пример преподобного побуждает нас не пренебрегать сегодняшними обязанностями, как бы важны и велики не были наши планы. Человек по-настоящему верующий никогда «не пройдет по людям» ради исполнения своего самого «высокого» желания, но, напротив, охотно «наступит на горло» себе, когда увидит нужду ближнего. Сергий, вся жизнь которого была великой жертвой Богу, начал свой подвиг с малой жертвы своим родителям и, что особенно важно, сделал это с радостью. И насколько это контрастирует с поведением некоторых монахов, которые, уходя в монастырь, не только оставляют престарелых родителей без помощи, но временами и бросают свои семьи — жен и малолетних детей, скрывая за красивыми словами неумение выстраивать свою малую Церковь и жить в мире с людьми.

При рассказе о монашеском подвиге преподобного Сергия возникает мысль о воинском подвиге — о победе преподобного над собою, над бесами, над зверьми:

   «Кто опишет его слезы теплые, плач душевный, вздохи сердечные, бдения всенощные, пение усердное, молитвы
   непрестанные, стояние без отдыха, чтение прилежное, коленопреклонения частые, голод, жажду, лежание на земле, нищету
   духовную, скудость во всем, во всем недостаток: что ни назовешь — того не было. Ко всему же этому прибавлялась борьба
   с бесами, видимые и невидимые с ними сражения. Но ум его не ужасался перед такими вражескими кознями, и лютыми
   нападениями, и устремлениями»[9].

Современный мир пропитан культом «супермена»-сверхчеловека. Но если современный «сверхчеловек» может, пожалуй, побороть голод, жажду и холод, сражаться с дикими зверями, то себя, свои страсти, он победить уже не может, ибо не на то он направлен. А преподобный Сергий совершил самый тяжелый подвиг — победил самого себя и в этом исток его победы над окружающим миром, демонами, природой.

И этот же дух подвига присутствует при рассказе о устроении общежительного монашеского жития. Вот как об этом рассказывает его биограф Епифаний Премудрый:

   «Ночью же Сергий в молитвах без сна проводил время; хлебом и водой только питался, да и этого мало употреблял; и ни
   часа праздным не оставался. Ежедневно он служил божественную литургию, утренние и вечерние молитвы легко
   произносил — и за смирение всего мира, и за долговечность святых церквей, и за православных царей, и князей, и за всех
   православных христиан. Говорил он братии: “Подвиг великий должны мы совершить в борьбе с невидимым врагом: ведь он
   как лев рыкающий ходит, стремясь каждого растерзать”. Наставляя братию, немногие он речи говорил, но гораздо больше
   пример подавал братии своими делами»[10].

Созидание общежительного монашества является одним из значимых подвигов преподобного Сергия. И Русь, и Византия страдали от идиоритмического монашества, которое разрушало духовную жизнь и обессмысливало саму идею монашеского делания, когда, по выражению Голубинского, богатые «своежитные» монахи смотрели на бедных как на холопов, а те пресмыкались пред ними из-за денег. Преподобный Сергий во многом возвратил русское монашество к жизни первой апостольской общины, когда «у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее» (Деян. 4:32).

Преподобный Сергий оставил больше, чем речи — он оставил нам живой пример трудового подвижничества и соединения труда физического и труда духовного. Вот как об этом сообщает его житие:

   «Как он без лености братии как купленный раб служил: и дрова для всех, как было сказано, колол, и толок зерно; и ни
   часа праздным не оставался»[11].

Преподобный Сергий на деле являет образ совершенной нищеты, соединенной с трудолюбием. Особенно потрясает рассказ о том, как преподобный Сергий срубил келью старцу Даниилу за решето плесневелого хлеба. Подвиг преподобного Сергия можно оценить, если сравнить то, что он взял за свой труд, с современными расценками хотя бы за самый обыкновенный сруб.

В трудовой нестяжательности преподобного Сергия нет ничего нарочитого или искусственного в отличие от нищенства Франциска Ассизского с его надрывами и театральностью[12]. Она органично вырастает из условий русской жизни и является обличением тех, кто считает, что Церковь и ее служители непременно должны пребывать в роскоши, поскольку де-она символизирует Царство Небесное.

По молитве преп. Сергия исцелялись болящие и воскресали мертвые. При этом преподобный Сергий являл удивительную добродетель смирения и скрытия своих добрых дел и от людей, и от самого себя.

Смирение, подвиг и молитва преподобного Сергия становится той силой, которая дала русскому народу подняться и объединиться. Отметим, что отношение между великим князем Димитрием и преподобным Сергием были не самыми простыми. Святой князь Димитрий согнал с митрополии святителя Киприана, которого поддерживал преподобный Сергий Радонежский и прочил на место митрополита Митяя, который обещал разрушить монастырь преподобного Сергия. И, тем не менее, в решающий час перед Куликовской битвой, зная пророческий дар преподобного Сергия, великий князь смиряется и приходит к нему за благословением, чтобы спросить, «прикажет ли святой ему против безбожных выступить»[13]. И святой Димитрий получает от преподобного Сергия долгожданный ответ и благословение на победоносную битву:

   «Святой же, когда услышал об этом от великого князя, благословил его, молитвой вооружил и сказал: “Следует тебе,
   господин, заботиться о порученном тебе Богом славном христианском стаде. Иди против безбожных, и если Бог поможет
   тебе, ты победишь и невредимым в свое отечество с великой честью вернешься”«[14].

Отметим, что преподобный Сергий с любовью принимает князя Димитрия, несмотря на все разногласия. В решающий час он отделил главное от второстепенного и силу своей молитвы направил на спасение Отечества.

Когда, увидев бесчисленное татарское войско, святой князь Димитрий и его сподвижники начали было колебаться, то их укрепило послание преподобного Сергия, в котором говорилось: «Без всякого сомнения, господин, смело выступай против свирепости их, нисколько не устрашаясь, — обязательно поможет тебе Бог». Действие этого послания было необычайным:

   «Тогда князь великий Дмитрий и все войско его, от этого послания великой решимости исполнившись, пошли против
   поганых, и промолвил князь: “Боже Великий, Сотворивший небо и землю! Помощником мне будь на противников святого
   Твоего Имени”. Так началось сражение, и многие пали, но помог Бог великому победоносному Дмитрию, и побеждены были
   поганые татары, и полному разгрому подверглись».

Сравнительно незадолго до своей кончины, в 1387 году, преподобный Сергий совершил, казалось, невозможное. Коварного и непримиримого князя Олега, ненавидевшего Москву, он приклонил на мир с великим князем Димитрием.

И, однако, общественное служение преподобного Сергия[15], при всем его значении, — не главное в его житии. Основное — его духовная жизнь. Четырнадцатый век — время расцвета исихазма как на Балканах, так и на Руси[16], связанный с именами преподобного Феодосия Килифаревского, святителя Евфимия Тырновского, преподобного Ромила Видинского. На Руси исихазм по справедливости связывают с именем преподобного Сергия. Свидетельства о неизреченном видении Божественного света, схождении Святого Духа в виде огня на Святые Дары во время его служения, донесенные до нас Пахомием Сербом[17], свидетельствуют об исихастском опыте стяжании благодати.

Преподобный Сергий — основатель целой монашеской школы, связанной с такими именами, как преподобные Никон Радонежский, Андроник, Кирилл Белозерский. Благодаря его трудам процвело великорусское монашество — Северная Фиваида. Более того, становление приходской системы на Руси также связано с именем преподобного Сергия Радонежского и его учеников: благодаря им Русь воцерковилась в полной мере.

Преподобный Сергий оставил нам завет: «Взирая на образ единения Святой Троицы побеждайте ненавистное разделение мира сего». Этот призыв актуален, как никогда в наше время, когда силы, враждебные Православию и России, стремятся разъединить русских людей, не дать святой Церкви совершать свое служения, когда дух розни и вражды проникает в сердца православных людей. Преподобный Сергий — наш учитель в деле спасения, собирания и соединения во Христе. Завершить эту статью хотелось бы словами В.О.Ключевского из его замечательной статьи о преподобном Сергии Радонежском:

   «Творя память преподобного Сергия, мы проверяем самих себя, пересматриваем свой нравственный запас, завещанный нам
   великими строителями нашего нравственного порядка... Ворота лавры преподобного Сергия затворятся и лампады над его
   гробницей погаснут лишь тогда, когда мы растратим этот запас без остатка, не пополняя его»[18].

В 1920 г. Лавра закрылась, и казалось, что действительно этот запас растрачен. Но это было не так. Когда потребовалось призвать сынов России под знамена святых Александра Невского и Дмитрия Донского, вспомнили о преподобном Сергии, и ворота Лавры открылись вновь. Преподобный Сергий — один из духовных созидателей победы в Великой Отечественной Войне. Более того, в годы официального атеизма Лавра являлась одной из важнейших духовных крепостей в борьбе с безбожием. И сейчас она по молитвам преподобного Сергия является благодатным светильником Православия и не только для России, но и для всего мира.


18 июля 2014 года

<sub>[1] Библиография о преп. Сергии Радонежском весьма велика. Из последних работ с библиографией см. Аверьянов К.А. Сергий Радонежский. Личность и эпоха. — М., 2006. Борисов Н.С. И свеча бы не угасла… Исторический портрет Сергия Радонежского. — М.: 1990. — 304 с.

[2] Ермаков А. Сергий Радонежский, преподобный всея Руси // http://www.pravoslavie.ru/put/print1442.htm

[3] Об обстановке на Руси в эпоху детства преп. Сергия Радонежского см. в частности Борисов Н.С. Иван Калита. — М.: Изд-во «Молодая гвардия». — Серия «Жизнь замечательных людей». — М., 2005.

[4] См. о нем. Прохоров Г.М. Епифаний Премудрый // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV—XVI в.). Ч. 1: А-К / АН СССР. ИРЛИ; Отв. ред. Д. С. Лихачев. — Л.: Наука, 1988. С. 211-220. См. также Шибаев М.А. Епифаний Премудрый // Православная энциклопедия. Т. 18. С. 582-585.

[5] Житие Сергия Радонежского // Подг. текста и комм. Д. М. Буланина / Пер. на соврем. рус. яз. М. Ф. Антоновой и Д. М. Буланина // Памятники литературы Древней Руси XIV – сер. XV в. М., 1981. С. 334. (Далее - Житие).

[6] Житие. С. 337.

[7] Там же. С. 340.

[8] Об этом см. в частности Василик В.В. Жизнь и творчество св. Романа Сладкопевца // Ежегодная богословская конференция Свято-Тихоновского Богословского института. М., 2000. С. 84.

[9] Житие... С. 349

[10] Там же. С. 351.

[11] Там же. С. 362.

[12] Достаточно упомянуть "нудизм" Франциска, чтобы понять разницу между ним и преп. Сергием, его духовное нездоровье и полноту духовного здравия преп. Сергия. Параллель между ними проводил еще Борис Зайцев. См. Зайцев Б. Преп. Сергий Радонежский // Жизнь и житие преп. Сергия Радонежского. М., 1992. С. 180-240.

[13] Некоторые исследователи сомневаются в факте посещения князем Димитрием преп. Сергия, указывая на то, что путь на Юг, к Дону, пролегал в стороне от обители преп. Сергия, находившейся на северо-востоке от Москвы. Но этот довод можно опровергнуть тем, что решение о выступлении против Мамая принималось заранее и князь Димитрий имел время для того, чтобы съездить к преп. Сергию. Некоторые исследователи связывают благословение преп. Сергия с Вожской битвой 1378 года. См. в частности Кучкин В.А. Антиклоссицизм // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2002. 2003. № 1 (11). С. 114—115.

[14] Житие. С. 400.

[15] Случевский К.К. Государственное значение Святого Сергия и Троице-Сергиевой Лавры. М.: Унив. тип., 1892.

[16] См. в частности Прохоров Г.М. Византия и Русь в эпоху Куликовской битвы. СПб., 2000. О балканском исихазме см. Амфилохий (Радович), митр. Синаиты и их влияние на духовную жизнь Сербии XIV века // Основы православного воспитания. Пермь, 2000. Петр (Пиголь), игум. Преподобный Григорий Синаит и его духовные преемники. М., 1999.

[17] Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908.

[18] Ключевский В.О. Значение преп. Сергия для русского народа и государства // Житие и жизнь преп. Сергия. М., 1992. С. 273.</sub>


http://www.pravoslavie.ru/put/72332.htm

[Дмитрий Н]

Сергий Радонежский в моей жизни: непридуманная история

Cвященник Сергий Якушкин



_{Cвященник Сергий Якушкин}

В преддверии празднования юбилея преподобного Сергия Радонежского мы попросили отца Сергия Якушкина, клирика храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы в Новосибирске, рассказать о своих личных отношениях и опыте общения со своим небесным покровителем. Вот какая история ему вспомнилась.

Мне довелось учиться на заочном отделении Московской духовной семинарии. Четыре года я приезжал на сессии в Троице-Сергиеву Лавру, ходил на службы, готовился к экзаменам, сдавал их – всё это было часто так сжато во времени, что я, пожалуй, не понимал всю ценность этих дней. Но по прошествии лет начинаешь по-другому относиться ко многим событиям своей жизни, и теперь тот свой «семинарский» период жизни я вспоминаю с большой благодарностью, считая его особенным, и то, что он был мне подарен, – это само по себе большое чудо. Но об одном своем посещении Троице-Сергиевой Лавры хотелось бы рассказать подробнее.

В семинарию я был зачислен в 1996 году, вскоре после иерейской хиротонии. Точнее, документы на поступление были отправлены, когда я был еще диаконом, а сообщение о том, что я принят, и вызов на сессию получил, когда уже был священником. Учиться на заочном отделении всегда непросто, но в случае заочной семинарии всё осложнялось еще и тем, что в то время православная литература только начинала издаваться, к тому же не то что интернета, а зачастую и просто компьютера не было. Кроме того, абсолютно не было свободного времени. Помню, сначала звонишь секретарю заочного сектора семинарии, узнаешь расписание сессии и стараешься в поезде подготовиться хотя бы к первому экзамену.

Вот так я и собрался на весеннюю сессию 1997 года. Первым экзаменом была литургика – на следующий день после приезда. У меня было с собой семинарское пособие, полученное в библиотеке на прошлой сессии. Это томик примерно в 100 страниц А4, напечатанных на пишущей машинке через три или четыре копирки (судя по качеству). Сейчас многие пособия уже изданы, но те фолианты в черном или коричневом бумвиниле заслуживают особой памяти. Конечно, я пытался готовиться. Нам часто повторяли: «Отцы, уж что-что, а литургику-то вы знать должны». Но времени было мало, и как это часто бывает, я решил, что перед экзаменом еще успею все пролистать, – а зря…

Москва меня встретила снегопадом и оттепелью – все дороги завалены мокрой снежной кашей. В Сергиев Посад я добрался к вечеру, с совершенно мокрыми ногами. В гостинице почувствовал, что заболеваю, а когда ночью начал бить озноб, да так, что ни о каком сне и думать не приходилось, то понял: точно заболел. Дождавшись утра, поплелся в аптеку и попросил чего-нибудь такого, чтобы встать на ноги: экзамен после обеда. В аптеке действительно дали хорошие таблетки. На ноги встал уже к обеду, температуры нет, но с головой – полное ощущение, что она набита ватой, но при этом внутри всё звенит, как в большой пустой комнате. Одно хорошо: не болит. А на экзамен надо идти – никуда не денешься. Сессия весенняя, и если не сдашь, будут трудности с переводом в следующий класс.

Приложился к раке, помолился – и на экзамен. В том состоянии, в котором я тогда находился, помочь мне могло только чудо.

У учащихся семинарии было такое негласное правило: перед экзаменом надо обязательно помолиться у раки преподобного Сергия. И когда в очередь к мощам выстраивалось большое число священников – значит, заочники пошли что-нибудь сдавать. Я тоже пошел к Преподобному. Приложился к раке, помолился – и на экзамен. В том состоянии, в котором я тогда находился, помочь мне могло только чудо.

Как начался экзамен – не помню. Помню, как взял билет и листочек для подготовки, сел на место и стал вчитываться в вопросы. Прошло уже много лет, но до сих пор помню, как, прочитав вопросы несколько раз, я вдруг понял, что всё знаю. Причем не просто могу выстроить последовательность службы, а знаю тексты всех основных песнопений – это было как-то совсем неожиданно, и я начал скорее записывать на лист всё, что крутилось в голове. Ощущение ясности не проходило и во время ответа. После вопросов билета мне задали еще два дополнительных – на них тоже ответил.


_{Рака прп. Сергия Радонежского}      

«Хорошо, – говорит экзаменатор, – а вот как насчет практики древней Церкви?» Этого в программе не было, и практику древней Церкви я совсем не знал. Хотел было уже признаться: мол, помилуйте, не знаю я этого. Но услышав, какой именно случай мне предлагают объяснить, вдруг понял: я это где-то читал. Пожалуй, это был единственный вопрос по древней Церкви, на который я мог бы ответить, – и ответил.

Экзаменатор был явно доволен. А уж как был доволен я… Но это еще не конец истории.

Несколько дней спустя мы сидели вечером в гостинице с батюшками, приехавшими, как и я, на сессию, пили чай и обсуждали, как кто служит. И вот во время этого разговора мне вдруг захотелось блеснуть своим знанием службы наизусть. Я уже было открыл рот, но, к счастью, вовремя закрыл: не было той ясности, которую я ощутил на экзамене, в голове ничего не пелось, не читалось. Словом, если бы мне тогда сказали, что весь тот экзамен мне просто приснился, я бы, пожалуй, согласился.


Рассказ священника Сергия Якушкина
записала Маргарита Коваленко


8 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/74179.htm

[Дмитрий Н]

Друг! Пересядь выше

Сергей Худиев



_{Преподобный Сергий Радонежский}     

В эти дни мы особенно вспоминаем нашего любимого русского святого — преподобного Сергия Радонежского. Жизнь преподобного Сергия полна чудес; но более всего она сама является чудом. Жизнь всякого святого есть иллюстрация к Евангелию — но жизнь преподобного Сергия особенно. На нем очевидным образом уже здесь, в нашем мире, исполнились слова Господа: «Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою, ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14:7–11). Преподобный с детства вел себя как человек, ищущий последнего места; он убегал от известности, богатства, власти — всего того, что люди ищут в этом мире. Все, чего он хотел, — это удалиться в пустынное место и молиться Богу.

Но Бог прославил его — вокруг него стали собираться люди, ищущие наставления, могущественные князья искали его благословения, он стал основателем ряда монастырей — а еще больше обителей создали его ученики. Сегодня из всех имен, дошедших до нас из русского средневековья, его имя — одно из самых известных.

Житие, составленное Епифанием Премудрым, полно примеров того, как святой смиряется, а Бог возносит его.

Святой не искал игуменства, но согласился принять это служение только по настоятельным просьбам других монахов, искавших его духовного руководства. Случилось так, что, как повествует агиограф, «ненавидящий добро диавол, не терпя сияния, исходящего от преподобного, видя себя побеждаемым преподобным, вложил некоторым из братии помысел отвергнуть игуменство Сергия». Во время богослужения «сказаны были ... неподобающие слова. Находясь в алтаре, святой их слышал, но ничего не сказал. После окончания вечерни, выйдя из церкви, преподобный не пошел в келлию, но, никем не замеченный, покинул монастырь».

Преподобный с детства вел себя как человек, ищущий последнего места

Преподобный удаляется и поселяется в пустынном месте близ реки Киржач, где сейчас стоит монастырь Благовещения Пресвятой Богородицы. Между тем братия монастыря, ужаснувшись, стали искать его повсюду, в монастырях и в пустынных местах, и наконец нашли. Они приходили к нему на новое место искать его наставления, и в конце концов упросили преподобного вернуться в обитель.


_{Свято-Благовещенский Киржачский женский монастырь.}

С точки зрения мирского человека такое поведение преподобного Сергия кажется непостижимым. Почему он не поставит наглецов на место? Ведь он почитаемый всеми — и духовенством, и мирскими людьми, и светскими властями, и церковными — духовный наставник. Более того (что более важно): он — чудотворец, всем известно, что он изгонял бесов, извел из земли источник, воскресил умершего отрока, Сам Бог засвидетельствовал, что святой угодил Ему. У кого-кого, а у святого Сергия была возможность настоять на том, что было его по праву!

Но он не делает этого — он не вступает в препирательства, не обрушивается на тех, кто несправедливо выступает против него, а просто тихо уходит. Кажется, ему есть что терять – привычное место, годами накопленный авторитет, определенная степень стабильности — но он не держится ни за что. Когда его отталкивают, он не толкает в ответ — но просто тихо уходит, не сказав ни единого слова.

Как это противоположно тому, как мы привыкли поступать! Любая обида, которую мы терпим, особенно такая, которую мы считаем несправедливой, требует нашего ответа. Если не смертельной дуэли, как у каких-нибудь бретеров XIX века, то хотя бы достойной отповеди. Покинуть поле брани, не отбранившись как следует, кажется потерей лица. Потерпеть обиду, ущерб, стерпеть, что нас не оценили, обошли, пренебрегли заслугами, в миру считается не просто невозможным, но и неправильным. В интернете вырастают бесконечные линии препирательств, в которых каждый пытается оставить последнее злое и язвительное слово за собой.

Но святой Сергий являет нам не образ мира сего, а образ Христа, который ищет спасения всех, но не принуждает никого. Он с готовностью занимает последнее место — но сам Христос как бы говорит ему: «Друг! Пересядь выше». Он вверяет свою жизнь Богу — и Бог прославляет его на века.


8 октября 2014 года

http://www.pravoslavie.ru/put/74193.htm

[Александр Васильевич]

Преподобный Сергий Радонежский

Проект «Лето Господне»



 5/18 июля Церковь чтит Игумена земли Русской – преподобного Сергия Радонежского, празднуя обретение его честных мощей в 1422 году. Об уроках, которые своей жизнью и верой подает нам, живущим в XXI веке, преподобный Сергий Радонежский, рассказывает протоиерей Андрей Ткачев.

См.видео по нижеприведённой ссылке:

https://youtu.be/p32qQUDtyVQ

 Дорогие христолюбцы и боголюбцы! Мы сегодня попытаемся сказать похвалу, сплести словесный венок одному из самых великих людей нашей земли, на котором держится до сегодняшнего дня Русь и Русская Церковь, – богоносному отцу нашему во Христе Сергию Великому – преподобному Сергию Радонежскому.

А начнем мы с того, что вспомним: монашество родилось на Востоке, где можно спать на земле, потому что земля теплая: нагретые солнцем за день камни могут отдавать тепло спящему на них человеку, надо только сверху укрыться, не столько даже от холода, сколько от комаров или других насекомых. Если есть источник воды, то всё остальное потребное для жизни можно добыть легко, потому что всё кругом цветет и растет и везде можно найти свисающий плод – трудиться не надо, но если хочешь, можешь и трудиться, и тогда получишь больше – намного больше, чем в наших суровых, неприветливых широтах.

А монашество Руси, ее юродство, ее иночество – это совершенно другая история. Тут холодно, и надо валенки на зиму, дровишки… На земле не поспишь: уже начиная с Покрова, снежок выпадает. До мая месяца холодно, а «наше северное лето – карикатура южных зим». Мы в холодных странах живем. И монашество у нас – трудническое. Оно вынуждено работать: колоть дрова, строить дома, хитро придумывать печное отопление, чтобы малыми поленьями отопить не одну, а две-три и более келий, возводить теплые зимние храмы. У нас очень трудная жизнь. Трудная и скудная. В этой трудной, скудной жизни человек, с одной стороны, закаляется, а с другой – очень много энергии тратит на чистое выживание.

И тем более удивительно, что молодой человек, именем Варфоломей, из ростовских князей, обнищавших, небогатых, возымел желание уйти в дебри, в непролазную чащу. И там, среди страхований, в одиночестве, в голоде и холоде, среди всей этой неприютности лесного бытия, водрузить крест, поставить келью и молиться Богу.


_{М.Н.Нестеров. Юность преподобного Сергия}

И еще более интересно, что Сергий выбрал имя для храма, который построил, Святой Живоначальной Троицы.

Догмат Троицы – это крест для ума. Гораздо легче веровать в Единого Бога так, как верят мусульмане и иудеи: абсолютная монада, один, великий, наделенный всеми атрибутами – Вечный, Сильный, Мудрый, Прекрасный, Всезнающий, Милующий, Терпящий, Слышащий, Видящий и т.д. – это всё богословие о Едином. Богословие ислама и иудаизма. А нам Господь открыл другое. Он повесил нам на шею крест троического богословия. Оказывается, у Бога есть Слово. Слово с Ним всегда, и Слово – это Бог. Оно искони у Бога. «Без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ин. 1: 3). Потом Слово пришло в мир и стало Человеком. Зовут Его Иисус Христос, и Оно, это Слово Божие во плоти человеческой, пострадало за грехи наши и воскресло из мертвых, потом, восшед на небеса, дало обетование: «Не оставлю вас сирыми, приду к вам, но прежде пошлю иного Утешителя вам» (ср.: Ин. 14: 16–18). Еще и третий пришел в мир – Утешитель, Дух Истины, иже от Отца исходит. Это ж как нужно завернуть человеку голову, чтобы он понял это всё человеческими мозгами!

Без Духа Святого, без наития благодати невозможно Троицу исповедовать. А Русь в XIV веке – это чрезвычайно малообразованная земля. В это время в Европе уже возникают первые университеты, уже есть Сорбонна, например, во Франции. Есть училища для молодежи, для детей клириков, которые впоследствии вырастут в Кембридж, Оксфорд, Итон… Это цветники сначала христианской, а потом просто науки. А у нас нет ничего. Мы очень простые.

Эта скудная природа,
Эти бедные селения –
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа.

(Ф. Тютчев)

Ничего примечательного. И вдруг – Сергий. И вдруг он озарен желанием служить Отцу и Сыну и Святому Духу. Не просто Христа созерцать, не просто Духу Святому поклоняться, не просто Отцу молиться, а созерцать Троицу – Отца и Сына и Святого Духа. Это великое умозрение было дано великому сердцу.

XIV век в Византии, у наших родителей по вере (потому что мы – дети Византии, мы приняли от нее христианство), – это время упадка и уныния. Византийцы готовятся умирать. Скоро им придется умирать на самом деле, потому что XV век – это уже конец: турецкие орды займут Константинополь, и муэдзин станет петь азан в храме Святой Софии. Византия умирает, она чувствует конец свой. И она распространяет это ощущение своего конца на всю вселенную: византийцам кажется, что раз им конец, то и всем конец. Так оно и было, потому что Византия – это корень христианской цивилизации. Но в это время появляется некий Сергий в каком-то Радонеже, в каких-то лесах, который молится, который привлекает Бога к себе, к которому ученики сходятся. Люди не верят. Говорят: «Где? На Руси? Когда? Сейчас? В конце времен? Перед Страшным судом? Святые? На Руси? Не может быть!» XIV век для Византии – это конец света, это время перед Страшным судом. Она не верит, что может появиться какой-то святой где-то на Руси, какой-то Сергий. «Перестаньте, что вы мне рассказываете!..» – говорят византийцы.

У нас начало, у них конец. Они устали жить, а мы еще жить не начали. Поэтому преподобный Сергий – это великий, мужественный человек, выросший как будто ниоткуда. Он, как эти чахлые березки в средней полосе России, глядя на которые хочется плакать. Это не ливанский кедр, это не пальма, это даже не яблоня, а что-то кривоватое, но красивое до жути.

Преподобный Сергий вырастает из нашей бедной земли, созерцает Троицу и являет древнюю святость уставшему миру, который уже перестает верить в святость.

Сергий держит нас до сих пор на своих плечах – хотя бы потому, что в стенах Лавры были организованы семинария и академия, в которых преподавали и учились такие великие отцы, как святитель Платон (Левшин), митрополит Московский, как Филарет (Дроздов), митрополит Московский, и многие другие, прославившие эту обитель и от нее напитавшиеся святостью.

    Все пространство Святой Руси имеет епископов, которые вырастали под покровом преподобного Сергия – в его Лавре

К нашему времени Троице-Сергиева Лавра дала, думаю, треть, не меньше, архиереев, которые сегодня занимают кафедры по всей Руси. А может быть, и половину. А может быть, и больше половины. Сонм владык, которые занимают кафедры от Якутска и Владивостока до Калининграда, от Архангельска или Мурманска до Сочи и Краснодара. Всё это пространство Святой Руси имеет епископов, которые вырастали под покровом преподобного Сергия, ходили к нему на мощи молиться на братский молебен. Которые из года в год праздновали праздники Преподобного: обретение его мощей и его преставление. Которые напитаны молитвой к нему и относятся к Лавре как к альма матер.


_{А.М.Васнецов. Троице-Сергиева лавра}

Преподобный Сергий до сегодняшнего дня миссионерствует по всему простору земли. То же делал он, и когда жил на земле. Он собирал к себе учеников своих – Стефана, Михея, Савву Сторожевского, Стефана Махрищского и многих других. Они были его собеседниками. Он посылал их с миссией: иди туда, а ты иди туда. И они уходили из этой обители и вкапывали крест на место, куда пришли. Копали землянку или строили келью, пристраивали небольшой деревянный сруб с крестиком сверху – маленькую часовенку, храмчик – и начинали молиться Богу там. К ним приходили люди послушать, посмотреть на них. Они с этими людьми разговаривали. Так они осваивали новые языческие территории. Крещение Руси Владимиром не было одноактным: шлеп – и все христиане. Нет. Русь столетиями еще продолжала креститься. Нужно было крестить вотяков, пермяков, вогулов, вятичей, кривичей… Нужно было всех их привести ко Христу. А как их приведешь? Любовью. А иначе как? Кулаком, что ли? Нет, они не послушают. Как Тютчев писал:

«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью –
А там увидим, что прочней.

    Ученики Сергия крестили иначе: они засеяли огромную территорию церквями и привлекли к себе людей любовью

Про единство железом или кровью Бисмарк говорил. А русские люди колонизировали и освоили огромные территории монашескими трудами, любовью к людям. Просто молились, и этим других к себе привлекали. Русские люди не приходили, как приходили ливонцы к чухне – нынешним эстонцам или латвийцам – с мечом: ливонцы брали чухну за волосы и крестили во имя Отца и Сына и Святого Духа, говоря: «Попробуй только не верь! Завтра приду и, если найду тебя неверующим, башку тебе сниму». Вот так крестили немцы балтийские народы. Немцы иначе крестить не умели. Они крестили всех, держа в одной руке меч, а в другой Евангелие. А мы иначе крестили. Мы засеяли огромную территорию церквями, привлекли к себе людей любовью. И те, кто это сделал, были учениками преподобного Сергия.

Очень важно, что они назывались собеседниками Преподобного. Не сомолитвенниками, не служителями, не послушниками и не учениками, а собеседниками. Они приходили к Сергию и беседовали с ним. На Руси до сегодняшнего дня не умеют беседовать. Культура беседы – это одна из самых великих культур мира. Это культура, рождающая философские диалоги, диалоги Платона, когда я тебя спрашиваю: «Скажи мне, драгоценный: в чем разница между трусостью и малодушием?» или: «Что общего между храбростью и мужеством или это одно и то же?» А ты говоришь: «Я думаю об этом так, дорогой мой». Ты начнешь рассуждать, слушать мои слова, потом еще мысль придет, и так мы плетем длинный диалог. Люди на Руси диалога никогда не вели – не умели, у нас нет культуры разговора. Мы перебиваем, мы нахрапом берем свое, горлом заставляем послушать себя, берем за горло того, кто с нами не согласен… И мы так, к сожалению, живем.

    У преподобного Сергия были собеседники. Они приходили разговаривать с ним. А разговор – это способ трансляции благодати

У преподобного Сергия были собеседники. Они приходили к нему и разговаривали с ним. А разговор, друзья мои, это способ трансляции благодати. Это способ передачи опыта, это некий канал, по которому течет, как вода, благодать Духа Святого. Сергий умел разговаривать. Он умел и слушать. К нему приходили люди, он спрашивал: «Ну как там у тебя?» Потом они говорили о молитве, о смирении, о покаянии, о вечной жизни, о помощи Божией Матери, о молитве святых, о посте, о чем-то еще… Такой разговор на всю жизнь запоминаешь. Потом уходишь, как заряженная батарейка, и тебе его хватает на 10–20 лет жизни. И ты трудишься, работаешь – там, на своем месте. Ученики приходили к Сергию и собеседовали с ним. Так что Сергий – уникальный человек.

Мы святых представляем так: только ты к святому на порог – он тебе сразу: «Здравствуй, милый человек, здравствуй, Павел Иванович!» Так пришел Варсонофий, будущий Оптинский святой, к Амвросию Оптинскому. «Мы тебя, Павел Иванович, давно ждали». Рта раскрыть не успеешь, а тебя уже по имени-отчеству назвали и говорят: «Иди-ка ты вот туда: там будешь жить». – «Хорошо». И ты уходишь. Мы так привыкли – быстренько. «Благословите!» – «Бог благословит». И пошли. А так, чтобы побеседовать, поговорить, послушать, вникнуть, рассказать, напитать, зарядить и дальше послать на работу, такое у нас бывает, но редко. А в XIV веке, в темные далекие года, когда татары еще были, моровая язва, голод, междоусобица князей – жуткая жизнь, Сергий беседовал с людьми. И его собеседники освоили миссионерство, колонизировали бескровно огромные пространства земли.


_{Чудесное явление множества птиц у келии преподобного Сергия. Роспись Святых врат Троице-Сергиевой Лавры}

Это совершенно удивительный человек, который не только Троицу созерцал, но и телесными глазами видел Богоматерь. Она ему пообещала, что он сам спасется и многих птиц под крылья возьмет. Было ему такое видение. Он имел обычай ежедневно не седальны петь, а акафисты Божией Матери. Пел все время в своей келье, не спеша: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою». И Она однажды пришла, когда он с Михеем молился. И было много птиц явлено ему в видении и сказано: «Столько душ спасется у тебя. Ты будешь услышан в молитвах, и труды твои даром не пройдут».

    Чаши были деревянные, а души – золотые. Это то, чего нам не хватает сегодня. С Чашами золотыми проблем нет, только души деревянные

Иноки тогда бедные были чрезвычайно. Литургию нельзя служить в сосудах не из металла. Нужно, чтобы сосуды для службы были золотые, а нет таковых, так серебряные. А если и серебряных нет, то медные или бронзовые, позолоченные. Ну а уж если и таких нет, так хотя бы свинцовые. Но даже свинцовых сосудов не было у Сергия – были деревянными Чаши. А ризы – из мешковины. Ряса была столь грязная, убогая, драная, латанная-перелатанная, что, если бы ее выбросить, как тряпку, за ворота монастыря, ни один нищий не покусился бы поднять, чтобы ее на себя напялить. Воска не было. Служили при лучинах. Кусочки дерева, вставленные в специальные расселины, коптили и трещали в храме, когда совершалось богослужение. Бедность была жуткая, а души были золотые. Ризы были мешковинные, Чаши – деревянные, а души – золотые. Это то, чего нам не хватает сегодня. С Чашами золотыми проблем нет, только души деревянные. У нас парча, вот это из Греции, а это из Египта, а это из Америки, ладан с Афона, колокольчики-бубенчики на кадилах… – всё есть, живём, как сыр в масле, души только деревянные.

Эта жуткая нищета, к которой совершенно спокойно относились, поражает. Вот она, русская святость.


_{М.Н.Нестеров. Труды преподобного Сергия}

Еще отмечу: Сергий был очень трудолюбив. Я, будучи человеком ленивым, удивляюсь и радуюсь всегда, когда читаю про то, что он шил себе одежду сам, что топором владел, как заправский плотник, и зарабатывал себе на хлеб, иногда с утра до вечера работая топором. Строил сени для одного из монахов за корзинку плесневелого хлеба и не дерзнул съесть ни куска, пока не сделал всё, что нужно. Воду носил сам из реки. Просфоры для службы пек всегда сам – никому не позволял просфоры печь. Литургию переживал так глубоко и чисто, что однажды монахи, служащие с ним, видели, как змеи огненные ходили по Престолу, когда он совершал Божественную службу. Потом этот огонь, змеящийся по Престолу, собрался в некий пучок, опустился в Чашу, и Сергий им причастился и сам загорелся огнем. Как в огне, на Литургии стоял! Так любил Господа этот человек.

Когда его пригласили стать митрополитом – подняться по церковной иерархической лестнице, – он отказался. Сказал: «Златоносцем никогда не был, золотых вещей на себе никогда не носил, ни крестов, ни панагий, ни клобуков… И впредь делать того не буду». Был твердым, берег свою нищету. Нищету духовных сокровищ. Как некоторые девы хранят свое девичество, словно великую святыню, так некоторые добровольные нищелюбцы хранят свою нищету, словно сокровище. Ничего брать ни от кого не хотят.

Преподобный Сергий – современник святителю Алексию Московскому и князю Дмитрию Донскому. Этот триумвират святых людей составляет счастье Отечества. Когда на престоле княжеском – святой князь Димитрий, у Престола Божиего – святой предстоятель Алексий, а где-то в лесу смиренно в нищете умоляет Бога за всю землю Русскую преподобный Сергий, тогда в земле можно жить. И выжили. А ведь перед Русью сто раз стоял вопрос: будешь ли ты, земля Русская, жить дальше? Что будет завтра? И будет ли завтра? Но каждый раз завтра наступало, потому что среди митрополитов и патриархов находился святой человек; среди князей, вождей, царей находился патриотичный, Богу преданный человек; и где-то в дебрях, в лесах, в нищих кельях, в срубах с тараканами – святой человек, умолявший Бога за всю вселенную. Сергий вымолил Русь для нас в XIV веке.

И сегодня преподобный Сергий очень важен нам. Историк Василий Ключевский писал: вот идет мужик на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру (это о XIX веке говорилось), и спроси ты его: «Кто такой Сергий?», он тебе ничего не скажет про то, кем был Сергий в XIV веке, какие проблемы были на Руси в то время; он не знает про осаду Сергиевой Лавры в XVII веке, когда поляки полтора года штурмовали твердыни святой Лавры, а преподобный Сергий помогал отгонять интервентов от стен обители… Всего этого мужик может не знать. Но любой мужик, идущий в Лавру, – пишет Ключевский, – твердо скажет вам, что значит преподобный Сергий в его собственной жизни. Люди чувствуют Преподобного как своего родного. Они, может быть, не знают историю, но они прекрасно знают, какой сильный Преподобный, какой он ответственный, какой он сострадательный, молитвенный… Какой он живой. Это большой вопрос: кто мертв – он, лежащий в раке, или мы, приходящие к раке? Это вопрос: живой пришел к мертвому или мертвый к живому? Большой вопрос.

Преподобного Сергия знают сердцем архиереи, монахи, миряне, простые женщины, простые мужчины, образованные женщины, образованные мужчины. Преподобного Сергия любят, и Сергий любит нас. Святейший Алексей II, блаженной памяти почивший патриарх, всегда с балкона Лавры в день Преподобного говорил, что Преподобный с нами.

    Преподобный Сергий в буквально смысле держит нашу страну. Держит!

Жизнь наша, конечно, сложная, но святые с нами. И если, друзья мои, вы были в Лавре, обновите в сердце память пребывания в этом святом месте. А если не были, то, может быть, скоро получится поехать. Да это и не важно, были или не были… Берите в руки Акафистник и помолитесь Преподобному, чтобы он и дальше был с нами. Чтобы и дальше под крылами его обители воспитывались новые пастыри, новые архиереи. Чтобы будущее Церкви ткалось и сплеталось именно там, где благоволят лежать его святые мощи. Преподобный Сергий в буквально смысле слова держит нашу страну. Держит! Не только Московскую Русь, но Русь от Сахалина до Калининграда, от Земли Франца Иосифа до Памирских гор. Всё держит, потому что мы все – его дети. Он молится Пресвятой Троице – Отцу и Сыну и Духу Святому – о всех православных христианах. Спаси, Господи.

Протоиерей Андрей Ткачев

http://www.pravoslavie.ru/95441.html

[Александр Васильевич]

Священник Валерий Духанин

Как преподобный Сергий спас Московскую духовную академию


_{Преподобный Сергий Радонежский. Икона, середина XVI века. Ризница Троице - Сергиевой Лавры}

…Вспоминается из жития преподобного Сергия Радонежского, как в обители настал страшный голод, и не было ни единого куска хлеба. Преподобный Сергий завещал всецело полагаться на Бога, и через два дня к монастырю пришла от неизвестного благотворителя подвода, наполненная свежеиспеченными хлебами. А ведь братия в то время считала, что выхода просто нет… А вот какая история с Московской духовной академией произошла в наши дни.

    Продуктовый склад академии оказался в буквальном смысле пустым. Не было средств и для выплаты зарплаты сотрудникам

Поздно вечером 2 июля 2012 года на официальном сайте Московской духовной академии появилась новость: сообщалось, что академия испытывает серьезные финансовые трудности и нуждается в помощи. Подробно о сложившейся ситуации не писалось, но знающие люди говорят, что продуктовый склад академии оказался в буквальном смысле пустым. Не было средств и для выплаты зарплаты сотрудникам.

В первоначальном варианте опубликованной новости написали: «Острая нехватка средств ставит под угрозу не только процесс развития, но и само существование академии». Чтобы не шокировать читателей сайта, текст в ту же ночь отредактировали, и в окончательном варианте уже говорилось об угрозе «важному процессу реформ», проходящих в духовной академии.

Шел Петров пост. Семинаристам поначалу о возникшей ситуации ничего не сообщали, однако все заметили, что трапеза стала куда более скромной, чем даже минувшим Великим постом. Знакомый студент, проходя через столовую, услышал, как повара что-то грустно обсуждали, а одна с печалью сказала ему: «Ох, ребятушки, чем же мы кормить-то вас будем?»

    Господь, попуская безвыходную ситуацию, заранее предустроил и чудесное избавление, о котором речь впереди

Как могло произойти, что ведущая духовная школа Русской Православной Церкви оказалась на грани выживания – отдельный вопрос. Сбой в снабжении произошел ввиду утраты спонсорской поддержки, ранее покрывавшей продовольственные нужды академии. С внешней стороны это объяснялось экономическим кризисом и ожиданием новых финансовых потрясений. Но на самом деле во всем этом сказался глубочайший Промысл Божий. Господь, попуская безвыходную ситуацию, заранее предустроил и чудесное избавление, о котором речь впереди.

Впрочем, на тот момент положение требовало незамедлительного решения, учитывая, что кормить следовало около 700 студентов ежедневно. Администрация вынуждена была пойти на заем денежных средств, чтобы приобрести продовольствие. Средства предстояло вернуть в ближайшее время, но и приобретенных продуктов хватало только на ограниченный период времени. Два вопроса беспрестанно мучили руководство духовной школы: на сколько дней еще хватит продуктов и, собственно, что после этого делать? Для того, чтобы дотянуть до более-менее сбалансированного спонсорского финансирования, нужно было продержаться сколько-то времени. И вот тогда ректор академии архиепископ Евгений пошел на вынужденный шаг – обратился со страницы академического сайта с просьбой о помощи ко всем, кто только готов был откликнуться. Обращаться стали и к выпускникам академии, чтобы они поддержали родную духовную школу, постарались бы привлечь спонсоров.

Хочется упомянуть, что подобные обращения, особенно на сайте академии, повлекли за собой некоторое недовольство со стороны высшего руководства, поскольку выходило, что ведущая духовная школа брошена на произвол судьбы. Администрации академии досталось еще и сверху. Обращения с просьбой о помощи вынуждены были с сайта убрать. Но благодаря именно этим обращениям, во-первых, проявилась удивительная милость Божия, а во-вторых, стала известна весьма поучительная история.

Приоткроем секрет, что в этих поисках активное участие принял помощник ректора по представительской работе протодиакон Игорь Михайлов, и поиски его увенчались успехом. Вышло так, что просьба о помощи дошла до одного батюшки, протоиерея Алексия, выпускника Московской духовной семинарии давно минувших лет. Весть о недостатке средств так тронула его сердце, что на ближайшем богослужении он обратился со словом к своим прихожанам. Получилось еще и так, что именно к этому времени в храм зашла женщина по имени Елена, муж которой обладал некоторыми средствами. Вот эта-то женщина, случайно оказавшись на проповеди, сумела убедить супруга снарядить две огромные фуры, забитые доверху продуктами, в духовную академию. Фуры пришли примерно через две недели после просьбы о помощи и стали настоящим спасением.

Кто учился в то время, рассказывает, что администрация направила разгружать фуры вообще всех учащихся, которые только не были задействованы на других послушаниях. Академия была спасена, прибывшие продукты покрыли основные нужды на данный момент и помогли продержаться время, необходимое для выхода на регулярную спонсорскую поддержку.

Для администрации духовной школы это было каким-то чудом, что вот так откликнулась женщина и совершенно бескорыстно направила академии помощь, обошедшуюся в сумму, для частного лица совершенно непомерную. Протодиакон Игорь Михайлов очень просил протоиерея Алексия привезти Елену в академию. Ее действительно ждали и хотели понять, почему она так поступила. Люди редко готовы бескорыстно отдать, пожертвовать так много без какой-либо для себя выгоды или чести. И вот через два месяца отец Алексий ее привез.

Оказалось, что Елена − еще совсем молодая женщина, простая и скромная. Отец Игорь ходил с ней по Лавре, они посещали все храмы, а потом пошли к преподобному Сергию. У мощей батюшки Сергия она разрыдалась, сокрушенно плакала преподобному как живому, долго не могла остановиться и утешиться. Видно было, что благодать коснулась ее сердца. Потом Елена пришла в себя и сказала отцу Игорю, что расскажет свою историю чуть позже.

Как руководитель Церковно-археологического кабинета, отец Игорь водил Елену и по академическому музею, но к его экспонатам Елена проявила куда меньше внимания, нежели к святыням Лавры. Отцу Игорю хотелось ее как-то порадовать и отблагодарить. Накрыли обед. И вот во время этой маленькой трапезы она рассказала, что предшествовало ее добровольному пожертвованию.

В жизни Елены случилось крайне горестное событие, которое любая молодая женщина восприняла бы как крушение своей жизни: она заболела так, что отказали конечности. Месяц за месяцем она лежала прикованная к постели. Муж, в силу своего положения, способен был привлечь любых врачей и специалистов, чтобы найти причину болезни, но почему-то определить что-либо, а тем более изменить никак не удавалось. Когда наступил уже пик отчаяния, и она пришла к жуткому осознанию, что ничто человеческое не помогает, то вот какое чудо ей было дано.


_{Купола Успенского собора}

    В этот момент она услышала голос: «Тебе надо ко мне». Голос был совершенно неземной, это был ответ на плач сердца, на просьбу измучившейся души

Это произошло при самых обычных обстоятельствах, окружающих невоцерковленного человека. В комнате, где она бездвижно лежала, был включен телевизор, и в каком-то сюжете на экране появились синие купола. Елена и знать не знала, что это за купола, но в этот момент она услышала голос: «Тебе надо ко мне». Голос был совершенно неземной, исполненный любви и заботы о ней. Елена рассказывала об этом со слезами. Голос она восприняла так, как будто уже ждала его, это был ответ на плач сердца, на просьбу измучившейся души. Еще была такая особенность: голос она восприняла как голос живого человека, очень близкого и родного, как очень личное обращение, которое она очень и очень ждала. У нее было ясное чувство, что тот, кто к ней обратился, живой.

Для Елены было очевидно, что откровение напрямую связано с синими куполами. Но что это за купола? Она позвала мужа и спросила его. Тот выяснил, что синие купола со звездами принадлежат Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Тогда они поспешно собрались и уже на следующее утро рано выехали в монастырь. Добравшись, поставили машину возле Уточьей башни.

Поскольку Елена не могла ходить, ее понесли два человека из охраны ее супруга, понесли прямо к святым вратам обители. И здесь им вдруг сразу сказали: «Вот становитесь сюда, вам надо сюда». Оказалось, что, сами о том не зная, они приехали в Лавру на летний праздник преподобного Сергия − 5 (18) июля, и в такой день от святых врат ведет огромная очередь к Троицкому собору. Вот в эту-то огромную очередь им и сказали стать находившиеся там люди.

Елена еще не была воцерковленным человеком, не обладала нужными знаниями, она руководствовалась откликом сердца на данное ей откровение. Не анализируя своим рассудком, она всей душой стремилась к тому, кто ее позвал. Теперь им сказали стать в очередь, и они встали. Бывшие здесь бабушки сочувственно говорили ей: «Тебе надо к нему, к Преподобному», и она воспринимала батюшку Сергия как живого человека, который позвал ее и который ей непременно поможет. Было знойно и жарко, а в Успенском соборе с синими куполами шла поздняя Литургия.

Непомерно великая очередь, казалось, и не думала продвигаться. И вот после полудня произошло то, что на памяти старожилов было лишь однажды на летний праздник преподобного Сергия. Помнит этот день рассказавший историю протодиакон Игорь Михайлов (он стоял в хоре, где регентовал покойный архимандрит Матфей), помнит этот день и записавший историю автор этих строк (я стоял среди простого народа). После полудня, когда Святейший Патриарх Алексий II отслужил молебен на площади и ушел разоблачаться в храм, а на колокольне зазвенели колокола, вдруг раздался гром и пошел страшный ливень.


_{Рака с мощами преподобного Сергия}

Почему вдруг такой проливной дождь, когда лило буквально как из ведра, тем более на праздник преподобного Сергия, который всегда отличался пасхальной ясностью, − было непонятно и странно. Но Бог устроил так промыслительно: очередь к Троицкому собору вмиг растворилась, Елену, промокшую всю до ниточки, донесли до собора и внесли внутрь. Ей самой не было дела до своего внешнего вида, до своей промокшей одежды, она вся была устремлена к долгожданной встрече, и ей было радостно. Люди в храме, видя, что ее несут двое, стали уступать ей очередь. Вот она уже приближается к святым мощам. И тут вдруг, увидев серебряную раку, где покоились мощи святого, она растерялась и произнесла: «А что, он не живой?» Ведь она воспринимала того, кто обратился к ней, как живого. Ее приложили головой к святым мощам, и тут она потеряла сознание.

В бессознательном состоянии Елену донесли до автомобиля. Прошло время, она очнулась и мирно смотрела в окно. Когда подъехали к дому, то охранники из второго автомобиля открыли ей дверь, готовясь взять ее на руки. Муж сидел на переднем сиденье рядом с водителем. И тут, совершенно просто и естественно, как будто никакой болезни и не было, Елена вышла, сказав: «Ну что, пора ужинать». Она смотрела на мужа, а все смотрели на нее. Тут она поняла, что стоит на собственных ногах, и начала плакать. Она плакала и плакала, а на душе была благодатная радость.

Когда протодиакон Игорь слушал эту историю, то спросил, а видела ли она что-нибудь, пока находилась во сне. Елена ответила: «Да, я видела его». Оказалось, что пока она была без сознания, то увидела преподобного Сергия, который с любовью, ласково сказал: «Я тебя исцеляю, только ты не греши». И вот когда Елена, сама того не ожидая, встала на свои ноги и совершенно исцелилась, то она опять убедила мужа ехать вместе в Лавру, и там она стала искать образ того, кто ей явился во сне.

    Елена зашла в надкладезную часовню, увидела образ, тут же узнала его и стала кричать: «Это он! Это он!»

Она пошла в Троицкий собор, спрашивала, где иконы батюшки Сергия, смотрела и не узнавала. Пошла в музей-ризницу, где находится знаменитая пелена на раку преподобного Сергия, о которой говорят, что это изображение батюшки Сергия носит прижизненные черты. Елена смотрела и опять не узнавала. Была уже близка к отчаянию, что не находит его лик, потому что помнила, как он ей явился. А потом она зашла в надкладезную часовню, где с креста течет святая вода, там решила попить водичку и, когда пила, подняла голову, увидела образ, тут же узнала его и стала кричать: «Это он! Это он!» Ее стали одергивать: «Матушка, что вы?» А она, указывая на образ, спросила: «Как его зовут?» − «Это преподобный Сергий». Так она узнала того, кто ей открылся, призвал и исцелил. И так совершилось чудо в жизни Елены, которая отказалась назвать свою фамилию и вообще не собиралась специально рассказывать кому-либо свою историю. Но во всей этой истории главное то, что стало меняться ее сердце.

…Прошло несколько лет, настал 2012 год, летом Московская духовная академия испытывала запредельные трудности. Администрация обращалась ко всем, к кому только могла. Стали просить и выпускников, чтобы они поддержали родную духовную школу. Откликнулся отец Алексий. Воскресная служба в его храме уже подходила к концу. Батюшка вышел на проповедь. Именно к этому времени пришла в храм Елена. Евангелие говорит, что Божьего благословения не лишается тот, кто приходит в одиннадцатый час. Бывают ситуации, когда последние становятся первыми. Елена услышала просьбу о помощи, и ее сердце сразу сказало, что это касается только ее, что настал момент проявить милосердие и что это ее отклик на Божий призыв. Она сразу же подошла к отцу Алексию и сказала: «Я должна это сделать». Затем последовала помощь. Академия продержалась нужное время и вышла на регулярную спонсорскую помощь. А протодиакон Игорь Михайлов, рассказывая эту историю, всё удивлялся, насколько, оказывается, непостижимы и неисповедимы пути Промысла Божия.

http://www.pravoslavie.ru/95416.html

[Александр Васильевич]

Волшебная круговерть Сергиева дня

Из лаврских воспоминаний


_{Свято-Троицкая Сергиева Лавра}
    

Ночевать мы устраивались кто где. Народ постарше и почувствительнее к удобствам жизни мостился в келье матери Сергии – на диванах и раскладушках. Еще отцы выделяли сестрам места за ширмами, тоже на первом этаже «Патриарших покоев», среди чудесных старинных шкафов, украшенных замысловатой резьбой.

А мы с Катюшкой (теперь она игумения) с удовольствием сбегали спать на крытую галерею, из окон которой открывался вид на внутренний дворик Лавры с палисадником и стаей приблудных кошек.

Где-то там, на другом конце палисадника, светился огонек «посылочной». Это была приемная отца Кирилла (Павлова). Он пробудет в «посылочной» примерно до половины второго ночи, принимая приезжих богомольцев, духовенство, семинаристов, ну и нас, монашек из «покоев».

    В приемной отец Кирилл пробудет допоздна, принимая приезжих. Для сна и отдыха у него останется часа два

А потом, усталый, вспотевший, бледный, но неизменно внимательный и приветливый, побредет в сопровождении келейника в Варваринский корпус. Для сна и отдыха у него в эту ночь останется часа два. Потом будет праздничная Литургия во главе с Патриархом.

Мы, однако, «бегали» уже к батюшке на исповедь в одиннадцать вечера. И, надышавшись теплым духом ласкового полумрака «посылочной», заваленной конфетами, книжками и продуктами (всё это щедро и рассудительно раздавалось батюшкой нуждающимся), укладывались теперь отдыхать.


_{Архимандрит Кирилл (Павлов)}

В мою задачу входила дерзновенная вылазка в архиерейскую трапезную, где в углу, замыкая ряды покрытых по старинке белыми скатертями столов, возвышались огромные напольные часы с красивым мелодичным и громким боем.

Эти часы я варварски останавливала где-то в двенадцать ночи с расчетом, что дежурные монахи успеют завести их к началу прихода гостей, сервируя утром столы.

Иногда длиннобородый отец Дорофей выговаривал мне за мою самодеятельность. Делал он это с нарочито насупленным и постным лицом, которое многие принимали за выражение его подлинной сущности и потому немного сторонились Дорофея.

Но я обожала, когда Дорофей начинал бухтеть, и расплывалась в блаженной улыбке от уха до уха, после чего тот, убедившись, что понят правильно, уходил по своим делам, тихонько бросив в мою сторону: «Наташка молодец: не обиделась!»

И праздник начинался!


_{Богослужение в Троицком соборе}
    

Неважно, что, остановив напольные часы, я всё равно толком не смогла уснуть.

Бой лаврской колокольни настойчиво и трепетно напоминал нам о приближающемся рассвете и торопил к раннему богослужению.

Мы могли себе позволить только «раннюю» с ее праздничной давкой и теснотой, а потом мчались на кухню: нам предстояло наготовить еды человек на сто архиереев и человек на двести гостей Патриарха и прибывших настоятельниц разных монастырей.

Господи, как же я любила эту волшебную кухонную круговерть Сергиева дня!

Весь аскетизм, исихазм и высоты созерцания, весь мир и любовь о Дусе Святе умещались для меня на трех сковородках для жарки рыбы да в посудомоечной раковине. Неудобной, такой глубокой раковине из нержавейки, из которой приходилось выныривать совершенно мокрой и зачуханной.

 

    Всем было радостно в этот день в Лавре Преподобного – кто бы чем ни был занят. Все ощущали его присутствие

Мне было 23, и мне хотелось помочь везде: налепить с сестрами рыбных котлет, нарезать тазы салатов, сбегать на братскую кухню, чтобы нажарить там несколько противней кабачков… Помогать отцам сервировать столы вообще было весело – уж точно не заснешь на ходу: приходилось носиться по крутой чугунной лестнице наперегонки вверх и вниз. При этом в покои «забегали» перед службой знакомые игумении и духовенство, и все обменивались приветствиями и добрыми пожеланиями. Всем было радостно и хорошо в этот день в Лавре Преподобного – кто бы чем ни был занят. Все ощущали присутствие Преподобного рядом.  

Но мне казалось, что у нас, на нашей суетливой кухне, преподобный Сергий уж непременно присутствует в первую очередь: моет с нами посуду или снисходительно наблюдает, как мы беззаботно чирикаем во время чаепития…

Я даже к раке мощей лишний раз не ходила с сестрами прикладываться. Мне нравилось оставаться одной среди гор тарелок и кастрюль и еще раз вслушиваться и вслушиваться в этот Великий День, забывая усталость и несколько бессонных ночей.


_{Сергиев день в Лавре}
    

Это была самая прекрасная усталость в моей жизни. Самая прекрасная бессонница.

    В этом дне словно раскрывался сокровенный смысл преподобия. Оно – в будничных и простых вещах, в радушии и открытости

В этом дне словно раскрывался сокровенный смысл преподобия. Преподобия, вовсе не закрытого от человека под личиной напускной суровости или замысловатой сложности.

Оно было действительно рядом и повсюду. Как воздух или осенняя свежесть.

В будничных и простых вещах.

В радушии и открытости.

В готовности помочь и посочувствовать.

В надежде и юношеской окрыленности.

На трех сковородках для жарки рыбы и в посудомоечной раковине.

Монахиня Евфимия (Аксаментова)

http://www.pravoslavie.ru/86549.html

[Александр Васильевич]

Сергей Худиев

Друг! Пересядь выше


_{Преподобный Сергий Радонежский}
    

В эти дни мы особенно вспоминаем нашего любимого русского святого — преподобного Сергия Радонежского. Жизнь преподобного Сергия полна чудес; но более всего она сама является чудом. Жизнь всякого святого есть иллюстрация к Евангелию — но жизнь преподобного Сергия особенно. На нем очевидным образом уже здесь, в нашем мире, исполнились слова Господа: «Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою, ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14:7–11). Преподобный с детства вел себя как человек, ищущий последнего места; он убегал от известности, богатства, власти — всего того, что люди ищут в этом мире. Все, чего он хотел, — это удалиться в пустынное место и молиться Богу.

    Преподобный с детства вел себя как человек, ищущий последнего места

Но Бог прославил его — вокруг него стали собираться люди, ищущие наставления, могущественные князья искали его благословения, он стал основателем ряда монастырей — а еще больше обителей создали его ученики. Сегодня из всех имен, дошедших до нас из русского средневековья, его имя — одно из самых известных.

Житие, составленное Епифанием Премудрым, полно примеров того, как святой смиряется, а Бог возносит его.

Святой не искал игуменства, но согласился принять это служение только по настоятельным просьбам других монахов, искавших его духовного руководства. Случилось так, что, как повествует агиограф, «ненавидящий добро диавол, не терпя сияния, исходящего от преподобного, видя себя побеждаемым преподобным, вложил некоторым из братии помысел отвергнуть игуменство Сергия». Во время богослужения «сказаны были ... неподобающие слова. Находясь в алтаре, святой их слышал, но ничего не сказал. После окончания вечерни, выйдя из церкви, преподобный не пошел в келлию, но, никем не замеченный, покинул монастырь».


_{Свято-Благовещенский Киржачский женский монастырь.}
    

Преподобный удаляется и поселяется в пустынном месте близ реки Киржач, где сейчас стоит монастырь Благовещения Пресвятой Богородицы. Между тем братия монастыря, ужаснувшись, стали искать его повсюду, в монастырях и в пустынных местах, и наконец нашли. Они приходили к нему на новое место искать его наставления, и в конце концов упросили преподобного вернуться в обитель.

С точки зрения мирского человека такое поведение преподобного Сергия кажется непостижимым. Почему он не поставит наглецов на место? Ведь он почитаемый всеми — и духовенством, и мирскими людьми, и светскими властями, и церковными — духовный наставник. Более того (что более важно): он — чудотворец, всем известно, что он изгонял бесов, извел из земли источник, воскресил умершего отрока, Сам Бог засвидетельствовал, что святой угодил Ему. У кого-кого, а у святого Сергия была возможность настоять на том, что было его по праву!

Но он не делает этого — он не вступает в препирательства, не обрушивается на тех, кто несправедливо выступает против него, а просто тихо уходит. Кажется, ему есть что терять – привычное место, годами накопленный авторитет, определенная степень стабильности — но он не держится ни за что. Когда его отталкивают, он не толкает в ответ — но просто тихо уходит, не сказав ни единого слова.

    Покинуть поле брани, не отбранившись как следует, кажется нам потерей лица

Как это противоположно тому, как мы привыкли поступать! Любая обида, которую мы терпим, особенно такая, которую мы считаем несправедливой, требует нашего ответа. Если не смертельной дуэли, как у каких-нибудь бретеров XIX века, то хотя бы достойной отповеди. Покинуть поле брани, не отбранившись как следует, кажется потерей лица. Потерпеть обиду, ущерб, стерпеть, что нас не оценили, обошли, пренебрегли заслугами, в миру считается не просто невозможным, но и неправильным. В интернете вырастают бесконечные линии препирательств, в которых каждый пытается оставить последнее злое и язвительное слово за собой.

Но святой Сергий являет нам не образ мира сего, а образ Христа, Который ищет спасения всех, но не принуждает никого. Он с готовностью занимает последнее место — но Сам Христос как бы говорит ему: «Друг! Пересядь выше». Он вверяет свою жизнь Богу — и Бог прославляет его на века.

http://www.pravoslavie.ru/74193.html

[Александр Васильевич]

Cвященник Сергий Якушкин

Сергий Радонежский в моей жизни: непридуманная история



В преддверии празднования преподобного Сергия Радонежского мы попросили отца Сергия Якушкина, клирика храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы в Новосибирске, рассказать о своих личных отношениях и опыте общения со своим небесным покровителем. Вот какая история ему вспомнилась.

Мне довелось учиться на заочном отделении Московской духовной семинарии. Четыре года я приезжал на сессии в Троице-Сергиеву Лавру, ходил на службы, готовился к экзаменам, сдавал их – всё это было часто так сжато во времени, что я, пожалуй, не понимал всю ценность этих дней. Но по прошествии лет начинаешь по-другому относиться ко многим событиям своей жизни, и теперь тот свой «семинарский» период жизни я вспоминаю с большой благодарностью, считая его особенным, и то, что он был мне подарен, – это само по себе большое чудо. Но об одном своем посещении Троице-Сергиевой Лавры хотелось бы рассказать подробнее.

В семинарию я был зачислен в 1996 году, вскоре после иерейской хиротонии. Точнее, документы на поступление были отправлены, когда я был еще диаконом, а сообщение о том, что я принят, и вызов на сессию получил, когда уже был священником. Учиться на заочном отделении всегда непросто, но в случае заочной семинарии всё осложнялось еще и тем, что в то время православная литература только начинала издаваться, к тому же не то что интернета, а зачастую и просто компьютера не было. Кроме того, абсолютно не было свободного времени. Помню, сначала звонишь секретарю заочного сектора семинарии, узнаешь расписание сессии и стараешься в поезде подготовиться хотя бы к первому экзамену.

Вот так я и собрался на весеннюю сессию 1997 года. Первым экзаменом была литургика – на следующий день после приезда. У меня было с собой семинарское пособие, полученное в библиотеке на прошлой сессии. Это томик примерно в 100 страниц А4, напечатанных на пишущей машинке через три или четыре копирки (судя по качеству). Сейчас многие пособия уже изданы, но те фолианты в черном или коричневом бумвиниле заслуживают особой памяти. Конечно, я пытался готовиться. Нам часто повторяли: «Отцы, уж что-что, а литургику-то вы знать должны». Но времени было мало, и как это часто бывает, я решил, что перед экзаменом еще успею все пролистать, – а зря…

Москва меня встретила снегопадом и оттепелью – все дороги завалены мокрой снежной кашей. В Сергиев Посад я добрался к вечеру, с совершенно мокрыми ногами. В гостинице почувствовал, что заболеваю, а когда ночью начал бить озноб, да так, что ни о каком сне и думать не приходилось, то понял: точно заболел. Дождавшись утра, поплелся в аптеку и попросил чего-нибудь такого, чтобы встать на ноги: экзамен после обеда. В аптеке действительно дали хорошие таблетки. На ноги встал уже к обеду, температуры нет, но с головой – полное ощущение, что она набита ватой, но при этом внутри всё звенит, как в большой пустой комнате. Одно хорошо: не болит. А на экзамен надо идти – никуда не денешься. Сессия весенняя, и если не сдашь, будут трудности с переводом в следующий класс.

    Приложился к раке, помолился – и на экзамен. В том состоянии, в котором я тогда находился, помочь мне могло только чудо.

У учащихся семинарии было такое негласное правило: перед экзаменом надо обязательно помолиться у раки преподобного Сергия. И когда в очередь к мощам выстраивалось большое число священников – значит, заочники пошли что-нибудь сдавать. Я тоже пошел к Преподобному. Приложился к раке, помолился – и на экзамен. В том состоянии, в котором я тогда находился, помочь мне могло только чудо.

Как начался экзамен – не помню. Помню, как взял билет и листочек для подготовки, сел на место и стал вчитываться в вопросы. Прошло уже много лет, но до сих пор помню, как, прочитав вопросы несколько раз, я вдруг понял, что всё знаю. Причем не просто могу выстроить последовательность службы, а знаю тексты всех основных песнопений – это было как-то совсем неожиданно, и я начал скорее записывать на лист всё, что крутилось в голове. Ощущение ясности не проходило и во время ответа. После вопросов билета мне задали еще два дополнительных – на них тоже ответил.


_{Рака прп. Сергия Радонежского}
   

«Хорошо, – говорит экзаменатор, – а вот как насчет практики древней Церкви?» Этого в программе не было, и практику древней Церкви я совсем не знал. Хотел было уже признаться: мол, помилуйте, не знаю я этого. Но услышав, какой именно случай мне предлагают объяснить, вдруг понял: я это где-то читал. Пожалуй, это был единственный вопрос по древней Церкви, на который я мог бы ответить, – и ответил.

Экзаменатор был явно доволен. А уж как был доволен я… Но это еще не конец истории.

Несколько дней спустя мы сидели вечером в гостинице с батюшками, приехавшими, как и я, на сессию, пили чай и обсуждали, как кто служит. И вот во время этого разговора мне вдруг захотелось блеснуть своим знанием службы наизусть. Я уже было открыл рот, но, к счастью, вовремя закрыл: не было той ясности, которую я ощутил на экзамене, в голове ничего не пелось, не читалось. Словом, если бы мне тогда сказали, что весь тот экзамен мне просто приснился, я бы, пожалуй, согласился.

Рассказ священника Сергия Якушкина
записала Маргарита Коваленко

http://www.pravoslavie.ru/74179.html

[Александр Васильевич]

Диакон Владимир Василик

Наследие преподобного Сергия Радонежского


_{Преподобный Сергий Радонежский}

700 лет назад, в 1314 году, родился преподобный Сергий Радонежский[1]. Русский мир в эпоху его детства тяжко страдал под ордынским игом. Как точно заметил современный исследователь А. Ермаков, «ни последний холоп, ни великий князь не могли надеяться устроить по собственной воле даже свою судьбу. Благосостояние и жизнь любого человека на Руси зависели от исхода соперничества за ханский престол, благосклонности или самодурства ордынских наместников, колебаний цен на мировом рынке работорговли, падежа скота или неожиданной засухи в Великой степи. Разговоры о ценности отдельной личности и ее способности к переустроению жизни могли вызвать лишь горьку усмешку»[2]. Русь была раздроблена на десятки княжеств, общество — атомизировано[3]. Только Церковь объединяла его и только Церковь давала надежду русскому человеку. Надежда эта была только на Бога, как говорится в вечерней молитве главопреклонения: «Не от человек ожидающе помощи, но Твоея ожидающе милости и Твоего чающе заступления».

Житие преп. Сергия Радонежского составлено около 1418 г. Епифанием Премудрым по горячим следам, по воспоминаниям очевидцев, которые Епифаний тщательно собирал. Около 1440 г. оно было обогащено сербским исихастом Пахомием Сербом или Логофетом. «Житие» представляет собой ценнейший памятник как для знакомства с жизнью преп. Сергия, так и с духовной жизнью Московской Руси ΧIV в.[4].

Характерно, как рождается преподобный Сергий. Он становится плодом ожиданий, молитв и воздыханий праведных родителей. Вот как об этом говорит его житие:

«Ведь нужно было, чтобы дарован был Сергий Богом многим людям для блага, для спасения и для пользы, и поэтому не пристало такому младенцу от неправедных родиться родителей, и другим, то есть неправедным родителям, не пристало бы родить это дитя. Только тем избранным родителям Бог его даровал, что и случилось: соединилось добро с добром и лучшее с лучшим. Само зачатие и рождение ребенка произошли в посте и молитве. Была она добродетельна и весьма богобоязненна, так как уже до рождения ребенка поняла и уразумела такое знамение и явление, достойное удивления. И советовалась она с мужем своим, говоря так: “Если родится у нас мальчик, дадим обет принести его в церковь и отдать его благодетелю всех Богу”; что и сбылось. О вера славная! О любовь благая! Еще до рождения ребенка обещали родители привести его и отдать Дарователю благ Богу, как в древности сделала Анна-пророчица, мать Самуила-пророка»[5].

Характерно сравнение преподобной Марии с Анной, материю Самуила, а его самого — со святым пророком, последним судьей Израильским. Епифаний Премудрый как бы желал показать не только пророческое достоинство преподобного Сергия, но и его вклад в устроение государства Российского, а также его богоизбранность и чудо его рождения.

Итак, Варфоломей — вымоленный, чудесный ребенок. И, однако, родители относятся к нему так же, как и ко всем, нисколько его не выделяя, не делая из него «вундеркинда». У преподобных Кирилла и Марии был замечательный дар — любить всех своих детей ровной и равной любовью. Мы видим, что отрок Варфоломей трудится наравне со всеми: пасет стада, осваивает плотницкое мастерство, которое так пригодилось ему впоследствии. Характерно отношение к учению и просвещению: просвещение и даже научение грамоте — это дар, который надо заслуживать и вымаливать. Отроку Варфоломею не дается учеба — и не по причине его лени или небрежности: бывают особые дети, к которым следует подобрать особый ключ. «Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не быстро учился читать, но как-то медленно и не прилежно. Учитель с большим старанием учил Варфоломея, но отрок не слушал его и не мог научиться, не похож он был на товарищей, учащихся с ним. За это часто бранили его родители, учитель же еще строже наказывал, а товарищи укоряли»[6]. Из жития преподобного Сергия мы видим, что необходимо посещение свыше для того, чтобы преобразилось внимание человека и открылись внутренние родники его души и разума. Но для этого необходима воля самого человека: «Отрок втайне часто со слезами молился Богу, говоря: «Господи! Дай мне выучить грамоту эту, научи ты меня и вразуми меня». И его молитва была услышана.

Некий дивный старец, явившийся отроку Варфоломею, когда тот искал коней,

«подозвал его к себе и благословил его, и поцеловал его во имя Христа, и спросил его: “Что ищешь и чего хочешь, чадо?” Отрок же сказал: “Душа моя желает более всего знать грамоту, для чего я отдан был учиться. Ныне скорбит душа моя, так как учусь я грамоте, но не могу ее одолеть. Ты же, святой отче, помолись за меня Богу, чтобы смог я научиться грамоте”. Старец же, подняв руки и очи к небу и вздохнув перед Богом, помолился прилежно и после молитвы сказал: “Аминь”. И, взяв из мошны своей как некое сокровище, он подал ему тремя пальцами нечто похожее на анафору, с виду маленький кусок белого хлеба пшеничного, кусок святой просфоры, и сказал ему: “Отвори уста свои, чадо, и открой их. Возьми это и съешь, — это тебе дается знамение благодати Божьей и понимания Святого Писания. Хотя и малым кажется то, что я даю, но велика сладость вкушения этого”«[7].

Отметим, как это происходит. Если святым пророку Иезекиилю, Иоанну Богослову и Роману Сладкопевцу даруется свиток, как пророкам, проповедникам и поэтам[8], то преподобному Сергию Радонежскому нечто похожее на анафору или Тело Христово, с виду кусок святой просфоры. И это неслучайно, ибо в дальнейшем с именем преподобного Сергия связаны евхаристические чудеса (схождение Святого Духа в потир в виде огня), а также евхаристическое возрождение Руси, связанное с созданием многих монастырей и храмов.

Дальнейший жизненный путь преподобного Сергия также знаменателен. Стремясь уйти в монашество, он, тем не менее, не расстается со своими родителями и до последнего мига покоит их старость. Не забывал он и послушания — первой добродетели всякого свободного от своеволия христианина. Имея перед собой уже ясно видимую жизненную цель – монашество, он тем не менее смиряет себя ради отца и матери, оставшись ухаживать за ними. Все, кто привык говорить о том, что монашество учит человека презирать семью, найдут в этой главе жития пример того, как первое исходит из второго. Пример преподобного побуждает нас не пренебрегать сегодняшними обязанностями, как бы важны и велики не были наши планы. Человек по-настоящему верующий никогда «не пройдет по людям» ради исполнения своего самого «высокого» желания, но, напротив, охотно «наступит на горло» себе, когда увидит нужду ближнего. Сергий, вся жизнь которого была великой жертвой Богу, начал свой подвиг с малой жертвы своим родителям и, что особенно важно, сделал это с радостью. И насколько это контрастирует с поведением некоторых монахов, которые, уходя в монастырь, не только оставляют престарелых родителей без помощи, но временами и бросают свои семьи — жен и малолетних детей, скрывая за красивыми словами неумение выстраивать свою малую Церковь и жить в мире с людьми.

При рассказе о монашеском подвиге преподобного Сергия возникает мысль о воинском подвиге — о победе преподобного над собою, над бесами, над зверьми:

«Кто опишет его слезы теплые, плач душевный, вздохи сердечные, бдения всенощные, пение усердное, молитвы непрестанные, стояние без отдыха, чтение прилежное, коленопреклонения частые, голод, жажду, лежание на земле, нищету духовную, скудость во всем, во всем недостаток: что ни назовешь — того не было. Ко всему же этому прибавлялась борьба с бесами, видимые и невидимые с ними сражения. Но ум его не ужасался перед такими вражескими кознями, и лютыми нападениями, и устремлениями»[9].

Современный мир пропитан культом «супермена»-сверхчеловека. Но если современный «сверхчеловек» может, пожалуй, побороть голод, жажду и холод, сражаться с дикими зверями, то себя, свои страсти, он победить уже не может, ибо не на то он направлен. А преподобный Сергий совершил самый тяжелый подвиг — победил самого себя и в этом исток его победы над окружающим миром, демонами, природой.

И этот же дух подвига присутствует при рассказе о устроении общежительного монашеского жития. Вот как об этом рассказывает его биограф Епифаний Премудрый:

«Ночью же Сергий в молитвах без сна проводил время; хлебом и водой только питался, да и этого мало употреблял; и ни часа праздным не оставался. Ежедневно он служил божественную литургию, утренние и вечерние молитвы легко произносил — и за смирение всего мира, и за долговечность святых церквей, и за православных царей, и князей, и за всех православных христиан. Говорил он братии: “Подвиг великий должны мы совершить в борьбе с невидимым врагом: ведь он как лев рыкающий ходит, стремясь каждого растерзать”. Наставляя братию, немногие он речи говорил, но гораздо больше пример подавал братии своими делами»[10].

Созидание общежительного монашества является одним из значимых подвигов преподобного Сергия. И Русь, и Византия страдали от идиоритмического монашества, которое разрушало духовную жизнь и обессмысливало саму идею монашеского делания, когда, по выражению Голубинского, богатые «своежитные» монахи смотрели на бедных как на холопов, а те пресмыкались пред ними из-за денег. Преподобный Сергий во многом возвратил русское монашество к жизни первой апостольской общины, когда «у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее» (Деян. 4:32).

Преподобный Сергий оставил больше, чем речи — он оставил нам живой пример трудового подвижничества и соединения труда физического и труда духовного. Вот как об этом сообщает его житие:

«Как он без лености братии как купленный раб служил: и дрова для всех, как было сказано, колол, и толок зерно; и ни часа праздным не оставался»[11].

Преподобный Сергий на деле являет образ совершенной нищеты, соединенной с трудолюбием. Особенно потрясает рассказ о том, как преподобный Сергий срубил келью старцу Даниилу за решето плесневелого хлеба. Подвиг преподобного Сергия можно оценить, если сравнить то, что он взял за свой труд, с современными расценками хотя бы за самый обыкновенный сруб.

В трудовой нестяжательности преподобного Сергия нет ничего нарочитого или искусственного в отличие от нищенства Франциска Ассизского с его надрывами и театральностью[12]. Она органично вырастает из условий русской жизни и является обличением тех, кто считает, что Церковь и ее служители непременно должны пребывать в роскоши, поскольку де-она символизирует Царство Небесное.

По молитве преп. Сергия исцелялись болящие и воскресали мертвые. При этом преподобный Сергий являл удивительную добродетель смирения и скрытия своих добрых дел и от людей, и от самого себя.

Смирение, подвиг и молитва преподобного Сергия становится той силой, которая дала русскому народу подняться и объединиться. Отметим, что отношение между великим князем Димитрием и преподобным Сергием были не самыми простыми. Святой князь Димитрий согнал с митрополии святителя Киприана, которого поддерживал преподобный Сергий Радонежский и прочил на место митрополита Митяя, который обещал разрушить монастырь преподобного Сергия. И, тем не менее, в решающий час перед Куликовской битвой, зная пророческий дар преподобного Сергия, великий князь смиряется и приходит к нему за благословением, чтобы спросить, «прикажет ли святой ему против безбожных выступить»[13]. И святой Димитрий получает от преподобного Сергия долгожданный ответ и благословение на победоносную битву:

«Святой же, когда услышал об этом от великого князя, благословил его, молитвой вооружил и сказал: “Следует тебе, господин, заботиться о порученном тебе Богом славном христианском стаде. Иди против безбожных, и если Бог поможет тебе, ты победишь и невредимым в свое отечество с великой честью вернешься”«[14].

Отметим, что преподобный Сергий с любовью принимает князя Димитрия, несмотря на все разногласия. В решающий час он отделил главное от второстепенного и силу своей молитвы направил на спасение Отечества.

Когда, увидев бесчисленное татарское войско, святой князь Димитрий и его сподвижники начали было колебаться, то их укрепило послание преподобного Сергия, в котором говорилось: «Без всякого сомнения, господин, смело выступай против свирепости их, нисколько не устрашаясь, — обязательно поможет тебе Бог». Действие этого послания было необычайным:

«Тогда князь великий Дмитрий и все войско его, от этого послания великой решимости исполнившись, пошли против поганых, и промолвил князь: “Боже Великий, Сотворивший небо и землю! Помощником мне будь на противников святого Твоего Имени”. Так началось сражение, и многие пали, но помог Бог великому победоносному Дмитрию, и побеждены были поганые татары, и полному разгрому подверглись».

Сравнительно незадолго до своей кончины, в 1387 году, преподобный Сергий совершил, казалось, невозможное. Коварного и непримиримого князя Олега, ненавидевшего Москву, он приклонил на мир с великим князем Димитрием.

И, однако, общественное служение преподобного Сергия[15], при всем его значении, — не главное в его житии. Основное — его духовная жизнь. Четырнадцатый век — время расцвета исихазма как на Балканах, так и на Руси[16], связанный с именами преподобного Феодосия Килифаревского, святителя Евфимия Тырновского, преподобного Ромила Видинского. На Руси исихазм по справедливости связывают с именем преподобного Сергия. Свидетельства о неизреченном видении Божественного света, схождении Святого Духа в виде огня на Святые Дары во время его служения, донесенные до нас Пахомием Сербом[17], свидетельствуют об исихастском опыте стяжании благодати.
Преподобный Сергий — основатель целой монашеской школы, связанной с такими именами, как преподобные Никон Радонежский, Андроник, Кирилл Белозерский. Благодаря его трудам процвело великорусское монашество — Северная Фиваида. Более того, становление приходской системы на Руси также связано с именем преподобного Сергия Радонежского и его учеников: благодаря им Русь воцерковилась в полной мере.

Преподобный Сергий оставил нам завет: «Взирая на образ единения Святой Троицы побеждайте ненавистное разделение мира сего». Этот призыв актуален, как никогда в наше время, когда силы, враждебные Православию и России, стремятся разъединить русских людей, не дать святой Церкви совершать свое служения, когда дух розни и вражды проникает в сердца православных людей. Преподобный Сергий — наш учитель в деле спасения, собирания и соединения во Христе. Завершить эту статью хотелось бы словами В.О.Ключевского из его замечательной статьи о преподобном Сергии Радонежском:

«Творя память преподобного Сергия, мы проверяем самих себя, пересматриваем свой нравственный запас, завещанный нам великими строителями нашего нравственного порядка... Ворота лавры преподобного Сергия затворятся и лампады над его гробницей погаснут лишь тогда, когда мы растратим этот запас без остатка, не пополняя его»[18].

В 1920 г. Лавра закрылась, и казалось, что действительно этот запас растрачен. Но это было не так. Когда потребовалось призвать сынов России под знамена святых Александра Невского и Дмитрия Донского, вспомнили о преподобном Сергии, и ворота Лавры открылись вновь. Преподобный Сергий — один из духовных созидателей победы в Великой Отечественной Войне. Более того, в годы официального атеизма Лавра являлась одной из важнейших духовных крепостей в борьбе с безбожием. И сейчас она по молитвам преподобного Сергия является благодатным светильником Православия и не только для России, но и для всего мира.

_________________________

[1] Библиография о преп. Сергии Радонежском весьма велика. Из последних работ с библиографией см. Аверьянов К.А. Сергий Радонежский. Личность и эпоха. — М., 2006. Борисов Н.С. И свеча бы не угасла… Исторический портрет Сергия Радонежского. — М.: 1990. — 304 с.

[2] Ермаков А. Сергий Радонежский, преподобный всея Руси // http://www.pravoslavie.ru/put/print1442.htm

[3] Об обстановке на Руси в эпоху детства преп. Сергия Радонежского см. в частности Борисов Н.С. Иван Калита. — М.: Изд-во «Молодая гвардия». — Серия «Жизнь замечательных людей». — М., 2005.

[4] См. о нем. Прохоров Г.М. Епифаний Премудрый // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV—XVI в.). Ч. 1: А-К / АН СССР. ИРЛИ; Отв. ред. Д. С. Лихачев. — Л.: Наука, 1988. С. 211-220. См. также Шибаев М.А. Епифаний Премудрый // Православная энциклопедия. Т. 18. С. 582-585.

[5] Житие Сергия Радонежского // Подг. текста и комм. Д. М. Буланина / Пер. на соврем. рус. яз. М. Ф. Антоновой и Д. М. Буланина // Памятники литературы Древней Руси XIV – сер. XV в. М., 1981. С. 334. (Далее - Житие).

[6] Житие. С. 337.

[7] Там же. С. 340.

[8] Об этом см. в частности Василик В.В. Жизнь и творчество св. Романа Сладкопевца // Ежегодная богословская конференция Свято-Тихоновского Богословского института. М., 2000. С. 84.

[9] Житие... С. 349

[10] Там же. С. 351.

[11] Там же. С. 362.

[12] Достаточно упомянуть "нудизм" Франциска, чтобы понять разницу между ним и преп. Сергием, его духовное нездоровье и полноту духовного здравия преп. Сергия. Параллель между ними проводил еще Борис Зайцев. См. Зайцев Б. Преп. Сергий Радонежский // Жизнь и житие преп. Сергия Радонежского. М., 1992. С. 180-240.

[13] Некоторые исследователи сомневаются в факте посещения князем Димитрием преп. Сергия, указывая на то, что путь на Юг, к Дону, пролегал в стороне от обители преп. Сергия, находившейся на северо-востоке от Москвы. Но этот довод можно опровергнуть тем, что решение о выступлении против Мамая принималось заранее и князь Димитрий имел время для того, чтобы съездить к преп. Сергию. Некоторые исследователи связывают благословение преп. Сергия с Вожской битвой 1378 года. См. в частности Кучкин В.А. Антиклоссицизм // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2002. 2003. № 1 (11). С. 114—115.

[14] Житие. С. 400.

[15] Случевский К.К. Государственное значение Святого Сергия и Троице-Сергиевой Лавры. М.: Унив. тип., 1892.

[16] См. в частности Прохоров Г.М. Византия и Русь в эпоху Куликовской битвы. СПб., 2000. О балканском исихазме см. Амфилохий (Радович), митр. Синаиты и их влияние на духовную жизнь Сербии XIV века // Основы православного воспитания. Пермь, 2000. Петр (Пиголь), игум. Преподобный Григорий Синаит и его духовные преемники. М., 1999.

[17] Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908.

[18] Ключевский В.О. Значение преп. Сергия для русского народа и государства // Житие и жизнь преп. Сергия. М., 1992. С. 273.

__________________________________

http://www.pravoslavie.ru/72332.html

[Александр Васильевич]

Диакон Георгий Малков

Служитель Святой Троицы


_{С.Кириллов. Преподобный Сергий Радонежский.}

Безусловно, самый выдающийся из устроителей истинно подвижнического «равноангельского жития» на Руси XIV века – преподобный Сергий Радонежский, основатель прославленного Троице-Сергиева монастыря, воплотившего в своем историческом бытии его благодатные заветы и постепенно ставшего своего рода духовным сердцем всей православной России.

    При имени преподобного Сергия народ вспоминает, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной

Значение этого смиренного, но великого в любви Божией монаха для христианского просвещения Руси и реального проявления в ней идеала Руси Святой трудно переоценить. Недаром XIV столетие нередко называют веком преподобного Сергия – единственного инока, которого благодарная память народа именует Игуменом земли Русской, «неусыпным хранителем рода Российского». Как пишет о нем известный историк В.О. Ключевский: «При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило – самые драгоценные вклады преподобного Сергия, не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содержание»[1].

С образом преподобного Сергия Радонежского в православном сознании связаны самые светлые представления о гармоничной человеческой личности, живущей «по закону Христову»: смиренно-мудрой, сердечно-милующей всякого человека и «всякую тварь», но без расслабляющей сентиментальности, всегда деятельной, «труднической» – будь то в каждодневной житейской работе или в углубленной молитве. Все эти черты истинно христианского миропонимания соединились в Троицком игумене, явив идеальный пример святости, зовущий нас к искреннему единению и братству во Христе.

Известно, что предельным символическим выражением такого наивысшего единства православное сознание Руси всегда признавало (особенно же со времени великого старца Сергия) неразрывное единство Божественных Лиц – Отца, Сына и Святого Духа – в Боге-Пресвятой Троице. Именно преподобному Сергию, как никому до него на Руси, открылась, в меру его монашеского подвига, эта «вышняя», или «горняя», пренебесная тайна Троицы – как тайна Божественной Любви, чьим неустанным почитателем и проповедником он оставался на протяжении всей жизни.

Точная дата рождения Сергия (мирское его имя – Варфоломей) неизвестна. Предполагается, что он родился между 1313/14 и 1322 годами в селе Варницы, в окрестностях Ростова Великого. Впоследствии в память о Радонежском игумене там основали Троице-Варницкую обитель.

Вскоре, однако, Варфоломей с родителями переехал в подмосковное сельцо Радонеж (или Городок), неподалеку от Покровского Хотькова монастыря (после долгих лет запустения он возобновлен в 1989 г.).

Именно здесь Преподобный еще в детстве пережил удивительную встречу с посланцем из ангельского мира, явившимся ему под видом старца и чудесно даровавшим – через свое благословение – особые способности к «книжному научению». Как рассказывает ученик преподобного Сергия – кропотливейший и благоговейный собиратель сведений о нем Епифаний Премудрый, составивший в 1417–1418 годах подробнейшее его житие, – будущий святой, тогда еще отрок, посланный однажды отцом «искать скот», неожиданно «увидел некоего черноризца, старца святого, удивительного и неизвестного, саном пресвитера, благообразного и подобного ангелу, на поле под дубом стоящего и прилежно со слезами молящегося»[2]. Старец этот «обратился к Варфоломею, подозвал его, и поцеловал его во имя Христа, и спросил его: “Что ищешь и чего хочешь, чадо?” Отрок же сказал: “Душа моя желает более всего знать грамоту, для чего я отдан был учиться. Ныне скорбит душа моя, так как учусь я грамоте, но не могу ее одолеть. Ты же, святой отче, помолись за меня Богу, чтобы смог я научиться грамоте”.

   

Старец же, подняв руки и очи к небу и вздохнув перед Богом, помолился прилежно и после молитвы сказал: “Аминь”. И, взяв из мошны своей как некое сокровище, он подал ему тремя пальцами… с виду маленький кусок белого хлеба пшеничного, кусок святой просфоры, и сказал ему: “Отвори уста свои, чадо, и открой их. Возьми это и съешь – это тебе дается знамение благодати Божией и понимания Святого Писания. Хотя и малым кажется то, что я даю, но велика сладость вкушения этого. <…> А о грамоте, чадо, не скорби: да будет известно тебе, что с сего дня дарует тебе Господь хорошее знание грамоты, знание большее, чем у братьев твоих и чем у сверстников твоих”. И поучил его на пользу души»[3]. Отрок затем привел чудного гостя домой к родителям, которые любили принимать странников-богомольцев: старца пригласили потрапезовать, но тот прежде повел Варфоломея в часовню, где «начал он Часы петь, а отроку велел псалом читать. Отрок же сказал: “Я не умею этого, отче”. Старец же ответил: “Сказал я тебе, что с сего дня дарует тебе Господь знание грамоты. Произноси слово Божие без сомнения”. И случилось тогда нечто удивительное: отрок, получив благословение от старца, начал петь псалмы очень хорошо и стройно; и с того часа он хорошо знал грамоту»[4].

После трапезы старец обратился к родителям преподобного с такой пророческой речью: «“Радуйтесь и веселитесь, что смогли такого ребенка родить, которого Бог избрал до рождения его… Вот последнее слово я скажу и потом умолкну: будет вам знамением истинности моих слов то, что после моего ухода вы увидите: отрок хорошо знает всю грамоту и все святые книги понимает. А вот второе мое знамение вам и предсказание: будет отрок славен перед Богом и людьми из-за своей добродетельной жизни”. И, сказав это, старец ушел, промолвив им такие непонятные слова: “Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей”. Так сказав, старец ушел от них. Родители же провожали его до ворот; он же внезапно стал невидим.

Они же, недоумевая, решили, что это ангел послан был даровать отроку знание грамоты»[5].

В 1337 году родители Варфоломея, а также его старший брат Стефан приняли монашеский постриг. Вскоре же, после кончины отца и матери – преподобных схимонаха Кирилла и схимонахини Марии (причислены к лику святых в 1992 г.), будущий великий инок вместе со Стефаном поселился в глухом лесу у горы Маковец, в нескольких верстах от Радонежа (там, где ныне и находится Троице-Сергиева Лавра).

Труд и полуголодное существование, тяжелейшие условия одинокой жизни в радонежских дебрях, но одновременно и непрекращающееся «молитвенное делание» так называемой Иисусовой молитвы («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного») необычайно закалили юного отшельника, во всем полагавшегося на одного только Бога.

В возрасте 23–25 лет он принял монашество с именем Сергия. К тому времени инок уже приобрел определенное уважение в монашеской среде, и к нему постепенно начали стекаться такие же подвижники, «взыскующие Небесного града». Когда число пришедшей к Сергию братии достигло апостольского числа – двенадцати, они огородили свое лесное поселение тыном, и так на Руси возникла новая обитель с деревянным храмом во имя Пресвятой Живоначальной Троицы. Сергий же по общей просьбе иноков стал их игуменом.

Поначалу монастырь был «особножитным», и каждый монах жил в нем на свои собственные средства; совместной, по сути, была только служба в церкви. Но в 1354 году в обители вступил в действие «общежитный» устав, который вскоре и стал применяться во многих монастырях, основанных учениками великого старца. Так началась эпоха духовно-нравственного влияния Троицкого игумена на русское общество.

Святитель Алексий искренне ценил преподобного и даже предлагал Сергию стать его преемником на митрополичьей кафедре, от чего тот смиренно, но решительно отказался. Неустанный «печальник» о тяжкой судьбе родной земли, этот простой радонежский инок неоднократно ходил по благословению Алексия в Ростов, Нижний Новгород, а позднее в Тверь и Рязань, где смирял выступавших против Москвы князей, «прелагая» их «свирепство на кротость». Авторитет его личности был настолько велик, что он, – по свидетельству его жития, если не помогали «тихие и кроткие словесы и речи и благоуветливые глаголы», – мог даже закрывать в наказание храмы и прекращать привычное течение церковной жизни, как это произошло, например, в Нижнем Новгороде из-за вражды с Москвой тогдашнего владельца этого города – суздальского князя Бориса[6].

    Не имея власти даже и церковной, неизменно словом, обликом, молитвой он поддерживает Русь

О духовной роли Сергия в деле возрождения Руси прекрасно сказал известный литератор первой половины прошлого века Б.К. Зайцев: «Он по природе вовсе не был политиком – ни по церковной, ни по государственной части. Но фатально – вся жизнь и его и Лавры переплетена с судьбой России того времени. Во всех страданиях и радостях ее – и он участник. Не имея власти даже и церковной, неизменно словом, обликом, молитвой он поддерживает Русь, государство. Это получается свободно: Сергий – человек эпохи, выразитель времени. <…> Сергий – благоуханнейшее дитя Севера. Прохлада, выдержка и кроткое спокойствие, гармония негромких слов и святых дел создали единственный образ русского святого. Сергий глубочайше русский, глубочайше православный. В нем есть смолистость севера России, чистый, крепкий и здоровый ее тип. <…> Всматриваясь в его образ, чувствуешь: да, велика Россия. Да, святая сила ей дана. Да, рядом с силой, истиной мы можем жить.

В тяжелые времена крови, насилия, свирепости, предательств, подлости неземной облик Сергия утоляет и поддерживает. Не оставив по себе писаний, Сергий будто бы ничему не учит. Но он учит именно всем обликом своим: одним он утешение и освежение, другим – немой укор. Безмолвно Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере»[7].

И действительно, подвижнический путь Троицкого игумена вполне соответствует столь благодарной и совершенно справедливой оценке его неповторимой – одновременно строгой и обаятельной – личности.

    Он «свой» и в радостно светлых ангельских сферах, и столь же неразрывно связан с окружающей скорбью родной земли.

   

По словам его жизнеописателей, почти его современников, Сергий всегда жил как бы в параллельных мирах – и в «горнем» и в «дольнем»: то он в самых «худых ризах» рубит себе бедную келью, скудно питаясь подаянием более обеспеченных собратий, то силой молитвы изводит из земли водный источник; то, как простой смерд, копается в огороде, то становится свидетелем сошествия небесного огня в евхаристическую чашу на алтарном Престоле; то радуется приходу в обитель любого крестьянина и последнего нищего, то благоговейно встречает Саму Божию Матерь, посещающую, вместе с апостолами Петром и Иоанном, его убогое жилище. Он и духовидец, прозревающий тайны небесного мира, и опытный наставник братии, тонко разбирающийся в греховных борениях человеческих душ. Он «свой» и в радостно светлых ангельских сферах, и столь же неразрывно связан с окружающей скорбью родной земли.

Эта внутренняя христианская целостность личности Сергия и стала благодатной почвой для того удивительного провидческого дара, что так зримо проявился в его известном предсказании Великому князю Димитрию победы над татарами на Куликовом поле. И потому вполне естественно, что народ, приняв от него благословение на эту страшную битву и победив в ней, навсегда сохранил память о великом старце как о духовном своем полководце – вековечном защитнике Святой Руси и неустанном предстоятеле за нее перед Богом.

Вся жизнь преподобного Сергия – как бы постоянный (чаще безмолвный, но оттого не менее красноречивый) призыв к богообщению и христианской любви. Призыв этот впоследствии нашел весьма полное, хотя и краткое выражение в своеобразном его «письменном завете», что нередко помещается иконописцами на иконных изображениях преподобного – в тексте свитка, который он держит в руке: «Внимайте себе, братие, всех молю: прежде имейте страх Божий и чистоту душевную и телесную, и любовь нелицемерную; к сим же страннолюбие (любовь ко всем странствующим: богомольцам, бездомным и нищим. – д. Г.М.) и смирение». В столь кратком поучении и передана вся суть завещания Сергия духовным потомкам: именно этому в основном он и учил – и именно это в основном народ и запомнил.

________________________________________

Из готовящейся к изданию книги «Русь во Христе. Очерк истории Православия в России».

[1] Ключевский В.О. Значение преподобного Сергия для русского народа и государства // Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники. М., 1993. С. 105–106.

[2] Житие Сергия Радонежского // Памятники литературы Древней Руси. XIV – середина XV века. М., 1981. С. 281.

[3] Там же. С. 281, 283.

[4] Там же. С. 283.

[5] Там же. С. 283, 285.

[6] См.: Голубинский Е.Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Лавра // Жизнь и житие Сергия Радонежского. М., 1999. С. 185.

[7] Зайцев Б.К. Преподобный Сергий Радонежский // Жизнь и житие Сергия Радонежского. С. 240–241.

___________________________________

http://www.pravoslavie.ru/72308.html

[Александр Васильевич]

Диакон Георгий Максимов

Почитание преподобного Сергия Радонежского в дальнем зарубежье



Преподобный Сергий Радонежский, один из наиболее почитаемых русских святых, за пределами канонической территории Русской Православной Церкви известен меньше, чем, например, преподобный Серафим Саровский, святой Иоанн Кронштадтский, преподобный Силуан Афонский. Во многом это связано с тем, что преподобный Сергий не оставил после себя какие-либо творения или поучения, только пример своей жизни, запечатленной в житии.

Тем не менее, знают и любят его не только в России.   

Прежде всего, приведем краткий обзор храмов и приходов, посвященных преподобному Сергию в странах дальнего зарубежья, поскольку храмы являются местами особого почитания того, кому они посвящены, и практически все зарубежные храмы имеют прихожан из числа обратившихся местных жителей.


_{Здание церкви преподобного Сергия Радонежского. Берлин}
   

Русская Православная Церковь Московского Патриархата имеет храмы, посвященные преподобному Сергию, в городах Порту Алегро (Бразилия), Будапешт (Венгрия), Берлин (Германия), Милан (Италия), Стокгольм (Швеция), Йоханнесбург (ЮАР), Шеньчжэнь (Китай) и Чанг (Таиланд).


_{Церковь Сергия Радонежского, Серафима Саровского и Викентия Сарагосского, Милан}
   

Русская Зарубежная Церковь имеет храмы или приходы, посвященные преподобному Сергию, в городах Буэнос-Айрес (Аргентина), Бад-Киссинген (Германия), Медан (Индонезия), Саргода (Пакистан), а также в четырех городах США: Нью-Йорке, Сан-Франциско, Парме и Саутбери.


_{Храм преподобного Сергия Радонежского в Йоханнесбурге}
   

Православная Церковь в Америке имеет два Сергиевских храма: один в г. Лак-Лабеле (Канада) и второй в Нью-Йорке (США).

Западноевропейский Экзархат русских приходов Константинопольского Патриархата имеет посвященные преподобному Сергию храмы в городах Альбштадт (Германия), Оребро (Швеция), в Париже и Коломбеле (Франция).

Итого в настоящее время носят имя преподобного Сергия Радонежского 22 храма или прихода в 14 странах дальнего зарубежья.


_{Свято-Сергиевское подворье в Париже}
   

Стоит особо отметить созданное митрополитом Евлогием (Георгиевским) в 1925 году Свято-Сергиевское подворье в Париже, которое задумывалось как подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, и открытый при нем Свято-Сергиевский институт, мыслившийся как своего рода аналог Московской духовной академии. Хотя первоначально и подворье, и институт были в юрисдикции Русской Православной Церкви, в настоящее время они в юрисдикции «Русского Экзархата» Константинопольской Православной Церкви. Из числа выпускников института был покойный патриарх Антиохийский Игнатий IV. В первые десятилетия в Свято-Сергиевском институте преподавание велось только на русском и большинство студентов были русские, но сейчас уже давно преподавание ведется на французском и обучаются, как правило, студенты из франкоязычных стран.

Из всех перечисленных выше храмов большинство принадлежат приходам, в которых значительную часть составляют русские. Их появление – плод любви русского народа к преподобному Сергию. Однако есть посвященные ему приходы, которые полностью состоят из новообратившихся местных жителей. Таков италоязычный приход в Милане, венгероязычный приход в Будапеште, таковы миссионерские приходы в Пакистане и Индонезии. В этом случае уместно говорить о постепенном распространении почитания преподобного Сергия и в других народах.

Свидетельством этого является и появление его жития во многих переводах – не только на языки православных стран (болгарский, греческий, грузинский, румынский, сербский), но и европейских неправославных (английский, немецкий, французский, итальянский, испанский, голландский, финский, польский), а также азиатских (тайский, японский, китайский, урду).


_{Празднование памяти преподобного Сергия в Стокгольме}
   

О том, что эти переводы оказывают большое воздействие, свидетельствуют такие истории, как обращение Марка Санавара из Пакистана. Вот что он пишет: «Когда я учился в университете, я познакомился с житием преподобного Сергия Радонежского – и с этого времени всё словно перевернулось. Простая жизнь этого аскета-подвижника буквально потрясла мои представления о том, как надо жить и верить. Он провел много лет в лесу отшельником в полном уединении, а когда митрополит Алексий попросил, чтобы он стал его преемником, Сергий отказался, предпочтя остаться простым монахом. Меня всё это очень заинтересовало, и я принялся читать о Православии – больше и больше… Святая жизнь преподобного Сергия во многом вдохновила меня на переход в Святое Православие».


_{Храм преподобного Сергия Радонежского в Будапеште. Интерьер}
   

Подобную историю рассказывает живущий в США итальянец Ник Чиннапи: «Я был католиком, но прочитал в интернете житие преподобного Сергия. Вскоре после этого я обратился в Православие. Я считаю преподобного Сергия тем, кто сподвигнул меня к Православию. И хотя я принадлежу приходу греческой Церкви, я считаю Русскую Церковь своей матерью – и всё благодаря святому Сергию Радонежскому».

Вероятно, нечто подобное сподвигло и обратившегося в Православие француза Сергия Фурнье устроить в своем доме в Марракеше (Марокко) около 1930 года часовню в честь именно преподобного Сергия (до наших дней она не сохранилась).

Подпитывают почитание преподобного Сергия свидетельства иностранных туристов и паломников, на которых посещение Троице-Сергиевой Лавры произвело огромное впечатление. Так, один американец, в то время всерьез увлекавшийся буддизмом, на несколько недель приехал в Россию. Он пишет: «Я посетил Троице-Сергиеву Лавру и впервые приложился к мощам святого. В этих “мертвых костях”, казалось, было больше жизни, чем во всей южной Калифорнии»[1]. Впоследствии он принял Православие, а затем и монашеский постриг с именем Адриан.


_{О. Петр Зеленой, клирик Пармского Сергиевского собора у иконы прп. Сергия}
   

А вот слова японского православного паломника о молитве у мощей Преподобного: «После принятия крещения десять лет назад меня не покидает ощущение недостаточно полной веры в существование Бога. Отбросив в какой-то момент свои прежние сомнения, я через некоторое время опять чувствую определенную неуверенность. Но во время молитвы в Троицком соборе меня переполняет осознание того, что я по-настоящему молюсь Богу. Бог действительно есть, и Христос пребывал на земле»[2].

    18 апреля 2010 года в Сергиевском кафедральном соборе г. Парма (США) замироточила икона Преподобного

Известны и современные чудеса, связанные с именем преподобного Сергия на Западе. Так, например, 18 апреля 2010 года в Свято-Сергиевском кафедральном соборе г. Парма (США) замироточила икона Преподобного, что было удостоверено многими очевидцами. По изучению обстоятельств епископ Кливлендский Петр (РПЦЗ) издал указ о необходимости предать гласности этот факт[3].

Помимо почитания в православной среде, можно видеть, как, по слову апостола, преподобный Сергий «имеет доброе свидетельство от внешних» (1 Тим. 3: 7). Он является официально признанным святым в Римско-Католической церкви. В 1940 году папа Пий XII признал преподобного Сергия Радонежского в числе нескольких древнерусских святых, чье почитание благословлялось для русских католиков[4]. Хотя это решение, по-видимому, было продиктовано желанием содействовать католическому прозелитизму среди русских, однако в результате почитание преподобного Сергия распространилось и на католических приходах латинской традиции, никак не связанных с Россией.


_{Японские паломники в Троице-Сергиевой лавре}

Приведем в качестве иллюстрации слова американского католического священника Роберта Макнамары: «Сергий Радонежский… был человек совершенного нестяжания и полной искренности, и ему приписываются многие чудеса. Однако главной причиной того, что он впечатлял бесчисленное множество верующих, как малых, так и великих, было теплое, исполненное любви внимание, которое он уделял всем, кто искал его помощи. Католики так же, как и русские православные, должным образом признают его как святого на все времена»[5].

Благодаря созданному в 1928 году в Англии «Братству во имя святого Албана и преподобного Сергия» имя святого Сергия Радонежского стало известно и в Англиканской церкви. В 1977 году имя Преподобного было включено в богослужебный календарь Епископальной церкви[6] (так называется Англиканская церковь США), память его помещена 25 сентября. Были примеры, когда делегации, возглавляемые епископом Англиканской церкви, совершали паломничество к преподобному Сергию.

В свою очередь, иеромонах Армянской Апостольской церкви Гевонд Оганесян упоминает преподобного Сергия Радонежского в числе тех святых Русской Православной Церкви, «наставления которых пользуются большим авторитетом в среде армянских верующих»[7].

Итак, хотя имя преподобного Сергия Радонежского в дальнем зарубежье пока известно не слишком широко, но можно уверенно сказать, что те, кто узнают о нем, начинают любить его, даже если они не являются православными христианами. В этом видно исполнение обетования Божия: «Я прославлю прославляющих Меня» (1 Цар. 2: 30).

_______________________________

[1] Monk Adrian. Himalayan Ascent to Christ // Orthodox Word. 1997. № 190. Р. 32.

[2] http://filolingvia.com/publ/372-1-0-2324.

[3] http://www.chicagodiocese.org/files/ukase02-10.pdf.

[4] Butler's Lives of the Saints. Thurston & Attwater Edition. Vol. III (July-Sept.). Р. 639–640.

[5] http://kateriirondequoit.org/index.cfm/resources/saints-alive/sabas-stephen-the-younger/st-sergius-of-radonezh/.

[6] http://www.episcopalarchives.org/cgi-bin/ENS/ENSpress_release.pl?pr_number=77235.

[7] Гевонд Оганесян, иеромонах. Святой Григорий Татеваци и его учение. Ереван, 2009. С. 3.

____________________________________

http://www.pravoslavie.ru/66991.html

[Александр Васильевич]

Дело преподобного Сергия


_{Преподобный Сергий с братом Стефаном сооружают келию и церковь}

Много верного говорят о том, в какие трудные времена мы живем. Чем больше слушаешь, тем отчетливее проступает мысль: особо трудные нынче времена. А, с другой стороны, когда у нас было легко? И долго ли продолжалась легкая жизнь? Сто лет, двести? И разве считали жители тех «нетрудных» времен свою жизнь такой уж легкой? Вот преподобный Сергий Радонежский жил в пору татаро-монгольского ига. Это трудные времена или нет? Вспомним.

На фоне печальных русских междоусобиц пришла Орда. Читаешь учебник истории, – сердце щемит, что это была за эпоха. Перемещение столицы из Киева в Москву произошло по причине великого разорения Киева, а с ней вместе и Киево-Печерской лавры – духовного центра Руси. Наступили трудные времена. Надолго. И в этих очень неблагоприятных условиях продолжилась настоящая жизнь. Великий Сергий с Божьей помощью обрел путь ко спасению и духовному совершенству, несмотря ни на что. Шел по нему сам и помогал идти тем, кто просил у него наставления и молитв. Его монашеским подвигом была основана обитель в честь Живоначальной Троицы. Со временем этот монастырь стал новым духовным центром Руси, а это значит, что наш народ не был сломлен духовно. От преподобного Сергия и его учеников произошло множество монашеских обителей во освящение нашей земли. Мы помним, сколько преподобный сделал для примирения конфликтующих русских княжеств и освобождения Руси от ига.

Прошло время, Русь стала полностью свободной, отстроила свои святыни. Снова Киево-Печерская лавра во всем подобающем великолепии засияла, открыла врата перед паломниками. Русь далеко расширила свои границы. Так далеко, что столицу решили перенести на новое место, построить город святого Петра. А в новой столице воздвигнуть еще одну святыню, лавру в честь древнерусского князя Александра Невского. И если мы сейчас затеемся спорить о первенстве между лаврами – Киево-Печерской, Троице-Сергиевой и Александро-Невской – значит, мы подзабыли свою историю.

Мы легко забываем, что соперничество и усобицы ослабляют нас, что во время внутренних нестроений и войн почему-то появляются орды захватчиков и стремительно прокатываются на тысячи верст от границ вглубь страны.


_{Благословение князя Димитрия Донского на битву}

Почему же захватчики так любят период нестроений? Понятно, почему. Во-первых, легче захватывать власть. Во-вторых, захватив, легче ее удерживать, культивируя внутренние раздоры, чтобы русичи не смогли объединиться и отвоевать свою свободу. Еще античные мудрецы провозглашали закон: «Разделяй и властвуй». Они знали в этом толк, они создавали огромные империи. В свете сказанного древними мы понимаем: если страна уже разделена, уже есть что-то вроде гражданской войны, то для оккупантов задача сильно упрощается. Специально «разделять» не надо, это сделали местные жители своими собственными руками. Оккупантам остается только побыстрее захватить власть, пока свои дерутся со своими, и им некогда оглядеться по сторонам. А потом оккупанты «властвуют», два раза в год стравливая местное население. Для профилактики стравливают, чтобы никакое серьезное освободительное движение не успело сформироваться. Вот и рецепт трудных времен, многократно опробованный.

Может, поэтому так неприятно видеть, когда москвичи и петербуржцы спорят, чей город столичнее, культурнее. Да к этому еще присоединяются киевляне со своими взглядами на нашу общую историю с древнейших и до новейших времен. А в Приазовье петербуржец может запросто услышать от соплеменников: «Ты не русский, ты – кацап». Жители древней Твери, Ельца и других дорогих моему сердцу провинциальных городов, общаясь с жителями Москвы, возмущаются «эгоизмом москвичей, на которых вся страна работает». И приводят в пример недавние финансовые операции московского чиновника N в их тихом месте, не замечая, что N только 5 лет, как в столицу переехал, москвичом его трудно назвать. И вообще Москва не из одних бюрократов-олигархов состоит, есть в ней и работящий народ, обычные люди, такие же, как везде. А жадные до чужого добра бюрократы водятся не только в Москве, в Твери тоже. И, самое главное, если мы будем так усердно делиться, обособляться, неприязнь друг ко другу культивировать, то не помирит ли нас общая беда? Что от взаимной вражды ждать, кроме большой беды? Может, не стоит до этого доводить? Может, по слову Господа, возлюбить ближнего своего, будь он москвич или тверичанин. И направить усилия к созиданию нашей жизни, как преподобный Сергий делал. Это труднее, чем разрушать, яростно рвать связи с близкими людьми. Это благодатнее, – к миру призвал нас Господь.

На мою диаконскую долю по большим праздникам выпадает особая ектенья. Произносится она перед освящением хлебов на литии. В этой ектенье много прошений, одно из них я приведу сейчас. Мы просим Бога, чтобы Он милостивно избавил нас от «нашествия иноплеменников и междоусобныя брани». Думается, одно с другим связано: междоусобная брань и жестокое нашествие иноплеменников. Нужно у Бога усердно просить защиты от нашествия, и самим, по мере возможностей, не допускать междоусобиц. Будь то в семье, на работе, в родном подъезде, на приходе и так далее. Тогда и Господь нам будет помогать, умирять давние распри.

* * *


_{Преподобный Сергий Радонежский}

Люблю я бывать в Троицкой лавре преподобного Сергия. Прохожу святые врата обители и сразу же в храм, к раке с мощами игумена земли русской. Там всегда звучат неторопливые молитвы, и всегда собирается народ. Там какая-то особая тишина. Люди подходят бесконечной вереницей, кладут земные поклоны, подают записки с поминовением, и все это нимало не нарушает царящую здесь тишину. Потому что тишина у мощей держится не на отсутствии звуковых волн, а на чем-то особом. Как это назвать? Дух умиротворения, священнобезмолвия? Не знаю. Знаю только, что дух мирен стяжал авва Сергий, и потому несчетные тысячи людей спасались и спасаются вокруг него. Служитель Живоначальной Троицы поклонялся Богу, Который есть Любовь и Источник настоящей любви и мира в людях. Преподобный Сергий – всенародно чтимый святой, он всем сердцем любил Бога и людей. Он умел объединять людей, изничтожать вражду, быть выше болезненных претензий и обид, подниматься до духовной ступени миротворцев, которым Спаситель обещал блаженную жизнь. Поучимся у преподобного. Помолимся ему о нашей земле.

Диакон Павел Сержантов

http://www.pravoslavie.ru/56528.html

[Александр Васильевич]

Монашеское братство Аввы Сергия

Воспоминания некогда лаврского благочинного, ныне митрополита Черновицкого и Буковинского Онуфрия (Березовского) о Лавре 1970-1980-х гг.


_{Троице-Сергиева Лавра}

Троице-Сергиева Лавра в 1970-1980-е года была цветущим рассадником благочестия и хранителем чистоты православной веры. В Лавру приезжали люди из всего Союза и из-за его пределов, чтобы пообщаться с лаврскими духовниками. Самым известным духовником Лавры был архимандрит Кирилл (Павлов). У него исповедовались патриархи, архиереи, священники, миряне, а также немало тех, кто принадлежал к сильным мира сего.

Были и другие хорошие и известные духовники, как, например, – архимандрит Наум (Бойбородин), архимандрит Лаврентий (Постников), архимандрит Варфоломей (Калугин), которые пользовались известностью, и к которым обращалось много людей.

Братия Лавры была немногочисленна, тогда существовало ограничение со стороны государства, в Лавре могло быть не более 60 или 70 братий (точно не помню). Но среди нас была духовная любовь: мы помогали друг другу, переживали друг за друга и наши устремления были к тому, чтобы хоть немножко себя духовно усовершенствовать.


_{Митрополит Черновицкий и Буковинский Онуфрий (Березовский). Фото: Михаил Родионов / Православие.Ru}

Я, грешный, поступил в Московскую духовную семинарию в 1969 году, в возрасте 24 лет, после окончания трех курсов Черновицкого государственного университета. Мне почему-то запомнилось прохождение медицинской комиссии. Медкомиссия (она была составлена из врачей городской больницы) настолько строго нас проверяла, что было впечатление, что поступаешь не в духовную семинарию, а в военное лётное училище. У меня нашли какой-то недостаток и отправили на обследование в районную больницу. Врач, которая обследовала меня, уже немолодая женщина, сильно убеждала меня не губить себя и не поступать в семинарию, а пойти учиться в университет и с меня будет «хороший» человек. Она даже обещалась помочь мне в этом. Я молчал и не отвечал ей ни слова и, думаю, это был лучший вариант.

Московские духовные школы представляли тогда большую, духовно-сплоченную семью, преподаватели и воспитанники которой, прежде, нежели попасть в эту школу, прошли многие искушения и испытания своей веры и преданности Церкви.

Меня зачислили сразу во второй класс. Семинарская братия была хорошей. Все старались приобрести духовные познания и благочестивые навыки, хотя на переменах мы баловались и шалили, невзирая на возраст, но в наших шалостях не было злобы, в них присутствовала доброта и взаимное уважение. Каждый учащийся старался воспитывать себя для того звания, в котором он хотел служить Церкви. Помню, что даже в спальнях ребята живо обсуждали вопросы, как выбрать себе матушку, как они будут духовно воспитывать детей, как будут трудиться с прихожанами, как устроят Богослужение, о чем будут проповедовать.


_{У раки с мощами преподобного Сергия}

Те, кто помышлял о монашестве, вели себя по-другому, они уединялись в уголочки, там молились, читали творения свв. Отцов, но никто никого не укорял и не унижал за избираемый путь. Все, по мере сил и возможностей, старались ходить в Лавру на полунощницу, чтобы там приложиться к мощам прп. Сергия, кто не мог этого сделать рано утром на полунощнице, тот шел немного позже в Троицкий собор, чтобы приложиться к мощам нашего небесного заступника и покровителя – прп. Сергия. У нас всех было общее правило – каждый день обязательно сходить к св.мощам прп. Сергия за благословением.

Учась во 2-м классе семинарии, я подал прошение на переход в число братии Лавры. Когда был на каникулах – испросил у родителей благословения на этот путь, но батюшка Симон[1] не отпускал меня. Думаю, он видел мою неготовность к монашеской жизни, поэтому удерживал меня. Он говорил: «Поучись, братец, до 3-го курса Академии, а потом перейдешь в Лавру». Но я был нетерпеливый и просил моего духовника архимандрита Кирилла (Павлова), чтобы он за меня походатайствовал. Через несколько месяцев о. Кирилл вместе с благочинным Лавры архимандритом Варнавой (Кедровым)[2], пошел к о. инспектору, и он отпустил меня. Это случилось в конце декабря 1970 года. Для меня, грешного, это был необыкновенный Рождественский подарок.

Поступившие в число братии, студенты или воспитанники Духовных школ, долго в послушниках не ходили, т.к. их вера и боголюбие уже были испытаны при поступлении в духовную семинарию. Поэтому через три месяца меня постригли в мантию, а еще через три месяца – был хиротонисан во иеродиакона, а еще через год – во иеромонаха.


_{Архимандрит Кирилл (Павлов)}

Жизнь в святой Лавре была очень интересная, наполнена борьбой с собой, со своими страстями. Когда инок молитвой и смирением начинает ломать себя, разрушать в себе злые навыки, тогда благодать Божия осеняет его и его жизнь, на вид казалась бы однообразная и скучная, в действительности становится светлой красивой и интересной. В окружении этих духовных воинов и мне, нерадивому, было интересно и хорошо.

В этой духовной коррекции и шлифовке участвовала старшая братия. Одни – своим примером, как например архимандрит Нил (Кабанов) (в схиме Рафаил), а другие – своим словом, как например архимандрит Николай (Самсонов).

Отец Нил много лет нес послушание за свечным ящиком в Троицком соборе. Когда его спрашивали: «Батюшка, вы какое послушание несете?», он отвечал обычной скороговоркой: «Я работаю в Троицком соборе, там я работаю». Мы ему возражали: «Батюшка, это мирские люди работают, а монахи несут послушание», но он опять скороговоркой отвечал: «Какой я монах, какой я монах? Я еще не стал монахом», а в действительности, он был очень строгий монах, молитвенник, труженик. Когда он преставился, то мы осматривали его келью, в которой было все очень скромно и просто, и нашли тетрадь, в которой он отмечал, сколько и какие молитвы он совершал каждодневно: если он прочитал молитву, он ставил знак «+», а если опустил – то «-» и в этой тетрадке минусы попадались редко, везде были плюсы. Если он отлучался из обители на несколько дней и не мог прочитывать свое правило, то, вернувшись, он с беспокойством говорил: «Ой, все запущено, все запущено, надо все вычитывать», – и он вычитывал все опущенные молитвы и делал пропущенные поклоны. Он никогда никого не учил словесно и не делал никому замечаний, но он был для молодых живым уроком.

Архимандрит Николай (Самсонов) был другого устроения: он учил нас и жестко пресекал наше превозношение и суетность. Если он видел, что молодой монах идет быстро, бежит, машет руками, он подойдет, возьмет за руку, остановит и скажет: «Не бегай, не маши руками, ты умер для мира, что ты суетишься; твои руки связаны обетами перед Богом, что ты ими машешь?» Таким образом он учил нас духовной культуре и поведению, о которых мир уже давно забыл.


_{Православные монахи. Загорск, 1958 год. Фото: К.Капа}

В 1985 году меня назначили благочинным Лавры. Это послушание имеет свои особенности, но для меня, грешного, оно было нетрудным, потому что я прожил уже 15 лет в братии Лавры и знал характер и способности каждого насельника. Думаю, что братия не меньше знала и меня, грешного. Я знал, что в духовной жизни инока бывают светлые страницы, но бывают и темные; бывают победы над страстями, а бывают и падения: и трагедия инока состоит не в его падении, а в прекращении духовной борьбы с собой. Через падение Господь дает нам опытно познать свою немощь и ничтожество и через это приводит нас к смирению: если инок не оставляет подвиг, он опять восстает через покаяние и становится сильнее и крепче. Я знал об этом из рассказов духовно опытных старцев и старался все это учитывать при исполнении благочиннического послушания, поэтому у меня не было никаких сложностей, я терпел немощи братии, а братия терпела немощи мои.

Кроме того, наместник Лавры архимандрит Алексей (Кутепов)[3] был добрым и снисходительным к моим недостаткам и великодушно прощал мои ошибки. Для меня это очень много значило.

В это время началась «гласность и перестройка» в государстве. Это коснулось, в некоторой мере, и Лавры, но не настолько, чтобы изменить сложившиеся устои монашеской жизни.

В 1988 году указом Святейшего Патриарха Пимена я был назначен наместником Свято-Успенской Почаевской Лавры и был отчислен из братства Троице-Сергиевой Лавры. Сегодня жизнь в Лавре прп. Сергия во многом изменилась: иноки из Лавры вышли в мир, жизнь разбросала их в разные концы земли, они совершают там различные церковные служения, но думаю, что те иноки, которые не оставляют борьбы со своим внутренним ветхим человеком, кто понуждает себя к непрестанной молитве, смирению и покаянию, все они принадлежат к тому духовному монашескому братству, во главе которого стоит великий Авва – преподобный Сергий.

Журнал «Покров», №№ 7–8 / 2012

8 октября 2012 г.

_________________________________

[1] Мы так с любовью звали тогдашнего инспектора академии и семинарии – архимандрита Симона (Новикова), впоследствии митрополита Рязанского и Касимовского (+ 2006 г.).

[2] Ныне митрополит Чебоксарский и Чувашский.

[3] Ныне митрополит Тульский и Белевский.

______________________________

http://www.pravoslavie.ru/56558.html

[Александр Васильевич]

Киевские пути преподобного Сергия

 18 июля Церковь празднует обретение мощей прп.Сергия, игумена Радонежского. Предлагаем читателям прогуляться во времени по древней Киевской Руси и увидеть, как связана она с «игуменом земли Русской».



***

«Имя преподобного Сергия Радонежского сияет никогда не меркнущим светом на русском небе, торжествуя над временем», – справедливо утверждает историк Георгий Федотов («Святые Древней Руси», 1931). Сегодня сложно представить себе какой-либо из освоенных русичами регионов без церквей в честь прп. Сергия, а имя «Сергий» остается весьма распространенным на этих землях. Что же касается «Матери городов Русских», то с «игуменом земли Русской» ее связывают не только храмы.

Побратим

Прп. Сергия ставят в один ряд с первоотцами монашества Руси – прпп. Антонием и Феодосием Печерскими. Историк Евгений Голубинский писал («Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая Лавра», 1909): «Во главе многочисленного сонма русских подвижников стоят три великих… преподобные Антоний и Феодосий Печерские и преподобный Сергий Радонежский».

Почему? Да потому, что когда «прошла первая оторопь после погрома» от монгол (выражение Федотова), прп. Сергий сделал для зарождающейся России то же, что прпп. Антоний и Феодосий для юной Руси: возродил полузабытое высокое монашеское подвижничество в виде пустынничества и общежительства, вернул огрубевшим от ужаса перед Ордой русичам веру в возможность их искренней жизни по Евангелию (без которой внешняя верность обрядам не гарантирует душе благородства).

Как тут не вспомнить: основанную прпп. Антонием и Феодосием Киево-Печерскую Лавру называли «архимандрией всей Русской земли», а прп. Сергия – «игуменом земли Русской». Кстати, основанная им Свято-Троице-Сергиева обитель второй на Руси – после Киево-Печерской – удостоилась титула Лавры (1744), а произошло это при назначении ее наместником будущего свт. Иоасафа Белгородского (Горленко) – внука гетмана Украины Даниила Апостола, уроженца Прилук на Черниговщине, выпускника Киево-Могилянской Академии, инока Киево-Межигорского и Киево-Братского монастырей, затем настоятеля Мгарского монастыря под Лубнами на Полтавщине.

Однажды Георгий Федотов подметил: «Открываются в обители св. Антония и Феодосия два потока духовной жизни: один – пещерный, аскетико-героический, другой – надземный, смиренно-послушный, социально-каритативный. Их корни восходят к святым основателям». Оценив это наблюдение, автор книги о прп. Сергии в серии ЖЗЛ Николай Борисов добавил: «В разные периоды жизни Варфоломея-Сергия на первый план выступало то «антониевское», то «феодосиевское» начало. Он словно соединил в себе особенности этих двух характеров».

Согласно «Житию», в миру прп. Сергий носил имя Варфоломей, будучи крещен в 40-й день от рождения. Отсчитав 40 дней назад от дня памяти св. ап. Варфоломея (одного из 12-ти) – 11 июня, – мы получим 3 мая, т.е., день памяти (преставления) прп. Феодосия Печерского по Юлианскому календарю («старому стилю»). На это совпадение, – в силу всего сказанного выше, – также трудно не обратить внимание!..

Друзья познаются в беде



Широко известен трудный для прп. Сергия эпизод, когда при введении в его обители общежития, он обнаружил наличие «оппозиции». Вместо того, чтобы «твердой рукой навести порядок», кроткий игумен незаметно ушел из монастыря – дабы братия не делилась из-за него на «партии». Прп. Сергий направился к одному из тех, кого называют его «собеседниками» – прп. Стефану Махрищскому.

«Житие» прп. Стефана создано во второй половине XVI в. на основании сведений, записанных современниками этого подвижника. Оно сообщает, что прп. Стефан родился и вырос в Киеве, принял постриг в Печерской обители и трудился в ней несколько лет, а затем удалился в Москву, где правил князь Иоанн Иоаннович. Причиной ухода из Киева «Житие» называет притеснения со стороны католиков. Однако сведения о католических притеснениях в годы правления Иоанна Иоанновича (1353-1359) – это анахронизм, так как лишь с 1385 г. Литва, в состав которой с 1362 г. входил и Киев, приняла католическую веру как привелигированную в сравнении с православной.

Можно предположить, что уход прп. Стефана был связан со смутами среди православных киевлян, имевшими место как раз в середине XIV в. В то время, периодически посещая свой кафедральный город, титулованные митрополиты Киевские и всея Руси проживали в Москве. Пользуясь этим, в 1352 г. в Киев прибыл митрополит Феодорит, получивший сан от патриарха Тырновского, вопреки воле патриарха Константинопольского, и жил, «разбойнически и насильственно владея Киевом». После Феодорита в Киеве попытался утвердиться в 1354 г. митрополит Литовский Роман, но «не приняше… его кияне».

Что же касается житийной версии о причине переселения прп. Стефана, то она, вероятно, возникла под впечатлением от трудной межконфессиональной ситуации, сложившейся в Литве ко времени составления «Жития» (тем не менее, слова церковной службы, касающейся ухода подвижника из Киева – «Якоже Лот Содома древле, латынскаго зловерия избежав, аки в Сигор, в Московскую землю, крепко соблюдающую истинное правоверие, пришел еси», – остаются верными в богословском смысле: прп. Стефан покинул Южную Русь, над которой в годы его земной жизни нависла угроза окатоличивания, и немало потрудился на духовной ниве в Северной Руси).

Иоанн Иоаннович предложил прп. Стефану выбрать для проживания любой монастырь города, но тот предпочел отшельничество и уединился в урочище Махрище в 85 км к северо-востоку от Москвы и 33 км к востоку от обители прп. Сергия, уже ставшей знаменитой. (Здесь вновь впору вспомнить еще одно замечание Г.Федотова о Радонежском святом: «Большинство святых XIV и начала XV века являются его учениками или «собеседниками», то есть, испытавшими его духовное влияние… Справедливость требует указать, что новое аскетическое движение пробуждается одновременно в разных местах, и преподобный Сергий как бы возглавляет его»). Позже к пустыннику стали стекаться искатели иноческой жизни. Поначалу он не позволял им селиться возле него – дорожил безмолвием. А затем уступил их просьбам. Так возник Махрищский монастырь, посвященный, как и Сергиева обитель, Святой Троице. По примеру прп. Сергия, прп. Стефан ввел у себя общежительный устав.

Трогательна была встреча прп. Сергия и прп. Стефана у ворот Махрищского монастыря: взаимно кланяясь до земли, оба подвижника долго не вставали, – каждый ожидал благословения от другого, пока, наконец, Радонежский игумен, как гость, не решил уступить и подняться первым. По просьбе прп. Сергия прп. Стефан дал ему одного из своих иноков, чтобы тот помог найти уединенное место в окрестных лесах. При этом Махрищский игумен сказал другу: «Ничтоже есть в монастыре сем, еже возбранено тебе».

Основав новую Киржачскую обитель, прп. Сергий вернулся позже, по усиленным просьбам оставленной им братии и по благословению митрополита, в свой первый монастырь. Прп. Стефан почил 14 июля 1406 г.

Три святителя

К «собеседникам» прп. Сергия принадлежали также три Киевских митрополита: свтт. Алексий, Киприан и Дионисий. Последний был только возведен в сан, но не успел занять митрополичий престол, и потому вошел в историю как Дионисий Суздальский – по названию епархии, которой управлял до возведения в митрополиты.

История отношений прп. Сергия с этими подвижниками непроста, но показательна: она отрезвляет того, кто, читая «Жития» святых, по неопытности вообразил, будто описываемое происходит на другой планете или в некий «золотой век».

Всех Киевских митрополитов волновала трагедия распада Руси на уделы и частых усобиц между удельными князьями, а также неспособности князей объединиться даже после монгольского порабощения. После нашествия монгол два выдающихся князя – Даниил Галицкий и св. блгв. Александр Невский – выразили своими действиями два подхода к «монгольской проблеме»: первый на время признал над собой власть хана, но начал формировать коалицию с католическими соседями для свержения ордынского ига, второй решил покориться ханам всерьез и надолго, чтобы при их покровительстве отбить удары с католического Запада.

Даниил победил ордынское войско, но следом внезапно пришло другое, которому оказалось нечего противопоставить, – и князь в обмен на мир вынужден был снести укрепления городов Галиции и Волыни. Победа Даниила была достигнута без прямой помощи католических союзников, но дипломатический тыл на Западе был отчасти обеспечен согласием князя принять корону короля от папы Римского. Хотя позже Даниил прекратил контакты с папой, «католический эпизод» его дипломатии послужил причиной того, что Киевский митрополит Кирилл III уехал в Северную Русь и стал более близок к св. Александру Невскому: первосвятитель знал, что православный Константинополь еще не оправился от католического 4-го крестового похода, а монголы, в отличие от папы, не требовали от русичей перемены веры.

В 1300 г. в Киеве произошли какие-то печальные события, которые не описаны в деталях, но известен их итог: «не стерпя насилья татарскаго», преемник владыки Кирилла митрополит Максим уехал во Владимир-на-Клязьме, а «весь Киев разбежася». Преемник владыки Максима свт. Петр окончил свой земной путь в Москве, где правил князь Иван Калита – жесткий правитель, сумевший добиться от Орды права самому собирать для нее дань и обеспечивший Руси долгую передышку от монгольских вторжений.

Отношение к Калите было двояким: его ненавидели и уважали одновременно. Сегодня многие обвиняют Киевских святителей: как они могли оставить Киев и войти в соработничество с князьями, обеспечившими Москве путь к господству над Русью? Признаюсь честно: я бы вообще уклонился от оценок. Могу лишь благодарить Господа, что не жил в то время. Ясно, что любой простой русич, чью дочь уводили в монгольский гарем, мог ненавидеть князей проордынской ориентации. Но так же ясно и то, что после входа крестоносцев в Царьград в 1204 г. и нападения шведов и немцев на Северную Русь в 1240-х гг. владыка Кирилл имел право сомневаться в «западных проектах» Даниила. Ясно и то, наконец, что Калита мог подать свт. Петру надежду на прекращение вековых усобиц, от которых в первую очередь страдал простой люд.

И каждому из святителей тот или иной выбор, – уверен, – давался очень непросто. Что бы делал любой из нас на их месте? Давно ли – в советское время – мы роптали на сплошные дефициты, забывая, что колоссальные деньги советская империя расходует на ядерный щит?

По стопам свт. Петра пошел и свт. Алексий. Он стал воспитателем внука Калиты – св. блгв. Димитрия Донского. Когда Литва присоединила Южную Русь (1362) и увидела, что свт. Алексий останется верен Москве (как первоиерарх, он посещал Киев, но, вместе с князем Димитрием продолжал участвовать в начатом Калитой «собирании Руси» вокруг Москвы), то стала требовать у Константинопольского патриарха поставить отдельного Киевского митрополита. Им стал свт. Киприан.

Думая о преемнике, свт. Алексий вызвал к себе на беседу прп. Сергия. Эта встреча тоже весьма знаменита: со стороны кроткого игумена последовал твердый отказ взойти на митрополию. По просьбе свт. Алексия и великого князя, прп. Сергий, как парламентер, не раз посещал других удельных князей – для примирения их с Москвой и ради избавления народа от братоубийственных распрей. Но всегда возвращался к зажженному им на Маковце светильнику, вокруг которого Русь согревалась душой. Растущая сила Москвы, сама по себе, не вернула бы людям веру, если бы не зажегся этот светильник. Понимая это, прп. Сергий остался верен своему деланию…

После кончины свт. Алексия (1378) князь вызвал из Коломны уважаемого им за ученость архимандрита Михаила, или, как его называют летописи, Митяя. Это произошло вопреки воле почившего владыки и совету прп. Сергия, который рекомендовал избрать на митрополию свт. Дионисия Суздальского – устроителя общежительных монастырей, покровителя летописания.

Одновременно в Москву направился свт. Киприан. Зная, что в Константинополе считали раздел митрополии вынужденным и временным, он надеялся восстановить ее единство. Но, зная также, что его права могут быть оспорены князем, послал с дороги письмо прп. Сергию с извещением о своем приезде: это была скрытая между строк просьба о поддержке перед лицом Димитрия. Прп. Сергий не вмешался, по-видимому, понимая, что это ничего не изменит: слишком велико было желание князя видеть новым митрополитом своего кандидата.

Свт. Киприан был арестован и выдворен из Москвы. Он написал прп. Сергию новое послание, в котором упрекнул игумена за невмешательство: «Не весте ли, яко грех людьский на князи, и княжьский грех на люди нападает?.. Аз бо славы не ищу, ни богатства… А смирения и съединения церковнаго желаю и христианьскаго». Игумен ответил свт. Киприану письмом, которое восстановило их добрые отношения.

Тем временем князь предложил собору русских епископов возвести Митяя во епископа. Однако еще до собора Митяй позволил себе одеваться в митрополичьи одежды и властно распоряжаться во дворце свт. Алексия. Его карьеризм стал очевиден. Поэтому на соборе свт. Дионисий Суздальский выступил против Митяя и заявил, что расскажет о его поведении патриарху. Опасаясь, что свт. Дионисий уедет в Константинополь, князь взял владыку под стражу…

(Окончание следует)